Советская автономия Чечни

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ЦЕНТР
ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

А. М. Бугаев

Советская автономия Чечни — Чечено-Ингушетии:
очерки истории становления и развития.

Рецензенты: доктор исторических наук, профессор Муса М. Ибрагимов,
Доктор философских наук, профессор Вахит Х. Акаев

Грозный — 2012

ВВЕДЕНИЕ

30 ноября 2012 г. исполняется 90 лет со дня образования советской автономии Чечни. В этот день 1922 г. решением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) была создана Чеченская автономная область. Так была практически реализована идея, сформулированная в то исключительно сложное время такими выдающимися чеченскими политическими деятелями, как Таштемир Эльдарханов, Джу Акаев, Халид Ошаев, Аббас Гайсумов, Осман Ахтаханов и др.
История становления и развития национальной государственности чеченского народа очень многогранна, богата и в то же время противоречива.
Историографическая судьба данной темы, естественно, не проста. В советскую эпоху, как известно, парадигма в этой области исследований была заранее задана и обобщающие выводы должны были соответствовать ей, очередной раз подтверждая парадный лозунг о том, что национальный вопрос в СССР решён «полностью и окончательно». Говоря иначе, необходимо было, чтобы конечный результат логично вписывался в смысловую матрицу этого дискурса. Следовательно, и оценки всего процесса в целом, несмотря на коллизии (мягко говоря), реально имевшие место, требовались искомые. Так было, иначе быть и не могло, потому что такова была советская реальность.
Ценный вклад в исследование проблем национально-государственного строительства в Чечне – Чечено-Ингушетии в свое время внесли С. Н. Джугурьянц, Н. А. Тавакалян, П. И. Юсупов, В. И. Филькин, А. Х. Дудаев, Ф. И. Врублевский, Н. Ф. Бугай, А. Х. Даудов и др.

Вопрос о самоопределении народов в исторической повестке дня, в т. ч. и в России, всегда был актуальным. И советская власть, после октября 1917 года взявшая бразды управления многонациональной страной в свои руки, очевидно, понимала, что задача эта должна быть решена безотлагательно и последовательно. Такая постановка была обусловлена как внутренними, так и внешними факторами. Поэтому большевики в первых же официальных государственных актах продекларировали право народов на самоопределение как основной принцип своей национальной политики. Естественно, что это импонировало всем российским народам. Поэтому на местах советские лозунги были подхвачены энергично и с надеждой. В условиях растущего оптимизма и начались первые практические шаги советского национально-государственного строительства, в т. ч. и в северокавказском регионе, в частности в Терской области. Здесь уже весной 1918 года в инициативном порядке была провозглашена Терская республика. Таким образом был создан прецедент, для того сложного и противоречивого времени исторически значимый.
Цель нашего исследования – обозначить основные этапы строительства национальной государственности чеченского народа. Во-первых, мы считаем, что этот многогранный и сложный исторический опыт, в советскую эпоху негласными директивными установками преданный забвению, до сих пор не изучен даже в той степени, чтобы можно было приблизиться к правде его истории. Во-вторых, очевидно, что только в результате всестороннего, глубокого и объективного анализа как его отдельных этапов, так и всего процесса в целом, можно получить ответы на множественное количество вопросов, связанных с непростой судьбой чеченского народа в советскую эпоху.
При этом мы не подвергаем даже сомнению тот факт, что создание советской автономии чеченского народа, несмотря на имевшие место отклонения и отступления государства от своих же конституционных принципов, объективно сыграло свою историческую роль в его национальном развитии. Данное резюме вовсе не конъюнктурный реверанс кому-либо или чему-либо, а осознанная декларация очевидного, признание и уважение которого необходимо для справедливой оценки всего, что на самом деле было. Только такой подход, мы убеждены, позволит установить, что разрушительные надломы с тяжелыми последствиями, имевшие место в истории чеченского народа, особенно в XX веке, не являлись следствием фатальных обстоятельств. Их циклы, повторявшиеся со зловещей закономерностью, как нам представляется, были обусловлены самой природой тоталитарного режима, всецело подчиненного воле «вождя», потентата. Поэтому научный вердикт в отношении этих «неисторических» (по сути и по логике) феноменов в советской истории, независимо от срока их давности, для цивилизованного общества необходим.
При этом мы исходим из того, что подлинность фактов, их искомая интерпретация – это атрибуты честности, в т. ч. и в науке. Безусловно, мы отдаем себе отчёт в том, что при изучении тех или иных проблем национальной истории трудно быть совершенно беспристрастным. А соблазн категоричных оценок велик, когда не только теоретически предначертан конечный результат, но уже и известен. Однако, ясно осознавая, что такая опасность реально существует, мы отдавали себе отчёт в том, что без строгой объективности и последовательности невозможна реконструкция правды истории.
Национальная государственность – это, бесспорно, политическая конструкция. Всем её многообразным формам (союзная и автономная республики, автономная область и автономный округ), на наш взгляд, имманентно присущ признак политико-пространственной этнической самоорганизации. Таким образом, во-первых, этнос обретает форму своего существования и функционирования, самовыражения и самоидентификации. Во-вторых, эта форма является механизмом вовлечения (непосредственно или опосредованно, в качестве объекта или субъекта) этноса (ов) в глобальный процесс созидательного творчества. В-третьих, в определенных политических условиях она (эта форма) может оказаться и инструментом решения сугубо (или узко) утилитарных задач, одновременно и способом достижения соответствующих целей, о чём свидетельствует сталинская трансплантация большевистской идеологии на многонациональную и поликонфессиональную почву совсем недавно бывшей самодержавной империи.
Указанный концепт в целом достаточно отчётливо проявляется в процессах строительства национальной государственности чеченского народа. При этом мы руководствовались тем, что такая теоретико-методологическая постановка позволяет охватить рассматриваемое явление в достаточно широком плане, включая и те сложности, последствия которых достаточно известны. Речь, естественно, идет о событиях, связанных, во-первых, с началом революции и гражданской войны, во-вторых, с последующим периодом «мирной» икорпорации горцев в процесс советизации, в-третьих, с коллективизацией и сталинскими репрессиями 30-х г. г., в-четвёртых, с депортацией в Казахстан и Киргизию, в-пятых, с реабилитацией репрессированных народов и их репатриацией, в шестых, с восстановлением их национальной государственности и её дальнейшим развитием, в-седьмых, с трагедией конца XX — начала XXI веков. Таким образом, весь процесс формирования национальной государственности чеченского народа был неразрывно связан с общим проектом, ходом и «технологией» строительства советского государства как союза народов, вовлеченных большевистской партией в величайший социальный эксперимент, в конце ХХ века обанкротившийся как несостоятельный (утопический). Непрочной оказалась и ткань советских национально-государственных образований. И причиной тому явилось то, что она была искусственной, фиктивной. Поэтому в момент малейшего напряжения обстановки в стране и неожиданного ослабления общегосударственной конструкции она сначала дала трещину, а в последующем расползлась окончательно, что свидетельствовало вовсе не о ситуационных трудностях, а о необратимых проявлениях системного кризиса.
В целом же подход, обозначенный нами здесь, позволяет, с нашей точки зрения, выявить (установить) динамику исторических процессов в хронологическом плане.

§ 1. От Февраля до установления Советской власти.

У чеченцев, как и у других народов многонациональной России, коренные переломы в их этническом развитии, происшедшие в XX столетии, безусловно, связаны с революциями 1917 года – февральской и октябрьской.
После получения новостей из Петрограда о падении царского самодержавия представителями горской элиты с целью выработки тактики дальнейших действий были организованы встречи, консультации с представителями различных политических и религиозных сил, широкой общественности. В результате и родилась идея создания общегорской организации, в будущем призванной сыграть авангардную роль.
Традиционно местом проведения светских мероприятий горского истеблишмента являлся г. Владикавказ – административный центр Терской области. Здесь 6(19) марта 1917 г. и состоялось организационное оформление Временного Центрального Комитета объединенных горцев [1] во главе с балкарцем Басият Шахановым, в то время достаточно авторитетным в регионе адвокатом. В качестве представителя чеченского народа в его состав был кооптирован крупный нефтепромышленник-миллионер Абдул-Межид (Тапа) Орцуевич Чермоев, известный в российских аристократических кругах, в т. ч. и официальных*.
Чтобы заручиться широкой поддержкой этих инициатив и официальным признанием легитимности только что созданного _____________
* В связи с этим представляется небезынтересной информация, изложенная в книге Б. М. Кузнецова «1918 год в Дагестане (Гражданская война), изданной в Нью-Йорке в 1959 г. Автор, в частности писал: «Первым председателем Горской Республики был Тапа Чермоев – чеченец, владетель Грозненских нефтяных промыслов, офицер Чеченского полка во время войны и офицер Конвоя Его Величества до мировой войны. Лично был известен покойной Государыне Императрице Марии Феодоровне. Упреки Чермоеву в его русофобстве (см. книгу ген. Деникина – «Очерки Русской Смуты») не имеют под собой основания. До последнего момента он поддерживал из Парижа Вдовствующую Императрицу и его семья имеет от Ее Величества благодарственное письмо – рескрипт». См.: Кузнецов Б. М. Указ. Соч. С. 18.

политического органа, было решено созвать представительный форум – съезд горских народов. Его открытие состоялось 1 мая 1917 года в г. Владикавказ. Делегаты (более 300 человек) [2] – избранники «всех племен и народов всего Сев. Кавказа от Черного до Каспийского морей, от Темрюка до Анапы на Западе и до Закатал на Востоке» [3] – в основном представляли Адыгею, Балкарию, Дагестан, Ингушетию, Кабарду, Карачай, Осетию и Чечню . Как «равноправные члены, были представлены и делегаты Абхазии, Тюркмен, Нагайцев и Караногайцев Ставропольской губернии, вошедших в Союз Народов Северного Кавказа» [4]. В числе почетных гостей на съезде присутствовали депутаты Государственной Думы России Н. Н. Николаев и М. А. Караулов, одновременно являвшийся комиссаром Временного Правительства в Терской области и войсковым атаманом Терского казачьего войска [5].
Открывая съезд и приветствуя делегатов, Б. Шаханов обозначил основные цели и задачи предстоящей работы. В связи с этим он, в частности сказал: «И вот мы на нашем горском съезде, единственном в истории наших
народов, съезде, объединяющем все горские племена от Черного до Каспийского морей, свободно организуемся в союз для закрепления нашей свободы и устройства нашей жизни на разумных широко демократических началах». При этом оратор особо подчеркнул значение единения, как горцев между собой, так и с «пролетариатом, революционной армией и русской организованной общественностью» [6].
I горский съезд стал знаковым событием в политической жизни народов Северного Кавказа. Во-первых, никогда до этого вопросы горского национально-государственного обустройства, о принципах взаимоотношений с российской метрополией, о возможных формах союза с Россией не обсуждались на столь высоком представительном уровне. Один из активных участников общегорского политического движения того времени Пшемахо Коцев, спустя десятилетия, писал: «Первый Съезд Полномочных Представитлей, длившийся с 1 по 9 мая 1917 г., был до сих пор не имевшим прецедента» [7]. Во-вторых, анализируя речи и выступления, особенно инициаторов съезда, не трудно заметить, что свои ключевые тезисы они формулировали, будучи уверенными в том, что Россия возродится в форме демократического федеративного государства. Эта мысль достаточно чётко прозвучала в речи Б. Шаханова. Он публично выразил общую надежду горской элиты, что в «России несомненно будет установлена республика, т. е. народоправство с выборным парламентом и выборным и ответственным перед народом правительством во главе с выборным же президентом» [8]. Развивая этот тезис, оратор конкретизировал: «Свободное государство, республика, даст возможность всем входящим в нее народностям (здесь и далее выделено нами – А. Б.) устроить свою жизнь на началах полного самоуправления, самоопределения и автономии» [9]. Поэтому он убежденно заявил, что горцы будут строить новое российское государство – Всероссийский Союз национальных автономий, или демократическую республику – «рука об руку с великим русским народом, который провозгласил свободу и равенство всех народностей России» [10].
О своей безоговорочной поддержке идеи федеративного устройства России участники форума заявили и в телеграммах членам Временного правительства М. В. Родзянко, Г. Е. Львову и Н. С. Чхеидзе. При этом подчеркивалось, что «свободные сыны Кавказа будут всеми силами отстаивать завоеванную свободу, в уверенности, что Учредительное собрание («тогда все делалось «до Учредительного собрания») претворит эту свободу в жизнь путем водворения в России демократической республики на принципе федерации» [11].
Таким образом, делегаты первого горского съезда ратовали за сохранение целостности России, приветствовали идею создания её демократической модели, способной модернизировать и упрочить её государственное устройство. Такая принципиальная позиция нашла отражение практически во всех ключевых решениях, принятых на данном форуме. Видимо, поэтому атаман терских казаков М. А. Караулов, приветствуя горских делегатов, выразил надежду, что казаки и горцы будут вместе в Учредительном собрании России. При этом он многозначительно заключил: «Просматривая программу вашего съезда, я видел, что она мне не чужда» [12].
Пересматривать свои идеи и проекты национально-государственного строительства основатели «Союза объединенных горцев» начали лишь после октябрьского (большевистского) переворота, и то только тогда, когда стало очевидно, что шансы на демократические преобразования в стране явно превращаются в иллюзии. Но даже при этом горские лидеры, сохранявшие надежды на позитивные перемены, не торопились «покинуть» Россию. Более того, за несколько дней (в ночь с 20 на 21октября) до большевистского штурма Зимнего Дворца был учрежден Юго-Восточный Союз Казачьих Войск, Горцев Кавказа и Вольных Народов Степей. Сторонами – его соучредителями – даже был подписан Союзный договор, который свидетельствовал о серьёзности намерений. В преамбуле достаточно ясно и однозначно была обозначена цель этого необычного, на первый взгляд, экзотического, альянса: «…способствовать установлению наилучшего государственного строя, внешней безопасности и порядка в Государстве Российском…» [13]. Причём авторы проекта данного Союза в декларации о создании его правительства очередной раз подчеркнули, что «наилучшей формой государственного устройства России» признают «Демократическую Федеративную Республику» [14].
Новым шагом в поиске компромиссных превентивных политических решений, осуществленным уже после провозглашения в Петрограде власти Советов, явилось создание (1 декабря 1917 г.) Терско-Дагестанского правительства (по инициативе войскового атамана М. Караулова). В его состав вошли представители практически всех более-менее дееспособных союзов и объединений, которые к этому моменту существовали в регионе и не признавали легитимность власти большевиков[15].
Таким образом, очевидно, какие обстоятельства подтолкнули лидеров Союза объединенных горцев встать на путь поиска самостоятельного – независимого – варианта национального развития.
В ответственный период в истории России, насыщенный исключительно сложными и противоречивыми событиями, они сумели не оказаться в слепом плену соблазнов этноцентризма. Поэтому они отстаивали либеральные – демократические – идеи, в т. ч. и в сфере национально-государственного строительства. Просвещенные представители горских народов, которым, как и всем народам России, пришлось испытать тяготы и лишения под гнетом царского самодержавия, в момент катастрофического «перелома исторической судьбы России» сделали всё, что было им под силу, чтобы не допустить разгула антирусских фобий и антироссийских настроений. «К чести всех горцев Кавказа, — писал бывший царский офицер Б. М. Кузнецов, — должен отметить, что никогда и нигде ими не было проявлено руссофобство в той или иной степени. Русская* власть крепкая – национальная им была нужнее чужой пришлой, хотя бы и одной с ними веры»[16]. А «Союз объединенных горцев…» – это нереализованный проект государственного устройства горских народов, в т. ч. и чеченского. Многогранный процесс его формирования был объективно обусловлен, имел рациональный исторический смысл, в т. ч. и с точки зрения прогнозируемой демократической перспективы российского общества. Причин неудачи – множество. И главная из них – это, естественно, октябрьский триумф большевиков, а затем – деникинская оккупация.
В конце 1917-го – в начале 1918 года ситуация в Терской области была исключительно сложной: масштабная межнациональная война постепенно становилась реальной угрозой. Этому способствовали различного рода провокации, которые происходили почти повсеместно по всей территории Северного Кавказа. 13 (26) декабря 1917 года на железнодорожной станции Прохладная (ныне — город в Кабардино-Балкарии) в результате конфликта (не исключено, что специально спровоцированного) с солдатами эшелона, возвращавшегося с Кавказского фронта, был убит М. А. Караулов [17]. А 27 декабря (9 января 1918 г.) в станице Грозненская (в то время пригород г. Грозного) было совершено коварное убийство чеченского шейха Дени Арсанова [18] – одного из самых авторитетных и влиятельных религиозных лидеров в мусульманской умме России, стойкого борца за мир между народами различных национальностей и верований. Между этими двумя чудовищными преступлениями, есть, как нам представляется, невидимая и до сих пор не расследованная (и не изученная) связь. А между тем, отдельные исследователи не без оснований полагают, что как раз в это время М. Караулов и Д. Арсанов готовили совместные меры, направленные на стабилизацию политической ситуации в Терской области. Имеются свидетельства о том, что легендарный шейх незадолго до своей трагической гибели как-то сказал, что если бы он в кровавых столкновениях между горцами и казаками потерял бы «отца, брата, мать, то и тогда бы принял все меры к достижению соглашения…» [19].
Примерно в это же время произошло и еще одно событие, которое всколыхнуло всю Чечню. 13 декабря 1917 года на заседании Совнаркома РСФСР под председательством В. И. Ленина был рассмотрен вопрос о назначении Чрезвычайного временного Комиссара Терской области. По предложению И. В. Сталина на эту ответственную должность, «впредь до создания там демократически избранного полномочного областного Совета» [20], был назначен Магомет Яндаров, который после личной беседы с В. Лениным, выехал в Чечню (совместно с братом Османом). Однако их нелегкий путь закончился трагически буквально на подступах к родной земле. В начале января 1918 года братья Яндаровы на станции Николаевская Терской области (ныне станица Николаевская Наурского района Чеченской Республики) – в тридцати километрах севернее от г. Грозного – были задержаны представителями станичного (казачьего) военно-революционного Совета, по решению которого они, как представители Советской власти, вскоре и были расстреляны. Но Магомету Яндарову, получившему тяжелые, но не смертельные ранения, благодаря помощи местного (станичного) пастуха-казака, чудом удалось переправиться на правый берег реки Терек и встретиться со своими соотечественниками, а через них – и родственниками [21] .
В начале января 1918 г. в результате целенаправленных провокационных действий, организаторами которых явились командиры казачьих подразделений, возвращавшихся с Кавказского фронта, был осажден, а потом и почти полностью уничтожен Старый-Юрт (ныне – Толстой-юрт Чеченской Республики) – родовое село покойного шейха Доки Щептукаева.
По истечении почти целого века после этих событий практически невозможно установить сторону однозначно виновную или бесспорно правую. Время было исключительно сложное, революционное. На повестке дня стоял вопрос «кто — кого». Победители – большевистские триумфаторы, – естественно, пропагандировали свою правду. Другая сторона – свою.
Взаимные претензии горцев и казачества, систематические провокации с обеих сторон, особенно заметно участившиеся после захвата власти большевиками, как правило, приводили к вооруженным столкновениям с человеческими жертвами. Действующие в регионе силы, каждая исходя из своих целей и задач на данный текущий момент, выстраивали собственную тактику. Большевики, опираясь на свою власть в метрополии, стремились обеспечить своим сторонникам на местах значительные преференции, особенно в борьбе за влияние на массы (маргинальные).
С упорством и настойчивостью демонстрируя свои интересы, не в последнюю очередь и политические, действовала и активная часть казачьих верхов (офицеров), обескураженных и деморализованных успехом большевиков в Петрограде. Их отчаянное состояние было и агрессивным, и угрожающим [22] .
Малейший непродуманный шаг с той или иной стороны мог привести (и приводил) к эскалации напряженности и конфликтам.
В таких сложных условиях 25 января 1918 г. в г. Моздок открылся первый съезд народов Терека*. В его работе принимали участие 257 делегатов [23] — «представители всех народов Терской области, за исключением чеченцев и ингушей, не приглашенных по настоянию казачьего офицерства» [24]. Повестка дня форума была насыщенной. Но одним из главных был вопрос о национальном мире в регионе. И сразу же следует отметить, что благодаря решениям I съезда удалось предотвратить реальную угрозу вооруженного столкновения между горцами и казачеством, в случае возникновения которого пожаром войны мог быть охвачен весь Северный Кавказ, и так раздираемый политическими противоречиями разных оттенков. Вместе с тем, были созданы необходимые предпосылки для постановки и решения и других важных задач, реализация которых была возложена на временный орган власти – Терский Народный Совет (Терский Совет Народных Депутатов, Терский Областной Народный Совет)[25].
Программа по национальному вопросу, сформулированная делегатами съезда, представляла собой декларацию основных принципов национального обустройства, которые, по сути, дублировали права народов, провозглашенные в первых советских государственно-правовых актах (декретах). В частности отмечалось: «Каждому из народов, населяющих Терскую область, должна быть предоставлена действительная возможность, в согласии с основами, провозглашенными Великой Русской революцией, устраивать свою жизнь так, как ему кажется наилучшим. Народности должны быть объединены в свои национальные Советы, стоящие на позиции защиты интересов трудящихся масс.
В пределах своих территорий каждой народности предоставляется ______________
*Народы Терека – народы, проживавшие в бассейне реки Терек – в Терской области – осетины, кабардинцы, балкарцы, чеченцы, ингуши, казачье население и др.
право устраивать свои национальные суды, творящие правосудие по народным обычаям и законам.
Каждый народ должен иметь право свободно устраивать школы с преподаванием на своем родном языке» [26]. Эта универсальная парадигма,
как бы предвосхищая практические шаги в сфере национально-государственного устройства народов Терека, в текущей ситуации одновременно имела агитационно-пропагандистскую и тактическую нацеленность. Делегаты съезда декларировали свою приверженность цивилизованным методам решения острейших проблем.
Так начиналось проектирование будущих конструкций национальной государственности горских народов, непосредственное строительство которых началось с момента создания Терской республики. Провозглашена же она была 4 марта 1918 г. на II съезде* народов Терека, открытие которого состоялось еще 16 февраля 1918 г. [27].
Терская республика, фактически являясь самопровозглашенной (в чём и состоит одна из её особенностей) автономией народов Терской области, де-юре и де-факто стала субъектом Российской Федерации.
Признаки национальной автономии нашли воплощение в том, что
было официально объявлено «полное равноправие языков всех без исключения национальностей в школе, суде, администрации, телеграфных сношениях, на публичных собраниях и вообще повсеместно в общественной жизни». Каждому народу предоставлялось право создавать «народные суды, творящие правосудие согласно народным обычаям и нравам, не противоречащим основным принципам законов Российской республики» [28].
В начале апреля 1918 года И. Сталин, беседуя с сотрудником газеты «Правда», констатировал: «Очевидно, субъектами федерации должны быть _______________
*В его работе принимала участие делегация ингушского народа во главе с Гапуром Ахриевым и единственный делегат от Чечни Асланбек Шерипов
и могут быть не всякие участки и единицы и не всякая географическая территория, а лишь определенные области, естественно сочетающие в себе особенности быта, своеобразие национального состава и некоторую минимальную целостность экономической территории» [29]. А 1 июня 1918 года в статье «О Донщине и Северном Кавказе (Факты и махинации)», опубликованной в той же газете, Наркомнац писал: « Второй съезд (народов Терека – А. Б.),…более широкий и многолюдный, чем первый, торжественно подтвердил связь с Россией, объявив область (Терскую – А. Б.) автономной советской республикой Российской Федерации» [30].
По мнению отдельных авторов, которые еще в 20-е годы практически по свежим следам событий занимались изучением первых опытов советского национально-государственного строительства, Терская республика в условиях многонационального и пестрого по своему экономическому укладу края «была попыткой превращения буржуазной автономии в социалистическую» [31].
* * *
По мере расширения и углубления масштабов советского строительства на Северном Кавказе усиливались и центробежные тенденции. Горская элита, окончательно убедившись в том, что их видение национально-государственного устройства России нереализуемо, стала активно искать реальный вариант выхода из создавшегося тупика. При этом они не скрывали свои антибольшевистские настроения и приверженность политике, направленной на провозглашение независимости Горской республики. В связи с этим отдельные нюансы возможных сценариев обсуждались на двусторонних и многосторонних встречах Чермоева, Джабагиева, Коцева, Бамматова и др., в частности с представителями меньшевистской Грузии, других государств Закавказья, а также с политическими и государственными деятелями Турции и стран Запада. В апреле 1918 г. горские лидеры обратились к ряду европейских государств «с просьбой о признании» международного статуса Союза объединенных горцев. Ответный шаг сделала Германия. На Кавказ был направлен спецпредставитель – генерал фон-Лоссов, который провел серии встреч с членами горского правительства. В скором времени –11 мая 1918 г. – дипломатическая активность сторон увенчалась провозглашением независимой Горской Республики. В «Декларации об объявлении независимости Республики Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана (Горской Республики)» отмечалось: «В виду царящей в России и, пользуясь признанным самим Петроградским правительством правом за всеми народами бывшей империи царей свободно создавать свою политическую будущность, Правительство Союза Горцев решило…отделиться от России и образовать независимое государство». Документ был подписан А-М. Чермоевым и Г. Бамматовым [32].
13 мая в Народный Комиссариат Иностранных Дел РСФСР была направлена нота Правительства Горской Республики. Эту миссию выполнил граф Мирбах – германский посол в Москве. Таким образом, советское правительство в соответствии с международным протоколом было официально уведомлено об объявлении независимости Горской республики и её отделении от России [33].
Мгновенно отреагировал И. Сталин. Его оценка сводилась к следующему: «Дело ясное. Авантюристы Северного Кавказа, разочаровавшись в англо-французах, рассчитывают теперь на врагов последних. А так как рвение турко-германцев к захватам не знает пределов, надо думать, что не исключена возможность «соглашения» северо-кавказских искателей приключений с турко-германскими «освободителями»[34].
Прогноз Сталина оказался верным. Сразу же после провозглашения независимости Горской республики последовали и практические шаги международного масштаба. В частности, в «Договоре об установлении дружественных отношений между Императорским Германским Правительством и Правительством Горской Республики» (пункт 5) было сказано: «Императорское Германское правительство само признает независимость Республики горских народов Кавказа и оказывает дипломатическое содействие к признанию этой независимости другими государствами» [35]. Чтобы вступить в силу, настоящий Договор подлежал ратификации. Но, по всей видимости, этого не произошло[36]. Однако последовала официальная реакция советской стороны [37]. Видимо, здесь осознали, что дело обретает серьёзный оборот. Кстати, в нотах протеста правительства РСФСР, подписанных Наркомом по иностранным делам Г. В. Чичериным, в качестве факта, свидетельствующего о не легитимности действий «небольшой кучки» горских деятелей, якобы попирающих «волю широких слоев своего народа» и узурпировавших власть, была сделана ссылка на то, «что народы и племена Черноморского побережья Кубани, Терека и Дагестана давно уже высказались на своих демократических организованных съездах за неразрывную связь с Российской Федерацией» [38]. Речь, конечно же, шла в т. ч. и о решениях съездов народов Терека.
Таким образом, с весны 1918 г. политическая ситуация на Северном Кавказе вступила в новую фазу конфронтации. При этом в его орбиту были активно вовлечены и международные силы. На наш взгляд, именно с этого времени стали вырисовываться контуры основных полюсов – революционных и контрреволюционных.

§ 2. Этапы становления национальной автономии
Весной 1920 года на Северном Кавказе были подавлены основные очаги контрреволюции. Однако борьба за умиротворение ситуации, её удержание под контролем органов Советской власти продолжалась и в новых условиях, сложных, противоречивых и далеко не мирных. Всё прочее было сопутствующим и соподчинённым. Поэтому большевики, исходя из своих стратегических задач, все усилия направляли на мобилизацию и сплочение имеющихся людских и материальных ресурсов, установление тесных связей между центром и окраинами страны. Подчеркивая судьбоносную важность этих факторов, И. Сталин в первой декаде октября 1920 года в своих Тезисах «Советская власть и национальный вопрос в России» писал: «Центральная Россия не может долго держаться без помощи окраин, изобилующих сырьем, топливом, продуктами продовольствия. Окраины России в свою очередь обречены на неминуемую империалистическую кабалу без политической, военной и организационной помощи более развитой центральной России»[39]. Положение осложнялось тем, что повсеместно царили анархия и произвол, существующие острые проблемы носили масштабный характер, многие из них (например, взаимоотношения горцев и казачества) были тесно переплетены не только в общегорских рамках, но и не менее тесным образом в пределах всего южнороссийского региона. Естественно, вовлечение в процесс революционного переустройства общественного и государственного строя народов, которые длительное время жили своей замкнутой национальной жизнью, не обременяя себя проблемами политической борьбы, тем более в форме братоубийственной – гражданской – войны, для любой власти являлась задачей исключительно сложной. Поэтому требовалась такая программа действий, которая не только по намечаемым результатам, но и по своей концепции (содержанию) соответствовала бы ожиданиям горских народов, пока не имевшим устоявшихся представлений о нюансах текущего момента, о перспективе.
В Чечне, где не было не только организованного слоя национальной интеллигенции, но и мало-мальски «просвещенного мужичка» (Л. Троцкий), население не скрывало, что готово принять и поддержать власть большевиков, если она обеспечит межнациональный мир, решит земельный вопрос, гарантирует свободу вероисповедания, неприкосновенность и незыблемость местных обычаев и традиций. Эти условия не выходили за рамки законных интересов и естественных национальных прав, официально признанных новой властью в своих первых же нормативно-правовых и иных декларативных актах. В реально складывающейся ситуации интересы сторон, носившие достаточно конкретно-выраженный характер, совпадали, и по целевым установкам исторической перспективы объективно были ориентированы на тесное взаимодействие. Даже если иметь в виду конкретные нюансы, обусловленные тактическими задачами утверждения Советской власти и потребностями национального развития отдельного народа, в данном случае, чеченского, то и они укладывались в концепт советской национальной политики, всецело подчиненной стратегии масштабно развёртывающегося на всей территории бывшей царской империи революционного процесса.
Таков был стартовый вектор!
Вечером 3 апреля 1920 года в г. Грозном открылся «чеченский съезд», созванный якобы по инициативе Н. Гикало. В его работе приняли участие члены Реввоенсовета Кавказского фронта С. Киров, Г. Орджоникидзе и другие официальные лица. 6 апреля Г. Орджоникидзе телеграфом информировал Ленина об основных итогах съезда. Он, в частности сообщал, что «настроение революционное и определенно советское», что съезд чеченцев («со всех аулов, по три представителя от каждого»), состоявшийся в Грозном… единогласно высказался за восстановление в Чечне соввласти и порядка и выразил желание скорейшего разрешения земельного вопроса». [40]. Он также сообщил, что «назначен ревком из пяти лиц, исключительно чеченцев», во главе с Таштемиром Эльдерхановым – бывшим депутатом Государственной Думы России от Терской области 1 и 2 созывов. Этому чрезвычайному органу власти было «поручено установление твердого революционного порядка…» в Чечне [41]. .
Как отмечал один из активных участников советского строительства на Северном Кавказе А. И. Микоян, «в связи с освобождением обширных территорий от белогвардейского ига Колчака и Деникина в 1920 г. ускоряется процесс самоопределения наций и возникновения автономных республик и областей» [42].
Видимо, поэтому в отчёте ЦК РКП(б) за период между IX съездом РКП(б) (29 марта-5 апреля 1920 г.) и IX Всероссийской партийной конференцией ( 22-25 сентября 1920 г.) подчеркивалось, что в «настоящее время на очередь поставлен вопрос о закреплении особым государственным актом той административной автономии, которой фактически уже пользуются отдельные горские племена Кавказа» [43].
Вместе с тем, мы полагаем, что национально-государственное строительство на Северном Кавказе сразу же после окончания гражданской войны было форсировано рядом конкретных обстоятельств. Во-первых, идея самоопределения, воспринимаемая горцами не иначе как идея достижения свободы и независимости, была среди них весьма популярной. Во-вторых, как уже отмечалось, представители горской элиты («высокородной аристократии»), не сумев, в силу совокупности объективных и субъективных причин, стать реальной альтернативой в красно-белом (бело-красном) противостоянии, и исчерпав надежды на осуществление в ближайшее время своих амбициозных планов, эмигрировали и демонстративно встали на путь антисоветской конфронтации. Эта метаморфоза, а точнее, окончательная политико-идеологическая поляризация, была объективно обусловлена текущим развитием политических событий. Безусловно, триумф в борьбе с открытой контрреволюцией вдохновлял советских лидеров и реально обеспечивал необходимую им свободу действий на внутреннем фронте коренных преобразований, в т. ч. и в сфере национально-государственного строительства, которая к этому времени практически являлась монополией И. Сталина. Поэтому он вполне отчётливо понимал, что вопрос национального самоопределения на повестке дня стоит необратимо, причём в достаточно недвусмысленной форме. Однако Сталин был склонен, как и во всём, выстраивать строгую субординацию, иерархию соподчинённости в соответствии с т. н. большевистским принципом демократического централизма. Для него лично, как известно, национальный вопрос как таковой, после установления в стране Советской власти, на самом деле не был даже одним из главных, хотя публично он в этом никогда и не признавался. Но вместе с тем известно, что с тех пор, как он стал «воспринимать» федерализм как приемлемую форму государственного обустройства, национальное самоопределение он сводил к «автономизации». В тех же Тезисах, о которых мы уже упоминали, он писал: «Единственно целесообразная форма союза между центром и окраинами – областная автономия окраин, отличающаяся особым бытом и национальным составом. Автономия эта должна связать окраины России с центром узами федеративной связи»[44]. И лишь известные категоричные замечания В. И. Ленина вынуждали «главного специалиста» порою вносить соответствующие коррективы в практику национально-государственного строительства. Однако окончательно от пресловутого принципа и плана «автономизации» И. Сталин не отказался, о чём свидетельствует опыт создания советских многонациональных автономий, в т. ч. и горских народов Северного Кавказа. Более того, если судить о сталинских проектах строительства многонациональных автономных образований Горской и Дагестанской АССР, то очевидно, что он настойчиво претворял свой план «автономизации», создавая многонациональные (коллективные), многоуровневые (многоступенчатые) формы. Сталин, видимо, убежденно считал вполне достаточным для удовлетворения естественного права народов на самоопределение создание «автономии в автономии», образно говоря, по известному принципу матрёшки. Это давало ему возможность минимизировать численность национально-государственных образований, что вписывалось в его проекты централизации государственного управления, в т. ч. и народами, хотя и очевидно, что таким образом решение стратегически важной задачи превращалось в настоящую формальность, а, возможно, и в фикцию.
Не замечать и не учитывать эти очевидные нюансы советской национальной политики в горских эмигрантских кругах, безусловно, не могли. Они постоянно критиковали сталинские проекты и одновременно усиливали пропаганду своих альтернативных идей.
Поэтому советские лидеры с учётом факторов внутреннего и внешнего влияния вынуждены были серьёзно заняться вопросами практического осуществления права наций на самоопределение, ввиду чего к концу 1920 г. данный процесс обрел очевидные контуры, в т. ч. и международного плана.
В начале сентября 1920 года в г. Баку прошёл первый съезд народов Востока, созванный по инициативе руководителей Коминтерна, на котором достаточно остро, наряду с вопросом колониальным, был поставлен и вопрос о самоопределении народов, освобожденных от гнета царизма. Кстати, в работе этого представительного форума (более 1800 посланцев из различных стран мира) приняла участие и чеченская делегация в составе 82 человек [45].
На этом форуме, как свидетельствуют документальные источники, в частности, опубликованные стенографические отчёты, состоялась достаточно острая дискуссия.
На съезде прозвучало недовольство тем, что в отдельных местах чиновники, представляющие исполнительные органы новой власти, порою допускают проявления неуважительного отношения к религиозным и национальным обычаям и традициям мусульман: «…верования топчутся, …не дают молиться, не дают хоронить умерших по нашим обычаям и религии» [46]. Было также заявлено о том, что если «…с сегодняшнего знаменитого съезда…Советская власть…» будет «…проводить в отношении Востока определенную политику», то тогда мусульманские народы поддержать её «…не только на бумаге, но и с оружием в руках…совместно с пролетариатом и крестьянством России» [47].
13 октября 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) организовало совещание с участием 27 делегатов Бакинского съезда народов Востока. Были представлены посланцы Чечни, Ингушетии, Осетии, Кабарды, Балкарии, Карачая и др. Как вспоминал впоследствии А. И. Микоян, под впечатлением сообщений делегатов форума В. И. Ленин в тот же день собственноручно написал проект постановления «по вопросу о задачах РКП(б) в местностях, населенных восточными народами» [48].
Говоря об этом документе и, видимо, о настроении Владимира Ильича, А. И. Микоян заметил: «Здесь сквозит недовольство Ленина медленным ходом образования национальных автономий и неудовлетворительной работой Совета Национальностей Наркомнаца» [49].
На второй день, 14 октября 1920 года, состоялось заседание Политбюро ЦК РКП(б). В нём приняли участие В. И. Ленин, И. В. Сталин, Ф. Э. Дзержинский и другие члены высшего руководства страны. Был рассмотрен и утвержден проект, предложенный Владимиром Ильичем. [50]. В постановлении Политбюро было признано «необходимым проведение автономии в соответствующих конкретным условиям формах для тех восточных национальностей, которые не имеют еще автономных учреждений…»[51].
Для И. Сталина, как нам представляется, главным в этом решении было не столько то, что предстояло «проведение автономии», сколько то, что будет оно осуществляться «в соответствующих конкретным условиям формах». И самое главное для него – он получил из рук руководящего партийного органа, даже можно сказать, из рук самого В. Ленина, карт-бланш, то есть право по своему личному усмотрению проектировать и осуществлять национально-государственное строительство, от последовательного хода и успешного завершения которого практически зависела судьба многонационального советского государства.
Вопрос о политическом положении в кавказском регионе и мерах, необходимых для её нормализации, обсуждался на заседании Кавбюро ЦК РКП(б) еще 6 сентября 1920 г. Причём были запланированы, на наш взгляд, чрезвычайно жесткие меры. Как отмечалось в постановлении, они диктовались необходимостью «гарантирования края от казачьих восстаний и контрреволюционной агитации агентов Антанты и меньшевистской Грузии» [52]. Кавбюро предписывало «принять немедленно следующие мероприятия в отношении казачьего, горского и иногороднего населения:
а. в отношении казачества:
1. Продолжить разоружение казачьих и других контрреволюционных станиц.
2. Имущество казаков, уходящих и ушедших к белым, а также и оказывающих содействие бандам барона Врангеля и восстающим станицам, подвергать конфискации.
3. Конфискованное имущество распределять между малоземельными иногородними, горцами из горных районов и переселенцам из Центральных губерний Советской России и семьями товарищей погибших в гражданской войне от рук белых.
б. в отношении горцев:
4. Принять меры к наделению землей в первую очередь малоземельных чеченцев, затем балкарцев, осетин и др.
5. Организовать ряд беспартийных конференций среди горских народов, посвященных разъяснению горцам значения, целей и задач советского строительства и ближайших политических и экономических мероприятий советских органов Власти.
6. Предложить продорганам продолжать политику воздержания применения принудительных мер по сбору хлеба и продуктов среди горского населения, партийным организациям усилить идейно-политическое и моральное влияние в направлении побуждения горцев к добровольной сдаче хлеба и продуктов продорганам.
7. Обследовать на местах причины неуспешного формирования горских частей и выяснить возможность мобилизации в настоящем с целью использования горских сил, как Терека, так и Дагестана[53].
Очевидно, что в основе намечаемых действий главенствующим был известный принцип «кнута и пряника». При этом заметно, что преференции, обеспечиваемые властью горским массам, имели определенные цели, как в тактическом плане, так и стратегическом направлении. В верных сторонниках в текущей ситуации, а тем более потенциально способных составит надежную опору в будущем, большевики были заинтересованы кровным образом. Поэтому и политика, разрабатываемая большевистскими лидерами, как местными, так вышестоящими, в реальном времени, как правило, была вполне адекватной.
И. Сталин, до осени 1920 г. лишь эпизодически, и то в силу вынужденной необходимости, занимавшийся горскими проблемами, именно на Северном Кавказе, где в этот период существовала наиболее серьёзная угроза Советской власти, полномасштабно осуществил свой эксперимент по «автономизации», в результате чего и были созданы две многонациональные республики – Дагестанская и Горская АССР.
27 октября 1920 г. в г. Владикавказе состоялось заседание Кавбюро ЦК РКП(б). Присутствовали: член ЦК РКП(б) Сталин, члены Кавбюро Орджоникидзе, Фрумкин, Киров, Стасова и др. По вопросу о горской автономии было принято следующее постановление: руководствуясь решениями Политбюро ЦК РКП(б) «по вопросу о задачах РКП в местностях, населенных восточными народами от 14 октября с. г.» считать своевременным образование Терской и Дагестанской горских советских республик, типа Башкирской Советской Республики». Кирову было поручено составить проект Конституции Горской Советской республики. Были также конкретизированы задачи по подготовке съездов народов Терека и Дагестана [54].
13 ноября 1920 г. И. Сталин выступил на съезде народов Дагестана в Темир-Хан-Шуре. При этом он воспользовался моментом и напомнил участникам форума о незавидном положении угнетенных народов до революции. «В прошлом, — сказал И. Сталин, — Россия была Россией царей и палачей. …Правительство России жило за счет соков, за счет сил угнетаемых им народов, в том числе и народа русского.
Это было время, когда все народы проклинали Россию. Но теперь это время ушло в прошлое. Оно похоронено, и ему не воскреснуть никогда. …Началась полоса раскрепощения … народов, страдавших под игом царей и богачей, помещиков и фабрикантов» [55].
Поэтому Народный комиссар по делам национальностей решение о создании автономии – национальной государственности – народов Дагестана преподнёс как шаг, направленный на обеспечение его самоуправления «согласно своим особенностям, своему быту, обычаям». И достаточно хорошо знавший, чем можно подкупить наивных горцев, он особо подчеркнул, что «Советское правительство считает шариат таким же правомочным, обычным правом, какое имеется и у других народов, населяющих Россию» [56]. И. Сталину, наверняка, было известно, что весной 1920 г. в Дагестане, да и вообще среди горских мусульман, самым популярным был лозунг: «Мечеть и суд Шейх-уль Исламу – остальное Советам»[57]. Именно в то время, по свидетельству документальных источников, в отдельных округах Дагестана «кадии из бедноты объявили, что газават делает тот, кто работает и бьется за освобождение бедноты и что не может быть объявлен газават против тех, кто провозгласил свободу совести и вероисповедания» [58].
17 ноября в г. Владикавказ открылся съезд, на котором присутствовали более 500 делегатов от Чечни, Ингушетии, Осетии, Кабарды, Балкарии, Карачая, казачества, а так же от иногороднего, в основном, русского, населения. С докладом «О советской автономии Терской области» здесь тоже выступил И. Сталин [59]. Он отметил, что «…съезд созван для того, чтобы объявить волю Советского правительства об устроении жизни терских народов и об их отношениях к казакам» [60]. А далее, почти как в Дагестане, комплиментарно подчеркнул: «Давая вам автономию, Россия тем самым возвращает вам те вольности, которые украли у вас кровопийцы цари и угнетатели царские генералы. Это значит, что ваша внутренняя жизнь должна быть построена на основе вашего быта, нравов и обычаев, конечно, в рамках общей Конституции России» [61]. Цель автономии, — как образно выразился И. Сталин,- научить горцев ходить на своих собственных ногах [62].
Так была провозглашена Горская АССР.
Горцам-мусульманам исключительно важно было услышать из уст самого Сталина об отношении Советской власти к шариату. И он оправдал их ожидания, заявив: «Если будет доказано, что будет нужен шариат, пусть будет шариат. Советская власть не думает объявить войну шариату» [63]. Используя такие ловкие пропагандистские хитросплетения, он главным образом преследовал цель нивелировать «лоскутность» горского единства (как в своё время и имам Шамиль)[64], от чего в значительной степени зависела дальнейшая стабильность на Кавказе в целом.
Декрет ВЦИК об образовании Автономной Горской Социалистической Советской Республики был принят 20 января 1921 г*[65]. Она была создана как часть РСФСР. В её состав была включена территория, занимаемая в то время «чеченцами, осетинами, ингушами, кабардинцами, балкарцами и карачаевцами и живущими между ними казаками и иногородними…». По некоторым данным, опубликованным в 1924 г., «указанные здесь народности составляли в общей сложности 82% [66]. Чеченцы составляли около 45%, осетины – 13%, кабардинцы – 11%, русские – 14% (там же). «Остальные горские национальности, менее численные, утопали, как отмечал автор, в чеченско-осетинско-кабардинско-русском большинстве и составляли всего лишь 18%».
В состав Горской АССР были включены следующие территории:
а) Чеченский (бывшие Веденский и Грозненский округа, правотеречная часть Кизлярского отдела и восточная часть бывшего Сунженского отдела);
б) Назрановский (Ингушетия);
______________
*В этот же день был издан и Декрет ВЦИК «Об Автономной Дагестанской Социалистической Советской Республике». В соответствии со статьей 1 в её состав включались территории «всей Дагестанской области, в прежних её административных границах, состоящую из округов…», в т. ч. и Хасав-Юртовского [СМ.: СУ. № 5. 1921 г., 26 января. С. 70].

в) Владикавказский округ (Осетия и западная часть бывшего Сунженского Отдела);
г) Кабардинский округ (Северная часть бывшего Нальчиковского Отдела);
д) Балкарский округ (Южная часть бывшего Нальчиковского Округа);
е) Карачаевский округ (Западная часть бывшего Нальчиковского Округа, южная часть Пятигорского Отдела и южная часть Баталпашинского Отдела Кубанской области)» [67].
В соответствии с этим Горская АССР была разделена на шесть
административных округов, каждый со своим окружным Исполнительным
Комитетом: 1). Чеченский, 2) Ингушский, 3) Осетинский, 4) Кабардинский, 5) Балкарский и 6) Карачаевский
Города Владикавказ и Грозный с нефтяными промыслами были выделены в самостоятельные административные единицы, подчиняющиеся непосредственно Центральному Исполнительному Комитету и Совету Народных Комиссаров (правительству) Горской АССР [68]. В силу этого они не подпадали под юрисдикцию административных округов.
Местом дислокации органов власти новой республики стал г. Владикавказ.
Органами Управления Горской АССР были утверждены Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров, а также и местные Советы, избираемые на основе Конституции Р.С.Ф.С.Р. Все делопроизводство республиканских и окружных органов власти предписывалось вести на родном и русском языках.
Горский Центральный Исполнительный Комитет Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих Депутатов (Горцик) по своему конституционному статусу являлся высшим органом государственной власти республики, а его постоянно действующим рабочим органом – Президиум. Формирование и утверждение его состава являлось компетенцией сессии Горцик. При этом представительство всех т. н. называемых титульных этносов должно было быть паритетным. Иногороднее население и казачество были наделены правом делегировать в состав Горцик своих депутатов. Такой рациональный подход к формированию Президиума Горцик, наряду с общепринятыми конституционно-правовыми нормами, диктовался и соображениями чисто политического характера. В полиэтничном и многоконфессиональном национально-государственном образовании, каковым являлась Горская АССР, иной подход был бы несправедливым и недальновидным. Задача обеспечения политической стабильности на такой мозаичной во всех отношениях территории могла быть успешно решена лишь при соблюдении законных прав и интересов всех сторон, являвшихся равноправными участниками строительства этой коллективной формы государственности (автономии) всех народов, входивших в его состав.
В середине апреля состоялся Учредительный съезд Горской АССР. Он был призван завершить организационный этап становления новой автономной республики. Председателем Горцик и его Президиума был избран Таштемир Эльдарханов [69] – председатель Ревкома Чеченского округа, а председателем Совнаркома (правительства) Горской АССР – Симон Такоев [70] – представитель Осетинского округа.
Решив вопросы формирования руководящих органов власти и управления, делегаты съезда приняли резолюции по вопросам землеустройства и о введении шариатского судопроизводства.
В области землеустройства съезд постановил:
а. «для разрешения вопиющей нужды безземельных горцев» в срочном порядке, но планомерно, выселить казачьи станицы за пределы Горской АССР;
б. при распределении земель руководствоваться принципом уравнительного землепользования;
в. уничтожить чересполосицу, т. е. восстановить целостность границ этнических территорий [71].
При рассмотрении вопроса об организации шариатского судопроизводства делегаты Учредительного съезда, учитывая, что горские народности придают большое значение его положительному решению, постановили ввести в пределах Горской АССР «шариатское судопроизводство». При этом особо было отмечено: 1. что оно «вводится в тех округах с мусульманским населением, где трудящиеся массы того пожелают и существует на ряду с народными судами единого типа народных судов РСФСР; 2. Шариатское судопроизводство должно существовать исключительно для мусульман; 3. Детальное разрешение вопросов о конструкции шариатских судов и об их взаимоотношении с народными судами и Ревтрибуналами поручается Совнаркому через Наркомюст, причём шариатское судопроизводство должно быть организовано на следующих основаниях:
а. во главе стоит Наркомюст
б. при Наркомюсте образовывается два отдела: народного суда и шариатский, заведывающие коих являются заместителями Наркомюста. При указанных отделах создаются коллегии из знатоков шариата и советского правосудия.
в. в округах, кроме бюро юстиции образовываются самостоятельные шариатские отделы, подчиняющиеся соответствующему отделу при Наркомюст. Сообразно с этим во всех населенных пунктах ГССР организовываются народные и шариатские судопроизводства». Кроме того съезд постановил «предоставить избирательное право на выборах наравне со всеми гражданам ГССР муллам, показывающим себя активными революционерами и защитниками трудящихся масс» [72].
Горская АССР просуществовала недолго. Её размежевание по национально-территориальному принципу началось практически сразу же после Учредительного собрания. Еще в 1924 г. по горячим следам окончательного упразднения Горской АССР, в результате чего были созданы Северо-Осетинский и Ингушский автономные области[73], отдельные авторы, обращая на её некоторые особенности, отмечали, что «небольшая по размерам, но многонациональная по составу» она «становилась своеобразной «северокавказской Австро-Венгрией» — лоскутной республикой, раздираемой бесконечными внутренними противоречиями» [74]. По мнению автора, «главным и основным источником горских конфликтов сделался земельный вопрос», а попытка властей решить его на основе принципа уравнительного (эгалитарного) разделения ускорила её распад по национальному признаку. Тот, кто еще до революции на душу населения имел больше земли, тот, естественно, не хотел лишаться этого бесценного для каждого горца богатства. Поэтому руководство Кабарды, в частности Бетал Калмыков, первым и поставило вопрос о выходе из состава Горской АССР. Произошло это в мае 1921 г. А уже 1 сентября 1921 г. была создана Кабардинская автономная область. В январе 1922 г. также поступили руководители Балкарии и Карачая.
В скором времени по инициативе местной политической элиты был решён и вопрос об автономии советской Чечни. 22 октября 1922 года Комиссия под председательством К. Ворошилова «на основании внесенных предложений чеченских работников и в полном согласии с ними…» [75] подготовила проект соответствующего постановления ЦК РКП(б).
30 ноября 1922 г. состоялось заседание так называемого большого Президиума ВЦИК, на котором председательствовал М. И. Калинин.
Специально для участия в обсуждении вопроса об автономии Чечни на этом заседании присутствовал И. Сталин. Чечню представляли Т. Эльдарханов и О. Ахтаханов [76].
В постановлении Президиума ВЦИК было сказано: «Выделить Чечню из состава Горской Республики в Автономную область с резиденцией в гор. Грозном, не включая гор. Грозный в состав Авт[ономной] Области Чечни. Точные границы Авт[ономной] Области Чечни должны быть определены Административной Комиссией ВЦИК»[77].
В дополнение к этому решению 4 января 1923 г. Президиум ВЦИК принял постановление, где было сказано: «Границами Автономной Чеченской области считать границы Чеченского округа Автономной Горской Социалистической Советской Республики со включением станиц Петропавловской, Горячеводской, Ильинской и хутора Сарахтинского Сунженского округа» [78]
Руководящим органом новой автономии был определён Ревком. Его председателем ВЦИК утвердил Т. Эльдарханова.
В связи «с выделением новых административных единиц из Горской Республики» на повестку дня встал и вопрос нового партийного строительства. Поэтому 5 января 1923 г. на заседании Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б), которое проходило под председательством А. И. Микояна, были рассмотрены конкретные предложения, сформулированные в соответствии с новыми реалиями и с учетом пожеланий местных органов власти. Таким образом, было решено «согласовать партделение с административным делением Горской Республики»[79]. В соответствии с этим постановлением следовало, во-первых, «Грозненскую (городскую – А. Б.) организацию изъять из подчинения Гороблпарткома и подчинить» непосредственно Юго-Восточному бюро, во-вторых, в Чечне создать Оргбюро РКП(б), также подчиненное непосредственно Юго-Восточному Бюро ЦК РКП(б). Одновременно был утверждён состав Чеченского областного бюро численностью 5 человек: Эльдарханов, Курбанов, Арсанукаев и Назаревич. Пятое место было решено «пока оставить открытым» [80]. Временное исполнение обязанностей секретаря было возложено на Назаревича [81]. Так начиналась история чеченской большевистской областной партийной организации – чеченской по формальным атрибутам, но никогда – ни по национальному составу, ни по составу своего руководящего ядра. И в судьбе самого чеченского народа она сыграла весьма противоречивую роль, в ответственные, поворотные моменты в его истории, не сумев (а скорее — не пожелав) стать его политическим авангардом, выразить и защитить его национальные интересы, хотя бы в той степени, как то вытекало из формальных уставных партийных норм.
На заседании секретариата ВЦИК 24-го января 1923 года представителем [82] Чеченской Автономной области при Наркомнаце [83] был утвержден Осман Ахтаханов [84].
10 февраля 1923 года на заседании Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) был рассмотрен вопрос о назначении секретаря Чеченского оргбюро РКП(б). По предложению А. И. Микояна было принято решение направить в Чечню Шнейвас-Шведова, кандидатура которого была определена в ЦК РКП(б) [85].
Новому руководителю Чеченской областной партийной организации было предложено выехать на место новой работы немедленно. Однако Шнейвас-Шведов, сославшись на болезнь, в Чечню так и не выехал. Решением Юго-Восточного бюро ЦК РКП(б) 10 марта 1923 г. секретарем Чечоргбюро РКП(б) был утверждён Азнарашвили[86].
9 мая 1923 г. Совет Труда и Обороны (далее — СТО) постановил «отчисления нефти со стороны Центрального управления Грозненскими нефтяными промыслами и заводами в пользу Чеченской Автономной области производить не натурой, а в денежной форме». При этом было установлено «стоимость отчисления в золотых рублях определить общей суммой, подлежащей выдаче ежемесячно, исходя из количества нефти в 150 000 пудов по плановой цене ее, устанавливаемой Государственной Общеплановой Комиссией – 21,5 копеек за пуд – в 35 тысяч рублей» [87]. Вместе с тем СТО предписывал отпуск нефтепродуктов Чеченскому революционному комитету (Ревкому) для нужд государственных предприятий и учреждений производить по розничным торговым ценам со скидкой 25% [88].
В соответствии с указанным постановлением СТО поставил серьезные задачи и перед органами власти Чечни. Во-первых, местный Ревком взял на себя обязательство «в течение мая-июня 1923 года принять энергичные меры к организации в области милиции, водворения революционного порядка и ликвидации бандитизма». Во-вторых, Ревком Чечни обязали «возмещать убытки, как самих промыслов, так и обслуживающих их работников, понесенные ими от налетов и грабежей бандитов Автономной Чеченской области». Причём было оговорено, что «возмещение это производится так, что в первые два месяца Чеченский революционный комитет возмещает убытки в сумме, не превышающий десяти процентов дотации, относя все превышающие ее на следующий месяц, начиная-же с третьего месяца возмещение производится полностью»[89]. Было сделано и еще одно, на наш взгляд, немаловажное исключение: Ревком принимал «на себя ответственность лишь за убытки от уголовного бандитизма, но не политического»[90]. Кстати, сама идея материальной (денежной) компенсации за счет чеченской стороны, как видно, получившая нормативно-правовое закрепление, принадлежала И. Сталину, и была им впервые высказана на предварительном этапе обсуждения вопросов создания автономии Чечни.
26 января 1925 г. Декретом ВЦИК был образован Северо-Кавказский край с центром в городе Ростов-на-Дону. В его состав вошли Донская область, Кубано-Черноморская, Терская и Ставропольская губернии, г. Грозный и Кабардино-Балкарская, Карачаево-Черкесская, Адыгейская (Черкесская) и Чеченская автономные области [91]. При этом автономные области сохраняли статус «самостоятельных административно-хозяйственных единиц с оставлением неприкосновенными прав, предоставленных им постановлениями об их образовании (…) и последовавшими в развитие этих постановлений законоположениями»[92].
По данным, которые в то время были официально опубликованы, территория Чеченской автономной области составляла 8875 кв. верст* (или 9469,6 кв. км.), Ингушской автономной области – 2688 кв. вёрст (или 2868,1 кв. км.), г. Грозного – 28082 десятины**( или 306, 1 кв. км.), Сунженского
___________________
* При пересчёте мы исходили из следующей шкалы мер: одна верста = 1, 067 км.
**Одна десятина = 1, 925 га, один гектар = 0,01 км.

округа – 1044 кв. верст (или 1114 кв. км.) [93]. Бесспорно, в последующем границы этих территорий корректировались. Поэтому изменения в ту или иную сторону были неизбежны. Однако отдельные авторы при описании этой динамики, закономерной в тех конкретных условиях, на наш взгляд, допускают неверные толкования. Так, Джандаров И., рассматривая земельно-территориальные преобразования Чеченской автономной области после 1925 г., отмечает: «После 1925 г. значительные земельные площади к западу от границы Чечни с Ингушетией были переданы Чеченской автономной области…» [94].
«После 1925 г.», а точнее до 1929 г., т. е. вплоть до включения Сунженского округа Северо-Кавказского края в состав Чеченской автономной области, Чечня «к западу …» не имела границы с Ингушетией. Сунженский округ располагался своеобразным клином между двумя указанными национальными территориями (на равнинной части), что отчётливо видно на картах, используемых исследователем*. И в свое время царской администрацией такое размежевание было сделано целенаправленно.
8 марта 1926 года** Президиум ВЦИК утвердил окружное (районное) деление Чеченской автономной области. В соответствии с этим решением область была разделена на следующие округа (на правах районов):
Надтеречный – центр селение Нижний Наур
Ново-Чеченский – центр селение Михайловское
Петропавловский – центр селение Петропавловское
Асламбековский – центр город Грозный
Шалинский – центр селение Шали
____________
*См.: С. 37-38.
**В тот же день было утверждено окружное (районное) деление Ингушской автономной области. В её составе были созданы округа (на правах районов): Пседахский с центром в селении Пседах, Назрановский с центром в селении Назрань, Пригородный с центром в городе Владикавказе, Галашкинский с центром в селении Галашки. См.: СУ № 13. 1926 г. С. 154.
Гудермесский – центр селение Ойсунгур
Ножай-Юртовский – центр селение Ножай-Юрт
Веденский – центр селение Ведено
Шатоевский – центр селение Шатой
Урус-Мартановский – центр селение Урус-Мартан
Галанчожский – центр селение Галанчож
Итум-Калинский – центр селение Итум-Кале
Шароевский – центр селение Шарой
Чеборлоевский – центр селение Чубахкенерой [95].
До 1926 г. исполнительные комитеты автономных областей именовались: «Центральный Исполнительный Комитет». 18 января 1926 г. ВЦИК своим Декретом «О реорганизации высших исполнительных органов власти в автономных областях в соответствии с Конституцией Р.С.Ф.С.Р.» предложил областным исполнительным комитетам автономных областей Калмыцкой, Чеченской, Кабардино-Балкарской и Северной Осетии впредь не применять к себе наименования «центральный исполнительный комитет» и именоваться, согласно ст. ст. 44 и 46 Конституции Р.С.Ф.С.Р., областными исполнительными комитетами»[96].
23 января 1928 г. Президиум ВЦИК принял постановление «Об установлении границы между Чеченской и Ингушской автономными областями в районе «Ачхой-Мартан» — «Бомут» (читай Бамут – А. Б.) [97]. По существу речь шла о деталях и о подробном описании указанного участка фактически сложившейся административной границы. Таким образом, какое-либо существенное перераспределение территорий в ту или иную сторону данный документ не предусматривал.
21 января 1929 г. в соответствии с постановлением Президиума ВЦИК Гудермес* (без аула) был преобразован в рабочий поселок [98].
________________
*Ещё 22 декабря 1928 г. из сел. Ойсунгур в сел. Гудермес был перенесён центр Гудермесского округа. См.: СУ 1929. № 5. 28 января. С. 69.

§ 3. На пути формирования территориальной целостности и укрепления советской автономии Чечни

В конце 1928 г. – начале 1929 г. состоялось объединение Чечни, г. Грозного и Сунженского округа в единое целое. 4 февраля 1929 г. Президиум ВЦИК постановил упразднить Сунженский округ Северо-Кавказского края. При этом его территории были распределены следующим образом: станица Терская с хуторами Октябрьское, Майское, Предместное и Нижне-Бековичи были включены в состав Моздокского района Терского округа, а остальная территория – станицы Слепцовская, Троицкая, Карабулакская, Нестеровская, Вознесенская и Ассинская с хуторами Давиденко, Акки-Юрт и Чемульга – была включена в состав Чеченской автономной области. Таким образом, был образован Сунженский округ (на правах района) с центром в станице Слепцовской [99].
После этого были внесены существенные изменения в административно-территориальное деление Чеченской автономной области. В соответствии с постановлением ВЦИК от 11 февраля 1929 г. были упразднены Асламбековский, Ново-Чеченский, Галанчожский, Чеберлоевский и Шароевский округа. Территории, входившие в их состав, были распределены следующим образом:
а) сельсоветы Асламбековского округа: Алхан-Калинский, Алхан-Юртовский, Ново-Алдынский, Чечено-Аульский и Бердыкельский были включены в Урус-Мартановский округ, Старо-Юртовский – в Надтеречный округ, Ново-Юртовский – в Гудермесский округ и Старо-Сунженский – в Петропавловский округ;
б) сельсоветы Ново-Чеченского округа: Катыр-Юртовский, Шама-Юртовский, Закан-Юртовский и Хадис-Юртовский были переданы в Урус-Мартановский округ, Таштемировский (бывш. Гунюшки) – в Надтеречный округ, Ачхой-Мартановский, Асламбековский (бывш. Михайловский) и Самашкинский – в Сунженский округ;
в) сельсоветы Галанчожского округа: Мереджоевский, Алхороевский (читай Ялхороевский – А. Б.), Нашхоевский, Яккинский (читай Аккинский – А. Б.) и Галанчожский были включены в Урус-Мартановский округ, Пашхоевский (читай Пешхоевский – А. Б.), Кисский (видимо, Кейский – А. Б.), Никароевский и Мельхистинский – в Итум-Калинский округ;
г) сельсоветы Чеберлоевского округа: Охороевский, Хиндоевский, Салоевский, Макажевский и Ригахоевский включить в Веденский округ, Даевский, Шаро-Аргунский, Сальбюринский, Нижелоевский, Нахяу-Келоевский (читай Нохчи-Келоевский) и Чубахкенеровский – в Шатоевский округ;
д) сельсоветы Шароевского округа: Химоевский, Хакмадоевский, Шикаровский, Шароевский, Хуландоевский, Буттинский и Конхинский (видимо, Кенхинский – А. Б.) были переданы в Шатоевский округ, а Сундухоевский – в Итум-Калинский округ [100].
Декрет ВЦИК «О включении гор. Грозного, Северо-Кавказского края, в состав Чеченской автономной области…» был принят 1 апреля 1929 г. Его первый пункт гласил: «Город Грозный, Северо-Кавказского края, включить, в существующих его границах, в состав Чеченской автономной области, с отменой присвоенных ему прав». Таким образом, изменился его юридический статус [101]. Поэтому Грозненский городской Совет был переподчинён непосредственно областному исполнительному комитету Чеченской автономной области [102].
С этого момента г. Грозный и юридически, и фактически стал административным и политическим центром Чечни – столицей Чеченской Автономной области. Таким образом, была восстановлена целостность чеченской этнической территории, в свое время генералом А. П. Ермоловым подвергнутой фрагментации.
Уже в 1931 г. грозненские нефтяники, как и нефтяники Азербайджана, задание первого пятилетнего плана по добыче нефти и газа выполнили за два с половиной года. Нефтяников приветствовал сам Сталин И. В. [103]. По представлению союзных органов, а также областного комитета ВКП(б) Чечни объединение нефтяной промышленности «Грознефть» (со всеми предприятиями) было награждено высшей государственной наградой СССР – Орденом Ленина. Такой же наградой были удостоены рабочие, представители инженерно-технического и административного персонала. Всего 35 человек, в т. ч. Исаев Хозу, Башаев И., Гортиков М.[104].
23 июля 1930 г. Центральный Исполнительный Комитет и Совет народных комиссаров СССР постановили упразднить округа. С этого момента ключевой единицей административно-территориального деления на всей территории СССР становится район [105]. Поэтому на третьей сессии ВЦИК (январь 1931 г.) в целях укрепления «района как основного звена социалистического строительства в деревне» и превращения «его в узловой пункт практического осуществления генеральной линии Партии на селе» было принято решение округа ликвидировать [106]. 30 сентября 1931 г. «в целях установления единообразия в наименовании административно-территориальных единиц районного значения в РСФСР» постановлением ВЦИК округа ряда автономных областей, в т. ч. и Чеченской, были переименованы в районы «без изменения объёма их прав» [107].
По официальным данным Наркомата внутренних дел РСФСР (Административная статистика) в рассматриваемое время в состав Чеченской автономной области входили 11 районов:
1. Веденский — Ведено
2. Галанчожский — Галанчож
3. Гудермесский — Гудермес
4. Итум-Калинский – Итум-Кале
5. Надтеречный — Нижний Наур
6. Ножай-Юртовский – Ножай-Юрт
7. Петропавловский – Петропавловское
8. Сунженский – ст. Слепцовская
9. Урус-Мартановский – Урус-Мартан
10. Шалинский — Шали
11. Шатоевский – дачный посёлок Шатой* [108].
Сельские населенные пункты (всего 1410) были объединены в 175 сельсоветов. В области был один город – Грозный, один – рабочий посёлок – Гудермес. Общая площадь территории области составляла 11500 кв. км. [109].
Территория Ингушской автономной области по этим же данным составляла 3193 кв. км. Районы: Галашкинский (Галашки), Назрановский (Назрань), Пригородный (Владикавказ), Пседахский (Пседах). Сельсоветов – 39, населенных мест – 206 [110].
По данным на 1 июля 1932 г. в Чеченской автономной области** произошли некоторые изменения. Районов стало 12. 10 января 1932 г. постановлением ВЦИК был создан (из части территорий Веденского и Шатоевского районов) Шаро-Чеберлоевский район. Численность населенных пунктов увеличилась до 1531. Площадь территории области также незначительно увеличилась и составила 11,9 кв. км. [111].
15 ноября 1933 г. Президиум ВЦИК изменил сети и границы Северо-Кавказского края. В соответствии с этим решением селение Эгишты из Шалинского района было передано в Веденский район[112].

§ 4. Строительство Чечено-Ингушской АССР.
В начале 1934 года две Автономные области двух близкородственных
народов – чеченского и ингушского – были объединены в единую Чечено-Ингушскую Автономную область. В связи с этим ВЦИК 15 января принял
__________________
*к категории дачного посёлка селение Шатой было отнесено постановлением Президиума ВЦИК 20 ноября 1929 г. См.: СУ. 1929 г., №87-88. С. 1369
** Изменений по Ингушской автономной области в данном издании не указаны.

соответствующее постановление. Его текст гласил: «В согласии с выраженной волей трудящегося населения Чеченской и Ингушской автономных областей, Президиум ВЦИК постановляет: автономную область Ингушетии объединить с Чеченской автономной областью, образовав Чечено-ингушскую* автономную область, с центром в городе Грозном, входящую в состав Северокавказского края**»[113].
В советскую эпоху официальная историография считала этот акт результатом добровольного и взаимоприемлемого согласия. Лишь изредка на популистском уровне высказывалась нетипичная точка зрения, не подкрепленная никаким серьезным научным анализом. Но с началом перестройки и здесь плюрализм оценок стал заметным, хотя не стали исключением и поверхностные обобщения. Согласно выводам отдельных авторов (Б. Костоев) объединение двух областей для ингушского народа изначально стало ущербным, т. к. Ингушетия, слившись с Чечней, якобы превратилась в её сырьевой придаток. Бесспорно, гипотезы, версии, даже полярные точки зрения в оценке тех или иных событий и явлений возможны. Однако их легковесная интерпретация неизбежно является контрпродуктивной.
Общественное мнение, национальные интересы при рассмотрении этих вопросов для сталинского режима особо значимой роли фактически не играли. Решение об объединении Чечни и Ингушетии, если судить по архивным источникам, принималось по инициативе Северо-Кавказских краевых органов. Однако известно, что и на этом уровне столь важные решения не принимались без санкции вышестоящей инстанции. А что касается Чечни, то однозначно чеченский народ, если быть до конца _____________
*так в документе
**так в документе
откровенным, в этом объединении нуждался даже в меньшей мере, чем
ингушский. Но это абсолютно не интересовало, да и не волновало официальных структур власти, ни центральных, ни краевых.
Мы считаем, что волюнтаристское решение об образовании единой
автономии Чечено-Ингушетии союзными органами власти было принято поспешно, без всякой предварительной подготовительной работы с населением. Однако мы убеждены, что это объединение объективно, в т. ч. и с точки зрения исторической перспективы, и для чеченцев, и для ингушей могло стать важным рубежом в реальном укреплении вайнахского единства, возможно даже этнического. Пройдет время, и этот упущенный шанс, нет сомнения, непременно будет осознан новыми поколениями чеченцев и ингушей.
20 июня 1934 г. постановлением ВЦИК в рабочие поселки были преобразованы следующие населенные пункты Чечено-Ингушской автономной области:
а) в Ножай-Юртовском районе – селение Стерч-Кертычка Беноевского сельсовета, в рабочий поселок «Стерч-Кертычка»;
б) в Сунженском районе – селение Вознесенку, того же Вознесенского сельсовета, в рабочий поселок «Малгобек», с выделением его в самостоятельную административно-хозяйственную единицу, непосредственно подчиненную Чечено-Ингушскому облисполкому [114]. Констатируя этот факт, исследователь И. Б. Дидигова ошибочно отмечает, что «селение Вознесеновское Вознесеновского сельсовета Сунженского района было преобразовано в рабочий поселок Малгобек с выделением его в самостоятельную административно-территориальную единицу на правах района» [115]. При этом она ссылается на фонды НА ЧР — Национального Архива ЧР (???). Мы же руководствовались официальным документом, опубликованным в официальном издании. Обращаем внимание на эти моменты, потому что при сопоставлении текстов источников, использованных каждым из нас, имеются разночтения. Первое — не столь важное – название селения «Вознесенка» в опубликованном постановлении ВЦИК, Вознесеновская – у Дидиговой И. Второе различие, на наш взгляд, достаточно существенное! И. Дидигова, как видно из процитированного нами текста, полагает, что рабочий поселок Малгобек имел статус самостоятельной административно-территориальной единицы на правах района (здесь и далее выделено нами – А. Б.). На самом деле новый посёлок, как мы уже отмечали, имел статус самостоятельной административно-хозяйственной единицы, непосредственно подчиненной Чечено-Ингушскому облисполкому.
Постановлением ВЦИК 1 августа 1934 г. в составе Чечено-Ингушской автономной области был образован новый район – Грозненский. В соответствии с этим решением был ликвидирован Петропавловский район. Населенные пункты: Петропавловка (современная станица Петропавловская – А. Б.), Ильинка (современная станица Ильиновская – А. Б.), Горячеводская (современная станица Горячеисточненская – А. Б), Первомайская и Старо-
Сунженская, входившие в его состав, были переданы в Грозненский район. Сюда же были включены: а) из Урус-Мартановского района – селения Бердыкель, Чечен-аул, Новые Алды и Алхан-Кала; б) из Надтеречного района – селение Старый Юрт; в) из Гудермесского района – селение Новый Юрт; в) а также территории колхоза «Аргун», расположенного на землях Грозненского горсовета [116].
В январе 1935 г. постановлением ВЦИК была утверждена новая районная сеть Северокавказского края и входящих в его состав автономных объединений. В соответствии с этим административно-территориальное деление Чечено-Ингушской автономной области выглядело следующим образом: 1. Ачалукский, 2. Ачхой-Мартановский, 3. Веденский, 4. Галанчожский, 5. Галашкинский, 6. Грозный, 7. Грозненский, 8. Гудермесский, 9. Итум-Калинский, 10. Курчалоевский, 11. Малгобекский, 12. Надтеречный, 13. Назрановский, 14. Ножай-Юртовский, 15. Октябрьский*, 16. Пригородный, 17. Саясановский, 18. Сталинский*, 19. Старо-Промысловский*, 20. Старо-Юртовский, 21. Сунженский, 22. Урус-Мартановский, 23. Шалинский, 24. Шароевский, 25. Шатоевский, 26. Чеберлоевский [117].
25 февраля 1936 г. в Чечено-Ингушской автономной области был создан новый Пседахский район с центром в селении Пседах. В его состав вошли сельские советы Пседахский, Сагопшинский, Кескемский и территории объединяемых Кескемских хуторов и овцеводсовхоза № 14 [118].
Осенью 1936 г. в стране широким фронтом была развернута работа по подготовке новой Конституции СССР. 15-17 ноября в г. Грозном состоялся III Чрезвычайный съезд Советов Чечено-Ингушетии. Главный вопрос повестки дня: обсуждение проекта будущей Конституции СССР [119]. Делегаты единодушно одобрили представленный проект. В соответствии с его положениями ряд автономных областей, в т. ч. и Чечено-Ингушская, планировалось преобразовать в автономные республики. Для подготовки проекта Конституции будущей республики была образована Конституционная комиссия во главе с первым секретарём Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) В. Г. Егоровым. После этого в работе сессии был объявлен перерыв (говоря современным языком – технический).
5 декабря 1936 г. YIII Всесоюзный съезд Советов утвердил новую Конституцию – Основной Закон – СССР, которая в последующие годы неофициально стала называться «Сталинской».
16 апреля 1937 г. в республиканской печати был опубликован проект первой Конституции Чечено-Ингушской АССР [120]. В тот же день он был одобрен на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) [121].
20 июня III Чрезвычайный съезд Советов Чечено-Ингушетии возобновил свою работу для подведения окончательных итогов её обсуждения [122]. А 22 июня участники съезда единогласно утвердили текст Конституции Чечено-Ингушской АССР. Важно отметить, что в ней ___________
*это городские районы, входившие в состав г. Грозного.
(первая статья) было законодательно закреплено, что Чечено-Ингушская АССР является государством. При этом подчеркивалось, что его политическую основу составляют Советы депутатов трудящихся, выросшие и окрепшие в результате свержения власти помещиков и капиталистов, установления диктатуры пролетариата, освобождения чеченского и ингушского народов от национального гнета царизма и русской империалистической буржуазии и разгрома националистической контрреволюции [123].
26 июня 1938 года состоялись выборы депутатов Верховного Совета РСФСР* и Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Как отмечалось в докладе мандатной комиссии на первой сессии (первого созыва) Верховного Совета ЧИАССР выборы «по всем 112 избирательным округам» были «проведены в полном соответствии с Конституцией Чечено-Ингушской АССР и с «Положением о выборах в Верховный Совет» и «никаких поводов для» их «кассирования (разрядка моя – А. Б.)…не имеется». Естественно, не было жалоб и недовольных заявлений. Как и положено, была зафиксирована небывалая политическая активность и исключительное единодушие народа, дружно проголосовавшего за кандидатов «сталинского блока коммунистов и беспартийных». Из 357843 избирателей, имевших право голоса, по официальным данным приняло участие в выборах 355977 человек (99,5%). За кандидатов проголосовало 353922 человека, или 99,42 процента. В 50 избирательных округах из 112 в голосовании приняли участие «все 100 проц. избирателей». Местные чиновники рапортовали, что эти «блестящие итоги
голосования» являются показателем огромного роста политической активности чечено-ингушского народа (так в цитируемых материалах – А. Б), в том числе «в горных районах и среди женщин – чеченок и ингушек». Более того, сообщалось, что «народ Чечено-Ингушетии, воодушевленный _______________
* От Чечено-Ингушской АССР депутатами Верховного Совета РСФСР были избраны: Чернокозов Х. П., Кошкин А. Н., Газдиев Э. И, Молаев С. К. Сетиева Х. С. См.: Список депутатов избранных в Верховный Совет РСФСР. М. 1938. С. 31.
безграничной любовью к большевистской партии, с величайшим политическим подъемом избрал первым депутатом своего Верховного Совета величайшего гения всего трудящегося и прогрессивного человечества Иосифа Виссарионовича Сталина». Эту весть участники первой сессии восприняли бурными аплодисментами, переходящими в овацию. Более скромно – только бурными аплодисментами — была встречена информация о том, что депутатами республики избраны и «боевые соратники» «творца Конституции СССР — Сталина», «испытанные борцы за коммунизм» В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович и Н. И. Ежов [124].
11июля состоялось заседание бюро обкома ВКП(б). Наряду с вопросами о порядке проведении 1-й сессии Верховного Совета ЧИАССР, были приняты решения по кадровым вопросам. На пост председателя Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР был рекомендован Ш. Д. Дачаев, а на пост председателя Президиума Верховного Совета ЧИАССР – Ю. Д. Тамбиев [125].
Первая сессия Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР первого созыва начала свою работу 25 июля 1938 года. Её открыл один из старейших депутатов республики Завриев Халад Завриевич [126]. Ключевым вопросом был вопрос формирования высших органов государственного управления – Президиума Верховного Совета и Совета Народных Комиссаров ЧИАССР. Председателем Президиума Верховного Совета республики был избран Тамбиев Юсуп Дудаевич*, его заместителями – Чернокозов Хрисанф Павлович и Дакаева Хамса Дакаевна**, Секретарем – Комаров Михаил Иванович. Председателем правительства — Совета Народных Комиссаров – Совнаркома ЧИАССР – был утверждён Моллаев Супьян Кагирович***[127].
_________________
*Тамбиев Ю. Д., 1906 г. р., ингуш, член ВКП(б) с 1927 г. См.: РГАСПИ. Ф. 17, оп. 21, д. 5730, л. 37.
** Дакаева Х. Д., 1905 г. р., чеченка, член ВКП(б) с 1930 г. См.: РГАСПИ. Ф. 17, оп. 21, д. 5730, л. 35
***Моллаев С. К., 1900 г. р., чеченец, член ВКП(б) с 1927 г. . В 1936 г. окончил Военно-политическую академию. Г. Ленинград. См.: РГАСПИ. Ф. 17, оп. 100, д. 109001.

Так завершился процесс становления советской национальной государственности чеченского и ингушского народов.
Но логика сталинской доктрины строительства нового общества, наверное, как и её диалектика, очень противоречива, и поэтому её сложно понять, если это даже и возможно. С одной стороны поступательные шаги, в результате чего создается мощное (во всяком случае, по критериям тех времен) государство, а с другой – «Большой террор», в жерновах которого уничтожаются миллионы людей, не только поверивших в «светлое будущее», но и сделавших немало, чтобы оно было построено.
Об этом написано немало. Однако приведём лишь один эпизод, характерный для 30-х годов сталинской эпохи. Например, документы партийного архива свидетельствуют, что с 27 февраля 1937 года по 12 ноября 1938 года НКВД СССР получило от И. Сталина и некоторых других членов Политбюро ЦК ВКП(б) санкцию на осуждение Военной Коллегией Верховного Суда СССР на 38679 человек, из них: 16606 в 1937 году и 22073 в 1938 году. Такая санкция давалась, как правило, в отношении руководящих работников партийных, советских, комсомольских и профсоюзных органов, а также наркомов и их заместителей, крупных хозяйственных руководителей, видных военачальников, писателей, руководящих деятелей культуры и искусства. При этом тот, кто санкционировал, заранее определял меру наказания, а Военная коллегия Верховного Суда СССР только документируя их приговором, по существу исполняла формальные функции. Причем санкции на осуждение давались одновременно «на большое количество арестованных». Так, например, И. Сталин и В. Молотов в один день – 12 ноября 1938 года – санкционировали осуждение только по первой категории (расстрел) 3167 человек [128]. В первой половине 1937 года в Чечено-Ингушетии были арестованы более 200 крупных партийно-советских и хозяйственных чиновников. По данным о количестве лиц, осужденных Военной Коллегией Верховного Суда СССР за 1937 и 1938 годы к высшей мере наказания по республикам, краям и областям по спискам НКВД СССР, санкционированным ЦК ВКП(б), в Чечено-Ингушской АССР в 1937 году было расстреляно 32, в 1938 – 85, общее число – 117 человек [129].
В начале июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б), обсудив вопрос «Об антисоветских элементах», утвердило тройки, в т. ч. и по Чечено-Ингушской АССР в составе Егорова, Вахаева, Дементьева. При этом было установлено количество, намеченных к расстрелу: кулаков — 862, уголовников – 555; к высылке: кулаков – 730, уголовников – 526 [130]. За период с 1937 г. по 1939 г. из 76 членов и кандидатов в члены обкома ВКП(б) были арестованы и осуждены 30 человек, из 28 первых секретарей райкомов ВКП(б) – 20, а также 17 парторгов, исполнявшие функции представителей ЦК ВКП(б) на крупных промышленных предприятиях республики, 77 членов районных комитетов партии [131].
Чечено-Ингушская АССР – как государство – это качественно новый этап советского национально-государственного строительства в Чечено-Ингушетии, прежде всего обусловленный политической логикой социалистического строительства. Вместе с тем он объективно соответствовал законным интересам чеченского и ингушского народов, их дальнейшему развитию. Но советское общество, особенно после узурпации власти Сталиным, эволюционировало не в соответствии с классическими законами общественно-исторического процесса, а согласно планам социалистического строительства в одной отдельно взятой стране. Таким образом, парадигма советского общественного развития была подчинена логике осуществляемого социального эксперимента, дискурс которого формировался по воле одного человека – властителя, в данном случае – Генерального секретаря ЦК ВКП(б) – Сталина. Поэтому невозможно было предсказать даже вектор национального развития, в т. ч. и чеченского народа.
Однако преобразования, которые с известными трудностями и издержками происходили во всех сферах советского общества, в целом способствовали формированию качественно нового уровня национального самосознания. Не учитывать это, естественно, партийные вожди, конечно же, не могли. Поэтому большевистская дальновидность, лицемерная и лукавая, и в силу этого не всегда предсказуемая, в бюрократической (формальной) постановке национального вопроса и в его практическом осуществлении в русле, соответствующем партийным интересам, была бесспорна. Советская система трансформировала территории, где традиционно компактно проживали ранее угнетенные этнические общности, в национально-государственные формы, тем самым, камуфлируя проводимую политику в привлекательную оболочку. Поставив задачу «научить ходить на собственных ногах» народы, особенно «окраинные», вовлеченные в процесс социалистического строительства, государство одновременно решало задачу формирования новых советских наций, которые в конечном результате, слившись, должны были образовать новую коммунистическую – наднациональную общность. Исключительная – инструментальная – роль в этом процессе отводилась всем формам советской национальной государственности, о чём свидетельствует и практика (исторический опыт) её становления в Чечено-Ингушской АССР.
Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз и начало Великой Отечественной войны прервала большевистские планы, в т. ч. и слияния советских наций и народностей, которые в годы самоотверженной борьбы с врагом Отечества, продемонстрировали сплоченность, столь необходимую для победы. Но восторжествовала не ленинско-сталинская национальная политика, а гражданская ответственность советских людей за судьбу своего общего многонационального государства. А национальная политика ВКП(б), в годы смертельной схватки нацизма с большевизмом, обнажив свою подлинную лицемерную суть, обанкротилась, что проявилось в надуманных обвинениях и неслыханных репрессиях против целых народов СССР. Сталин сумел научить эти народы ходить на своих собственных ногах. Но он не смог их приручить. Скорее всего «вождь всех народов» это осознавал достаточно отчётливо. И ждал подходящего момента для расправы, а точнее, закабаления, особенно тех, кто в предшествующий период осуществления его утопического эксперимента, показал себя далеко неподвластным.
§ 5. Упразднение… и восстановление автономии Чечено-Ингушетии

Великим испытанием прочности советского государства и единства народов СССР явилась война, начатая 22 июня 1941 года фашистской Германией.
Её цель – уничтожение Советского Союза – как первого социалистического государства и порабощение его народов. Поэтому с первых дней эта война для всего многонационального советского народа стала Великой Отечественной. Защитить Отечество – таковой была священная задача советского народа.
Чечено-Ингушетия внесла достойный вклад в Великую Победу над фашизмом. Её славные сыны и дочери уничтожали врага на полях сражений, ковали победу за заводским станком, на колхозном поле. Героические грозненские нефтяники совершали свои трудовые подвиги, чтобы бесперебойно обеспечивать Красную Армию высококачественным бензином, маслами и другими нефтепродуктами.
Обо всё этом написано в работах М. Абазатова, В. Филькина, Х. Гакаева, Мусы М. Ибрагимова, Мовсура М. Ибрагимова, В. Магомаева и многих других.
Поэтому мы лишь тезисно затронули эту тематику.
Как известно, 23 февраля 1944 г. И. Сталин распорядился поголовно депортировать чеченцев и ингушей? Он обвинил целые народы в предательстве и сотрудничестве с фашистскими агрессорами. 7 марта 1944 г. Чечено-Ингушская АССР была упразднена. Исследователи вполне правомерно ведут настойчивые поиски причин депортации этих и других народов. Однако достаточно напомнить банальную истину, что целые народы не могут совершить преступления, как не могут быть все до единого – от мала до велика – обвинены даже в причастности к ним. Здесь презумпция невиновности – аксиома! Однако, несмотря на эту очевидную хрестоматийную истину, до сих пор отдельные исследователи настойчиво пытаются обосновать, более того, оправдать это беззаконие. Для них ни партийные решения, ни законодательные акты государства, ни архивы, где они практически не оставляют следов своих поисков, не являются весомыми аргументами для признания незаконных актов таковыми.
Мы считаем, что сама постановка вопроса «За что Сталин выселял народы?» является несостоятельной и некорректной, как с точки зрения научной методологии, так и с точки зрения морально-нравственной.
Руководствуясь здравым рассуждением, мы убежденно считаем, что следует искать ответ на вопрос: «Почему Сталин выселял народы?». Мы же полагаем, что мусульманские народы, в частности чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы и крымские татары, не были бы высланы (депортированы), если бы, во-первых, И. Сталину на Тегеранской конференции (осень 1943 г.) удалось бы добиться от Турции объявления войны фашистской Германии, во-вторых, если бы Сталин не строил планы после успешного завершения разгрома фашистской Германии расширить зоны советского влияния, в т. ч. и в районе проливов Босфор и Дарданеллы.
А то, что им было вменено в качестве обвинения, при необходимости и желании Сталин мог бы по своему усмотрению предъявить любому из народов Советского Союза.
Если быть до конца объективным, антисоветские выступления в 20-е и 30-е годы имели место не только в регионах Северного Кавказа, но и в других районах СССР. Предательство, дезертирство, уклонение от выполнения иных предписанных повинностей военного времени также не были только чеченскими, ингушскими, балкарскими, карачаевскими или крымско-татарскими эпизодами. И мы ни в коей мере даже в мыслях не допускаем каких-либо аргументов для оправдания этих преступлений. Те, кто в тяжелый момент вероломной войны против всей многонациональной страны встали на путь измены и предательства, заслуживают осуждения независимо от политических мотивов их действий, национального происхождения и вероисповедания. Фашизм преследовал цель не только ликвидировать советское государство, но и унизить и поработить его народ, совершавший трудовые и ратные подвиги не ради Сталина, а во имя своей свободы и независимости.
Тринадцать лет чеченцы и ингуши находились в ссылке. Их режимные спецпоселения были созданы на территории Казахстана и Киргизии, народы которых, постепенно преодолев чудовищные мифы (стереотипы), целенаправленно созданные идеологическими службами государства о чеченцах и ингушах, оказали им братскую помощь.
В соответствии с историческими решениями XX съезда КПСС
депортированные народы, в т. ч. чеченцы и ингуши, были юридически и политически реабилитированы и репатриированы.
24 ноября 1956 г. Президиум ЦК КПСС принял постановление «О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов». Оно явилось своего рода партийной директивой.
5 и 6 января 1957 г. под председательством Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева состоялось очередное заседание Президиума ЦК КПСС, в котором приняли участие: Булганин Н. А., Ворошилов К. Е., Каганович Л. М., Маленков Г. М., Микоян А. И., Молотов В. М., Сабуров М. З., Суслов М. А., а также кандидат в члены Президиума ЦК Шепилов Д. Т. [132]. Среди прочих был рассмотрен и вопрос «О территории Чечено-Ингушской АССР».
По результатам его обсуждения Президиум ЦК КПСС единогласно решил:
1. Принять предложение Комиссии Президиума ЦК КПСС о территории Чечено-Ингушской АССР.
Утвердить проекты Указов Президиума Верховного Совета РСФСР «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области» [133] и Президиума Верховного Совета СССР «О передаче части территории Душетского и Казбегского районов из Грузинской ССР в состав РСФСР» [134].
2. В связи с образованием Чечено-Ингушской АССР в основном на территории Грозненской области преобразовать Грозненский обком КПСС в Чечено-Ингушский обком, введя в его состав представителей от чечено-ингушского населения. Возложить на Чечено-Ингушский обком КПСС впредь до выборов областного комитета партии руководство партийной организацией республики [135].
9 января 1957 года Президиум Верховного Совета СССР, руководствуясь решениями центральных партийных органов, издал Указ «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР», в котором отмечалось, что «в целях создания необходимых условий для национального развития чеченского и ингушского народов Президиум Верховного Совета СССР постановляет:
1. Признать необходимым восстановить национальную автономию чеченского и ингушского народов.
2. Рекомендовать Президиуму Верховного Совета РСФСР:
а. рассмотреть вопрос о восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР;
б. установить границы и административно-территориальное устройство ЧИАССР;
в. Утвердить Организационный Комитет ЧИАССР, на который возложить, впредь до выборов Верховного Совета АССР, руководство хозяйственным и культурным строительством на территории республики.
3. Считать утратившим силу Указ Президиума Верховного СССР от 7 марта 1944 г. «О ликвидации ЧИАССР и об административном устройстве ее территории» и статью 2 Указа от 16 июля 1956 года в части запрещения чеченцам и ингушам возвращаться на прежнее местожительство»[136].
В состав Чечено-Ингушской АССР, в соответствии с решениями высших органов КПСС и Советского государства, были включены:
из Грозненской области – город Грозный и районы: Грозненский, Гудермесский, Каргалинский*, Красноармейский, Междуреченский, Надтеречный, Новосельский, Наурский*, Советский, Сунженский и Шелковский*;
из Дагестанской АССР – Андалалский, Веденский, Ритлябский, Шурагатский и западная часть Ботлихского и Цумадинского районов ( в границах бывших Чеберлоевского и Шароевского районов);
из Северо-Осетинской АССР – город Малгобек с пригородной зоной, Коста-Хетагуровский район и северо-восточная часть Правобережного района (в границах бывшего Ачалукского района). Пригородный район, на территории которого до 1944 г. в основном проживало ингушское население, был оставлен в составе Северной Осетии [137].
Грозненская область была окончательно упразднена. Караногайский, Кизлярский, Крайновский, Тарумовский районы и город Кизляр были переданы в состав Дагестанской АССР, а Ачикулакский и Каясулинский районы – в состав Ставропольского края.
Президиум Верховного Совета РСФСР в тот же день, т. е. 9 января, издал Указы: «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР с центром в городе Грозном» и «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области» [138]. Причём второй указ был принят путем опроса и с оговоркой: «Без права публикации»[139].
Еще 3 января 1957 г. Бюро ЦК КПСС по РСФСР рассмотрело и утвердило состав Организационного Комитета по Чечено-Ингушской АССР в составе 21 человек. Одновременно был утвержден и проект соответствующего Указа Президиума Верховного Совета РСФСР [140].
9 января 1957 года Президиум Верховного Совета РСФСР утвердил Организационный Комитет по Чечено-Ингушской АССР. Его председателем был назначен Гайрбеков М. Г., первым заместителем председателя – Слюсарев А. М., заместителями председателя – Зонов А. Ф., Тонгиев З. С., Шустов И. А. Секретарем Оргкомитета был утверждён _______________________
*районы, отмеченные «звездочкой», до 1944 г. не входили в состав ЧИАССР
Комаров Михаил Иванович [141], с 1938 г. и до упразднения автономии Чечено-Ингушетии, занимавший должность секретаря Президиума Верховного Совета ЧИАССР.
Членами Организационного Комитета также были утверждены: Баранова Ф. Д., Брыксин Е. В., Гашев А. Д., Дементьев Г. М., Дукузов Х. Н., Мальсагов Д. Г., Петров Н. Г., Русин В. Ф., Струлев С. С., Сулейманов К., Тепсаев А. В. Т., Хозиев В. Ф., Цутиев У. Д., Яковлев А. И., Яндиев М. А.
На Организационный Комитет впредь до выборов Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР было возложено руководство хозяйственным и культурным строительством [142].
11 января Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О передаче части территории Душетского и Казбегского районов из Грузинской ССР в состав РСФСР». Предварительно этот вопрос рассматривался на заседаниях Президиума Верховного Совета Грузинской ССР и Президиума Верховного Совета РСФСР. Одновременно было принято решение и о восстановлении государственной границы, существовавшей между республиками до 7 марта 1944 года [143].
21 января 1957 года Оргкомитет ЧИАССР и бюро Чечено-Ингушского обкома КПСС внесли на рассмотрение Бюро ЦК КПСС по РСФСР и Президиум Верховного Совета РСФСР совместные предложения по новому административно-территориальному делению республики и о восстановлении названии районов и отдельных населенных пунктов, существовавших до её упразднения[144]. Руководством РСФСР они были рассмотрены в установленном порядке [145]. 6 апреля Бюро ЦК КПСС по РСФСР приняло предложение Чечено-Ингушского обкома КПСС об образовании в составе республики Первомайского района и утвердило административно-территориальное деление Чечено-Ингушской АССР в составе городов Грозного и Малгобека и районов: Ачхой-Мартановского, Веденского, Грозненского, Гудермесского, Каргалинского, Курчалоевского, Надтеречного, Назрановского, Наурского, Ножай-Юртовского, Первомайского, Саясановского, Советского, Сунженского, Урус-Мартановского, Шалинского и Шелковского. Одновременно был создан Первомайский районный комитет КПСС, а также переименованы Новосельский райком КПСС в Ачхой-Мартановский, Шурагатский – в Курчалоевский, Коста-Хетагуровский – в Назрановский, Андалалский – в Ножай-Юртовский, Ритлябский – в Саясановский, Красноармейский – в Урус-Мартановский, Междуреченский – в Шалинский райком КПСС [146].
10 апреля 1957 года Президиум Верховного Совета РСФСР издал Указ «Об административно-территориальном устройстве Чечено-Ингушской АССР» [147]. Таким образом, с этого времени республика в своем составе имела 17 сельских районов [148]. Сокращение их численности (в 1944 г. было 24 района) произошло за счет значительного укрупнения территорий сельских районов. Так, новый Советский район – горный – был создан в границах бывших Шатоевского, Чеберлоевского, Шароевского и Итум-Калинского районов [149]. Этим же Указом в границах бывшего Галашкинского района был образован Первомайский район. В его состав был включён и Дарьялский сельский Совет Казбегского района[150].
В целом территория Чечено-Ингушской АССР увеличилась по сравнению с 1944 годом на 5 тысяч кв. километров, и составила 19,3 тыс. кв. км [151]. Произошло это в результате того, что Шелковский, Каргалинский и Наурский районы, с марта 1944 г. входившие в состав Грозненской области, были оставлены под юрисдикцией Чечено-Ингушской АССР.
В начале февраля 1957 года состоялась шестая сессия Верховного Совета СССР (четвертого созыва). В повестке дня её работы стоял и вопрос «Об утверждении Указов Президиума Верховного Совета СССР», принятых в период между очередными сессиями. С докладом по данному вопросу выступил Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Ф. Горкин. Он отметил значение решений XX-го съезда КПСС в преодолении фактов грубого нарушения основных принципов ленинской национальной политики, допущенных в прошлом и выразившихся в необоснованном выселении целых народов и установлении для них ряда ограничений в местах специального поселения. «Президиум Верховного Совета, — сказал Горкин, — рассматривая вопрос о положении балкарского, чеченского, ингушского, калмыцкого, карачаевского народов, принял во внимание их законные пожелания и просьбы и решил полностью исправить допущенную в отношении этих народов несправедливость, восстановить их национальную автономию и тем самым обеспечить создание должных условий для всестороннего развития экономики и культуры этих национальностей» [152]. При этом он указал, что в первую очередь было отменено «имевшееся запрещение гражданам этих национальностей возвращаться на прежнее местожительство».
Исходя из того, что для практического осуществления всего комплекса необходимых мер потребуются и время, и многогранная организационная работа по подготовке необходимых производственных, жилищных и других культурно-бытовых условий, а также затрат материальных и денежных средств, сессия Верховного Совета СССР для организованного возвращения населения депортированных народов, изъявивших на это желание, рекомендовала производить это небольшими группами и в строго установленные сроки. Это необходимо было, как отмечалось на сессии, во избежание осложнений и затруднений для самого переселяющегося населения в трудовом и бытовом устройстве.
Для реализации намеченных с учетом численности каждого из народов задач, были определены конкретные сроки. В соответствии с этим графиком сроки восстановления Чечено-Ингушской АССР были установлены более длительные – 1957-1960 г.г. [153].
Депутаты Верховного Совета СССР выразили уверенность, что республики, края и области, где к этому времени проживали высланные народы, окажут необходимое содействие в организованном проведении переселения лиц, семей, желающих возвратиться на территорию своей этнической Родины. Тем, кто пожелает остаться в местах бывшего спецпоселения – предписывалось создать условия для их активного и полноправного участия во всех сферах жизнедеятельности [154].
Сессия Верховного Совета СССР единогласно приняла Закон об утверждении Указов Президиума Верховного Совета СССР о восстановлении национальных автономий балкарского, чеченского, ингушского, калмыцкого и карачаевского народов и внесла соответствующие изменения и дополнения в статью 22 Конституции СССР.
В соответствии с принципами национально-государственно¬го устройства СССР данные вопросы были рассмотрены и на тре¬тьей сессии Верховного Совета РСФСР (четвертого созыва) [155].
Политическая реабилитация целого народа, вне всякой логики обвиненного в коллаборационизме и антисоветской деятельности, безусловно, не только формальная процедура, но и целая система мер, в результате практического осуществления которых должны быть созданы условия для последовательного и полного преодоления бесспорно тяжелых последствий незаконного вердикта. Только так, на наш взгляд, можно было восстановить историческую справедливость, без чего не может, как нам представляется, успешно и устойчиво функционировать и развиваться государство, особенно – многонациональное. При этом следует признать, что эти задачи, которых множество, не решаются сиюминутно, тем более, когда речь идет о прошлом и настоящем целого народа, в силу разноречивых обстоятельств, оказавшегося в центре калейдоскопического круговорота событий. Очевидно, что здесь первостепенная роль принадлежит власти и её способности не только принимать адекватные решения, но и действовать соответствующим образом, не оставляя места для сомнений в их объективности и справедливости.
В процессе социалистического строительства, особенно в 60-70-е годы, Чечено-Ингушетия превратилась в республику с развитой промышленностью и многоотраслевым сельским хозяйством. Основой экономики стали нефтяная, нефтеперерабатывающая, нефтехимическая отрасли, а также энергетика, машиностроение и металлообработка. Значительное развитие получили и другие отрасли промышленности, в частности, стройматериалов и пищевая.
С 1965 г. по 1982 г. республика была награждена орденами Ленина, Октябрьской революции, Дружбы народов, Трудового Красного Знамени.
В начале 90-х гг. ХХ столетия в Чечено-Ингушетии произошли драматические события. Принято считать, что они были порождены «чеченским кризисом». Мы не разделяем такую оценку. Во-первых, с нашей точки зрения, первопричиной являлся достаточно отчётливо наметившийся распад Союза ССР. Во-вторых, мы уверены в том, что в Чечено-Ингушетии центробежные тенденции активно проявились, главным образом, в связи с принятием съездом народных депутатов РСФСР Декларации о государственном суверенитете РСФСР, а усилились – после публичного призыва Б. Н. Ельцина брать «столько суверенитета, сколько можно проглотить». В-третьих, общеизвестно, что антиконституционные действия радикальных сил, направленные на свержение Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, законного с точки зрения Конституции РСФСР и Конституции ЧИАССР и легитимного с точки зрения волеизъявления избирателей, были поддержаны, в т. ч. и публично, представителями высшей российской власти. В-четвертых, радикализация экстремистских сил в Чечено-Ингушетии была обусловлена не только их программными целями и задачами, но и в немалой степени и попустительством федеральных органов власти, своевременно не предпринявших необходимые меры, способные решительно пресечь взятые им на вооружение экстремистские методы их осуществления

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы совершили беглый экскурс в сложную и противоречивую историю строительства национальной государственности чеченского народа.
Бесспорно, нам не удалось ответить в равной степени на все вопросы, обозначенной темы. Возможно, что не все наши оценки и обобщения убедительны, а отдельные факты и события остались вне поля нашего внимания.
Мы исходим из того, что сам процесс строительства национальной государственности, в данном случае, чеченского народа очень многогранен и противоречив. А как научная проблема – не менее масштабна. Более того, отдельные её аспекты до сих пор имеют прикладное значение. Поэтому и практики, и представители академической сферы, хотя и эпизодически, но уделяют внимание их изучению. А когда ставится задача установить предопределенность кризиса, осмысления причин радикальной трансформации в Чечено-Ингушетии, исследователи порою обращаются к реконструкции всей панорамы сложного и противоречивого процесса формирования государственности чеченского народа. И такой подход в принципе правомерен. Поиск истоков, причин, внутренней логики общественных явлений, в т. ч. и текущих, не всегда возможен без глубокого и всестороннего исторического анализа. Однако, на наш взгляд, драма, которая разыгралась в Чечено-Ингушетии на рубеже 80-х – 90-х гг. XX-го столетия, не была непосредственно и всецело предопределена или обусловлена историческими обстоятельствами, хотя незавершенность задач национально-государственного обустройства чеченского народа, в определенном смысле и явилась одной из весомых причин такого сценария.
Очевидно, что данное резюме не исчерпывает тот широкий круг непростых вопросов, связанных с этими известными событиями и их последствиями. Поэтому, с нашей точки зрения, вехи самоопределения чеченского народа, их перипетии и коллизии, в т. ч. и современные, ещё немало времени будут объектом научных споров и дискуссий, академических поисков и обобщений. При этом мы не склонны абсолютизировать какую-либо одну единственную из этих задач, тем более превращая её в самоцель. Мотивируя свои исследовательские планы, мы исходим из того, что они актуальны с точки зрения, во-первых, современной государственной и общественной практики, особенно в сфере региональной и национальной политики, во-вторых, научного анализа конкретно-исторических алгоритмов докризисных, кризисных и посткризисных состояний в чеченском обществе. Именно такой подход, как нам представляется, необходим для полномасштабной оценки его прошлого, в данном случае, советского, исторические циклы которого, в т. ч. и критические, перманентно повторялись, говоря словами Д. Вико, «в виде круговорота, смены подъема и падения». И наглядным примером этого является история национально-государственного строительства в Чечне в советскую эпоху.

Примечания

1. Музаев Т. М. Союз Горцев. Русская революция и народы Северного Кавказа. 1917-март 1918 г. — М.: Партия, 2007. С. 14.
2. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.), Горская Республика (1918-1920 гг.). Документы и материалы. Махачкала – 1994. С.26.
3. Кузнецов Б. М. 1918 год в Дагестане (Гражданская война). Издательство «Военный Вестник» Нью-Йорк, 1959. С. 15.
4. Там же.
5. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.), Горская Республика (1918-1920 гг.). Документы и материалы. Махачкала – 1994. С.26.
6. Там же. С. 27.
7. См. Указ. Соч. Кузнецова Б. М. С. 15.
8. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана… С.28.
9. Там же. С. 29.
10. Там же. С. 28.
11. Там же. С. 33.
12. Там же. С. 32.
13. Там же. С. 73.
14. Там же. С.87
15. См. там же. С.93-96.
16. Кузнецов. Указ. Соч. С. 18.
17. Музаев Т. М. Указ. Соч. С. 292-293.
18. Там же. С. 295-296. История Чечни с древнейших времен до наших дней. В 2-х т. Т. II. История Чечни XX и начала XXI веков. Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2008. С. 191.
19. См.: Коренев Д. З. Указ. Соч. С. 68.
20. РГАСПИ. Ф. 2, оп.1, д. 4975, л.1.
21. Юсупов, А. Тернистый путь комиссаров./ Юсупов А. У. – Грозный: ФГУП «Издательско-полиграфический комплекс «Грозненский рабочий», 2009. – 48 с.
22. См.: Буркин Н. Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Партийное издательство. Ростов-на-Дону. 1933. С.16-25
23. За власть Советов в Кабарде и Балкарии. Документы и материалы по истории борьбы за Советскую власть и образования Кабардино-Балкарской Автономной области (1917-1922 г.г. Кабардино-Балкарское книжное издательство. Нальчик 1957. С. 42
24. Съезды народов Терека. Сборник документов и материалов в 2-х томах. Орджоникидзе. 1977. Т. I. C.12.
25. Там же. С.54.
26. За власть Советов в Кабарде и Балкарии… С. 52.
27. Съезды народов Терека. Т 1. C. 69-70
28. Там же. С. 158.
29. Сталин И. В. Соч. Т. 4. С. 69.
30. Там же. С. 112.
31. Янчевский Н. Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону. 1927. Т. 2. С. 32.
32. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана… С.121.
33. Там же. С. 123-125
34. Сталин И. В. Соч. Т. 4. С. 99.
35. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана… С.123.
36. Там же. С. 122. См. также: Доного Хаджи Мурад. Контрреволюция.- Махачкала, 2004. С. 93.
37. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана… С.124-125.
38. Там же.
39. ЦК РКП(б) – ВКП(б) и национальный вопрос. Книга 1. 1918-1933 гг./ Составители Л. С. Гатагова, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. – С. 39.
40. РГАСПИ. Ф.80, оп. 4, д.48, л. 1.
41. Там же.
42. Там же. Ф. 64, оп.1, д. 116, л. 9.
43. Известия ЦК РКП(б) от 18 сентября 1920 г. С. 2.
44. ЦК РКП(б) – ВКП(б) и национальный вопрос. Книга 1. 1918-1933 гг./ Составители Л. С. Гатагова, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. С. 40.
45. Первый съезд народов Востока. (Баку). 1-8 сентября 1920 г. Стенографические отчеты. Изд-во Коммунистического Интернационала. Петроград, Смольный, 63. 1920. С. 5.
46. Там же. С. 91.
47. Там же.
48. См.: Ленин В. И. Полн. Собр. Соч. Т.41. С. 342 .
49. РГАСПИ. Ф. 84, оп. 3, д. 252, л. 9.
50. Там же. Ф. 17, оп. 3, д. 115, л. 2-3.
51. Там же.
52. РГАСПИ. Ф. 64, оп.1, д. 1, л. 3
53. Там же.
54. РГАСПИ. Ф. 64. Оп. 1. Д. 2, л. 14.
55. Сталин И. В. Соч. Т. 4. С. 394.
56. Там же. С. 395-396.
57. РГАСПИ. Ф. 64, оп. 1, д. 130, л. 8-9.
58. Там же.
59. Сталин И. В. Соч. Т. 4. С. 399-407.
60. Там же. С. 403.
61. Там же. С. 404.
62. Там же.
63. Там же. С. 402.
64. См.: Ин. Бутаев. Борьба и освобождение горских народов. Ж-л «Революционный Восток». 1928. № 4-5. С. 179
65. СУ 1921. № 6. 4 февраля. С. 77-79
66. Ананов И. К преобразованию Горской Республики. Ж-л Власть Советов. 1924. № 5. С. 161
67. СУ 1921. № 6. 4 февраля. С. 77-79
68. Там же
69. Декреты Горского Центрального Исполнительного Комитета Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов. Владикавказ, 1921 г. С. 3.
70. Там же
71. ГАРФ. Ф. 1318, оп. 6, д. 6, л. 4 об.
72. Там же л. 5.
73. СУ 1924. № 66. 10 сентября. С. 838
74. Ананов И. К преобразованию Горской Республики. Ж-л Власть Советов. 1924. № 5. С. 161
75. РГАСПИ. Ф. 17, оп. 112, д. 385, л.16
76. ЦГА РФ. Ф. 1235, оп. 39, д. 85, л. 423
77. Там же. Л. . 429-430
78. Собрание узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР (далее – СУ). 1923. № 3. 10 февраля. С.36
79. РГАСПИ. Ф. 65, оп. 1, д. 146, л. 4.
80. Там же. Л. 9
81. Там же.
82. Институт представительства автономных республик и автономных областей создавался для проведения в центральных учреждениях вопросов, касающихся данных субъектов федерации и взаимной информации центра и мест.
83. В конце марта 1924 года Наркомнац был упразднен. В связи с этим было принято решение Представительства национально-государственных образований учреждать при ВЦИК. При этом, задача координации работы этих институтов возлагалась на созданный Отдел Национальностей ВЦИК (см.: ЦГА РФ. Ф. 1235, оп. 48, д.2, л. 14). Скоро был изменен порядок назначения руководителя Представительства. Это право было передано местным (областным и республиканским) исполнительным органам (см. там же, л. 23).
84. ЦГА РФ. Ф. 1235, оп. 47, д. 37, л. 6.
85. РГАСПИ. Ф. 65, оп. 1, д. 146, л. 191
86. Там же. Л. 333
87. СУ. 1923. № 41. 6 июля. С. 760.
88. Там же.
89. Там же.
90. Там же.
91. Там же. 1925. № 11. С. 115.
92. Там же.
93. См.: Северный Кавказ после районирования. Ростов-на-Дону. Т. 2. С.332, 339,383
94. Джандаров И. А.-Х. Становление государственности Чечни (земельно-территориальный аспект). М., 2005. С. 34.
95. СУ. 1926. № 13. 29 марта. С. 154.
96. Там же.1926. № 11. 22 марта. С. 128
97. Там же. 1928. № 15. 25 февраля. С. 195-196
98. Там же. 1929 г. № 13. 17 февраля. С. 176
99. Там же. 1929. № 15. 25 февраля. С. 204.
100. Там же. 1929. № 17. 6 марта. С. 233-234
101. Там же. 1929. № 31. 3 мая. С. 438
102. Там же.
103. Сталин И. Соч. Т. 13. С. 45.
104. Собрание Законов и Распоряжений Рабоче-крестьянского правительства Союза ССР. 1931 г. № 7. Отдел второй. С. 405-407
105. Собрание Законов и Распоряжений Рабоче-крестьянского правительства Союза Советских Социалистических Республик.1930 г., № 37. 8 августа. С. 676
106. СУ. 1931. № 3. 29 января. С. 37
107. Там же. 1931. № 59. 22 октября. С.647.
108. РСФСР. Народный комиссариат внутренних дел. Административная статистика. Административно- территориальное деление Союза ССР. Изд. 9-ое. Изд-во НКВД. М., 1930. С. 26.
109. Там же.
110. Там же.
111. ЦИК Союза ССР. Административно-территориальное деление Союза ССР. Изменения, происшедшие за время с 1/XI -1931 по 1/YII – 1932 г. Изд-во «Власть Советов» при Президиуме ВЦИК. М., 1932. С. 44
112. СУ. 1933. № 57.16 декабря. С. 365-366
113. СУ. 1934. № 5. 31 января. С. 44.
114. СУ. 1934. № 26. 20 июля. С. 196-197
115. Дидигова И. Б. Чечня и Ингушетия: территория, границы, управление – М., «ИНСАН», 2003. С. 108
116. СУ.1934. № 31. 20 августа. С. 246.
117. Там же. 1935. № 4. 28 февраля. С. 38.
118. Там же. 1936. № 6. 5 апреля. С. 48
119. Газ. Грозненский рабочий. 1936 г., 16 ноября.
120. Там же. 1937 г., 16 апреля.
121. РГАСПИ. Ф. 17, оп. 3, д. 986, л.7
122. Газ. Грозненский рабочий. 1937 г., 21 июня.
123. Конституция (Основной Закон) Чечено-Ингушской АССР. Грозный, 1937г. Статья I.
124. Первая сессия Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Стенографический отчет. Издание Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. 1938. С. 27-28.
125. РГАСПИ. Ф. 17, оп. 21, д. 5755, л.л. 115, 212
126. Первая сессия Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР…С. 3
127. Там же. С.42, 61, 74, 76.
128. РГАНИ. Ф. 2, оп. 1, д. 224, л. 70
129. Там же. Л. 77.
130. Там же. Ф. 89, оп. 73, д. 50, л.2
131. См.: Ибрагимов М. М. Власть и общество в годы Великой Отечественной войны (на примере национальных республик Северного Кавказа). Монография. М.: Прометей, 1998. С. 126-127.
132. РГАНИ. Ф. 89, оп. 61, д. 7, л. 1
133. Там же. Ф. 89, оп. 61, д. 8, л. 1-2
134. Там же. Ф. 89, оп. 61, д. 9, л. 1
135. Там же. Ф. 89, оп. 61, д. 7, л. 2
136. ГАРФ. Ф. 7523, оп. 72, д. 701, л. 72
137. Там же. Ф. 385, оп. 13, д. 854. Л. 105
138. Там же.
139. Там же.
140. РГАНИ. Ф. 13, оп. 1, д. 19, л. 162
141. ГАРФ. Ф. 385, оп. 13, д. 854, л 106
142. Там же
143. Там же. Ф. 7523, оп. 72, д. 701, л. 119
144. РГАСПИ. Ф. 556, оп. 2, д. 1367, л. 19-20.
145. Там же. Ф. 556, оп. 2, д. 1368, л. 223-224.
146. РГАНИ. Ф. 13, оп. 1, д. 24, л. 114.
147. Ведомости Верховного Совета СССР. 1957. №. 12. С. 398.
148. Там же.
149. РГАСПИ.Ф. 556, оп. 2, д. 1367, л.л. 23-25.
150. В связи с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 января 1957 года «О передаче части территории Душетского и Казбегского районов из Грузинской ССР в состав РСФСР» Президиум Верховного Совета РСФСР Указом от 19 апреля 1957 года включил указанную территорию в границах бывшего Итумкалинского района, западную часть бывшего Шароевского района, южную часть бывших Галанчожского, Галашкинского и Пригородного районов в состав Чечено-Ингушской АССР, а юго-восточную часть бывшего Гизельдонского района – в состав Северо-Осетинской АССР.
Этим же Указом установлены границы между Северо-Осетинской и Чечено-Ингушской АССР в районе реки Терек. (См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1957. № 12/879. С.399.).
151. См.: Джугурьянц С. Н. Осуществление ленинской национальной политики в Чечено-Ингушетии на основе решений XX-го съезда КПСС. Грозный, 1965. С.33-34.
152. Заседания Верховного Совета СССР четвертого созыва (шестая сессия) 5-12 февраля 1957 г. Стенографический отчет. М. 1957. С. 530-531.
153. Там же. С. 532.
154. Там же.
155. См.: Заседания Верховного Совета РСФСР четвертого созыва (третья сессия) 12-15 марта 1957 г. Стенографический отчет. М. 1957.

Список сокращений.
ВКП(б) – Всесоюзная Коммунистическая Партия(большевиков)
ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия – первое название советских спецслужб – ОГПУ – Объединенное государственное политическое управление – НКГБ – Народный комиссариат государственной безопасности – КГБ – Комитет государственной безопасности
ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации
ГАССР — Горская АССР
ГКО – Государственный комитет обороны
ИАО – Ингушская автономная область
КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза
Наркомат – Народный Комиссариат — после 1946 г. – Министерство
Нарком – Народный комиссар – после 1946 г. – Министр
НКВД – Народный комиссариат внутренних дел

Обком КПСС – областной комитет КПСС
РГАНИ – Российский государственный архив новейшей истории
РГАСПИ – Российский государственный архив социально-политической истории
РКП(б) – Российская Коммунистическая Партия (большевиков)
РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика
СССР – Союз Советских Социалистических Республик
ЦК – Центральный Комитет
ЧАО – Чеченская автономная область
ЧР – Чеченская Республика
ЧИАССР – Чечено-Ингушская Автономная Советская Социалистическая Республика

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
§ 1. От Февраля до установления Советской власти.

§ 2. Этапы становления национальной автономии

§ 3. На пути формирования территориальной целостности и
укрепления советской автономии Чечни

§ 4. Строительство Чечено-Ингушской АССР.

§ 5. Упразднение… и восстановление автономии Чечено-Ингушетии

ЗАКЛЮЧЕНИЕ