ПРАВОВЫЕ НОРМЫ АДЫГОВ И БАЛКАРО-КАРАЧАЕВЦЕВ В XV – XIX ВВ.
Составители: X. М. ДУМАНОВ, Ф. X. ДУМАНОВА
Майкоп, 1997 год
ВВЕДЕНИЕ
Адыги относятся к древнейшим народам Кавказа. Их корни уходят к III тысячелетию до нашей эры. Созданная предками адыгов в третьем тысячелетии до н.э. майкопская культура была распространена от северо-западного побережья Черного моря до современных восточных границ Чеченской республики.
В силу своего выгодного естественно-географического расположения Кавказ в прошлом и настоящем остается регионом, где переплетаются экономические и политические интересы многочисленных народов.
В начале первого тысячелетия киммерийцы пришли на Северный Кавказ со степей Северного Причерноморья и прорвались на юг в страны Закавказья. С VIII века до н. э. на Северный Кавказ из Азии прибыли скифы, а потом они продолжили свой путь через Дербентский перевал на юг в страны Передней Азии. В III в. до н. э. из степей Дона и Урала на Кавказ устремились сарматы, а в середине I века н. э. – аланские племена из Средней Азии.
В IV в. н. э. Кавказ захватили тюркоязычные болгары из Поволжья. Позже здесь были кипчаки – половцы. Завершающим этапом в этой цепи были монголо-татарские орды, пришедшие на территорию Северного Кавказа в 1221 г. из юго-восточной Азии. В этих условиях местные жители Северного Кавказа были лишены возможности создавать свою прочную государственность. Большей частью они были заняты самозащитой. Они сумели сохранить свою землю, свой народ. Более того, историей зафиксировано, что адыги в различные периоды своей жизни создали несколько государственных образований, в том числе и Синдское рабовладельческое государство в VI веке до н. э.
Синдское государство было расположено на территории, охватывающей с севера на юг Таманский полуостров до Геленджика, а с запада на восток – территорию от берегов Черного моря до р. Кубань. О Синдском государстве, о его общественно-политическом строе, экономике и культуре писали такие античные авторы как Гипонанта, Гекатей Милетский, Геродот и многие другие.
Самостоятельное развитие Синдского государства было приостановлено началом колонизации греками Северного Причерноморья. Оно было поглощено образовавшимся вскоре Боспорским царством (более подробно о Синдике см.: Ю.С. Крушкол. Древняя Синдика. – М., 1971 г.).
С I века н.э. адыгские племена – зихи, создали союз адыгских племен. Со II века зихи установили тесную связь с римлянами, а один из зихских вождей – Стахемфак – даже объявил себя подданным римского императора. Теперь процесс образования древнеадыгской народности был приостановлен гуннским нашествием в IV веке. Следующим этапом в развитии государственности у адыгских племен является возникновение в VIII–X вв. двух союзов: касожского и абхазского на юге. В состав касогов входили и кабардинцы. Об этом писал арабский историк Масуди. В XIII в. нашествие татаро-монголов разрушило эти адыгские государственные образования.
С XV века крымские татары, поддерживаемые Турцией, начали осуществлять план захвата Северного Кавказа. Чтобы спасти себя, в 1557 году адыги заключили с Россией военно-политический союз. Несмотря на это, Турция, крымские татары, Персия продолжали проводить свои планы по подчинению адыгов своей власти. На протяжении трех веков (XVI–XIX вв.) адыгские и балкаро-карачаевские народы вели с ними ожесточенную борьбу, а с середины XVIII в. – и против колониальной политики России.
Естественно, что эта многовековая борьба стала причиной того, что они не смогли создать единого централизованного государства с единой централизованной властью. В первой половине XIX века адыгские народы: абадзехи, абазины, бжедуги, бесланеевцы, егарукаевцы, мамхеговцы, махошевцы, натухайцы, убыхи, хатукаевцы, темергои, шапсуги, кабардинцы, именуемые общим названием черкесы, занимали территорию, начиная от северо-западной оконечности гор Большого Кавказа по обе стороны водораздельного хребта, а оттуда на юге по Кавказскому хребту на восток до Сунжи и оттуда по Тереку, Малке, Куме, до Кубани (см. карты I, II). А вот как описывает Хан Гирей границы адыгов в первой половине XIX века: «Черкесские земли простираются в длину на 600 верст, начиная от устья Кубани вверх по этой реке, а потом по Куме, Малке и Тереку до границ Малой Кабарды, которые простирались прежде до самого слияния Сунжи с Тереком. Ширина различна и простирается от вышеупомянутых рек на юг, на полдень, по долинам и по скатам гор в разных кривизнах, имеющих от 20 до 100 верст расстояния, составляя таким образом длинную узкую полосу, которая, начиная от восточного угла, образуемого слиянием Сунжи с Тереком, опять расширяется, следуя на запад вниз по Кубани до берегов Черного моря».
В результате колониальной политики царизма, проводимой в XVIII – первой половине XIX века на Северном Кавказе, от более многомиллионного населения черкесов осталось чуть больше ста тысяч. Например, население Кабарды по официальным данным в течение последующего десятилетия XVIII века и первых двух десятилетий XIX века сократилось в 10 раз: с 350 до 37 тыс. Около одного миллиона адыгов было насильственно выселено в Османскую империю. После ее распада адыги оказались в ряде государств Ближнего Востока, Европы и Америки. В настоящее время адыги компактно живут в Турции (2,5 млн.), Сирии (80 тыс.), Иордании (60 тыс.), Германии (20 тыс.), Голландии (10 тыс.), США (10 тыс.) и т. д.
Вопрос о государственности балкарцев в средневековый период остается не до конца исследованным. По общепризнанной теории отечественных и зарубежных историков-кавказоведов к XIII–XV вв. балкарцы и карачаевцы предположительно были еще одним народом, проживающим на территории современной Балкарии. Он состоял из отдельных обществ («Эль»). Их было пять. Беш Tay Эль – пять горских обществ. Каждое общество имело свой орган управления – Тере.
С тех пор кабардинцы и балкарцы живут по соседству. У них сложилась одна история, одна культура, одна религия. Обычаи, традиции, родственные отношения у кабардинцев и балкарцев так переплелись, что их уже расплести невозможно.
После окончания Кавказской войны царизм провел административную реформу на Кавказе. Вся северная территория от Главного Кавказского хребта получила название Северный Кавказ и была разделена на Терскую и Кубанскую области, и Ставропольскую губернию. Все Северокавказские народы со своими территориями были обозначены округами и включены в Терскую область. Кабардинцы и балкарцы вместе составили единую территориальную единицу. В 1869 году в связи с очередной административной реформой Терской области Кабардинский округ был переименован в Георгиевский, а позднее в Нальчикский округ.
После Октябрьской революции, 20 января 1920 года, декретом ВЦИК на Северном Кавказе была образована Горская Автономная Советская Социалистическая Республика (ГАССР). В ее состав на правах самостоятельных национально-административных округов вошли Кабарда и Балкария.
1 сентября 1921 года Кабарда вышла из состава Горской Республики и образовала отдельную Кабардинскую автономную область в составе РСФСР.
В январе 1922 года была образована единая Кабардино-Балкарская автономная область, затем 5 декабря 1936 года преобразована в Кабардино-Балкарскую Автономную Советскую Социалистическую Республику. В том же году была принята и первая Конституция Кабардино-Балкарской республики.
В 1944 году государственность Кабардино-Балкарской Республики была грубо нарушена сталинским режимом – балкарский народ насильственно был выселен в Среднюю Азию и Казахстан. Части территории Кабардино-Балкарии были переданы Северной Осетии, Ставропольскому краю и Грузии. Балкарцы провели в изгнании 13 лет и в 1957 году вернулись на Родину.
28 марта 1957 года Верховный Совет Кабардино-Балкарской АССР принял закон «О преобразовании Кабардинской АССР в Кабардино-Балкарскую Автономную Советскую Социалистическую Республику».
После распада СССР, 31 января 1991 года, Верховный Совет КБАССР принял Декларацию о суверенитете республики, которая получила название Кабардино-Балкарская Республика.
Статус Кабардино-Балкарской Республики определен действующими Конституциями Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики. Кабардино-Балкарская Республика состоит из 9 административно-территориальных районов: Баксанского (административный центр – г. Баксан), Зольского (пос. Залукокоаже), Майского (г. Майский), Прохладненского (г. Прохладный) Терского (г. Терек), Урванского (г. Нарткала), Чегемского (пос. Чегем I), Черекского (пос. Кашхатау), Эльбрусского (г. Тырныауз); городов республиканского подчинения: Нальчика, Прохладного; городов районного подчинения: Баксана, Майского, Нарткалы, Терека, Тырныауза. Кабардино-Балкарская Республика является государством в составе Российской Федерации. 1 июля 1994 года между Российской Федерацией и Кабардино-Балкарской Республикой подписан Договор «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Кабардино-Балкарской Республики».
Кабардино-Балкарская Республика подписала договоры о дружбе и сотрудничестве со многими субъектами Российской Федерации. В 1995 году подписаны договоры с Республикой Адыгея, Карачаево-Черкесской Республикой, Республикой Дагестан, Республикой Калмыкия, Республикой Ингушетия, Ставропольским и Краснодарским краями, Ростовской, Ярославской и Тульской областями, городом Москвой, Республикой Абхазия и др.
* * *
В настоящий сборник вошли правовые нормы адыгов и балкаро-карачаевцев, которыми регулировались их общественная и семейная жизнь на протяжении многих столетий.
До Октябрьской революции у этих народов не было своей письменности. Поэтому многие из публикуемых документов были записаны на русском, арабском, турецком и западноевропейском языках. Они переведены на русский язык разными лицами: членами Кабардинского временного суда (Я.М. Шарданов), учеными, специалистами.
В советской этнографической, исторической и юридической литературе адыгов и балкаро-карачаевцев вопросы обычного права изучены недостаточно. Например, до сих пор у нас нет отдельного сборника, где в одном месте собраны и систематизированы все нормы обычного права адыгов и балкаро-карачаевцев. А такая работа необходима. Подчеркивая значение обычно-правовых норм для науки народов, не имевших в прошлом своей письменности, крупнейший специалист по обычному праву, кавказовед В.К. Гарданов, писал: «Можно без преувеличения сказать, что изучать историческое прошлое горцев Кавказа, игнорируя материалы по обычному праву, просто невозможно, ибо этот материал является главнейшим, а подчас и единственным источником для характеристики социальных отношений этих народов … с древнейших времен и вплоть до XIX в.».
Кодификация законов в Кабарде имела место еще в XVI столетии. Ш.Б. Ногмов пишет, что князь Беслан Кайтукович Джанхотов, правивший в Кабарде до Темрюка Идаровича, учредил единый порядок судопроизводства, издал законы и обряды и установил разные штрафы за их неисполнение . Упоминание о том, что в Кабарде при судебных разбирательствах руководствовались писаными законами, мы встречаем у генерал-майора Дельпоцо, исполнявшего должность управляющего Кабарды в 1805-1815 гг. В 1807 г., 4 августа, в своем донесении Главнокомандующему войсками на Кавказской линии генерал-лейтенанту Гудовичу о положении в Кабарде он писал: «Законы, которыми были снабжены родовые суды, и расправы для руководствования по обычаям, а также четыре печати судов Большой Кабарды в ведомство мое не поступили, а по известию, полученному мною через слухи, оные якобы остались у мулов, управляющих письменными делами, и по смерти оных от заразительной болезни кабардинцами сожжены» . Из этого следует, что еще в конце XVIII – и начале XIX в. в Кабарде существовали писаные законы (нормы обычного права). Поскольку здесь сказано, что делопроизводителями были муллы, можно предположить, что эти законы были написаны на арабском языке. В пользу этой версии можно привести «Прошение» кабардинских князей, представленное ими в 1825 году начальнику главного штаба Его императорского количества генерал-адъютанту барону Дибичу. Они писали: «Когда кабардинский народ был в целости, жил спокойно и не было в Кабарде русского правительства, тогда все гражданские дела решались по шариату ефендием, кадием или по духовному суду. В 1792 году государыня Екатерина Алексеевна учредила в Кабарде родовые суды…». Можно указать еще на один документ. Он состоит из двух частей, составленных в разные периоды. Этот документ под названием «Постановления о сословиях в Кабарде» впервые на русском языке был опубликован в 1947 году как приложение к «Истории адыгейского народа» Ш.Б. Ногмова. Хотя этот документ, составляющий свод законов Кабарды, не был до этого опубликованным отдельным изданием, о его существовании знали сами кабардинцы. Он, переходя из поколения в поколение, постоянно находился в пользовании существовавших судов. Первая часть называется «Постановление о сословиях в Кабарде», а вторая часть – «Народное условие, сделанное 1807 года июля 10, после прекращения в Кабарде заразы, в отмену прежних обычаев». Эти два свода были объединены в одно целое в 1822 году. К сожалению, нам не удалось установить период составления первой части. Однако содержание статей, имеющихся в ней, позволяет сказать, что они составлены не позже XVII – начала XVIII вв.
Таким образом, в нашем распоряжении множество документов, представляющих памятники обычного права. Они извлечены из различных изданий, архивов и публикаций, относящихся к разным историческим периодам. В настоящий сборник вошли 45 документов.
1. Данные сведения извлечены из работы итальянского автора Джорджио Интериано «Быт и страна зихов, именуемых черкесами. Достопримечательное повествование». Эта работа была издана в 1502 г. Автор в ней описывает жизнь черкесов, в том числе и некоторые обычно-правовые нормы. Они для нас представляют очень большой интерес. По этим обычно-правовым нормам мы можем сказать, что еще во второй половине XV века черкесское общество представляло собой ярко выраженное феодальное общество с многоступенчатой социальной иерархией. Приведенные здесь обычно-правовые нормы были направлены на регулирование отношений между феодалами и их подвластными крестьянами, отношений между членами семьи, брачных прав, похоронных обрядов и т.д.
2. Второй текст содержит извлечения из работы Эмиддио Дортелли Д’Асколи «Описание Черного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио Дортелли Д’Асколи, префект Каффы, Татарии и проч., 1634 г.» Приведенные автором статьи отражают сословные, семейные и брачные права черкесов XVI века.
3. Третий источник по своему объему небольшой, но с достаточной ясностью показывает нормы обычного права по судопроизводству и семейному праву. Они записаны немецким ученым Адамом Олеарием в XVI веке в своей работе «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно», изданной в 1653 году. Они относятся к кабардинцам, проживавшим в г. Терки.
4. Данный текст принадлежит общественному деятелю Нидерландов Николаю Витсену. В 1692 году он издал книгу «Северная и Восточная Татария или сжатый очерк нескольких стран и народов»… Записанные Н. Витсеном статьи представляют законы, регулировавшие брачные и общественные отношения.
5-6. Приведенные материалы составляют кодекс законов о браке черкесов во второй половине XVIII века. Он зафиксирован Энгельбертом Кемнфером и Ксаверио Главани, немецкими учеными (см.: Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов ХVII-ХIХ в. – Нальчик, 1974 г.)
Автором приводимых здесь обычно-правовых норм является Карль Пейсонель, француз по происхождению. Он был дипломатом, консулом Франции в Крыму. В своей работе «Трактат о торговле на Черном море», написанной в 1755 г. и изданной в 1787 г., он отводит много места жизни и быту северо-западных адыгов в то время, над которыми крымское ханство хотело установить свое иго. Работа Карла Пейсонеля является первым литературным источником, где впервые конкретно указаны названия сословных групп в адыгском обществе и какими правами пользуется каждая из них.
Интересующие нас сведения извлечены из работы Якоба Рейнегса «Всеобщее историко-топографическое описание», выпущенной в 1796 г. Материалы этой книги были собраны им в 1779-1782 гг. Имеющиеся в этой работе нормы обычного права направлены на регулирование отношений князей, уорков и крепостных крестьян.
9. Эти обычно-правовые нормы тоже относятся к концу XVIII века, записаны Петром Семеновичем Палласом и извлечены из его книги «Заметки о путешествиях в южные наместничества Российского государства», изданной в 1799-1801 гг. Отличительной чертой этих норм является то, что они относятся только к кабардинцам.
10. Автор книги «Путешествия в астраханские и кавказские степи», из которой взяты эти законы, – Ян Потоцкий. Он написал эту книгу в начале XIX в., а издана она была в 1829 г. В этих нормах зафиксированы способы регулирования отношений различных сословных групп, а также особенности функционирования государственных органов власти. В этих статьях мы впервые встречаемся с законами, относящимися к сословно-представительным собраниям.
11. Академик Русской Академии наук Генрих-Юлиус Клапрот в 1807-1808 гг. был на Северном Кавказе, где он провел научные исследования по лингвистике. Свой труд он опубликовал в 1812 г. под названием «Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг.» Обычно-правовые нормы, приводимые Клапротом, представляют не ценный перечень законов кабардинцев.
12. В 1833 г. офицер Генерального штаба царских войск на Кавказе И.Ф. Бларамберг по поручению штаба составил описание кавказских народов, в котором он попытался систематизировать относящиеся к адыгам нормы обычного права. Текст приводится без изменения.
13. Записаны Ф. Дюбуа Де Монпере в 1833 году у черноморских адыгов. В отличие от Бларамберга, Дюбуа Де Монпере говорит о всех сословиях адыгского общества и приводит обычно-правовые нормы, которыми регулировались жизнь и быт каждого сословия.
14. Этот текст, содержащий обычно-правовые нормы адыгов Черноморского побережья, составлен в 1839 году корреспондентом лондонской газеты «Таймс» Дж. А. Лонгвортом. Ценными для нас являются комментарии автора, где он анализирует обычно-правовые нормы западных адыгов, сравнивая их с законами западноевропейских стран.
15. «Постановление о сословиях в Кабарде». Этот документ по поручению наместника Кавказа генерала Ермолова был составлен в 1822 году Я. Шардановым, бывшим в то время секретарем Кабардинского временного суда. Он является первым сводом обычно-правовых норм кабардинцев, куда вошли различные записи правовых норм на турецком и арабском языках, относящиеся к XVI – первой четверти XIX века .
«Постановление о сословиях в Кабарде» состоит из четырех частей.
В первой, вводной части, состоящей из 7 статей, отмечается сословная структура кабардинского общества и административно-территориальное деление Кабарды, сложившееся к первой половине XIX века.
Вторая часть, в свою очередь, состоит из двух разделов. В первом разделе содержатся 25 статей, регулировавших отношения князей с другими сословными категориями. Во втором разделе 26 статей, содержащих нормы крестьянских повинностей своим феодалам.
Анализ статей второй части показывает, что эти обычно-правовые нормы относятся к периоду до 1807 года.
Третья часть под названием «Народное условие, сделанное 1807 года июля 10, после прекращения в Кабарде заразы, в отмену прежних обычаев» состоит из 41 статьи. Она фактически представляет отдельный свод законов. В ее основе лежат правовые нормы, действовавшие до 1807 года в письменном виде. В связи с Кавказской войной и чумными эпидемиями в Кабарде ее население сократилось в 10 раз (с 350 до 37 тыс.), а структура общества и сословий трансформировалась.
Это обстоятельство привело кабардинцев к пересмотру своих правовых норм, проведению правовой реформы.
Многие статьи были изменены, исправлены, дополнены новыми параграфами в соответствии с происшедшими в жизни кабардинского народа к первой четверти XIX в. социально-экономическими изменениями.
Четвертая часть содержит обычно-правовые нормы, действовавшие в жизни и передававшиеся устно из поколения в поколение, но не вошедшие в существовавшие письменные своды. Они здесь обозначены как дополнения к ранее существовавшим сводам правовых норм и составляют 40 статей.
Постановление о сословиях в Кабарде находилось в Кабардинском временном суде для руководства при разбирательстве судебных дел. Оно было опубликовано в 1868 году как приложение к книге Ш.Б. Ногмова «История адыгейского народа» на немецком языке.
16. «Описание о податях, чинимых от черного народа своим узденям». В 1779-1782 гг. крестьяне Малой Кабарды неоднократно выступали против своих феодалов. Они утверждали, что в их эксплуатации владельцы превышают свои права и представили в доказательство обычно-правовые нормы, которыми «издревле» регулировались взаимоотношения между крестьянами и узденями. Указанные в этом документе правовые нормы с небольшими расхождениями совпадают со статьями второй части второго раздела Постановления о сословиях в Кабарде (см. док. № 14).
В 1777 г. астраханский губернатор И.В. Якоби, характеризуя феодальные взаимоотношения владельцев и крестьян в Кабарде, писал в Коллегию иностранных дел, что «по летописцам у кабардинских владельцев подданные им люди почитаются крепкими» . Это говорит о том, что приведенные обычно-правовые нормы своими корнями уходят ко времени древних русских летописцев.
17. Документ без названия написан не подписавшим свою фамилию чиновником царской администрации. В 1829 умер главный князь Кабарды Кучук Джанхотов, не оставив прямых наследников. Алхас Мисостов был его родственником по мужской линии. Он написал прошение Кавказскому начальнику с просьбой о разрешении получить часть наследства из оставшегося имущества князя. А начальство обратилось с вопросом к компетентному человеку. Можно предположить, что исполнителем было главное духовное лицо (кади) Кабарды Умар Шеретлоков. На это указывают косвенные данные документов.
В ответе исполнителя конкретно сказано, что у кабардинцев по древним обычаям женский пол не имеет право на получение наследственной части из родительского имущества. В отличие от кабардинского наследственного права, шариат разрешал женщине получать долю имущества умерших родителей. После принятия ислама, а особенно после 1807 г., в Кабарде духовенство боролось за признание женщин полноправными наследниками. А князья и уорки придерживались старых правовых норм, которые препятствовали переходу родового имущества в чужую фамилию. Наследственная часть женщины компенсировалась путем дыщырык1 (приданого), делаемого родителями своей дочери при выходе ее замуж.
18-21. В XVI – первой четверти XIX века северокавказские народы: карачаевцы, балкарцы, осетины, ингуши платили дань кабардинским князьям за то, что они им покровительствовали. Эти народы были разделены между четырьмя княжескими родами Кабарды. Например, урусбиевцы и чегемцы платили дань Атажукинской фамилии, хуламо-безенгиевцы – Мисостовской, черекцы – Бекмурзинской и Кайтукинской фамилии и т. д.
В документах содержатся правовые нормы, которыми регулировались сюзеренно-вассальные отношения между кабардинскими князьями и северокавказскими народами.
22-25. Обычно-правовых норм, связанных с землевладением, сохранилось не так много. Во время проведения отмены крепостного права царская администрация старалась доказать, что в Кабарде не существовала частная собственность на землю. Это давало ей возможность свободно распоряжаться кабардинскими землями. Поэтому она старалась не обнародовать обычно-правовые нормы, связанные с феодальным землевладением.
В этой связи документы № 19-21 представляют большой интерес, так как они отражают земельно-правовые нормы кабардинцев, действовавшие до крестьянской реформы в Кабарде.
26. «Полное собрание кабардинских древних обрядов».
В 1842 г. командующий войсками Кавказской линии генерал-лейтенант Граббе поручил начальникам отделов Кавказского края собрать и составить свод обычно-правовых норм, регулировавших общественную и семейную жизнь горцев Кавказа. В Кабарде эта работа была поручена бывшему в то время начальнику центра Кавказской линии подполковнику Голицыну. По утверждению самого Голицына, после того, как ему поручили исполнение этого приказа, он обратился к чиновнику управления центра ротмистру Давидовскому и майору Я.М. Шарданову с просьбой помочь ему. К работе были привлечены старожилы Кабарды.
По специально составленной программе Голицыным были собраны действовавшие в Кабарде правовые нормы. Кроме того, Голицын получил от Я.М. Шарданова «Постановления о сословиях в Кабарде и исправленный текст в 1807 г.» Таким образом, в основу «Полного собрания кабардинских древних обрядов» были положены «Постановление о сословиях в Кабарде», «Народное условие 1807 г.» и дособранные в 1843-1844 гг. правовые нормы. Все они были разбиты Голицыным по разделам и параграфам заранее составленной специальной программы. Этот сборник отличается от ранее существовавших сводов своей полнотой. Полное собрание состоит из 12 разделов и охватывает 127 параграфов. Впервые они были опубликованы в 1882 г. профессором Новороссийского университета Ф.И. Леонтовичем в сборнике «Адаты кавказских горцев». Все примечания к отдельным статьям и разъяснения, имеющиеся к разделам свода «Полного собрания кабардинских древних обрядов», сделаны Голицыным собственноручно.
Текст свода, составленный Голицыным в крепости Нальчик, находился у Бентковского, секретаря Ставропольского статистического комитета, который передал его Новороссийскому университету. В настоящее время рукопись свода находится в архиве публичной библиотеке им. М.Горького а г.Одессе. Анализ, проведенный нами, показывает, что все примечания сделаны рукою князя Голицына, а Леонтович к ним не имеет никакого отношения. Его заслуга состоит в том, что он издал эту работу.
Данный свод полного собрания публикуется по тексту, хранящемуся в архиве публичной библиотеки им. М. Горького г. Одессы.
27. Автором приведенных Прокламаций и Наставлений является генерал Ермолов. Они были приняты в качестве законодательных актов, и на их основе в Кабарде была ликвидирована национально-традиционная власть во главе с выборным главным князем и установлена царская колониально-административная власть.
28. «Адаты балкарцев». Документ составлен князем Голицыным, бывшим начальником Центра Кавказской линии на основе правовых норм, собранных в 1843-44 гг. ротмистром Давидовским, Я. Шардановым у старожилов балкарских обществ. Он является первым сводом законов балкарцев. До этого мы нигде не встречаемся с подобным документом. Однако, в примечаниях Голицын ссылается на древние обряды балкарцев, существовавшие до составления этого документа.
29. «Адаты черкес бывшей Черноморской и Кубанской кордонных линий 1845 г.». Как видно из примечаний князя Голицына, сделанных к названию документа, свод законов адыгских племен: хамышейцев, черченеевцев, хатукаевцев, темиргоевцев, махошевцев, бесланеевцев, абадзехов, шапсугов, натухаевцев и убыхов, составлен смотрителем Екатеринодарского войскового училища старшиною Кучеровым по показаниям старшин черкесских аулов. Впервые документ опубликован Ф.И. Леонтовичем в первом выпуске сборника «Адаты кавказских горцев» в 1882 г. Учитывая то обстоятельство, что Ф.И. Леонтович при опубликовании свода убрал много примечаний, сделанных Голицыным и имеющих большое значение для истории адыгских племен, мы публикуем рукопись без изменения с примечаниями князя Голицына в таком виде, в каком она хранится в архиве.
«Об адате, о нравах и обычаях племен, обитающих на Северной плоскости Кавказского хребта, на которых этот суд основан (Кабарды, Осетии и Чечни)». Впервые этот свод законов был опубликован в 1882 г. Ф.И. Леонтовичем под названием «Свод адатов горцев Северного Кавказа (Черноморской линии. Кубанской и Терской областей). В нашем издании мы сохранили первоначальное название и публикуем документ в том виде, в котором он хранится в Одесской научной библиотеке им. М. Горького. Обычно-правовые нормы, содержащиеся в своде, собраны капитаном генерального штаба Кавказской линии М. Ольшевским по поручению начальника штаба войск Кавказской линии в 1846-1847 гг. в Кабарде, Осетии и Чечне. В июле 1846 г. начальник штаба Кавказской линии писал, что «капитану Ольшевскому поручено собрать более подробные сведения об адате или суде кабардинцев и других народов», а поэтому к приезду Ольшевского в крепость Нальчикскую «пригласить туда майора Шарданова, от которого можно иметь более положительные сведения об адате, как от человека, знающего русский язык, нравы и обычаи кабардинцев и соседних с ними обществ» .
Исходя из этих слов, можно предположить, что Я. Шарданов принимал участие вместе с Ольшевским в составлении настоящего свода.
31. «Об отношениях крестьян к владельцам у черкес».
Султан-Адыл-Гирей принадлежал к знаменитому роду Крымгиреевых, был одним из образованнейших черкесов того времени. В документе, составленном им по просьбе владельца и его крестьянина, отражены правовые нормы, регулировавшие феодально-крепостнические отношения.
32. «Показание Шакмановых, какой обряд издревле существовал у узденей и подвластных им» . Шакмановы принадлежали к известным балкарским феодальным фамилиям хуламского общества. Документ представляет большой интерес. Он один из немногочисленных, в которых отражены правовые нормы балкарских тауби и узденей с древних времен. Видимо, в документе под узденями подразумевается часть каракишей, которая к середине XIX века носила уже название «кара-узденей». К этому периоду крестьянское сословие каракиши в Балкарии находилось в состоянии расслоения. Многие из них, разбогатев, имели много скота, земли, крепостных крестьян. Кара-уздень означало уздень, происходящий из крестьянского сословия. Это было напоминанием о том, что хотя они и в имущественном положении заняли положение феодалов, все же по происхождению они из низшего сословия и стоят ниже таубиев. Кара-уздени, став феодалами, окончательно не успели освободиться от своих прежних владельцев и оставались в определенной зависимости от таубиев.
33. Из адата балкарцев. Из текста видно, что документ составлен в 1854 году. Он хранился у жителей селения Белая речка. Перевод осуществлен в советское время. Здесь приведены нормы, регулировавшие отношения между феодалами и им подвластными в Черекском обществе в Верхней Балкарии.
34. «Права кабардинских князей на своих крестьян». Документ составлен в 1856 году. Кабардинские князья Черкесские, имеющие аулы и крепостных крестьян в Малой Кабарде, решили перевести их в Кизляр, находившийся в это время вне пределов Кабарды. Крестьяне запротестовали, ссылаясь на то, что по древним обычаям кабардинцев, князья без согласия самих крепостных крестьян не имеют право перевести их на другое местожительство за пределы Кабарды.
35-45. Все эти документы составляют труды сословно-поземельных комиссий Терской и Кубанской областей. В период проведения крестьянской реформы у народов Северного Кавказа, входивших в состав Российской империи, наместник Кавказа Великий князь Михаил своим Указом от 6 апреля 1866 года учредил при наместнике Кавказа «Особый комитет по крестьянским делам» под председательством генерал-адъютанта Карцева. На основании этого Указа были образованы две сословно-поземельные комиссии в Терской и Кубанской областях. Эти комиссии изучили все правовые нормы всех сословных категорий народов Кавказа. В наше издание мы включили правовые нормы адыгов, балкарцев и карачаевцев.
№ 1. ДЖОРДЖИО ИНТЕРИАНО. БЫТ И СТРАНА ЗИХОВ, ИМЕНУЕМЫХ ЧЕРКЕСАМИ. ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ. XIV в.
Они исповедуют христианскую религию и имеют священников по греческому обряду. Крещение же принимают лишь по достижении восьмилетнего возраста, и крестят у них по нескольку человек сразу простым окроплением святой водой, причем священник произносит краткое благословение. Знатные не входят в храм до шестидесятилетнего возраста, ибо, как и все они, живя грабежом, считают это недопустимым, дабы не осквернять церкви. По прошествии же этого срока или около того времени, они оставляют грабеж, и тогда начинают посещать богослужение, которое в молодости слушают не иначе, как у дверей церкви и не слезая с коня.
Женщины у них разрешаются от бремени на соломе, желая, чтобы она служила первым ложем новорожденному, а затем несут его к реке и там купают, не обращая внимания на мороз и холод, весьма обычные в тех краях. Новорожденному дают имя того, кто первым из посторонних войдет в дом после родов, и если это грек, латинянин или человек, который носит иностранное имя, то всегда прибавляют к этому имени окончание «ук». Например: Петра – Петрук, Пауло – Паулук и т.д. Есть среди них знатные и вассалы, и сервы, или рабы. Знатные пользуются среди прочих большим почетом и значительную часть времени проводят на коне. Они не терпят, чтобы их подданные держали лошадей, и если случится вассалу вырастить как-нибудь жеребенка, то, как только он станет большим, его отнимает дворянин и дает ему взамен быков, присовокупляя такие слова: «Вот это, а не конь, больше подходит для тебя».
Между знатными есть много таких, которые имеют вассалов, и все живут без какой-либо зависимости друг от друга и не желают признавать над собой никакого владыки, кроме господа бога, и нет у них ни судей, ни каких-либо писаных законов. Сила, смекалка либо третейский суд разрешает споры между ними.
У знатных нередко бывает, что родичи убивают один другого вместе с большею частью братьев. И лишь только один из братьев умрет, другой на следующую же ночь берет жену покойного, свою сноху, ибо позволяется у них иметь даже несколько жен, которые все считаются законными.
Лишь только сыну знатного исполнится два или три года, его отдают на попечение одному из слуг. Тот ежедневно возит его с собою на коне с маленьким луком в руках, и как завидит курицу или другую птицу, свинью или другое животное, то учит его стрелять, а затем, когда он станет побольше, он и сам охотится за этою живностью в своих же собственных владениях, а подданный не смеет чинить ему никаких препятствий. Сделавшись же взрослыми мужчинами, они проводят свою жизнь в постоянной охоте на диких зверей, но более всего охотятся за домашними животными и даже за людьми… Носят с собою бритву и оселок для того, чтобы ее оттачивать, так как они бреют голову, оставляя на макушке длинный и спутанный пучок волос, чтобы было за что ухватить голову в случае, если ее отрубят, не марая лица окровавленными руками, оскверненными и загрязненными человекоубийством. Они бреют также волосы на лобке всякий раз, когда они идут сражаться, говоря, что стыдно и грешно, если мертвого увидят с волосами на этом месте…
Они придерживаются того мнения, что никто не должен считаться благородным, если о нем имеются слухи, что он когда-либо занимался недостойным делом, даже если это человек из самого древнего, даже царского рода. Они хотят, чтобы дворяне не занимались никакими торговыми делами, исключая продажу своей добычи, говоря, что благородному подобает лишь править своим народом и защищать его, заниматься охотой и военным делом. И весьма восхваляют щедрость и дарят охотно все свое имущество, за исключением коня и оружия.
Знатные женщины у них не занимаются никакой работой, за исключением вышивания и украшения кожаных изделий; они расшивают узорами кожаные кисеты для огнива (о которых говорилось выше) и очень красивые кожаные кушаки.
Похороны у них совершаются очень странно. Когда умирают знатные люди, они устраивают в поле высокое деревянное ложе, на которое кладут мертвеца в сидячем положении, предварительно вынув у трупа внутренности. Здесь в продолжение восьми дней его посещают родные, друзья и подданные, которые приносят различные дары в виде серебряных чаш, луков, стрел и других предметов. Ему делают так называемую могилу, т.е. земляную насыпь. Чем важнее был умерший и чем более имелось у него подданных и друзей, тем выше и больше насыпается этот холм. Самый близкий из родичей собирает принесенные дары, раздавая их присутствующим, и чем более он любил и чествовал покойного, тем менее этих даров хоронилось с ним.
Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Составление, редакция переводов, введение и вступительные статьи к тестам В.К. Гарданова. Книжное издательство «Эльбрус», Нальчик, 1974 г. С. 47, 49-52. В дальнейшем: АБИВЕА.
№ 2. ЭМИДДИО ДОРТЕЛЛИ Д’АСКОЛИ. ОПИСАНИЕ ЧЕРНОГО МОРЯ И ТАТАРИИ. СОСТАВИЛ ДОМИНИКАНЕЦ ЭМИДДИО ДОРТЕЛЛИ Д’АСКОЛИ, ПРЕФЕКТ КАФФЫ, ТАТАРИИ И ПРОЧ., КОНЕЦ XVI В.
Чиркасы очень вежливы в обращении. Беседуя с особами высокого звания, всегда держат шапку в руке; входя и выходя, шаркают правой ногой подобно придворным.
Благородный чиркас роднится лишь с благородным и равным себе лицом, тщательно избегая уронить свое звание; касательно чести чиркасы щепетильнее итальянцев. Отцам и братьям намеченных девушек молодые чиркасы дают в приданое столько коней, кольчуг, красивых мечей, платьев, серебряных чаш, сколько они потребуют того или другого. До замужества девушки бывают на обедах, на празднествах, где играют, поют и пляшут. По выходе замуж женщины долгое время, иногда годами, не показываются ни теще, ни деверям, ни близким родственникам, живя отдельно от них, хотя бы в одном и том же доме, а при случайной встрече они отворачиваются и склоняют лицо, дабы не видеть их. По истечении этого времени молодую женщину угощают обедом и дарят ей хорошее платье, шубу или же что другое по ее вкусу, предварительно узнав, чем бы ей угодить.
Затем ее принимают в дом с поцелуями и добрыми пожеланиями. Тогда у нее может быть уже двое или трое детей. Начиная с этого дня, молодая супруга имеет право ходить туда в любое время и есть вместе со всеми, но в присутствии тестя ей не разрешено говорить или отвечать другим, даже мужу; она может объясняться лишь знаками. Это продолжается один год.
После чего тесть дает ей второй обед и делает второй, меньший подарок, и она приобретает право говорить по мере надобности.
АБИВЕА, с. 64.
№ 3. АДАМ ОЛЕАРИЙ. ОПИСАНИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ В МОСКОВИЮ, ЧЕРЕЗ МОСКОВИЮ В ПЕРСИЮ И ОБРАТНО. ХVI-ХVIII ВВ. О ЧЕРКЕССКИХ ТАТАРАХ
Великий царь московский военной силой покорил себе эти народы, населил укрепленные места русскими и предоставил черкесам право жить вместе с ними в местечках и деревнях под начальством князей и государей собственной своей нации, которые являются присягнувшими вассалами великого князя и должны просить от него земель в лен. Но, когда происходят важные судебные разбирательства, то их приходится обсуждать с привлечением русского воеводы. Они платят великому князю дань, но не более того, что нужно на содержание тех солдат.
Хотя мужчины, по обычаю магометан, имеют право брать более одной жены, все-таки большинство ограничивается одной. Когда муж умирает без детей и оставляет братьев, то старший должен взять вдову, чтобы восстановить семью своего брата, как и Мусал (получил жену брата в жены).
АБИВЕЛ. с. 83, 84.
№ 4. НИКОЛАЙ ВИТСЕН. СЕВЕРНАЯ И ВОСТОЧНАЯ ТАТАРИЯ ИЛИ СЖАТЫЙ ОЧЕРК НЕСКОЛЬКИХ СТРАН И НАРОДОВ. XVIII В. ЧЕРКЕСИЯ
Черкесы, живущие у Каспийского моря, когда женятся, покупают себе жену у старейшины или у друзей за муку, скот или за что-нибудь другое, а самые знатные дарят подарок, справляют свадьбу танцами и прыжками, потом кладут их спать, и так брак совершен. Если детей нет, муж берет другую жену. Если муж поссорится с женой и докажет ее неправоту, вождь деревни продает ее. Женщины трудолюбивы и много работают; очень хорошо вышивают платья, седла, колчаны и т. п. Если соседи враждуют и ссорятся, спор улаживается вождем деревни или князем, которых там несколько. Если это важное дело, виноватого продают, чтобы удалить его из страны во избежание беды…
Черкесы могут брать больше одной жены, но делают это редко.
Если человек умирает бездетным и у него есть брат, последний продолжает его род (семью).
АБИВЕА, с. 89, 92.
№ 5. ЭНГЕЛЬБЕРТ КЕМПФЕР. НОВЕЙШИЕ ГОСУДАРСТВА КАЗАНЬ, АСТРАХАНЬ, ГРУЗИЯ И МНОГИЕ ДРУГИЕ, ЦАРЮ, СУЛТАНУ И ШАХУ ПЛАТИВШИЕ ДАНЬ И ПОДВЛАСТНЫЕ ТАТАРСКИЕ ЗЕМЛИ И ПРОВИНЦИИ ВМЕСТЕ С КРАТКИМ СООБЩЕНИЕМ О КАСПИЙСКОМ МОРЕ, ДАРЬЯЛЬСКОМ УЩЕЛЬЕ, А ТАКЖЕ О ПЕРСИДСКОМ ДВОРЕ И ОБ ИХ НОВЕЙШЕМ ГОСУДАРСТВЕННОМ И ВОЕННОМ УСТРОЙСТВЕ, К ПРИСОЕДИНЕНИЮ РУССКО-ПЕРСИДСКИХ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ И УКРАШЕННОЕ ПОЛЕЗНЫМИ ГРАВЮРАМИ. XVII-XVIII ВВ.
18. Хотя мужчинам и разрешено иметь более одной жены, однако это случается у них редко. Если мужчина умрет бездетным и после него останутся братья, старший должен жениться на вдове, чтобы продолжить потомство брата.
19. Если муж и жена не согласны между собой и не могут помириться, муж или жена идет к дворянину или владельцу местности и приносит жалобу, последний велит привести обвиняемого и тотчас продает мужа или жену и дает мужчине другую жену. То же самое происходит, когда поссорились соседи и жалуются друг на друга; одного из них хватают и продают иностранным купцам.
АБИВЕА, с. 117.
№ 6. КСАВЕРИО ГЛАВАНИ. ОПИСАНИЕ ЧЕРКЕСИИ. XVIII В.
Многоженство не допускается у черкесов. Они могут иметь только одну жену. Беи вступают иногда в связь со своими рабынями, но рожденные от них дети считаются незаконными; их посылают в подарок крымскому хану, а то и просто продают. Если после смерти бея не останется наследников, то бейлик не может перейти к незаконному сыну и поступает в другую фамилию.
АБИВЕА, с. 163.
№ 7. КАРЛ ПЕЙСОНЕЛЬ. ТРАКТАТ О ТОРГОВЛЕ НА ЧЕРНОМ МОРЕ. XVIII В.
Черкесская Татария тянется в настоящее время от Босфора Киммерийского или пролива Эникале до Кабарды. Она граничит на севере с прикубанскими ногайцами, на юге с абасами и Кавказскими горами, на востоке с Кабардой, на западе с Черным морем. Черкесы, зависимые от хана, разделяются на 14 кабиле или племен и каждое племя разделено на чагары. Чагар состоит из 10 семей. Население Черкесии делится на 4 класса: беи, сипаги, уздени, кулы.
В каждом кабиле имеется знатная семья, которая суверенно владеет всеми землями кабиле и деспотически правит ими. Каждая из этих семей имеет первого бея, который является главой и становится им по возрасту, и много других беев, начальников различных ответвлений дома; они все подчинены первому. Эти беи делят между собою земли и подданных кабиле. Главный бей имеет наибольшее число чагаров в своей доле, другие делят между собою то, что остается.
Все черкесы от рождения сервы – крепостные – и рабы своих дворян, которые могут завладеть их имуществом, умертвить их, продать или подарить их кому вздумается. Однако среди них имеется два разряда свободных людей: сипаги и уздени. Сипаги – куллы, которые после того, как были захвачены на войне или проданы своими беями, получили свободу и вернулись в свое отечество. Они и их потомки свободны, и если у них достаточно имущества для приобретения, они покупают чагар и часто возвышаются до уровня беев.
Уздени – вольноотпущенные, получившие от своих беев свободу в благодарность за некоторые услуги. Они и их потомки пользуются теми же правами, что и сипаги.
Кулы – подданные рабы, которые не были отпущены на свободу и которые являются рабами, следуя давнишнему устройству страны.
Беи Черкесии производят беспрерывные набеги один на другого, из кабиле на кабиле для захвата рабов. Все, что агрессор может увезти с собой, считается законной добычей и не подлежит возврату; но если он имеет несчастье быть захваченным, все люди, находящиеся при нем, остаются рабами. Лишь один бей не задерживается; оскорбленный довольствуется отправлением. Ему отрезают уши и хвост его лошади; это единственная месть, которую они применяют один к другому в подобных случаях. Дети беев не избегают рабства: как только их схватили или продали, они лишаются прав и не могут больше быть беями. Если, получив свободу, они возвращаются к ним, они становятся не выше, чем сипаги, и не могут больше войти в состав дворянского класса. Беи продают своих дочерей, как только они уличены в безнравственности; они продают даже своих детей мужского пола, если они совершили какие-нибудь важные проступки, которые считаются заслуживающими подобного наказания.
АБИВЕА, с. 200.
№ 8. ЯКОБ РЕЙНЕГС. ВСЕОБЩЕЕ ИСТОРИКО-ТОПОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ КАВКАЗА. XVIII В. ЧЕРКЕСЫ.
Черкесы делятся на князей (бей), дворян (узден) и кнехтов – крепостных (кулл). Они различаются по одежде, потому что только князь имеет право носить кольчугу. Во время еды не произносят ни одного слова; за столом у князя прислуживает дворянин, которому в свою очередь прислуживает крепостной, а этому последнему – его раб. Каждый дворянин зависит от своего наследственного князя, однако князь не может ничего делать с его рабами, крепостными или имуществом. Князь и дворянин не могут требовать от своих крепостных ничего, кроме оброка. Ни один крепостной не может быть стеснен в увеличении своего имущества, а еще менее быть проданным, битым или истязаемым. Что касается рабов, то все зависит от доброй воли его господина, но не было примера, чтобы с ним обращались жестоко или бесчеловечно, если он не провинился каким-либо образом.
Князья очень почитаются своим народом; их личность является священной, и никто не осмеливается их захватывать. Если князь в гневе убивает крепостного или даже дворянина, то он обязан лишь уплатить семье убитого причитающиеся деньги за кровь; но не слышно, чтобы на самого князя налагали руку и требовали возмездия. Даже тогда, когда князь схвачен с другими во время разбойничьего набега, его жизнь стоит вне опасности; с ним прилично обращаются, и он должен уплатить значительную сумму денег за свое освобождение, чтобы исправить свое неудачное предприятие.
Когда княжеский крепостной становится настолько богатым стадами и имуществом, что может дать свободу 25 рабам и сделать их своими холопами, то он стремится обычно сделаться дворянином, хотя он приобретает от этого очень мало преимуществ для самого себя. Он получает право всюду следовать за своим князем, прислуживать ему и, если ему князь разрешит, поселиться поблизости от него. Он должен также давать князю ежегодный подарок, равный половине его доходов.
Если таким неуважаемым дворянином становился богатый холоп, то он должен был выполнять еще и такие обязанности. Когда у князя, его господина, или у кого-нибудь другого из этого княжеского рода рождался сын, то он должен убедить мать просьбами, чтобы она разрешила ему похитить ее сына. Если мать соглашается на это воровство, то холоп отправляется вместе с семью дворянами ночью в княжеский дом, берет ребенка, и оставляет его расти в своем доме. Эти свидетели поочередно следят за тем, чтобы, как только привешенные и отмеченные на ребенке знаки нуждаются в малейшей замене или возобновлении, все семеро свидетелей при этом непременно присутствовали и вообще внимательно наблюдали за всеми происходящими в ребенке изменениями. Посредством муллы они письменно отмечают все это, чтобы все подозрения о подмене ребенка были оставлены. Если один из свидетелей умирал, то приемному отцу стоило много труда и издержек найти другого. Кроме того, он должен был преодолеть много трудностей, пока достигал своего желания.
АБИВЕА, с. 210-211.
№ 9. ПЕТР СИМОН ПАЛЛАС. ЗАМЕТКИ О ПУТЕШЕСТВИЯХ В ЮЖНЫЕ НАМЕСТНИЧЕСТВА РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА В 1793 И 1794 ГГ.
Уздени, или знатные, держат народ в повиновении и обязаны лишь служить своим князьям во время войны. Подданные (или крестьяне) имеют в отношении князя и знати, могущих располагать их имуществом и жизнью, самое безусловное послушание. Они составляют часть наследства, но нет примера, чтобы их когда-либо продавали. Они составляют массу народа, как рабы князей или знати, захваченные во время войны. Все крестьяне мужского пола обязаны работать на князя или знатного по три дня для косьбы и для рубки дров с последующей их доставкой в дом. Они должны также давать один воз или семь мешков проса для каждого быка, которых те имеют. Каждый жених этого класса обязан давать также своему господину двух коров и двух быков. Кроме этого они не обязаны платить никаких податей. Горные народы, сделавшиеся данниками черкесских князей, вроде абазов, осетин, дигорцев, басиян, балкар, карачаевцев и карабулаков, платят им обычно с каждой семьи по одной овце или ее стоимость бурками, полотном, медной посудой и другими подобными предметами. Каждый, кто имеет овец, независимо от величины стада дает князю летом, когда стадо выводят на пастбище, по овце.
Хотя князь и не подчинен никаким законам, его собственный интерес требует обеспечения привязанности и верности своих подданных во время войны благодаря щедрости и приветливости. Он может пожаловать дворянство или сделать узденем подданного, когда он этого заслуживает. Он может каждого лишить всего по своему желанию. Когда речь идет о большом предприятии, он созывает знатных, которые передают затем народу решение, принятое совещанием. Согласно их феодальной системе, знатный или любой другой человек, способный носить оружие, должен сопровождать князя во время войны. Трусость наказывается самым сильным презрением. Два противоположных закона – гостеприимство и кровная месть – свято соблюдаются как черкесской знатью, так и большинством других народностей Кавказа. Гостеприимство (куначество), основанное на определенных принципах, ставит всякого, кто прибегает к нему, в полную защиту от всякого рода насилий. Его хозяин защищает его при всяких обстоятельствах своей жизнью и жизнью своих близких; он не дозволяет ему уехать, не дав ему конной охраны и не поручив его своим союзникам; за убийство или оскорбление гостя мстят, как за смерть кровного родственника. Чужеземец, становящийся под покровительство женщин и допущенный коснуться ее груди концом своих губ, получает защиту как брат, будь он даже врагом и убийцей одного из близких друзей.
Но не меньше добросовестности черкесы проявляют и в отношении кровной мести. Ближайшие родственники или наследник со дня рождения обещают уничтожить виновников покушения, совершенного над личностью их союзника, действуя открыто, применяя хитрость или всякий другой способ. В противном случае им угрожало изгнание, как недостойных членов (общества) общины. Эта кровная месть, передаваемая из поколения в поколение, распространяется на целые племена. Она так упорна, что князья и знатные люди обоих враждебных племен обязаны драться насмерть или согласиться избегать друг друга, когда встречаются на одном пути или в нейтральном месте.
У черкесов ответственность за убийство падает на всех родственников. Эта необходимость мстить за кровь родственников является причиной большой части распрей между ними и между всеми кавказскими народами. Если они не кончаются, в конце концов, выкупом и женитьбой между двумя семьями, то вражда продолжается до бесконечности. Цена, которую дают семье умершего для прекращения преследования, называется цена крови; но князья и уздени не соглашаются ни на какие вознаграждения подобного рода и постоянно требуют кровь за кровь.
АБИВЕА, с. 219-220.
№ 10. ЯН ПОТОЦКИЙ. ПУТЕШЕСТВИЕ В АСТРАХАНСКИЕ И КАВКАЗСКИЕ СТЕПИ. XVIII В.
Если князь отправляется в разбойничий набег, это держится в тайне, и его дворяне не обязаны его сопровождать; но если он идет на войну, его дворяне следуют за ним и обязаны отдавать за него жизнь, если потребуется. Если они не поступят таким образом, они будут считаться обесчещенными. У князя совсем нет крестьян; они есть у дворян. Крестьяне, если они не должны своим сеньорам, вольны покинуть его и уйти к другому дворянину. Дворяне, в свою очередь, если они проявляют недовольство своим князем, могут уйти к другому. Три сословия никогда не перемешиваются путем браков между своими представителями. Крестьяне совершенно не имеют права носить кольчугу, колчан и стрелы; на войну они отправляются в повозках и сражаются пешком. Это такой способ ведения войны, о котором говорит также Тацит.
Каждый князь настолько независим, что у них даже нет обычая, чтобы сыновья подчинялись своим родителям. Однако проблемы, представляющие интерес для всей страны, обсуждаются на «поках» (Рок), представляющих собой род собрания выборных. На них председательствует старейший князь, или Pcheh-Thommade. На собраниях есть две палаты – палата князей и дворян. В каждой из них есть свои ораторы; обе палаты направляют друг другу свои депутации. Эти собрания проходят с большим достоинством. Вот то, что удалось узнать о государственном устройстве черкесов. Но эти собрания происходят только тогда, когда какие-либо предложения выдвигает Россия; так как в том, что касается внутренних дел, в качестве основного закона среди черкесов царит то, что в Германии называют Faustreht (право кулака).
АБИВЕА, с. 227.
№ 11. ГЕНРИХ-ЮЛИУС КЛАПРОТ. ПУТЕШЕСТВИЕ ПО КАВКАЗУ И ГРУЗИИ, ПРЕДПРИНЯТОЕ В 1807-1808 ГГ.
У них в обычае, чтобы князь делал время от времени подарки своим дворянам, которые, так же как и рассказы, почему и по какому случаю они были сделаны, передаются от отца к сыну, как в семье того, кто получил, так и в семье давшего. Когда какой-нибудь дворянин отказывается без достаточных оснований подчиниться своему князю, он обязан вернуть ему все подарки, которые он и его предки получили. Уздени должны следовать за князем на войну всякий раз, как это требуется, и снабжать в качестве вспомогательных войск стольким числом своих подданных, сколько нужно князю и сколько они в состоянии выставить. Когда князь, вследствие слишком больших затрат или неудач, впадает в долги, дворяне обязаны выплачивать их за него. Князь, так же как и дворяне, имеет право жизни и смерти над своими сервами, может даже продавать по своему усмотрению тех, кто прислуживает ему дома. Часто некоторые из этих последних получают свободу; их называют тогда «бегаулиа», и они должны выполнять распоряжения своих господ, направленные как против дворян, так и против сервов. Нельзя продавать отдельно сервов, которые занимаются земледелием. Они обязаны оплачивать долги и случаи воровства своих узденей. Князь предводительствует армией в военное время и со своими всадниками и слугами совершает набеги на русские земли или против осетин, ингушей, карабулаков, а часто против народов, живущих возле Кубани.
До того времени, как ислам был введен у черкесов, каждый князь или сын князя имел право брать одну овцу из каждого стада в то время, когда их весной выводили пастись в горы, как и при их возвращении в начале осени. Владельцы стад должны были также давать по одной овце всякий раз, когда во время своих поездок он проводил ночь около загона. Если он приближался к табуну, он имел право выбрать лошадь, которая ему понравилась, сесть на нее и пользоваться ею столько времени, сколько он считает необходимым. Если он ночь проводил около одного из табунов, он мог и потребовать, чтобы ему зарезали жеребенка, и съедал его вместе со своей свитой, так как эти народы еще до сих пор имеют обыкновение есть конину, но только зарезанных, а не павших от болезни лошадей. Шкура лошади или овцы принадлежит тому, кто приготовил обед…
Приданое, по-татарски «калым», достигает у князей до двух тысяч рублей серебром. Уздень, которому было поручено воспитание молодого князя, женит его и дает совместно с другими узденями калым в виде ружей, сабель, лошадей, быков и овец. Со своей стороны отец будущей жены дарит своему новому зятю несколько сервов.
Если жених узнает, что его невеста не невинна, то он тотчас же отсылает ее обратно к родителям и требует назад свой калым. Женщину же родственники либо убивают, либо продают.
Если же женщина нарушает супружескую верность, то ее муж заставляет ее сбрить волосы, оставляя пряди только на ушах, обрезает рукава ее платьев и отправляет ее на лошадях обратно ее родителям, которые ее продают или убивают. Соблазнителя же ждет смерть либо от руки оскорбленного мужа, либо от его друзей.
Расторжение брака происходит двояким путем: или муж разводится с женой в присутствии свидетелей, оставляя ее родителям калым, и тогда женщина может снова выйти замуж; или муж просто приказывает жене уйти от него, оставляя за собой право через год снова взять ее в жены. Если же он не берет ее в жены в течение двух лет, то отец жены или ее родственники отправляются к мужу и требуют настоящего развода, после чего женщина имеет право выйти замуж за другого.
Обычаи запрещают мужу открыто навещать жену днем, но простые люди, несмотря на это, живут с женой вместе и когда она становится старой…
Если отец умирает, то мать ведет хозяйство, а имущество остается неделимым; после ее смерти ее место занимает обычно жена старшего сына. Если же братья захотят разделить наследство, то жена старшего сына устраивает это таким образом, что старший получает большую долю, а младший – меньшую.
Внебрачные дети не имеют права на наследство, однако семья их обычно кормит.
АБИВЕА, с. 261, 263, 264.
№ 12. ИВАН ФЕДОРОВИЧ БЛАРАМБЕРГ. ИСТОРИЧЕСКОЕ, ТОПОГРАФИЧЕСКОЕ, СТАТИСТИЧЕСКОЕ, ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ И ВОЕННОЕ ОПИСАНИЕ КАВКАЗА. XVIII В. ЗАКОНЫ
У черкесов нет писаных законов, за исключением Корана, который, для какого бы народа он ни был составлен, все же применим здесь во многих случаях. Но приговор кади не является для черкеса окончательным в той же мере, что и для турка. Чтобы решить дело по справедливости, здесь собирают воинов и устраивают битву, иначе этот приговор останется недействительным для двух могущественных противников. Законы, пользующиеся большим уважением у черкесов, это их древние обычные законы, которые мы постараемся перечислить ниже.
1. Князь имеет право подвергнуть одного из своих узденей смертной казни за очень серьезное преступление или лишить его права собственности на его крестьян, стада и все его имущество.
2. Князь имеет право приказывать убить одного из своих крестьян за предательство, неподчинение или наглое поведение, или вместо этого разрушить его дом и продать всю его семью.
Эта последняя мера наказания, будучи более выгодной, могла бы привести к злоупотреблению со стороны князей, если бы месть со стороны крестьянина не рассматривалась как позор для князя.
3. Князь не имеет права вмешиваться в дела своего узденя при условии, что этот последний выполняет обязанности вассала, платит налоги, а его крестьяне не жалуются на него князю за притеснения.
4. Уздень может покинуть своего князя вместе со всей семьей, но в этом случае он теряет свое имущество и состояние. Крестьяне не имеют права покидать своих хозяев, но они иногда делают это, доведенные до отчаяния притеснениями. Чтобы разрешить эти домашние неурядицы, мир восстанавливается по решению арбитражного суда, создавшегося из числа князей, узденей и старейшин из народа. Если обе стороны приходят в той или иной форме к согласию, они дают торжественную клятву забыть прошлое. По этому случаю существуют и другие местные обычаи, например, приносят в жертву барана, после чего каждый должен дотронуться языком до окровавленного лезвия кинжала, с помощью которого была принесена жертва.
5. Князь имеет право даровать свободу своему крестьянину и сделать его узденем в награду за его услуги.
6. Если уздень убивает не принадлежащего ему крестьянина, он платит штраф в размере девяти рабов.
7. Если кто-либо решится напасать на чьего-либо кунака, он должен дать хозяину дома, в котором нашел приют гость, одного раба. Тот, кто убьет чьего-либо кунака, должен дать девять рабов. Этот штраф является компенсацией за оскорбление, нанесенное дому, где совершено нападение на гостя. Что касается убийцы, то свои счеты с родственниками убитого он должен урегулировать сам.
8. Между людьми низкого происхождения убийство в зависимости от обстоятельств улаживается посредством денег, имущества, скота и так далее. Между князьями и узденями убийство редко улаживается с помощью денег; обычно требуют кровь за кровь. В этом случае кровная месть передастся от отца к сыну, от брата к брату и тянется до бесконечности, пока не будет найден способ примирить враждующих семейства. Лучший способ прийти к этому – это чтобы обидчик выкрал ребенка в семье пострадавшего, взял его к себе в дом и воспитал его до возмужания. После того, как ребенок возвращен в родительский дом, все старые обиды обрекаются на забвение с помощью двухсторонней клятвы.
9. Право гостеприимства распространяется и на преступников, но из этого числа исключаются те, кто украл помолвленную невесту или замужнюю женщину, а также те, кто нарушил супружескую верность, убил родителя или совершил противоестественный грех. Эти преступления, надо сказать, совершаются редко и караются смертной казнью. Тот, кому удалось избежать наказания, не может более оставаться среди черкесов и должен бежать в Россию или Грузию. Убийца всегда остается под охраной гостеприимства до тех пор, пока его родственники не уладят дело с семьей убитого. В ожидании этого убийца должен прятаться подальше от мест, где проживает семья убитого. К себе он возвращается после того, как дело улажено, и платит «баш» или сразу, или по частям. Цена за убийство князя, узденя и крестьянина установлена много веков назад и остается в силе до наших дней.
За убийство князя полагается 100 башей, в том числе:
а) семь рабов, каждый из которых считается за один баш;
б) лучший конь;
в) один шлем;
г) одна кольчуга;
д) одна шашка.
Эти баши выплачиваются неукоснительно; остальные – частью движимого и недвижимого имущества убийцы и его родственников. За убийство дворянина первого ранга платят пятьдесят башей; дворян второго и третьего рангов – тридцать башей, за крестьянина – двадцать пять башей. Помимо этого, чтобы окончательно примирить два семейства, нужно чтобы в семье убийцы воспитали ребенка из семьи убиенного. У шапсугов, абадзехов, натухайцев, убыхов и других за убийство дворянина платят двадцать два баша, а за убийство простолюдина – двадцать башей.
10. Во всех классах общества, за исключением рабов, отцы и мужья являются абсолютными хозяевами жизни своих детей и жен.
11. Если отец умирает, не успев высказать своей последней воли, сыновья делят между собой имущество поровну и дают каждой дочери по одному рабу. Если рабов нет или не хватает, каждая дочь получает лошадь и скот пропорционально состоянию покойного. Незаконные дети не имеют никаких прав на наследование имущества, но семья обычно кормит их. Что касается матери, если она переживает своего супруга, она получает определенную долю наследства.
12. Кража, совершенная у князя, наказывается возмещением стоимости украденного в девятикратном размере, кроме того, еще дают одного раба. Таким образом, за одну украденную лошадь дают девять лошадей и одного раба. За кражу у узденя возмещают стоимость украденного и сверх того дают тридцать быков.
За кражу, совершенную в своем племени, наказывают строже, чем за кражу в другом племени. Так, если шапсуг крадет коня у натухайцев и его уличают в воровстве, он должен возвратить этого коня и дать еще одного в придачу в качестве меры наказания; но если шапсуг крадет коня у шапсуга, он обязан возвратить этого коня и еще семь лошадей в придачу. В отношении любого украденного предмета соблюдается те же самые пропорции.
АБИВЕА, с. 392-394.
№ 13. ФРЕДЕРИК ДЮБУА ДЕ МОНПЕРЕ.
ИСТОРИЯ ЧЕРКЕССКОЙ НАЦИИ. XIX В.
Устройство общества чисто феодальное: кастовый дух так же силен, как некогда во Франции или Германии. Князья, древняя знать, отпущенники, крепостные и рабы образуют пять четко разделенных классов общества.
Титул князя – пшех или пши по-черкесски – приобретается теперь только по праву рода. В силу этого князья очень щепетильны при бракосочетании, чтобы сохранить незапятнанной генеалогию. Браки заключаются только между представителями княжеских родов, и неравный брак считается большим бесчестьем. Их могущество зависит от числа вассалов, родственников и союзников, которых они могут собрать под свои знамена на случай войны. Их дочери, в случае отсутствия сыновей, передают иногда княжеский титул тем, за кого выходят замуж, но такой титул ниже по своему достоинству, чем тот, который завоеван ратными подвигами.
Второй класс – это знать, дворяне, часть которой становится весьма могущественной, объединяясь в многочисленные роды. Они являются оруженосцами князей и прислуживают им за столом.
Класс отпущенников включает в себя крепостных, получивших свободу за те или иные заслуги, или тех, кто, будучи продан в рабство, вернулись впоследствии на родину с небольшим состоянием и благодаря ему приобрели себе вотчину. Права свободных переходят у них по наследству, и они пользуются равными с дворянами правами.
Четвертый класс, то есть вассалы или крепостные, сходные с теми, которые существовали в Европе в эпоху феодализма, живут от отца к сыну у князя или дворянина, поля которых они обрабатывают в мирное время и которых защищают во время войны. Каждый из них имеет землю и скот, на которые их сеньор не имеет никаких прав. Сеньор не имеет также никаких прав на своего вассала и на его семью, которые могут, если они недовольны своим сеньором, уйти свободно в другое место. Только в качестве наказания и после суда сеньор может их продать, причем в этом случае дело должно рассматриваться на общем собрании племени.
Эти четыре класса мало отличаются друг от друга в том, что касается одежды и домашнего быта. Можно сказать, что между ними даже царит полнейшее равенство, настолько мало ощутимо влияние, которое князь или дворянин оказывает на своего вассала. Это влияние определяется доверием, патриархальной убежденностью; всякая власть осуществляется в силу древних обычаев.
Пятый класс – это класс рабов, тхо’хотлов. Всякий иностранец, пускающийся в путешествие по этим краям и не могущий назвать своего кунака или своего хозяина, который его принимал, рискует оказаться в положении раба. Князья и дворяне каждодневно увеличивают число своих рабов в результате набегов на русскую территорию; рабы – предмет богатства для их собственников, которые продают их туркам или сохраняют у себя и, женив их, увеличивают таким образом число своих вассалов.
Все князья, а также дворяне равны между собой.
Обязанности крепостного
Крепостной трудится на поле своего князя и облагается, в силу древних обычаев, определенными провинностями. Я не знаю, настолько же они велики, как у кабардинцев, у которых каждый крепостной обязан уплатить четырнадцать мешков проса за каждую пару волов, которых он использует.
Главная обязанность крепостного – сопровождать и защищать своего сеньора.
Никогда ни один князь и ни один дворянин не продаст свою дочь или своего сына, по крайней мере, если та или тот не дают серьезного повода для его гнева. Тем не менее, отец имеет такое право в отношении своих детей. Однако в обычай это вошло только у бедных людей, зачастую вынужденных пойти на подобный шаг из-за нищеты или же очерствевших в силу постоянного разбоя. Молодая девушка не всегда смотрит на этот варварский акт отца под таким углом зрения. Если она красива, она надеется суметь получить место в гареме в Турции. Подобные романтические мысли ее успокаивают. Та или иная из ее подруг, кто был продан подобно ей, получили впоследствии свободу и вернулись на родину с небольшим состоянием; их рассказы о блестящих покоях гарема утешают девушку.
Брат также имеет право продать свою сестру, когда они остаются без родителей. Муж может продать свою жену, уличенную в супружеской неверности.
Но черкес не продает другого черкеса. Его страшит закон крови, закон мести, который будет к нему в данном случае так же беспощаден, как к убийце. Я утверждаю, что даже князь не может продать своего крепостного, разве что в качестве наказания за измену или же по приговору, вынесенному племенным собранием.
Закон крови
Известно, что такое закон крови, который у нас называется талия, но нигде этот карательный закон не выполняется с такой жестокостью, с такой строгостью, как у черкесов и у других кавказских народов. Пролитая кровь должна быть отомщена. Самый близкий родственник при своем рождении наследует обязательство уничтожить рано или поздно обидчика, совершившего покушение на его родственника. Хозяин должен отомстить за гостя либо путем применения открытой силы, либо хитростью, в противном случае ему грозит изгнание за трусость. Эта ненависть, передающаяся из поколения в поколение, становится иногда делом целого рода или племени. Если во время этой борьбы ради отмщения виновный умирал, месть на этом не прекращается. Вина перекладывается на ближайшего родственника умершего, и так продолжается до тех пор, пока жажда мести не будет утолена, или пока цена крови не будет уплачена в соответствии с решением арбитров, или пока дело не будет решено женитьбой.
Именно этими ужасными принципами объясняется состояние постоянной войны, страха, подозрительности, которое царит между черкесскими племенами и семьями. Никто не выходит без страха. Особенно свирепствуют в своей местности князья и дворяне, поскольку они никогда не соглашаются на «тхлил уасса», то есть плату цены крови , а всегда требуют кровь за кровь.
Этот антихристианский принцип мести, на первый взгляд, странным образом противоречит любви к гостеприимству и уважению к старшим. На самом же деле он является их непосредственным продолжением: именно вследствие утрированного уважения к гостю или к родственнику, к другу черкес считает себя обязанным мстить его обидчику и смыть обиду кровью.
Таковы основные принципы права у черкесов. У них нет писаного свода законов. Любое административное дело передается на решение народного собрания или совета, которое происходит в лесу и на котором наиболее пожилые люди имеют большое влияние: князья, дворяне, даже крепостные имеют там решающий голос . Никакой постоянный суд, никакая полиция, никакая власть не вершит здесь правосудия и не уполномочена преследовать виновного или осуществлять законы. Спорные вопросы, распри между семьями, племенами, кражи, убийства и т.п. разбираются и решения по ним выносятся на народных собраниях, которые заранее не готовятся. В зависимости от важности дела избирается определенное число судей, например, для разбирательства убийства избирается до пятнадцати судей. Эти судьи занимаются разбирательством только данного конкретного дела . Мы видим, таким образом, что нет больших республиканцев, чем черкесы, несмотря на законы феодализма, которые весьма четко делят этот народ на касты. Сам князь обязан всегда советоваться со своим собранием по всем вопросам, не касающимся внутренних дел его семьи и его хозяйства.
Обычай требует, чтобы обнаруженная кража наказывалась возмещением в многократном размере стоимости украденного. Нераскрытая же кража – это дело доблести, как в Лекедемоне, и самая большая обида, по г-ну Тэбу де Мариньи, какую девушка может нанести юноше, это сказать ему, что он до сих пор не сумел украсть даже коровы. Однако право собственности уважается между людьми, связанными узами дружбы, гостеприимства или родства.
Убийство отца или матери осуждается как величайшее бесчестье. Наказание за неверность зависит от мужа, который может пойти на кровавую месть, искалечить свою жену, отсечь ей уши, обрезать ей волосы, оторвать рукава одежды и отправить ее в таком виде обратно к родителям, а может пойти на мировую с соблазнителем за известную сумму денег. Довольно редко муж идет на крайности, т.е. на убийство виновника и калечение своей жены, так как, несмотря на справедливость своего гнева, он отдает себе отчет в нежелательности уплаты цены крови родственникам виновных, как за их убийство, так и за искалечение того или иного члена.
АБИВЕА, с. 437-438; 447-448.
№ 14. ДЖ. А. ЛОНГВОРТ. ГОД СРЕДИ ЧЕРКЕСОВ. XIX В.
Как и в Европе при феодальных порядках, где люди мирных наклонностей и занятий объединялись в города и приходы в целях своей общей безопасности, так и горцы, сопротивляясь насилию со стороны воинственных вождей, обрели защиту в лице добровольных объединений, которые отличаются от первых, но столь же эффективны и более соответствуют образу их жизни и духу их страны. Эти объединения не отрывают их от их полей и пастбищ, чтобы заточить их в стенах города, и даже не ограничены какой-либо одной местностью. Единственными узами, объединяющими их, является клятва, которая, за неимением иных уз, налагает на них обязательства самого священного характера. Члены этих сообществ считают друг друга братьями, и чтобы подчеркнуть иллюзию того, что они в действительности являются таковыми, браки между семьями внутри этого сообщества запрещены. Это правило соблюдается настолько строго, что даже тогда, когда сообщество состоит из многих тысяч членов, как это имеет место, например, в могущественном клане Наткво (hatguо), это правило тем не менее остается в силе полностью, и браки между людьми из состава его членов считаются кровосмесительными. Также в соответствии с этими представлениями замужние женщины, которые после принятия исламизма обязаны закрывать лицо чадрой, не колеблются открывать лицо перед любым мужчиной из их собственного клана, хотя зачастую этот мужчина, в силу того, что он живет абсолютно в другом краю страны, может быть для них совершеннейшим чужестранцем.
Таким образом, не будучи членами одного рода, члены этого общества обязаны оказывать друг другу помощь и поддержку. В случае, если кто-нибудь из них будет убит, они могут требовать удовлетворения за его смерть от клана его убийцы, каждый член которого в не меньшей мере, чем сам обидчик, становится ответственным за убийство. Пока возмездие не наступит, член этого общества находится с ними во вражде. Штраф, установленный за убийство, составляет двести голов скота за убийство мужчины и сто – за убийство женщины. Поскольку штраф за убийство ложится на весь клан, клан требует исключительных прав в отношении наказания собственных членов. Каково бы ни было преступление, будь-то убийство, кража, похищение и так далее, совершивший подобный проступок может быть обвинен судом. Для каждого из этих преступлений установлено свое наказание. Претензии уточняются жюри из двенадцати персон – по шесть от каждого клана – выступающих сторонами в тяжбе. Его приговор должен быть единогласным. Штраф, если он устанавливается, выплачивается не совершившим преступление и не пострадавшим, он выплачивается и распределяется между членами соответствующего клана.
Действие этих законов благотворно как с точки зрения предупреждения преступлений, так и кары за совершенное преступление. Совершая преступление, каждый индивидуум отдает себе отчет в том, что он совершает преступление не только против непосредственно пострадавшего, но также и против собственного клана, который будет вовлечен во все последствия преступления и перед которым он несет ответственность за него. С другой стороны, месть обезоруживается мыслью о том, что она лишает весь клан права на возмещение убытка, требование которого более полно отвечает его целям, навлекая на голову противника неудовольствие всего его клана. Принцип здесь тот же, что и в юриспруденции цивилизованных стран, который делает каждого человека ответственным за его преступление перед всем обществом в целом. Но он должен быть более эффективным, когда каждый член общества является не чужим другому, а его братом, чьи интересы непосредственно затрагиваются его проступком.
Влияние национального характера, когда возмещение зла, совершенного индивидуумом, возлагается на общество, к которому он принадлежит, довольно ощутимо. Мотивы, по которым они этого требуют, основываются более на материальном интересе, чем на страстях. Нужно сказать, что до тех пор, пока удовлетворение не предоставлено и распри не урегулированы, кланы находятся во вражде друг с другом, и встреться члены этих кланов в глухом месте, представитель обиженного клана обязан мстить и убить своего противника. Такой ускоренный итог решения споров, однако, покажется далеко не удовлетворительным его собственному клану, поскольку таким образом они теряют свое право требовать компенсации, и потому они прибегли бы к такому решению только в том случае, когда потеряли бы окончательно надежду на получение компенсации. Весьма любопытно, однако, наблюдать, насколько старательно члены кланов, находящихся во вражде, избегают встречи друг с другом. Предосторожности и уловки, к которым они прибегают в этих целях, могли бы показаться проявлениями трусости, если бы речь шла о поединке двух индивидуумов, но когда речь заходит об интересах, затрагивающих их кланы, это становится политикой и поступками, достойными похвалы.
Помнится, однажды мы направились на свадьбу в компании с Шимаф Беем. Прибыв на место, мы были встречены человеком, который предупредил его о присутствии противника. Приняв к сведению этот намек, он извинился перед нами и задержался. А его противник из того клана, с которым шла вражда, когда ему сообщили о том, как складываются обстоятельства, тоже удалился – во-первых, из уважения к нам, а во-вторых, из почтения к княжескому званию противника (что не помешало бы ему, если бы они встретились, выстрелить). Довольно часто случалось так, что люди, которые сопровождали нас в путешествии, узнав, что на нашем пути могут оказаться те, с кем они были во вражде, делали большой круг, чтобы избежать встречи со своими противниками.
Весьма редко бывало, чтобы закон совершенно не принимался в расчет. Хотя, принимая во внимание остроту ситуации или бедность клана, бывало так, что это исполнение откладывалось. В этом случае принимались меры по ускорению соглашения, намекали, что заборы будут уничтожены, скот похищен, рабы уведены и т. д. Если эти намеки не принимались к сведению, то прибегали к наиболее открытому и решительному характеру репрессий – сносились головы, наносились раны. Однако все это делалось с учетом окончательного итога, таким образом, чтобы баланс потерь сводился с положительным сальдо в пользу нападавших.
Таковы кланы в Черкесии, создаваемые не в интересах агрессивных и политических, но социальных и юридических. В этом отношении они полностью отличаются от кланов или племен других горских народностей, которые, проживая совместно и подчиненные все вместе одному вождю, являются готовым инструментом для осуществления его амбиций. Напротив, члены черкесских сообществ, проживая отдельно друг от друга, не признают одного вождя. Когда они объединяются для похода или набега, они собираются под знаменем не какого-либо племени или рода, а под знаменами какой-либо округи или водного источника, вблизи которого живут воины. Дворяне вместо того, чтобы возглавлять их, как это полагают некоторые писатели, объединяются в сообщества (так же как и вольноотпущенники). Все они различны, хотя иногда их объединяет общая клятва. Такого рода объединения не являются какими-либо исключениями. Общество дворян, именуемое Чипакво, присоединяется к могущественному обществу токавов под именем Наткво, именно благодаря этому объединению оно имеет ту власть, которой пользуется в области натухаев. Точно так же и абаты смогли приобрести такую степень влияния среди шапсугов, потому что они объединились с кланом токавов рублех.
Однако на Кавказе в своеобразной форме действительно существует крепостное право, но существует оно в таких мягких и благоприятных условиях для крепостных, что его трудно, собственно, назвать крепостным рабством. Крепостных наделяют землей, жилищем, скотом; в их пользовании остается половина производимого ими продукта. Они также имеют право, если им этого захочется, требовать, чтобы их передали другим хозяевам, а также выторговать, если у них есть средства, себе свободу.
Этот класс, вероятно, по своему происхождению состоял из военнопленных, захваченных во время столкновений между племенами и провинциями. Но есть обстоятельства, которые порождают тенденцию к установлению между ними подлинного равенства. Все одеваются, питаются и живут одинаково, и, что еще более важно, в отношении своих умственных способностей находятся на одинаковом уровне. В работе в поле, в опасностях военного времени, на пиршествах в кунацкой даже дворянин, хотя его ранг и требует по отношению к нему некоторого церемониального почтения, тем не менее пребывает бок о бок с крепостным. Дух независимости, который руководит поступками дворянина, как я понимаю, едва ли в меньшей степени присущ и крепостному.
АБИВЕА, с. 560-562.
№ 15. ПОСТАНОВЛЕНИЯ О СОСЛОВИЯХ В КАБАРДЕ
Кабардинские князья, уздени и холопы издревле имели свой народный обычай, служивший для них законом.
Кабардинские князья произошли от Инала и сыновей его, между коими впоследствии совершен был фамильный раздел.
Народ кабардинский разделен на следующие касты по званиям своим:
1) Узденя: Тамбиевы, Куденетовы, Анзоровы, Коголковы и Нардоковы сыновья; по-кабардински именуются тлохотлеш или высокостепенные.
2) Степенные узденя, т. е. личные княжеские уздени, называемые пшекау.
3) Узденские узденя орх шалтухуса, старшие по званию княжеских узденей.
4) Чагары, состоящие под покровительством князей, то есть вроде холопов.
5) Чагары узденей, коим положено иметь их.
6) Всякого рода холопы или холопы-рабы, невольники как княжеские, так и узденские, живущие у своих господ.
Отпущенники княжеские и узденские по выкупу или в награду.
Народ кабардинский разделен от Иналовых детей на четыре фамилии:
1) Бек-Мурзина;
2) Кайтукина;
3) Мисостова;
4) Атажукина.
1. Степенные узденя, где бы ни находились, по первому извещению князя должны явиться к нему и находиться при нем, сколько заблагорассудится князю.
2. Когда князь отъезжает в Персию, Россию, Турцию и пр., при нем должен находиться один первостепенный уздень, занимающий почетное место, даже если есть люди старше его летами; он кушает с князем и получает более прочих подарки. Другие же узденя при князе равны в правах своих и получают награды по заслугам.
3. Узденя пшекау, то есть княжеские, исполняют все приказания князя (они не холопы, но и не равняются узденям). Они находятся безотлучно при князе и исправляют его домашнюю работу, смотрят за порядком в его доме и охраняют его, а князь защищает их от всяческих несправедливых обид, по обычаю вступаясь за них, наказывает виновных, народ же терпеливо сносит присуждаемые от князя наказания и не может ничему противиться, ибо не разбирает, право или не право поступает князь, на то есть его воля.
4. Если с кем-нибудь уздень пшекау будет ссориться и в ссоре убьет противника, то князь вступается за это и в случае, если убийца не удовлетворит родственников убитого по обычаям. Князь ищет мщения кровь за кровь убийством, сверх этого взыскивает с виновного за одного убитого три семьи, в каждой по девяти душ, из коих отдает два семейства ближним родственникам убитого, а третье берет себе. В случае же, если у убийцы нет девяти душ, все семейство и имущество его подвергается ограблению и продается по разным местам.
5. Чагары княжеские должны из каждого дома всякий день являться верхом на собственной лошади и с оружием к князю для услуг и исполнять все приказания его; если кто из чагаров будет убит в ссорах, за него взыскивается тоже девять душ в пользу родственников убитого; но князь из того ничем не пользуется.
6. Все узденя добровольно, непринужденно служат князьям и получают за это достаточную награду в виде оружия, лошадей, скота, холопов, смотря по усердию каждого.
При переселении князей на другое место, узденя, принадлежащие им, следуют за ними и живут не в дальнем расстоянии от аулов, если переселение будет внутри Кабарды. Когда князья пойдут в другие места, за Кубань и далее, то узденя даже против воли своей остаются в Кабарде, ибо народ удерживает их от переселения. Один только князь имеет полную свободу выходить беспрепятственно из Кабарды, куда пожелает. Если уздень будет обижен князем или не получит назначенных подарков, то вправе от князя переселиться на другое место.
С узденя, чагара и холопа, если окажут неуважение к своему князю или что-либо у него украдут, взыскиваются штрафы.
Если кто-либо украдет у князя из дома лошадь и в этом будет изобличен, то виновный с возвращением украденного платит князю восемь своих лошадей, одну холопку или холопа из лучших. Таким же порядком с того, кто учинит кражу лошадей из княжеского табуна, за каждую лошадь взыскивается по 8 лошадей, а за 9 украденную взыскивается и по холопу на лошадь или по лучшей холопке. Сколько бы ни было лошадей украдено, за все платится в этом же размере.
8. Если кто-нибудь, приезжая к какому-либо князю из других мест и не доезжая до него, будет ограблен в дороге, и воры будут узнаны, то взыскивается с них за бесчестие за каждую лошадь по 8 лошадей и холоп за ограбление едущего к князю.
9. Хорошую охотничью собаку князь вправе взять у всякого из подвластных, а если ее не отдают по требованию его, взыскивается с противящегося в штраф пара быков. Впрочем, и сам князь по получении собаки вознаграждает за нее хозяина, оценивая ее по достоинству и своей воле.
10. Таким же порядком поступают, если князь пожелает взять у кого барсучьи чехлы.
11. Если князь по каким-либо причинам захочет у узденей и чагаров взять баранту, а уздень или чагар в этом воспротивится или баранту по дороге отнимет у князя назад, за это он платит в штраф князю одну хорошую холопку и пару волов, а в баранте делается народное разбирательство. Если окажется, что князь неправильно оную взял, то отбирается и отдается по принадлежности хозяину; но последний и при правоте его от платежа сказанного штрафа за неповиновение князю не избавляется.
12. Для собственного продовольствия и продовольствия двора своего князь имеет право брать у своих подданных и узденей баранов, не разбирая, им или посторонним принадлежит скот, с каждого дома в год по одному барану и ягненку с тех кошей, которые принадлежат узденям князя и их подвластным.
13. Узденя, чагары и прочие вольные люди, если терпят от своего князя какую обиду, имеют право уйти от своего узденя к любому князю и просить разбирательства, которое князь делает. По окончании он приказывает господину, если жалоба на него справедлива, чтобы он обходился лучше, просителя же возвращает к прежнему его господину. Это иногда повторяется несколько раз в случае продолжения притеснения.
14. Когда князю нужны лошади, лошади для своих товарищей, не имеющих таковых, он может из табуна узденей, чьих бы ни было, взять лошадей и ездить на них, а потом возвращать их по-прежнему в табун. Если какая-нибудь лошадь от изнурения падет, князь за нее платит хозяину такую же лошадь.
15. Если кабардинцы при разъездах партиями для розысков и наказания за какие-либо шалости или грабежи других горских племен разобьют их и возьмут у них добычу людьми, скотом и прочим, то старшему князю, даже если он не был в партии, дают из лучших пленных одного человека. Если людей в добычу не достанется, то выдают князю скотом и прочим, по стоимости человека. Остальную добычу делят между собой по частям участвовавшие в партии.
16. Если два человека подерутся при князе на улице, во дворе или в доме, то зачинщик драки платит в штраф князю одну холопку за несоблюдение благопристойности к князю.
17. Если кто со служанкой князя будет иметь прелюбодеяние и в этом изобличится, платит князю в штраф холопку хорошую.
18. Полученные во время бытности князя в чужих краях за Кубанью или в другом месте подарки узденя его делят постепенно, кому что следует.
19. Из калыма, полученного князем за дочь при выдаче ее в замужество, дается часть его узденям и разделяется постепенно, кому что следует.
20. Когда князь женится, то калым за невесту помогают ему платить его узденя, смотря по состоянию каждого.
21. В калым за дочь свою князь берет:
1) лучший панцирь, стоящий двух крестьянок;
2) другой панцирь попроще, стоящий одной холопки;
3) налокотники, стоящие одной крестьянки;
4) еще налокотники и шишак, стоящие одной крестьянки;
5) саблю, стоящую служанки;
6) саблю попроще;
7) пять лошадей, из коих первая стоила бы непременно одной служанки, а прочие похуже и без цены, но только на выбор.
Если прописанных вещей и лошадей не сыщет, то платит служанками.
22. Когда князь умрет и останутся долги у него, которые он при жизни не заплатил, долги те остаются без платежа, и наследники за них не ответствуют.
23. Когда князь находится у карабулаков, назранов, ингуш или у тагурцев и он кого-либо пошлет по какому деду, а последнего ранят и не послушают, за это виновные платят князю 15 лошадей, сабель, ружей, шашек, пистолетов, чтобы каждая штука стоила непременно одной крестьянки.
Князья не имеют права, по обычаю народа, обижать узденей без причины.
24. Князья женятся на княжеских дочерях, а узденя – на узденских дочерях, вольные – на вольных, холопы – на холопках, чагары у чагаров берут; по желанию же родителей и холоп может брать у вольного, а чагары – у холопов.
25. Холопы исполняют в полной мере все приказания господ и работают безоговорочно, что ни прикажут.
26. Чагары платят годовую подать господину своему и работают по нижеследующему положению в народе:
1) Когда чагар будет иметь в пашне две пары волов, он обязан в год своему господину отдать три арбы обмолоченного проса, а при неурожае и недостатке ничего не давать. Кто будет пахать одной парой, то на том же основании дать господину одну арбу при урожае и достатке, а когда три пары будет в пашне – дать четыре арбы проса.
2) Каждый дом крестьянский ежегодно засевает землю на один тулук (т.е. мешок в 5 мер) просяными зернами господину, и потом отдает ему все готовое. При работе продовольственные припасы в достаточном количестве выдаются от господина, а при неимении таковых, крестьяне обязаны сами себя обеспечивать.
3) В сенокосное время чагары обязаны работать для господина так: три дня косить и два дня убирать скошенное, в стога класть с помощью крестьян, которые и сено возят совместно с первыми в кутаны или дома, в том самом количестве, какое каждым из них накошено. Из этого исключаются чагары, которые в первый раз косят, по их малолетству, баранщики, табунщики, муллы и крестьяне, имеющие своих холопов. В случае же, когда господин не захочет косить по каким-либо причинам или не даст к прокормлению рабочим провизии, тогда крестьяне за свободное от покоса время обязаны дать ему с каждого двора по 7 арб готового сена.
4) В отношении дров крестьяне должны давать господам в год по восемь арб со двора, если, впрочем, предоставляется возможность возить их по местоположению из гор. Если же в том будет препятствие, то взамен дров каждый дом обязан доставить 15 толстых брусьев, годных к строению, и возить их зимой волоком волами.
5) Когда прежде было позволение кабардинцам ездить на Линию за солью, то всякий, кто поедет из крестьян на собственных своих быках или конных арбах, обязан был выдать господам по сапетке соли с быка или конной арбы. Кто таковых не имеет и поедет на выпрошенных у кого-либо быках или лошадях, те ничего не дают.
6) Кто будет делать железо, то из сделанного отдает господину в год со двора по одной полосе.
7) Если понадобится князю дом большой с кухней, а снохе – малый, обязаны безоговорочно строить крестьяне, мазать женщины их, глину же возить и делать обязаны дворовые люди.
8) Огородные плетни делают крестьяне совместно с дворовыми людьми; чистка сада от травы производится один раз за лето крестьянскими женщинами, по одной из дома.
9) Плетни около всего дома, где нужно, должны делать крестьяне без дворовых холопов, а также колья и хворост возить на крестьянской скотине.
10) Кто из крестьян имеет девок-дочерей, при выдаче их замуж отдает с каждой девки из получаемого за нее калыма господам по три скотины посредственных, господа же обязаны при выдаче девки замуж сделать для нее шелковый кафтан, а когда оного не даст, то и им не давать ни одной скотины, поступающей собственно за кафтан.
11) В бывающие в году два праздника – рамазан и курбан – делать для господ бузу из крестьянского проса; посуда господская.
12) Кто из крестьян будет иметь пчел, тот сначала три года господам ничего не дает, а по прошествии трех лет, если от одного улья образуется только три, все они отдаются господам, а если в хороший год будет более трех сапеток, то все остаются в пользу водившего. Когда же нехороший год для пчел и мало роев, то отдать господам только матку или два улья, как случится.
13) Если несколько братьев-крестьян, живших совместно, пожелают разделиться, обязаны давать господам по 40 баранов с ягнятами. Это установлено для того, чтобы не делились врознь, но жили вместе, а кто баранов не имеет, тот и делиться не вправе.
14) Если прибудет к господам в дом из женского пола гостья, состоящую при ней прислугу и волов кормят крестьяне.
15) Когда кого из крестьян чагары или другие люди убьют из-за мести или по другой причине, то по азиатскому обычаю они должны заплатить за убитого двух человек, из которых один берется семьей убитого, а другой – господином последнего.
16) По взятии кого из крестьян где-либо в плен, выручает выкупом из оного семейство пленного вместе с господами.
17) Крестьяне должны давать для господ в их поездку лошадей, но только в то время, когда они праздны, а когда нужны в поездке или по другим надобностям самому хозяину, то оных могут не дать, и господа не вправе насильно брать оных у крестьян. Когда же взятая лошадь будет украдена, загнана или от другого падет, в таком случае господа за то производят крестьянину плату.
18) Кто из крестьян зарежет собственную рогатую скотину, а не подаренную, тот обязан сваренную переднюю лопатку принести господам.
19) Во время рамазана, то есть поста, всякий крестьянин со двора должен в одну ночь кушанье и питье принести господину своему, отвечающие сословию его, но не свыше достатка крестьянина.
20) Кто из крестьян имеет баранов, обязан дать господину один раз в год, когда бывает заготовление копченой баранины в декабре месяце, со двора по лопатке оной.
21) После уборки хлеба крестьянами и возвращения с работы, каждый крестьянин должен дать господину со двора по кубышке бузы и по одному большому просяному чуреку.
22) При всяком изготовлении бузы крестьянин обязан отнести один кувшин своему господину.
23) Если господин пожелает строить вновь дом или поправить старый, крестьяне строят, а старое, бывшее у него строение от дома, годное и негодное, берут себе на надобности.
24) Когда господин поедет на поминки к родственнику, тогда арбы с волами должны давать крестьяне по очереди.
25) Если пожелает господин выбрать из крестьян табунщика, то он может это сделать. За это он дает ему лучшего жеребенка из числа лошадей, которых тот пасет. Одежда у табунщика своя, но исключается из подати с него одна арба проса, а когда зимою господин станет резать кобылу для пищи, то внутренность и шея вся табунщику отдается, только малое количество из внутренности берет себе господин.
26) Кто окажется нарушителем по всем прописанным статьям, тот обязан заплатить за всякое невыполнение своему господину быка.
27) Кабардинские князья имеют в подданстве разные сословия горцев: карабулаков, назрановцев, ингуш, осетин и абазинцев, кои платят дань по нижеследующему порядку.
Ингуши, назраны и карабулаки ежегодно платят по очереди кабардинским князьям по рублю серебром с дома. Тот князь, который получит деньги, должен весь год от обид их защищать и дать для того человека, который состоит на всем довольствии, лошадь; притом ему дают несколько платьев за охранение.
Тагаурские осетины на том же основании платят, что и ингуши, и назраны, до самой Дигории.
Дигорский народ, живущий на плоскости и в горах, платит с двора по барану, и также дается им для защиты от обид человек от князя, на всем мирском продовольствии.
С балкарцев никакой дани не получают, но только в случае кражи у кабардинцев лошадей платят штраф и наказываются за все проступки наравне с кабардинцами.
Дигорцы за воровство у кабардинских князей платят штрафы такие же, как и кабардинцы.
Чеченцы и уруспиевские осетины с давнего времени принадлежат Атажукинской фамилии, и никто в них не вмешиваются, а князь Атажукинской фамилии требует с них дань, сколько назначит, отчего они отнюдь отказаться не могут.
Хулампы, безенги-осетины по очереди в год дают князьям по барану с дома.
Карачаевцы-осетины между князьями разделены и находятся в подданстве с самых давних времен. Кабардинцы платят старшему князю ежегодно 300 баранов от всех, а от каждого дома по сапетке пшеницы и по большому кувшину коровьего масла. Когда малолетний сын какого-либо князя в первый раз приедет к карачаевцам, как только начнет ездить на лошади, в то время всякий житель карачаевский из черного народа, у кого есть табуны лошадей, обязан дать ему лошадь. Если же оных не имеет, то корову, быка или барана, а старшины дарят ему хорошие ружья, шашки, пистолеты и прочие приборы, к убранству военному нужные. Всякий князь может посылать в Карачай и берет там все, что потребуется, лошадьми или коровами и прочим, что только нужно. Если кто будет противиться, то посланный от князя арестовывает у неповинующегося дом следующим образом. Он кладет камень в дверях, и никто не только снять его не может, но даже и перейти не смеет до тех пор, пока камня не прикажет сам князь снять. При этом люди, оставшиеся внутри покоя, не выходят во двор, находившиеся на дворе не могут войти через камень в покой. Таким же порядком князь может положить камень и на пашни: в это время производящие пахоту не могут его переехать, а если переедут, платят штраф князю хорошей холопкой.
6 частей абазинцев принадлежат с давнего времени кабардинцам и разделены между их князьями следующим образом. Племена Клычева, Кашава, Дударукова принадлежат фамилии Атажукиной; беселбаевцы, бибирдоевцы и половина Лоовых – Жанбулатовой фамилии, а последняя половина Лоовых принадлежит Мисостовой фамилии. Они платят дань князьям тех фамилий наравне с ингушами, назрановцами и карабулаками, также поступают с ними в наказаниях и штрафах.
Народное условие, сделанное 1807 года июля 10, после прекращения в Кабарде заразы в отмену прежних обычаев:
1. Убавлен калым при взятии в замужество княжеских дочерей: платить за девицу 500 руб. серебром, на скот по оценке или оружием, а если вдова – калыму 300 рублей.
2. Узденям первостепенным платить калыму за девицу 350 руб., за вдову – 200 руб., по оценке на скот, лошадей и вещами.
3. Меньшие узденя за девицу – 220 руб., за вдову – 150 руб. серебром.
4. Вольные за девку – 150 руб., за вдову – 100 руб. серебром.
Княжеских, узденских и вольных дочерей насильно не брать, как прежде было: кто какую хорошую девку заметит, тот самовольно брал ее разбоем, за что происходили, кроме ссор, убийства, кто насильно взял девку, тот платил только калым родственникам. Это отменено для того, чтобы без согласия родственников и без венчания муллы своего аула никто ни у кого девки взять был не вправе, а кто в противность этому возьмет девку буйством, тот подвергается штрафу в размере 400 руб. серебром, а если посторонний мулла вмешается, штрафуется 30 руб. серебром.
6. Никто ни о каком деле не должен просить кадия скрытно: истец и ответчик обязаны просьбы свои и жалобы, которые в состоянии разрешить только кадий, приносить вдвоем. Если же кто один будет у кадия просить объявления преждевременно, до того, как дело может кончиться, то при дознании об этом проситель подвергается штрафу в размере 20 руб. серебром. Кадий также подлежит этому же штрафу при допущении просителя вопреки этого правила. Эти штрафы берет в пользу свою валий, т.е. главный князь.
7. По явке к кадию просителя и ответчика в каком-либо деле кадий приказывает в доказательство выставить свидетелей, которые должны явиться в течение 15 дней. При неявке их в этот срок просителю отказывается в просьбе. Явка свидетелей по истечении 15 дней во внимание не принимается.
8. Если прежде какое дело было решено шариатом или третейским судом, или по согласию, в таких делах просьб не возобновлять и разбирательства не делать.
9. Если какие-либо дела решены эфендием, недовольная сторона не вправе просить другого эфендия об изменении решения, он не имеет права приступать к ним. Не вмешиваются в дела кабардинцев посторонние эфендии из кумык и прочих под опасением штрафа в размере 100 руб. серебром.
10. Прежде было в Кабарде две мехкемэ, то есть «суда»: один в Мисостовой и Атажукиной фамилиях, другой – в Бекмурзиной и Кайтукиной. Один другому не препятствовал в разбирательствах, а всякий судил свой народ, исключая случаи, по которым дело решалось по просьбе одного просителя при неимении ответчика. Это положение осталось в силе, но с уточнением: в случае принадлежности истца к одной мехкемэ, а ответчика – к другой, дело разбирать по местонахождению ответчика.
11. По решению шариата виновный обязан заплатить штраф в назначенный срок, в противном случае долг этот взыскивается через продажу имущества и сверх этого берется с виновного 20 руб. серебром штрафа.
12. Кто имеет пчел, сеет просо, водит баранов и рогатый скот, тот обязан отделять ежегодно из меда и проса 10-ю часть, из баранов – 40, из рогатого скота – 30, из товаров и из денег – 40-е части, которые по получении эфенди делят по частям: одну часть себе, другую – мулле, третью – бедным. Все делят на равные части, если нужно, то и сам палий требует народного пособия.
13. Запрещается кабардинцам брить бороды, курить трубку и разводить табак.
14. Если кто умер до учреждения этих правил и сделал по имению какое-либо завещание или распоряжение, а дети или родственники его еще не выполнили, то обязаны выполнить.
15. Эфенди и мулл, живущих в аулах, в случае обид обязан во всем защищать главный эфенди, присутствующий в мехкемэ.
16. Если мулла решит дело в ауле, то решение это считается равным решению в мехкемэ, и никто оному противиться и перерешать не может.
17. С бедных людей, живущих в аулах, если о них будет свидетельствовать владелец и эфендий, положенных народом податей не требовать.
18. За свободных простых или вольноотпущенных девок платить калым 160 руб. серебром и венчать по религии с согласия родственников, самовольно же и тайно выходить замуж по-прежнему воспрещается. Самовольно вышедших в замужество девок народ предложил отобрать и с прижитыми детьми вернуть прежним их владельцам, но это решение оставили без исполнения во избежание разорения и бунта, которые могли за этим последовать.
19. Дела, решенные до учреждения мехкемэ, ни в каком случае не возобновлять.
20. Дела, оказавшиеся нерешенными с момента учреждения мехкемэ, разобрать для оказания обиженным удовлетворения, исключая дела черни, которые обязан решить без замедления один валий и депутат, а в будущем всякое дело в народе решать по шариату, за исключением претензий князя с узденями, узденей с их крепостными, так как они по их желанию предоставлены разбирательству по древним обрядам.
21. Князь не имеет права требовать обратно подарки, данные ему с давних времен узденем, но последнему не воспрещается добровольно их возвратить.
22. Уздень не имеет права переселяться в другое владение князя, всякий уздень должен жить близ своего князя аулом, хотя бы и не вместе.
23. Отпущенные князьями и узденями люди на волю не вправе отходить из их аулов в другие, а должны жить в оных как сами, так и происшедшие от них дети и проч.
24. Узденский уздень, после смерти своего узденя, по собственному желанию может остаться у родственников умершего узденя или его князя, но в другое место и фамилию отойти не может.
25. Имение, оставшееся после умерших нераздельным за 40 лет до мехкемэ, позволяется разделить по наследству, кому что следует.
26. Прежнее самовластие князей и большие поборы с народа, штрафы, убийства, которые имели место до учреждения мехкемэ, этим постановлением уничтожены, исключая сбор с народа скота, который поступает в мехкемэ.
27. Мехкемэ – суд, в котором старший судья – валий, членами являются два или три князя, прочие же члены из узденей, сменяющиеся через три месяца. Всего 12 членов, в том числе секретарь и кадий.
28. Если уздень в ссоре с князем нечаянно ранит его лошадь, то он обязан удовлетворить князя пятью душами крестьян, пятью лошадьми и пятью ружьями.
29. Если уздень поссорится со своим чагаром и убьет его, то семейству убитого он обязан дать человека или брата убитого отпустить на волю.
30. Если уздень обидит в чем-либо чагара своего, а он будет просить разбирательства в обиде, то в это время обиженный чагар остается свободным от услуг пока не закончится разбирательство, прочие же чагары ни малейшего ослушания господину не делают, а служат по обыкновенному порядку.
31. Если у холопа или чагара будет скот, подаренный родственниками, то князь или уздень из этого скота не вправе ничего брать. Для открытия подлога, в случае сомнения господина в действительности подаренной скотины, холоп или чагар к оправданию своему обязан указать родственника, подарившего ему ту скотину, который по вызову обязан в справедливости присягнуть. При невыполнении присяги скотина признается не за подаренную, а за собственную холопью, и тогда господин вправе оную у чагара или холопа отобрать.
32. Если чагар женится и калым заплатит сам, без помощи его узденя, то он вправе при потере расположения к жене согнать или отпустить ее. В этом случае ему препятствия не чинить, исключая холопов, которые женятся с платежом калыма за счет господ. Тогда холоп, даже если ему жена и не понравилась, прогнать ее не имеет права. Холоп дочь свою выдает за другого холопа, но брать калыма за нее не может, а получает его господин.
33. Если чагар украдет у узденя своего скот, вора следует отдать для наказания в непосредственное распоряжение его господину, скотину отобрать. Если же у вора будут братья или другие родственники и пожелают выкупить его у господ, то платить за это следует 150 руб. серебром или по оценке за скотину.
34. Если холоп или чагар, не приносивший никакой жалобы на господина своего князю, бежит за Кубань или в Чечню, а впоследствии будет пойман господином, то последний может его продать кому захочет, и родственники не имеют права вступиться за беглеца. Имуществом его пользуется господин только тогда, когда у беглеца нет родственников, а если такие есть и жили с ним, то имение остается у них.
35. Если чагар до того обеднеет, что не в состоянии будет господину своему уплатить положенной подати, то он должен служить у господина своего во дворе наравне с холопами, скот же господин не вправе забирать. Если же он от своего скота получит прибыль и на нее купит себе жену, господин не вправе забрать его дом, а отпускает его с женою по-прежнему жить особо. Чагар платит господину годовую дань.
36. Если господин поможет чагару в платеже калыма за жену, чагар не вправе жену сослать или отпустить.
37. Если чагар в доме у господина справится и в состоянии будет жить своим домом, то он может к этому приступить и забрать свой скот, который привел к господину.
38. Уздень волен холопа обратить в чагара, дав ему на первый раз для домашнего обзаведения пару волов, пару коров, котел и восемь тулупов.
39. Если уздень имеет в доме холопов и среди них есть чагар, а прочие издревле холопы, но богаче чагара, то по их желанию уздень не вправе сделать их чагарами, преимущественно настоящего, даже если он и беднее холопов.
40. Чагар или холоп при женитьбе на какой-либо из служанок своего господина может ходить к ней только для ночлега, т.к. живет она в доме, а к себе брать не вправе. Этого рода жена не считается законной; посему и происходящие от них дети принадлежат господину. Как мать, так и чагар не вправе называть их сыном или дочерью, а сии именовать их законными родителями.
41. Если у холопа жена окажется распутного поведения: прелюбодейкой, воровкой и не повинующейся мужу, – и от этого происходить будут между ими ссоры, холоп бросает ту жену, а господин, если не в состоянии исправить, продает холопку по своей воле. Если при этом возьмет за нее более заплаченного в калым, то половину барыша берет себе, а другую отдает тому, от кого холопка взята, мужу же ее подыскивает другую жену. В случае, если он не выручит сполна заплаченного за распутную холопку при ее продаже, господин требует вдобавок вырученной суммы 50 руб. серебром с того, кому принадлежала прежде холопка.
В дополнение кабардинских обрядов установлено преимущество, относящееся к узденям Куденетовым.
Если князь выдает свою дочь в замужество, и у него есть уздень из Куденетовых, тогда он дает ему лучшую лошадь.
При ссоре двух князей между собой и убийстве одного из них, родственники убитого не вправе мстить за кровь последнего, если в доме виновника будет находиться кто-либо из узденей Куденетовых. После его отъезда они могут мстить. Уздень Куденетова не должен жить в доме более недели, пока убийца приготовится ехать в Чечню или другое место для поиска себе убежища.
Если кто из князей или узденей кого-либо из Куденетовых ударит, даже если и не ранит, платит за то обиженному холопу лучшую лошадь, хорошую саблю, шишак вызолоченный, налокотники, панцирь лучшей доброты и сверх этого виновный собирает людей, варит бузу и, угощая оной народ и Куденетова, просит у последнего прощения, а вместе с тем отдает все вышепрописанные вещи и холопку.
Узденя Куденетовы имели право вступаться в обиде за черный народ и ходатайствовать за них в мехкемэ безотступно.
Где бывают Куденетовы, там не может никакой князь при их бытности барантовать за вины в кошах и аулах.
Если кто из Куденетовых даст кому-нибудь слово или пообещает безопасность, этого никто из князей и узденей не вправе нарушать под опасением строгого штрафа.
Кто из Куденетовых поедет с князем и, встретившись с другим князем, будет друг в друга на дороге стрелять, и Куденетов за своего князя вступится, то даже если убил другого князя, мщения Куденетову не будет, а падет мщение на князя, с которым Куденетов был.
Кто у Куденетовых украдет лошадь со двора или из табуна и будет обличен, платит Куденетову три лошади за каждую.
Если приобретена будет добыча в других местах за какие-либо непокорности народов, принадлежащих кабардинцам, из оных давать Куденетову без всякого счета лошадь лучшую, а свою часть он получает особо. Впрочем, это выполняется в том случае, когда кто-либо из Куденетовых будет находиться в партии.
Когда князь женится, то к узденям Куденетовым без их согласия не вправе отвести жену.
Узденям же 3-й степени за обиды от князей и узденей производить удовлетворение саблей и лошадью.
После умерших чагаров имение детей следует отдавать под опекунское управление братьям и другим ближним родственникам, а узденям в имение, скотоводство и в семью не вмешиваться. Таким же порядком поступать и с дворовыми холопами, при разделе чагар в отдаче господину есть разные постановления: некоторые дают господину пару быков, другие холопку, а некоторые сто баранов или пять лошадей, а по неимению оных и рогатого скота полагаются особо разные с господами условия.
Всякий уздень волен свою холопку отдать мужчине, какому хочет, чтобы прижитые ими дети принадлежали узденю, который всегда вправе отобрать холопку от того, кому дал, исключая те случаи, когда за нее калым будет взят. Тогда узденю до холопки и детей дела нет, ибо она будет холопу законная жена.
Владелец земли за покос получает в год барана с каждого дома. С того, кто на его земле будет косить, равно как и за поселение на его земле тоже с двора берет по барану. Это не относится к князьям, а только к узденям вольным и чагарам.
Когда князь отдает на воспитание своему узденю или другому кому из простонародных сына своего, бывает гулянье и музыканту аталык, т.е. воспитатель, дает лошадь и кусок дараи, т.е. какой-либо шелковой материи.
Уздень, женившись, отправляется с женою на время в дом какого-либо чагара, где производится гулянье, и чагар, у которого в доме будет уздень с женою, платит музыканту быка и штуку товара, какой случится.
Кто имеет из князей и узденей баранов, тот после снятия с них шерсти белую всю оставляет у себя, а из черной сколько нужно отдает на бурки, полсти, для плотников и прочие надобности. То, что останется, разделяет дворовым людям по положению для одежды и проч.
Кто в праздник джумэ не явится в мечеть на богомолье, того хозяин аула штрафует пятью рублями серебром.
Когда князь за кем гонится с намерением убить, а тот, заметив это и обороняясь в крепком месте, убьет у князя лошадь, за это взыскания и мщения нет, но обязан заплатить князю за убитую лошадь.
Когда с женою чагара поступит какой скот, подаренный ее родственниками, оным господин пользоваться не вправе, и при продаже чагара не отнимается от жены его скотина, сколько бы ни было в течение времени приплода. Так же поступать и с холопами.
При женитьбе чагар и дворовых, в первую ночь дает чагар из собственности жене корову, и сколько бы от нее ни произошло приплода в течение времени, ни муж, ни господин не вправе в оный мешаться, он остается всегда в пользу жены, даже при продаже чагара другому господину. То же выполняется и в отношении скотины, данной дворовым, за неимением у них собственной.
Если чагар заплатит калым из собственности за жену, то при расставании с нею может сделать ее свободной, и господин препятствовать этому не вправе. Если же дворовый человек, женясь на девке такого же сословия с платой за нее калыма из господского имения и поступив потом по каким-либо сделкам в чагары по несогласию с женой, пожелает дать ей свободу, то сделать это без воли господина не может.
Каждый чагар вправе иметь у себя холопов, но по правам народным не вправе без воли своего господина их ни продать, ни подарить, ни на других такого же состояния променять.
Когда чагар, имея холопов, с позволения своего господина захочет продать их, тогда он выбирает трех покупателей, в числе которых должен находиться и сам господин, и предоставляет право самому холопу назначить себя в продажу кому-либо.
Если чагар упустит время, назначенное для подати или работ господских, за это господин вправе его оштрафовать парой или двумя парами быков, смотря по упущению.
А если чагар ослушается посланного от господина для взыскания штрафа, тогда налагается двойной штраф.
Когда бывает народное собрание по делам, тогда аул становится кошами врозь, и если в это время у кого родится сын, отец его дает на пищу своему аулу корову, а за сопротивление платит штраф. В случае, если коров наберется так много, что съесть их аулом не могут, лишние остаются для другого собрания.
Если у баранщика княжеского другие баранщики украдут барана и виновный признается, то платит баранщику, у которого учинил воровство, двадцать баранов за одного, которые поступают в пользу баранщика, а хозяину до них дела нет. Это правило применяется в равной силе и к узденским, и к прочим баранщикам.
Если пристанут к какому баранщику чужие бараны, он должен о них объявить по всей окрестности, и если не отыщет хозяина, пригульные бараны остаются в пользу баранщика, а хозяин коша не вмешивается. Если же не отыщет хозяина приставшим лошадям, оные предоставляются в пользу одного княжеского табунщика.
Табунщику платят за пастьбу лошадей по расчету: с четырех кобыл по стригуну. Княжеский табунщик выбирает в помощь себе другого табунщика, который и обязан за этот выбор дать быка. Табуны составляются дворов из 30, 40 или более, как случится.
Кто получает по стригуну с дома, тот платит прочим табунщикам, находящимся с ним, в год по двадцать пять баранов и корову; два раза варит бузу из пяти пудов меду и прочих припасов.
За пастьбу рогатого скота из аула дают пастухам по равной части со двора, по общему согласию и смотря по количеству скота.
Старший при пчельнике князя или узденя выбирает себе помощника, обязанного дать за выбор быка; пчелинцам за караул платится по фунту с пуда, кто сколько будет иметь меду.
Когда уздень пшекау поссорится в доме князя, с него за это штрафа никакого не полагается. Из всего аула выбирается обществом один человек для повестки народу обо всем, что потребуется к исполнению, и за это он исключается из народной подати; но если будет выбран чагар, то он платит господину наравне с прочими его чагарами.
В пользу того узденя или чагара, у которого будет находиться княжеская жена в первый раз после женитьбы, остаются лошади, которые ее привезут.
Когда чагар умрет, а его брат возьмет его жену себе в замужество, платит в пользу родственников жены одного быка сверх прежде уплаченного за нее калыма. Родственники не вправе воспретить брату на ней жениться. Если после умершего князя или узденя останутся сын и две дочери, из имения отца сын получает две части, а дочери – по одной.
Жене с детьми после смерти мужа предоставляется восьмая часть, без детей – четвертая.
В прочих разделах делается разбор исходя из родства, но только в том случае, если после умершего не останется детей, которые считаются прежними наследниками всего родительского имения.
Ш.Б. Ногмов. История Адыгейского народа. Нальчик – Эльбрус, 1994, с. 152-169.
№ 16. ОПИСАНИЕ О ПОДАТЯХ, ЧИНИМЫХ ОТ ЧЕРНОГО НАРОДА СВОИМ УЗДЕНЯМ
Не купленная, а оставшаяся по наследству от предков собственная оброчная чернь платит дань в год главному узденю своему Исмаилу Дударову фамилии Анзоровых, который живет за рекой Тереком на реке Лескане, а именно:
Первое.
1. Проса, если кто на волах пахал, с каждого вола по одному возу.
2. В праздник наш, то есть в байрам, по одному барану.
3. После нашего поста на разговенье дается со двора хлеб печеный или мяса варенного кусок, или севрюжья спинка, а если кто из сих трех вещей ничего не принесет, то в штраф за непочтение узденя захватывается один бык.
4. В сенокосное время три дня работать, а если кто не пойдет на сенокос в те дни, то со двора в штраф один бык захватывается.
5. В зимнее время до весны должны узденям возить домой по очереди дрова, а если кто до весны не привезет дров, то с того в штраф берется бык.
6. Кто имеет пчел, те меду по три маты (т.е. сапетки – X. Д.) дают, а если кто не отдаст, берется в штраф бык один.
7. Когда у черных народов бывает моление, тогда дают по одному бараньему плечу, а если кто не даст, то в штраф берется по одному быку.
8. Когда мы чернь осенью на зимнее свое содержание режим в мясо баранов, то дается по одному бараньему плечу и голове, а если кто не дает, в штраф берется по одному быку.
9. Когда случается, что уздень с места на место переселяется или обветшает дом, то делаем по обычаям. Узденю дом и половину двора огораживаем, а другую половину двора и прочие во дворе строения, то есть сарай, хлев, собственные и дворовые узденские холопы исправляют. Если кто на ту работу не пойдет, то с того по обычаям берется в штраф один бык.
10. Из узденского проса каждой двор должен варить брагу и относить ему на его расход, кому сие препоручено будет, а если кто заупрямится и не будет браги варить, с того в штраф берется один бык.
11. Когда мы, черный народ, отдаем дочь свою замуж, то по обычаям из полученного калыма даем по одному быку, а если кто не даст добровольно, то и насильно уздень должен быка захватить.
12. Если поедем за солью, то после привоза дается со двора по одной мере, а ежели кто не даст, в штраф – один бык.
13. Когда к узденю гость или канак приедет, то они отдаются нам на постой, а ежели кто заупрямится и не примет в дом того гостя, то штраф берется по два быка.
14. Когда большому рогатому скоту случается падеж, то больных режим в мясо, и из того мяса дается от каждой скотины к заду от средины часть, а ежели кто не дает, в штраф берется один бык.
15. Когда уздень пожелает куда съехать, даются лошади, а которую лошадь кто для своей домашней надобности особенно кормит и бережет, то никогда не дается.
Тех же Анзоровых не купленные, а оставшиеся по наследству от предков собственные безоброчные дворовые люди той же черни имеют издревле обычай и поступают по сему:
Второе.
1. Когда они отдают дочерей своих в замужество, то из получаемого калыма ничего не дается.
2. Лошади от них без дозволения их не берутся, а по прошению или по приказанию давать узденю должны.
3. Кто к ним знакомый или родственник приедет и попросит хлеба, сена, дров и прочее, то дают без запрещения узденского, и в том имеют волю.
4. Когда они сами жениться желают или детей своих мужского пола женить пожелают, то за невесту калым платят сами, не требуя от узденя своего помощи, и ему узденю не дается.
5. Прочее, что к узденской работе принадлежит, они беспрекословно исполнять должны.
Анзоровых же кабаков маленьким узденям, принадлежащим Магомету Парытову, из такашовых детей холопы платят в год со двора дань, а именно:
Третье.
1. В какой год проса довольно уродится, даем столько, сколько уздень пожелает, беспрекословно, а когда мал урожай будет, так что и сами не надеемся себя пропитать, то ничего не берется.
2. В летнее время с каждого двора даем по ягненку, а когда кто не даст ягненка, то уздень должен взять насильно за штраф барана одного.
3. Кто зарежет барана после нашего поста на разговенье, то половину барана отдаем узденю, а если у кого нет барана зарезать, а случится кто из большего рогатого скота зарежет, то из того кусок мяса, а когда и сего не случится, то из рыб севрюги или лососью спинку, или по нужде печеной хлеб, а когда кто из сего ничего не отдаст, то за непочтение в штраф сильно уздень должен брать барана одного.
4. В сенокосное время три дня работать, а в зимнее время перевозить, а если кто не будет работать, то в штраф берется по одному быку.
5. Осенью при наступлении уже самой зимы уздень должен зарезать трех баранов и браги заготовить и всех нас такашоевых угостить, а после уже начинаем до весны на него возить дрова столько, сколько надобно. Если не сделает уздень им почести, то каждый двор должен только по восемь возов к нему привести. Когда ж кто из них не будет возить дров, то с того в штраф уздень взять должен быка.
6. Кто имеет пчел, тот должен давать меду по одной мате, а если кто не даст меду, то тогда должен узденю в оплату отдать против маты меду два барана.
7. Если кто из них пшеницу или ячмень посеет, должен дать узденю один козловой тулук пшеницы и другой – ячменя.
8. Когда у нас бывает моление, тогда даем по одной бараньей передней лопатке, а если кто не даст, то в штраф берется один баран.
9. Сверх того, кто в котором дворе в которой день одного или десять, или двадцать баранов для себя зарезал, то даем со двора по одной передней лопатке, а если кто тайно зарежет или не даст плеча, с того берется в штраф один баран.
10. Когда случается у узденя дом обветшает или на другое место пожелает переселитья, то должны делать ему дом, кухню и половину двора огородить, а кто не будет в сей работе участвовать, то уздень должен за штраф взять насильно быка одного. Другую половину двора и прочие строения, сарай, амбар, хлев заканчивает своими дворовыми людьми.
11. Когда уздень брата или сына своих женит, то он не принимается им в дом свой, а отдается из нас каташовых достаточному во двор, тот его должен принять, жене сделать и подарить в меру ушитую шубу одну, подушку одну и камышенную циновку, и им молодым где жить, надобно сделать тут же во дворе особливой домик, и при всех веселаска бывают игроки, то тем дается за то на пищу один бык. А кто сего не сделает, взять с виновного жениху самому в штраф быка одного.
12. Когда мы выдаем своих дочерей замуж, то из получаемого калыма даем быка одного, корову одну.
13. Ежели кто из узденей, то есть сам или брат, или сын его, или родственники узденские мужского пола, умрет, тогда уздень на изготовление браги дает проса. Кроме того, на поминки умершего со двора относим по вареному барану к узденю в дом, а кто сему воспротивится, с того в штраф бык берется.
14. Когда уздень захочет ехать куда и попросит под съезд лошадей, то из чести иные дают, а другие жалеют свою лошадь и не дают, тогда уздень насильно из табуна захватывает, но поскольку по обычаям так не должно быть, то мы от них обратно отнимаем, за что ни какого штрафа не берется.
15. Когда ездим за солью и привозим оную, то из оной третью часть каждыой двор отдает, а кто не даст сам, тогда в штраф берется за то один бык.
16. Когда большому рогатому скоту падеж бывает, то больных режем и от каждой скотины от средины к задней половине часть отнимаем и отдаем узденю, а если кто не дает, то в штраф берут одного быка.
17. Когда между собой живут братья в одном дворе, то есть двое, трое или четверо, даже если и до двадцати человек их было, и пожелают разделиться – в том им воля, но после раздела тот двор от общества своего должен узденю дать пять лошадей или сто баранов.
18. Когда уздень наш отъедет с прочими какими-нибудь владельцами Тоусултановыми и главными Анзоровыми узденями для добычи в дальнее место на воровство и когда по случаю обиженные узнают о том и будут требовать своего обратно, то тогда мы, такушовы , за узденя своего его часть уплачиваем, а когда здесь, в Кабарде, воровством что получит, то должен уздень сам от себя платить, а мы платы за него не чиним.
19. Случается иногда, что в ссорах и драках друг друга или чужого кто убьет, то за кровь платим узденю одного убийца, другого ясыря, и отдаются то родственнику убитого, а когда из нас кого убьют, то так же два ясыря взыскивается со стороны убийцы и отдается один узденю, другой во двор убитого родственника.
20. Каждый год должны огораживать и вспахивать под овощи огороды, а ежели кто не будет в сей работе участвовать, то с того двора в штраф берется бык один.
21. Сверх того, что мелким узденям платим, еще даем и главному узденю Исмаилу Дударову Анзорову ежегодно по два ягненка и по 12 тулуков проса, ежели случится урожай, а когда нет урожая, то ничего.
Четвертое.
Токашовой черни холопы и ясыри.
Дани никакой узденям большим и мелким не платят. Поскольку они уже принадлежат такашовым, то всякую работу исполняют и хлеб пашут на них, такашовых, а иногда вместо них ходят и на узденскую работу, когда потребуется. Пропитание имеют они общее с ними, такашовыми, для чего те холопы и ясыри себе лично хлеба не пашут.
Узденя Батыгирея Гещекина чернь роду токашава платят в год дани со двора:
1. Кто на семи, на шести или на четырех быках пахал и получил урожай проса, тот отдает четыре арбы, а ежели на двух быках, то две арбы, а когда нет урожая, то никто ничего. Кто при урожае не даст положенного числа проса, тогда за четыре арбы берется штраф по три арбы, а за две арбы – по два быка. За честь дают проса при урожае по два тулука, а кто не принесет, с того в штраф берется по одному барану.
2. Берется по два ягненка, а кто не даст, берется в штраф по одному быку.
3. После поста нашего на разговенье берется один хлеб, пешлек, то есть сыр, или из рыб спинки севрюги или лососи, а ежели кто из сего ничего не принесет, то в штраф берется баран.
4. Когда уздень для сенокоса зарежет барана и браги изготовит, тогда на него два дня работают и из своего сена по одному возу дают. Ежели кто не будет в сенокосе участвовать и воза сена не привезет, в штраф берется по одному быку, а когда уздень почести не сделает, то и в сенокосе не участвует.
5. Когда узденю надобно переселится или обветшает дом, должны ему один дом сделать, где ему жить, а ежели кто не пойдет на работу, с того берется штраф один бык.
6. Кто имеет пчел, тот дает по три маты, когда бывает меду урожай, а кто не даст, с того берется штраф по одному быку, а когда нет урожая, то ничего не дается и не взыскивается.
7. Когда выдаем дочерей замуж, тогда из получаемого калыма платим по одному быку.
8. Для узденской пашни, ежели он зарежет барана и изготовит браги, в пахании и сеянии проса употребляемся один день, потом вовремя жнем, очищаем его и к узденю уже готовое привозим. На сеяние семена по одному тулуку от узденя даются, когда же кто не пойдет в пашенную работу, берется штраф один бык. Ежели от узденя при начале пахания почести не будет, тогда на него не пашем и штраф за это не берется.
9. Когда уздень сам или брат его, или сын его, или родственник женится, то его жена отдается в дома наши на содержание, где ей дается рубаха, штаны, бешмет бумажной материи. Сколько та жена в доме будет жить, столько не должны никакой не только подати платить, но и на него не работать, да и прежние узденские долги, состоящие на том дворе, оставляются без платежа. Тот двор после того, как узденская жена вернется в свой дом, еще дает рубаху, портки, бешмет, черики, на косу три аршина , мови один конец, постель, подушку с наволочками бумажными, одеяло стеганое бумажное, другую постель без наволочки, камышевую циновку одну. Ежели от какого двора тем платьем и вещами не снабжена будет, то следует в штраф взять лошадь одну или быка одного.
10. Для калыма за невесту узденя даются два быка, а если не дадим, должен уздень и насильно взять, в чем и прекословить не могут.
11. Если узденю для езды куда-нибудь лошадь необходима, то по его прошению ее даем, только насильно он брать не должен.
12. Когда сами выезжаем для пахания себе земли, на посев проса, на изготовление браги, с того по одному тулуку даем узденю, а ежели кто не даст, берется штраф по одному быку.
13. Когда бывает моление, даем со двора по одному бараньему плечу, а ежели кто не даст, то в штраф захватывать по одному барану.
14. При открытии каждой весны дается по пешлеку или одному сыру, а кто не даст, с того в штраф берется по барану.
15. Ежели сам уздень или его брат, или кто-нибудь из его родственников умрет, в дом мертвого на приготовление яства свозится по одному возу дров, если кто не привезет, берется штраф по одному быку.
16. Для поминок по одному тулуку браги дается, ежели кто из сего ничего не даст, берется в штраф по два быка.
17. Если между чужими и нами драка и смертное убийство последует, то делается так, как у Анзоровых по обычаю положено.
18. Когда привозим на свои надобности соль, дается по одной мате, а ежели кто не даст, с того берется в штраф один баран.
19. Ежели наш уздень с прочими узденями что-нибудь у нас в Малой Кабарде или в Большой Кабарде у владельцев украдет, а после узнают и будут просить возвращения или уплаты, а уздень заплатить будет не в состоянии, то они отрабатывают украденное беспрекословно.
20. Когда у узденя родится сын, то дают по одной корове, а если родится дочь, то ничего не дают.
Его узденя Батыгирея Гешокина дворовые холопы, оставшиеся по наследству от предков, имеют обычай и порядок:
1. Когда отдают своих дочерей в замужество, то уздень за нее калым получает.
2. Лошадей от них уздень брать волен, в чем и не прекословят.
3. Также и продавать холопы своих лошадей вольны.
4. Кто к ним знакомый или родственник приедет и будет просить хлеба, сена, дров и пр., то даем без запрещения узденского, и в том имеем волю.
5. Всякую у них скотину уздени насильно брать не должны.
6. Когда они сами женятся или детей своих мужского пола женить пожелают, то за невесту калым платит уздень.
7. То, что относится к узденской работе, они без прекословия исполнять должны.
8. А когда кто из нас, холопов, детей и жен наших помрут, то похороны и поминки уздень наш делать должен.
ЦГАДА. ф. 23, д. 9, ч. 6, л. 58-6.
№ 17. ДОКУМЕНТЫ НЕИЗВЕСТНОГО АВТОРА. 1830 Г.
На предписание Вашего Высокопревосходительства от 20 октября 1831 года относительно жалобы кабардинского князя Алхаса Мисостова, имеет ли он право на упоминаемую в жалобе землю и заслуживает ли он сам внимания как недавно возвратившийся из-за Кубани, честь имею объяснить следующее.
В 1822 году Мисостов бежал за Кубань со своим семейством, а когда умер князь Кучук Джанхотов, сразу поспешил возвратиться в Кабарду, чтобы воспользоваться имением, оставшимся после князя Кучука Джанхотова.
В 1822 году Ермолов издал прокламацию, что князья и уздени Большой Кабарды за явную измену против правительства лишаются дворянского достоинства, а движимое и недвижимое имущество, им принадлежавшее, поступает в казенное ведомство.
На основании сей прокламации Алхас Мисостов не имеет права не только на наследство покойного князя Кучука Джанхотова, но и не должен воспользоваться имуществом, принадлежавшим ему до побега из Кабарды.
По древним обычаям князей кабардинских женский пол не может наследовать ни родовое, ни благоприобретенное имущество после своих родителей или братьев. Обычай сей, несмотря на протест шариата, до сих пор сохраняется.
После умершего Кучука Джанхотова остался женский пол, который по вышеизложенным обычаям не может наследовать имущество, а ближайшим наследником является генерал-майор князь Бекович-Черкесский. Хотя он и согласился уступить право сие ближайшему наследнику Алхасу Мисостову, бывшему в бегах, но по мнению моему сие не должно быть допущено нашим правительством. Князь Алхас Мисостов не из чистосердечного раскаяния в измене своей государю императору возвратился в Кабарду, а из видимого интереса воспользоваться имением Кучука Джанхотова.
ЦГИА ГР. ССР, ф. 2, он. I, д. 2856, л. 4 об.
№ 18. ВЫПИСКА ИЗ АДАТОВ
Чегемцы платили фамилии Атажукиной (исчисления в деньгах):
1. За раздел имущества старшины получали, смотря по состоянию имущества подданных, на сумму от 150-200 до 300 рублей серебром.
2. От черного народа с каждого дома каждое лето для молока получали по одной корове, что составляло до 140 коров со всех или 700 рублей серебром.
3. На пищу получали по одному быку (140 быков = 1400 рублей серебром).
4. По одному барану (140 баранов = 140 рублей серебром).
5. По одному кувшину масла (70 пудов = 210 рублей серебром).
6. По два бурдюка пива (280 бурдюков = 140 рублей серебром).
7. По одной сапетке пшеницы – 35 рублей серебром.
8. Во время зимы со всего народа для возки дров 20 ишаков – 40 рублей серебром.
9. Для запашки земли во время пахоты 20 быков – 60 рублей серебром.
10. Для одежды по одному курпяю со двора – 35 рублей.
11. Если кто помрет из оного народа и никого из наследников не останется, то все имение поступало в пользу фамилии Атажукиных, примерно от 40 до 80 рублей, а иногда и до 100 рублей серебром в год.
12. Когда кто из фамилии Атажукиных пожелает ехать на богомолье в Мекку, народ обязан был на путевые издержки давать ему пособие по возможности.
13. 50 лет тому назад Хаджи Темруко Атажукин при поездке в Мекку получил двадцать девок одинакового возраста, что составило 4000 рублей.
ЦГВИА, ф. 13454, on. 2, д. 296, л. 8-9.
№ 19. РАПОРТ КАБАРДИНСКОГО ВРЕМЕННОГО СУДА НАЧАЛЬНИКУ ЦЕНТРА КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ, ГОСПОДИНУ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРУ И КАВАЛЕРУ ПИРЯТИНСКОМУ ОТ 29 АПРЕЛЯ 1840 ГОДА
Во исполнение Вашего превосходительства от 6-го числа сего месяца за № 417 суд сей честь имеет донести, что осетины, состоящие в подданстве у кабардинцев, платили старшинам кабардинским и князьям ежегодно:
1. По триста баранов от всех, а лично от каждого дома по сапетке пшеницы и по большому кувшину коровьего масла.
2. Когда малолетний сын князя в первый раз приедет к осетинам, всякий осетинский житель обязан дать ему из табуна своего лошадь, а не имеющий табунов вместо лошади дает одну корову или быка, или же барана, смотря по состоянию. Это правило выполнялось только черным народом, а старшины дарят сему малолетнему князю хорошие ружья, шашки, пистолеты и прочие военные вещи.
Всякому князю осетины со двора доставляют необходимые потребности, в противном же случае за сопротивление берется с виновного осетина в пользу владельца княжеского достоинства в штраф по хорошей холопке.
ЦГВИА, ф. 13454, он. 2, л. 9.
№ 20. ПОВИННОСТИ, ОТБЫВАЕМЫЕ ОСЕТИНАМИ И ШОГЕМЦАМИ КНЯЗЬЯМ АТАЖУКИНСКОЙ ФАМИЛИИ. 11 НОЯБРЯ 1839 Г.
1. При разделении братьев взять разрешение у Атажукина.
2. С черного народа от каждого дома каждое лето для молока брать по одной корове, которая возвращается зимой прежним хозяевам.
3. Для пищи брать по одному быку, барану, кувшину коровьего масла, по два бурдюка пива, по одной сапетке пшеницы, на зиму дров 20 ящиков со всего народа.
4. Во время пахоты брать 20 быков, которые возвращаются после окончания пахоты.
5. Если кто умрет из народа и не будет родственников-наследников, то имение поступает Атажукиным.
6. Если кто из Атажукиных пожелает съездить в Мекку для богомолья, народ обязан на дорогу дать денег.
ЦГВИЛ СССР, ф. 13454, оп. 2, д. 296, л. 1 об.
№ 21. ПОДАТИ, ОТБЫВАЕМЫЕ КАРАЧАЕВЦАМИ КАБАРДИНСКИМ КНЯЗЬЯМ. 1839 Г.
Кабардинцы с давних времен занимали часть плоскости и часть гор и земель между реками Тереком и Кубанью. Будучи сильнее прочих горских народов, обитающих в их окрестности, они подчинили их себе набегами и грабежом и обязали их ежегодной податью. В числе этих народов были и карачаевцы. Во избежание грабежа и притеснения они обязались разделиться на княжества: Крымшамхалова фамилия – Мисостовой, Карабашевы – Джембулатовой, Дудовы – Атажукиной. Для охраны от насилия как своих князей, так и князей от прочих народов выселялись к ним с каждой упомянутой фамилии кабардинских князей на три года по одному князю. Эти князья кроме охраны обязаны были сопровождать князей, ездящих по своим надобностям в разные места, и отыскивать имущество, либо только похищенное, либо явно отнятое. За такую трехлетнюю охрану от всяких насилий и обид платили они оным трем князьям 1500 баранов и 100 штук рогатого скота. Более того, тем из них, кто умел лучше всего охранять, по просьбе делалось особое уважение. Старшему князю всей Кабарды, какой бы он фамилии ни был, с каждого дома давали по одному барану. Однако с тех пор, как вступили в пределы Кабарды русские войска и построили крепости, все народы освободились от их насилия и самовластия, а в их числе и карачаевцы отошли от них.
ЦГВИА, ф. 13454, он. 8, д. 18, л. 5 об.
№ 22. ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ НАЧАЛЬНИКУ КАВКАЗСКОЙ ОБЛАСТИ ГОСПОДИНУ ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТУ И НАЧАЛЬНИКУ ПАВЛУ ХРИСТОФОРОВИЧУ ГРАББЕ ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА КАБАРДИНСКОГО КНЯЗЯ МАЙОРА МИСОСТА АТАЖУКОВА 11 НОЯБРЯ 1839 Г.
Известно всему народу, обитающему в горах Кавказских, да и местному начальству, что осетины издревле принадлежат фамилии нашей Атажуковых, в отличие от всех прочих осетин, на правах подданных от народа, от которого получали подати, а именно:
1. От старшин: если кто из них пожелает учинить между родственниками раздел имущества, должны наперед испросить на то от нашей фамилии позволения. За это из разделенного имения получали часть.
2. От черного народа. 1) С каждого дома каждое лето для молока берется по одной корове, которые после отпадания надобности возвращались каждую зиму прежним хозяевам. 2) Для пищи берется по одному быку, барану, кувшину коровьего масла, по два бурдюка пива, по одной сапетке пшеницы, во время зимы для возки дров берется по двадцать ишаков со всего народа, а во время пахоты – двадцать быков, которые после отпадания надобности так же возвращались. Для одеяния берется по одному курпяю. Если кто умрет из народа и никого из наследников не останется, все имение поступает в пользу нашей фамилии. Когда из нашей фамилии кто пожелает отправиться на богомолье в Мекку, народ обязан был на путевые издержки давать ему пособие по возможности.
Фамилия наша сим народом владеет уже несколько столетий, и всегда обязанность свою народ исполнял без малейшего уклонения до 1821 год. А с этого времени начали уклоняться, особенно после постройки в Кабарде крепостей. Они совершенно вышли из повиновения и перестали давать нам полагающиеся подати. Принуждать их не осмеливаемся, опасаясь начальства. Об уклонении их от податей и неповиновении по долгу моему, так как я старший в своей фамилии, неоднократно докладывал местному своему начальству и просил принудить их к повиновению и платежу податей. Но не получив от оного никакого разрешения, вынужден был на обратном пути из Грузии обратиться к генерал-адъютанту графа Дубича, изложив ему эти обстоятельства в просьбе от кабардинского народа о нуждах своих. К совершенному моему несчастью в пользу нашей фамилии ничего не последовало, а между тем день ото дня увеличиваются убытки наши… Раньше доходы мы получали от народа в виде податей и не имели своего состояния, с которого могли бы получать постоянные доходы и тем самым возмещать свои убытки, ибо предки наши по своему азиатству не искали богатства прочного, а старались всеми силами приобрести народ, на которого полагали всю свою надежду, считая, что оный будет для них самих и наследников их прочным капиталом.
ф. 13454, оп. 2, д. 296, л. 1-3.
№ 23. ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА, ПОДАНАЯ ПОЛКОВНИКУ ПЕТРУСЕВИЧУ КАБАРДИНСКИМ ЭФЕНДИ ХАДЖИУМАРОМ ШЕРЕТЛОКОВЫМ И УЗДЕНЯМИ АНЗОРОВЫМИ ОТ 4 МАЯ СЕГО 1844 ГОДА В КРЕПОСТИ НАЛЬЧИК
На запрос Вашего Высокоблагородия, кому принадлежит земля, занятая военным поселением от реки Деменюка до Екатеринограда, по всей справедливости объявляем следующее:
1. От реки Деменюки до станицы Пришибской землей владел уздень Хаджиисуп Сосмаков, который в 1822 году бежал за Кубань и более не возвращается в Кабарду.
2. От Пришиба далее по дороге к Екатеринограду примерно на 9 верст земля принадлежит князю Кайтуку Казиеву и его сыновьям – прапорщику Бек-Мурзе и корнету Мисосту Казиевым, находящимся ныне в отряде против горцев. Землей от Пришиба до Шарданова брода примерно на 4 версты некогда пользовались бывшие крестьяне князя Кайтуки Казиева Темирханов и теперешний майор Шарданов – родственники между собою. Темирханов с 1822 г. и доныне находится в бегах, Шарданов же, хотя теперь по милости правительства и приобрел чин майора, но на землю эту права не имеет, поэтому она принадлежит бывшему его помещику князю Кайтуку Казиеву, выпустившему его, Шарданова, на волю. От Шарданова брода далее к Екатеринограду, примерно на расстоянии 5 верст, пользовались их землею до военного поселения подвластные их уздени: Хаджи Элькабанов, бежавший в 1822 году за Кубань и оттуда не возвратился, и уздень Черивань Камбиев, живущий и ныне в Кабарде, но земля эта им не принадлежала, а принадлежала князьям Казиевым, которым и следуют за оную законное удовлетворение.
Остальная земля примерно на 4 версты до Екатеринограда и до Малки, взятая под военное поселение, принадлежала умершему подполковнику князю Кучуку Джанхотову. После его смерти остались две законные его дочери, княгиня Наурузова – вдова, живущая в Кабарде с двумя сыновьями, и княгиня Хамсада – жена ротмистра Туганова, находящегося на службе, живущего и имеющего владение за Кубанью. Кроме сих двух дочерей, детей у князя Кучукова в живых более не осталось.
Недвижимое имущество по нашим правам и законам не поступает в наследство дочерям, поэтому княгини Наурузова и Туганова не участвуют в разделе земли, оставшейся после умершего отца их князя Кучука Джанхотова. Земля должна поступить ближайшим родственникам по мужской линии. На основании сего закона право на эту землю имеет двоюродный брат князя Кучука Джанхотова князь Алхас Мисостов. Хотя по нашим правам, может быть, и следовало бы передать ему имущество, но поскольку он был в бегах и по прокламации генерала Ермолова лишен недвижимого имущества в Кабарде, а по возвращении земля двоюродного брата его Кучука Джанхотова находилась ужа в казне и ему не была возвращена, а теперь поступила под военное поселение, то вопрос о праве его на землю двоюродного брата подполковника князя Кучука подлежит решению высшего начальства.
Что же касается узденей Александра, Петра и Михаила Мисостовых, то они являются детьми не князя Кучука Джанхотова, как показал генерал Пирятинский, а детьми двоюродного брата его Алексея Мисостова, принявшего христианскую веру, родного брата князя Алхаса Мисостова, рожденными от узденьши. По нашим законам они не только не имеют никакого права на княжеское отцовское достоинство, но и на право наследия отцовского недвижимого имущества.
Не угодно ли будет Всемилостивейшему монарху нашему дать поименованным княгиням за земли отца их князя Кучука Джанхотова, поступившие под военное поселение, троюродным братьям их Александру, Петру и Михаилу какое-либо вознаграждение, которое они должны принять не в виде вознаграждения за оную землю, а как высочайшую милость за заслуги покойного князя подполковника Кучука Джанхотова.
Подлинно подписал кабардинский народный эфенди Хаджиумар Шеретлоков.
ГЛСК, ф. 406, оп. 1, д. 119, л. 49-52.
№ 24. СВИДЕТЕЛЬСТВО. 4 МАЯ 1844 Г.
Дано сие свидетельство Кабардинским временным судом Большой Кабарды 1-й степени узденям Анзоровым и всей фамилии их в том, что земли по Военногрузинской дороге от Минаретского укрепления вниз по течению реки Терека до соединения с рекою Деменюком действительно издревле и поныне являются собственностью узденей Анзоровых. Никто из кабардинцев не имеет права на оспаривание оных. Ныне земли те заняты под русские поселения. Кабардинский временный суд удостоверяет, что фамилия Анзорова совершенно лишена земли. В чем засвидетельствовано приложением печати.
1. Подпоручик князь Алхас Мисостов.
2. Штаб-ротмистр Батырбск Тамбиев.
3. Подпоручик Умар Тамбиев.
4. Прапорщик Уважуко Жамбеков.
5. Народный эфенди Шеретлоков.
ГАСК. ф. 406, оп. 1, д. 119, № 42.
№ 25. СВИДЕТЕЛЬСТВО
Свидетельство дано кабардинскому владельцу господину подполковнику князю Кучуку Джанхотову в том, что земля, находящаяся за Малкою Кабардою около Екатеринограда и занимаемая прежде казаками Екатериноградской станицы, действительно ныне принадлежит господину подполковнику князю Кучуку Джанхотову и его наследникам. В доказательство сего дано сие свидетельство за подписью и с приложением печати в с. Прохладном 12 сентября 1815 года. Подлинное свидетельство подписал командир войска на Кавказской линии и начальник 19 пехотной дивизии генерал-майор Дельпоцо. С подлинным сверил генерал-майор Голицын.
ГАС К, ф. 406, оп. 1, д. 119, № 54.
№ 26. ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ КАБАРДИНСКИХ ДРЕВНИХ ОБРЯДОВ (1844 Г.)
I. Разделение кабардинского общества или племени на сословия, включая класс крепостных людей:
1. Кабардинское общество разделяется на одиннадцать сословий и степеней узденских, включая класс крепостных людей:
а) Князья, произошедшие от князя Инала, потомка Казия: Джембулат, Мисост и Атажука; от Джембулата произошли сыновья Бек-Мурза и Кайтука, наследники которых приняли фамилию по именам своих отцов. Теперь в Кабарде четыре княжеских фамилии: Бек-Мурзина, Кайтукина, Мисостова и Атажукина .
б) Уздени первой степени, произошедшие от родоначальника Генардука: Анзоровы, Куденетовы и Коголковы, каждого из них именуют тлехотлеш или коц; уздени Тамбиевы равны с ними, но только фамилия их сама по себе .
в) Княжеские уздени называются орк; к этому классу также причислены по приговору незаконнорожденные дети от князей, называемые тумак.
г) Уздени третей степени принадлежат к первостепенным узденям и называются оркша отлехуса.
д) Вслед за ними идут уздени, называемые пшехао.
е) Отпущенники от князей и узденей, называемые азат.
ж) Княжеский беслень пщитл.
з) Узденский ук, или крестьянин, который господину своему платит годовую дань и работает на него не всегда, а только в назначенные дни года, называемые оку.
и) Узденский ук второго рода – крестьянин, называемый тлохосшао, который весьма мало уплачивает своему господину и работает на него меньше, чем вышеозначенный ук.
й) Дворовые люди, которые живут при своем господине, исполняя все его приказания, и называются Лагунапит .
к) Служанка и прислуга: первых называют унаут, а последних – лигава.
II. Права и обязанности каждого класса, отношение одного сословия к другому, включая духовенство.
2. Князь как от своего узденя, так и от прочих, которые находятся в его владении, каждый год с баран-коша получает для пищи по барану и барашку; дань эта называется мелжаго.
3. Князь, по обряду, имеет право на время требовать от узденских табунщиков лошадей для езды себе и товарищам, с условием возвратить обратно, не изнуряя их.
4. Когда к князю приедет другой князь, например из-за Кубани или из других мест, князь показывает гостю квартиру у своего узденя – пшехао, и сколько бы приезжий ни прожил, пшехао должен кормить его со всеми людьми, при нем находящимися. Подарки же, полученные князем от князей, навещающих его, как-то: платье и конская сбруя, отдаются им тому узденю, у которого гость квартировал и продовольствован был со своею свитою .
5. Кабардинцы, отправившиеся в партии против других горских народов для наказания или по другим причинам, если останутся победителями и возвратятся с добычею, состоящею из людей, скота и прочего, обязаны старшему князю, даже если он и не был в партии, дать одного человека из лучших. Если же людей в добычу не достанется, вместо такого человека отдается скот и прочее; остальная добыча делится по частям между теми, кто был в партии.
6. Князь имеет право посылать по собственным делам узденя своего с наставлением, что делать там, куда он отправляет его.
7. Князья, имеющие своих, властны продавать их, дарить или разбивать семьи из Кабарды и посылать их в другие места; а если проданные, подаренные или оставленные дворовые люди принесут в судебном месте жалобу, то она не принимается.
8. Когда князь узнает, что у кого-то есть хорошая охотничья собака или барсучье нагалище, то он вправе взять и то и другое. Удостоверившись в доброте собаки, он платит хозяину по усмотрению своему.
9. Когда князь умрет и останутся у него долги, которые при жизни он не уплатил, то все иски по ним остаются без внимания, и наследники ни за что не ответствуют .
10. Когда князь соберется жениться, то за невесту платит по желанию и состоянию его узденя .
11. Князья женятся на княжеских дочерях, уздени – на узденских, вольные – на вольных, холопы – на холопках. Чагары по желанию родителей своих берут невест либо своего звания, либо из холопок. Чагарам также предоставляется право жениться на дочери вольного или холопа .
12. Князю назначается следующий калым за дочь: лучший панцирь, стоящий двух крестьянок; другой панцирь, пониже добротой, ценою, однако же, не менее чем за одну холопку; налокотники, стоящие не менее чем за одну холопку; налокотники, стоящие одной крестьянки; еще налокотники и шишак, стоящие одной крестьянки; сабли ценою в служанку; сабля похуже; пять лошадей, из которых лучшая стоила бы непременно одной служанки, а прочие похуже и без цены, но только на выбор. Когда прописанных вещей и лошадей не окажется, то платят служанками .
По народному условию после прекращения чумы 10 июля 1807 г. калым убавили на следующие разряды.
При взятии в замужество княжеской дочери, князь платит за невесту из девушек 500 руб. серебром, на скот по оценке или оружием, а если будет вдова, то калым 300 руб.
Уздень первой степени за девицу платит калым в размере 350 руб., за вдову – 200 руб., по оценке на скот, лошадей и вещами .
Меньшие уздени за девку платят 220 руб., за вдову – 150 руб. серебром .
Больные за девку платят 150 руб., за вдову – 100 руб. серебром.
За девок из черного народа платится калым в размере 160 руб. серебром и венчают их по религии, с согласия родственников, отстраняя тем самым самовольство прежних времен, когда девки уходили замуж без позволения хозяев. Хотя и принято за это виновных с прижитыми детьми возвращали тем владельцам, от которых они бежали, но это оставлено без исполнения, дабы не подвергнуть всей стороны разорению и не произвести бунта .
До чумы всякий крестьянин отдавал своих дочерей в замужество без позволения господина. Теперь же помещик имеет право отданную без его согласия крестьянку с прижитыми детьми отобрать от мужа .
Холоп, отдавая дочь за холопа, брать за нее калым не может, а получает таковой господин его. Дворовый, имеющий дочерей, при выдаче их в замужество полученный калым, заключающийся в 160 руб. серебром или 16 шт. скота за каждую, отдает своему господину все, кроме одной штуки скота, которая дается дочери на платье .
Дочерей княжеских, узденских и дочерей вольных людей насильно не брать. Прежде было не так: кто бывало какую девку заметит, мог взять ее даже разбоем, из-за чего происходили беспрестанные ссоры и даже убийства. Прежде за подобное самоуправство виновный платил родственникам только калым. Теперь же это изменено, и без согласия родственников и венчания муллою своего аула никто ни у кого девки похитить не имеет права. Тот же кто, презрев это постановление, возьмет жену буйством, а посторонний мулла примет участие в этом беспорядке, то первый из них подвергается штрафу, объясненному ниже, статьею 101.
13 . Когда князь вступит в брак, то жену свою должен поместить на год у своего узденя. По прошествии года, он берет ее в свой дом, а узденю дает целое семейство в уплату за содержание жены своей. В случае же невозможности со стороны князя уплатить семейством, уздень получает от него сто баранов.
В пользу того узденя или чагара, у которого находиться будет княжеская жена в продолжение первого года ее замужества, остаются все лошади, на которых она к нему привезена.
14. Из полученного князем калыма за дочь его узденям дается часть, которая делится по степени важности каждого из них.
15 . После переселения князей на другое место, принадлежащие им уздени переходят с ними и живут в недельном расстоянии от их аулов. Переселение это относится только к Кабарде, а когда князья пожелают перейти в другие места, за Кубань или далее, то уздени остаются в Кабарде. Народ не должен допускать их переселения, даже если они и сами пожелали бы последовать с князьями. Самому же князю дается свобода одному выходить из Кабарды, куда пожелает.
Когда уздень обижен князем или не получит полагающихся ему подарков, то может переселиться на другое место.
По народному условию после чумы.
Уздень не имеет права переселиться во владение другого князя. Всякий должен жить близ своего князя, ежели не вместе, собственным аулом.
Людям, отпущенным на волю князьями и узденями, не дозволяется уходить из их аулов в другие. Они должны жить в них вместе со своими детьми, не перенося имущества.
Узденский уздень после смерти своего узденя может по своему желанию остаться у родственников умершего или его князя. В другое место ехать и отойти к иной фамилии он не может.
16. Отца и мать князя узденям ругать воспрещается, и сам князь не имеет права ругать узденя по матери и отцу .
17. Уздени насильно не служат князьям, а только по собственному желанию и тогда, когда от своего князя получают узденскую дань сполна. Дань эта заключается в следующем.
Первостепенному узденю дается дань из 15 предметов, из коих непременно должно быть семейство людей, 500 или более баранов, часть земли, разные железные вещи и проч. Это все делается по общему согласию .
Уздень третьей степени получает дань от узденя 1-й степени из семи предметов. В числе их должно быть одно семейство или два человека из этого семейства, 100 баранов, панцирь с нарукавниками, ружье, сабля, пистолет и годовалый жеребенок. Прочие уздени получают такую же дань от своих князей.
18. Во время нахождения узденя при князе внутри Кабарды он получает сверх узденской дани еще и разные подарки, например, лошадей, крестьян, железные вещи .
19. В бытность князя в чужих краях, за Кубанью или в другом месте, он наделяет узденей своих из тех подарков, которые получает, смотря по степени достоинства каждого.
По народному условию после чумы, князь не имеет права требовать от узденя подарков, данных ему с давних времен, но узденю не воспрещается добровольно возвращать их.
20. Уздени всех степеней, получив от своего князя по обычаю дань, по требованию князя находятся при нем и предоставляют по одному вооруженному. Если бы князь пожелал ехать за Кубань к другим горцам или в Дагестан, уздени следуют за ним. Если князь получит там подарки, то делит их с узденями, соображаясь с услугами каждого из них. Если между ними будет находиться первостепенный уздень, даже младший прочих летами, то он получает из раздаваемых подарков лучшую часть.
21. Когда князь едет в Россию, Персию, Турцию или другие отдаленные места и с ним первостепенный уздень, то ему дается особое место возле князя как почетному человеку, даже если в сопровождении князя находились люди летами старше помянутого узденя. Он имеет перед ними преимущество и награждается больше остальных, которые во всем равны между собою, как в наказаниях, так и в уважении у князя, и во время нахождения в свите имеют право ожидать награды, соответствующей заслугам.
22. Первостепенные уздени, где бы ни находились, по извещению князя являются к нему для совета и находятся при нем, сколько ему угодно.
23. Уздени пшехау, т.е. княжеские, исполняют все то, что князь прикажет. Они не являются холопами, но и не приравниваются с настоящими узденями. Они служат князю ежедневно и безотлучно, наблюдая за домашним порядком, унимая, по приказанию князя, всякие невежества и дерзости, наблюдая, чтобы все были послушны. Князь по обряду защищает их от всяких несправедливых обид, вступается за них, взыскивает с обидчиков. Народ обязан сносить терпеливо все, что князь сделает – правильно или неправильно, и не может выходить из повиновения. Если взыскание будет неправильным, то за это отвечает сам князь, а не уздень пшехау .
В дополнительном обряде. Когда уздень пшехау поссорится в доме князя, с него за то штраф никакой не взыскивается.
24. Княжеские уздени, беслань-орк , должны всегда находиться с князем, верхом на собственной лошади и со своим оружием, а в случае необходимости снабжать тем и других, исполняя все приказания князя беспрекословно. Когда кто из тех беслань-орков будет убит в горах, то с виноватого взыскивается по статье 90. Каждый двор должен быть представлен одним беслань-орком.
25. Князья по народному обычаю не имеют права обижать узденей без причины.
26. Узденям третьей степени за обиду от князей, узденей и равных ему производят удовлетворение саблею и лошадьми.
27. Незаконнорожденные тумаки от князей, причисленные к разряду узденей 3-й степени, если отправятся по собственному делу и будут кем-нибудь обижены во время следования, то получат штраф наравне с узденями 3-й степени. Если же они занимают экзекуторскую должность и посланы от суда, то в их пользу взыскивается за нанесенную им обиду штраф наравне с князьями.
28. Уздени, чагары и прочие вольные люди, подвергшиеся несправедливой обиде со стороны своего князя, имеют право уйти тайно к тому князю, к какому пожелают, или первостепенному узденю, и просить разбирательства. Князь или первостепенный уздень обслуживает дело и по окончании уговаривает господина, чтобы он обходился лучше со своими людьми. Проситель возвращается по-прежнему к господину. Обстоятельство это может повториться несколько раз, если господин будет продолжать свои притеснения .
29. Когда женится уздень, он оставляет на время жену в доме у чагара или оку, где происходит гулянье. Чагар или оку в таком случае платит музыканту быка и штуку того товара, какой будет .
30. Уздень волен делать чагаров из холопов, дав на первый раз для домашнего обзаведения пару волов, пару коров, котел и восемь тулуков .
31. Каждому чагару дозволяется иметь у себя холопов, но по правам народным он не может их продать или подарить без согласия на то господина. На других такого же состояния применять ему не воспрещается, однако ж не иначе, как с позволения своего господина.
32. Когда чагар имеет холопов и с позволения своего господина захочет продать их, тогда он выбирает трех покупателей, в числе которых должен быть и сам господин, и предоставляет холопу выбор, кому из них он назначает себя в продажу.
33. Если у холопа или чагара будет скот, подаренный им родственниками, то князь или уздень не вправе отнимать его. Чтобы никто не сказал напрасно, что у него подаренная скотина, в то время как господин утверждает, что она его собственная, холоп или чагар к оправданию своему обязан указать родственника, подарившего ему ту скотину, который тогда вызывается и обязан присягнуть в справедливости показания. Если он не пожелает сделать этого, то правда остается на стороне господина, тогда он приобретает полное право отобрать скотину у чагара или холопа. Если вызванный родственник присягнет, то он не имеет права это делать.
Если чагар вместе с женой получит скот, подаренный ей родственниками, то господин пользоваться им не вправе, а при продаже чагара скот остается у его жены, сколько бы ни родилось его от подаренного скота в течение всего времени. С холопами поступать точно также.
При женитьбе чагар или дворовый дает в первую ночь жене корову из своей собственности. Сколько бы от этой коровы ни произошло приплоду в течение всего времени, ни муж, ни господин не вправе его отбирать, все остается в пользу жены, даже при продаже мужа чагара или холопа другому господину. Дворовым такую скотину дает господин, если они оной не имеют, она в таком же порядком всегда остается жене.
34. Кто из крестьян имеет дочерей, тот обязан при выдаче их замуж отдать господину за каждую по 3 скотины или по четыре из получаемого калыма. Господин может брать посредственную скотину, не выбирая лучших. Господин обязан при выдаче девки замуж сделать ей шелковый кафтан, а в случае неисполнения этого, он не добирает одной скотины, которая поступает в уплату за кафтан.
35. Когда брат умершего чагара берет вдову в супружество, то платит в пользу родственников жены одного быка сверх прежде уплаченного за нее калыма (это называется физь-штажичав).
36. Если чагар до того обеднеет, что будет не в состоянии господину своему платить положенной подати, то должен служить у господина во дворе наравне с холопами. Скота же господин не вправе отбирать у него. Если он от своего скота получит прибыль, на которую в состоянии будет купить себе жену, господин его не может удержать у себя и должен отпустить с женой, чтобы жил по-прежнему отдельно. Чагар же платит за это господину годовую дань.
37. Чагар, нажившийся в доме у господина до такой степени, что в состоянии завести собственное хозяйство, волен отойти и забрать весь скот, который он привел к господину. Тот скот, который он приобрел от господского скота в бытность у него в доме, все без изъятия оставляет у господина.
38. Если у узденя в доме будут холопы, а среди них будет чагар, то он не может отпустить на сторону холопов. Прежде он должен освободить чагара, даже если он беднее холопов.
39. После взятия кого из холопов или чагар где-либо в плен, господин вносит половину выкупной суммы, а другую половину платят родственники пленного.
40. Крестьяне одного семейства, состоящего из нескольких братьев, живущих вместе, не могут разделиться, не дав господам по 40 баранов с ягнятами каждый. Кто не имеет баранов, тот делиться не вправе. Это сделано для того, чтобы не расходились врозь, а жили вместе, т.к. из-за раздела они беднеют и уже не в состоянии ни исполнять работ, ни уплачивать должного господину .
В дополнительном обряде.
II) Существуют разные постановления при выплате чагарами подати господину. Одни дают господину пару быков, другие – холопку, некоторые – сто баранов или пять лошадей, а по неимению оных и рогатого скота, берутся обязательства с принятием на себя разных обязанностей.
41. Если уздень обидит в чем-либо своего чагара, который будет просить разбирательства этого дела, то обиженный остается свободным от услуг, пока не закончится разбирательство. Остальные чагары в это время не должны ослушиваться господ, а обязаны служить им в обыкновенным порядком .
42. Чагары платят господину своему годовую подать и работают по нижеследующему народному положению:
I) Холоп или чагар, имеющий для пашни две пары волов, обязан отдать своему господину в год три пары обмолоченного проса, но при неурожае или недостатке не дает ничего. Тот, кто будет пахать одной парой, отдает господину на том же основании одну арбу при урожае и достатке. Если же в пашне будет три пары, то господин берет четыре арбы проса после отделения чагаром или холопом необходимого количества проса на семена в свою пользу.
Сколько быков у крестьян будет во время пашни, столько арб проса они обязаны отдать своему господину .
II) Крестьяне семенами господина ежегодно засевают земли на один тулук проса. Господину возвращают уже готовое просо. Во время работы припасы должны быть от господина в достаточном количестве; если же господин доставлять их не будет, то крестьяне от работы в его пользу освобождаются.
III) В сенокосное время крестьяне должны для господина выполнить следующую работу: три дня косить, а два дня убирать скошенное, потом класть в копны с помощью дворовых холопов и возить сено в кутаны или дома. Дворовые же холопы и крестьяне должны перевозить только то, что они накосили и в копны поставили.
Холопы, впервые поступившие на работу муллы и крестьяне, среди которых есть холопы или дворовые люди, баранщики и табунщики для узденей не косят. Если господин не захочет косить по каким-либо причинам или даст припасов для пропитания рабочих, то крестьяне обязаны дать ему с каждого двора по семь арб готового сена в знак того, что избавлены были от кошения сена в его пользу.
IV) Дров давать господину следует по восемь арб со двора. Лучше всего рубить дрова в горах, если позволяет местоположение. Если же будет препятствие, то каждый дом обязан доставить взамен господину пятнадцать толстых брусьев, годных к строению, перевозя их зимою на быках (волоком).
V) Когда кабардинцам раньше было позволено ездить на линию за Мажарскою солью, то всякий, кто поедет из господских крестьян на собственных своих быках, обязан был отдать господину половинную часть соли после отделения себе из нее по сапетке с быка. Кто быков не имел и ездил на выпрошенных у другого, тот господам ничего не давал. Отправляющийся за солью на собственных конских арбах тоже господину отдавал по одной сапетке с арбы. За чужих же лошадей не платил ничего.
VI) Кто будет ковать железо, отдает из сделанного в год по одной полосе господину.
VII) В случае, если узденю понадобится большой дом с кухней, крестьяне обязаны безоговорочно выстроить ему такой, а женщины должны мазать, возить глину и месить ее вместе с дворовыми женщинами .
VIII) Огородные плетни делают крестьяне вместе с дворовыми людьми; полоть траву в саду и вымазывать дома обязаны по три раза в год крестьянские женщины .
IX) Плетни около своего дома, где будет необходимость, должны делать крестьяне с дворовыми людьми ; колья и хворост привозятся на крестьянской скотине.
X) Во время двух годовых праздников – Рамазана и Курбана – крестьяне обязаны варить господам бузу из своего проса, но в господской посуде.
XI) Крестьяне, имеющие пчел, в первые три года ничего не дают господам. По прошествии же трех лет, когда от одной сапетки получится три, вес отдается господам. Когда в хороший год будет более трех сапеток, то все, превышающее три сапетки от одной, остается в пользу крестьянина. В случае неудачи и малого числа роев, господам отдается только одна матка или две сапетки. Три сапетки, отдаваемые господину, не должны браться им по выбору из всех, а назначаются те, которые выведены из одной сапетки.
XII) Прислугу и волов гостей женского пола, прибывших к господам, обязаны прокармливать крестьяне .
XIII) Они же (крестьяне) дают господам в поездку лошадей, но только в то время, когда они свободны. Если же они понадобятся хозяину для поездки или по другим надобностям, то крестьяне не дают лошадей, и господа не в праве брать их насильно, дабы отдать за калым, ехать куда-нибудь по торговым делам или для кузнечной работы. Если из взятых на время лошадей какая-нибудь будет украдена, загнана или падет от другого случая, то господин обязан заплатить за нее крестьянину, которому она принадлежит.
XIV) Кто из крестьян зарежет собственную рогатую скотину, а не скотину, подаренную жене крестьянина, тот обязан свежую и сырую половину спины с боками доставить господину. Эта часть мяса называется ясвабго. Кроме этого, сварив с барана переднюю лопатку, он (крестьянин) должен принести ее господину.
XV) Во время Рамазана, т.е. поста, всякий крестьянин со двора должен в одну ночь приносить господину кушанья и напитки, соответствующие его состоянию, но не превышающие его средств.
XVI) Кто из крестьян имеет баранов, тот один раз в год, в декабре, до наступления поста обязан давать господину с каждого двора по одной лопатке копченой баранины.
XVII) После уборки хлеба и возвращения с работы каждый крестьянин должен дать господину со двора по кувшину бузы и по одному большому просяному чуреку.
XVIII) При варке бузы в большом или малом количестве, крестьянин обязан отнести один кувшин таковой к своему господину.
XIX) Если господин вновь пожелает строить дом, крестьяне обязаны его построить, а старый дом и вообще все, что пригодиться от старого дома, остается в пользу крестьян.
XX) Господину, отправляющемуся на поминки к родственнику, арбы с волами крестьяне должны давать по очереди.
По условию после чумы.
43. С бедных людей, живущих в аулах, и с того, на кого укажет владелец, хозяин аула и эфенди, не требовать положенных народом податей.
44. Из аула обществом выбирается один крестьянин для сообщения народу обо всем, что требуется исполнить. Избранный человек исключается из народной подати, а если он является чагаром или оком, то господское положение платит наравне с прочими .
45. Холопы исполняют в полной мере все приказания господ и работают безоговорочно.
46. Когда по приказанию господина с его баранов стригут шерсть, то необходимое количество назначается господину и его детям, сколько бы ее не оказалось. Остальное делится на равные части дворовым людям с включением в дележ господина и детей.
47. Когда режется скот для пищи господина, шкуры делятся между дворовыми людьми для выделки чувяков и ремней .
48. Господин в зимнее время, когда режет для пищи баранов, обязан ежегодно давать овчины на две шубы для дворовых людей; в противном случае они вправе на него не работать.
49. Во время сенокоса, если дворовые люди режут баранов, овчины остаются в пользу косарей .
50. Во время продажи господином семьи дворовых людей кому-либо из кабардинцев, если они (дворовые) не согласятся идти к покупателю, господин должен отыскать трех покупателей из узденей, и семья та без всяких уже отговорок обязана избрать из них одного .
51. Кто имеет пчел, сеет просо и водит баранов, должен отдать из меда и проса десятую часть, из баранов – сороковую, из рогатого скота – третью, и сороковую часть из товаров и денег. Все это получает эфенди и делит по частям: одну берет себе, другую – дьякону, а третью – бедным, остальное же делит поровну. В случае нужды и сам валий требует пособия от народа .
52. Обижать эфенди и муллов, живущих в аулах, воспрещается. Напротив, всякий должен их защищать, а тем более главный эфенди, присутствующий в мехтеме.
53. Запрещается кабардинцам брить бороды, курить трубки и сеять табак.
54. В праздник Жум не явившегося в мечеть на богомолье хозяин аула штрафует пятью рублями серебром .
55. Владелец земли получает с каждого дома по барану в год за сенокос. За водворение на его землю он также берет по барану с дома. Это, впрочем, не относится к князьям, а только к их узденям, вольным и чагарам. Если кто-то, избегая погони князя, который намеревается убить его, для обороны в крепком месте выстрелит и убьет у князя лошадь, то он не подлежит взысканию за убитую лошадь, а также не подвергается мщению. Он обязан заплатить князю за лошадь, а жизни лишиться не должен.
56. Во время народного собрания по делам аул становится кошами врозь. Если у кого родится сын, тот дает на пищу своему аулу корову, в случае отказа он платит штраф. Когда таковых коров соберется столько, что невозможно будет их аулом израсходовать, то лишние остаются на следующее собрание.
58. I) Господин вправе выбрать из крестьян чагар табунщика. За это ежегодно он дает табунщику на выбор лучшего жеребенка от одной из тех маток, которых он пас. Одежда у табунщика своя; из подати его убирается одна арба проса, а когда зимою господин режет кобылу для пищи, то внутренность и шея отдаются табунщику, за исключением самой незначительной части, которая отдается господину из внутренности.
II) Когда князь имеет свой табун-кош и табунщика, то уздени его должны пасти табуны свои вместе с княжеским .
III) Годовому ночному караулу при табун-коше платится за выпас лошадей. Кто имеет более четырех кобыл, то с каждого двора платится по стригуну. Из означенного караула при табуне княжеский табунщик берет быка за то, что он избирает караульщиков при табуне. Это делается для того, чтобы не трудно было найти годовой караул за вознаграждение, превышающее то, которое получают за другой труд. Именно поэтому многие стараются попасть в число годовых караульщиков при табуне-коше. Назначение таковых зависит от главного табунщика. При табунах князей в карауле состоит тридцать или сорок дворов .
IV) Получающий по стригуну с дома платит прочим табунщикам, находящимся с ним, в год по двадцать пять баранов и корову, два раза варить бузу в таком количестве, чтобы в каждой паре было не менее пяти пудов меду и достаточное число припасов, необходимых для бузы. Лошади, приставшие к табуну, если не отыщется их хозяин, остаются в пользу княжеского табуна.
59. Если пристанут к баран-кошу чужие бараны, то отарщик обязан о них объявить повсюду. Если не отыщется хозяин, они остаются в пользу баранщика, а хозяин коша не имеет на них никакого права.
60. За выпас рогатого скота, принадлежащего аулу, по обоюдному согласию производится оплата пастухам, независимо от того, сколько скота принадлежит каждому двору.
61. Старший смотритель при пчельнике князя или узденя выбирает себе помощника, который дает ему быка за избрание его на это место. Пчельники за присмотр получают по пуду меда .
III. Какие дела и преступления в Кабардинском обществе должны рассматриваться адатом
62. Все преступления, обозначенные выше, и те, о которых будет говориться в следующих статьях – смертоубийство, взаимные обиды, брань, ссоры, ослушание князьям и узденям, неповиновение крестьян и дворовых людей своим господам, воровство лошадей в прочее – рассматривались и решались посредством адата, соображаясь с народным обычаем и исходя из важности дела .
IV. Общий обряд, суд по обычаям или адату.
63. Описываемым обрядом, т.е. адатом или народным обычаем, управлялись все народные дела в Кабарде до чумы. 10 июля 1807 года по настоянию духовенства, с согласия князей и узденей, в отмену прежних обычаев по закону Магомета было принято нижеследующее народное условие .
64. В Кабарде прежде были две махтемы, т.е. два суда: одна в Мисостовой и Атажукиной, другая в Бек-Мурзиной и Кайтукиной фамилиях. Одна другой не препятствуют в разбирательствах, и каждая судит свои народы. Это положение изменяется только в том случае, если окажутся просьбы, по которым не требуется ответчиков. Дело может быть тогда решено по одному прошению подателя .
65. Махтема – это суд, в котором старшим судьей является валий, а после него идут два или три князя. Прочие же это уздени, которые каждые три месяца сменяют друг друга. Князья в суде очереди между собой не ведут. Всего членов двенадцать, в том числе секретарь и валий.
66. Дела, прежде решенные махтемами, пусть даже и неправильно, не возобновляются.
67. Нерешенные дела, которые находятся в махтемах, разобрать и дать обиженным удовлетворение, исключая те дела, которые касаются черного народа. Решение таких дел и усмирение тех, кто ослушался, возлагается на одного валия при депутате от черного народа. В будущем всякое дело в Кабарде решать по шариату, кроме дел, касающихся черного народа, который не согласен на это.
68. Имения, оставшиеся после умерших неразделенными за сорок лет до махтемы, дозволяется разделить по наследству, кому что полагается.
69. Никому не дозволяется тайно просить кадия о своем деле; ответчик и истец должны излагать просьбу свою в одно время и требовать решения. Тот, кто заранее добьется от кадия решения вопроса, подвергается штрафу в размере 20 рублей серебром. Кадий, удовлетворивший непозволительному любопытству просителя, штрафуется наравне с ним. Оба штрафа получает валий.
70. До явки просителя и ответчика к кадию, он приказывает для доказательства предоставить свидетелей, которые должны явиться через 15 дней. Если к этому сроку свидетелей не будет, то тот, кто должен был их представить, получает отказ в просьбе, даже если после пятнадцати дней он и приведет их.
71. Дело, решенное шариатом (третейским судом) или по согласию, не возобновляется даже по просьбам, вторичного разбирательства по нему не делается.
72. Дело, решенное одним эфенди, не может быть рассмотрено другим эфенди по неудовольствию, изъявленному одной стороной. В дела кабардинцев воспрещается вмешиваться посторонним эфенди из кумыков или других племен под опасением штрафа в размере ста рублей серебром за каждый случай.
73. Дело, решенное муллой, которому дозволено решать такие тяжбы, остается неприкосновенным, как если бы оно было решено в махтеме, и никто оному противиться не может .
74. По решению шариата виновный обязан заплатить просителю в назначенный срок; не выполнивший этого подвергается продаже имущества. Более того, с него взыскивается 20 рублей серебром штрафа .
V. Права и обязанности каждого сословия показаны во втором отделении этого положения.
VI. Наследственное право всех состояний.
75. Когда после умершего князя или узденя останутся дети, имение достается им, а если детей не останется, то оно поступает родственникам .
76. После умерших чагар имущество малолетних детей для сбережения следует отдавать братьям и другим ближайшим родственникам, а в имущество, скотоводство и детей узденей не вмешиваться; таким же порядком поступать и с дворовыми холопами .
77. После смерти чагара жену его брат может взять себе в супружество, заплатив калым в пользу родственников жены, как значится в ст. 35. Родственники не могут воспретить брату жениться на ней .
VII. Раздел имений.
78. После умершего князя или узденя, если останется сын и две дочери, сын получает две части, а дочери – по одной.
Жене после мужа, если остались дети, отдается восьмая часть, если же их нет, то четвертая. В остальном же дележ происходит исходя из степени родства.
VIII. Обряд духовных завещаний и исполнения по ним
79. Если кто умер до утверждения этого положения, а приказания, данные его детям или родственникам, т.е. духовные завещания, еще не исполнены, то немедленно приступить к исполнению вместе с объявлением сего постановления .
80. При жизни всякий, кто в здравом рассудке, имеет право назначить при свидетелях вместо себя душеприказчика или опекуна, которого зовут васси. Завещатель поручает ему распорядиться детьми до совершеннолетнего их возраста. Опекун после смерти завещателя берет все имущество и доходы под свою охрану, а затем с воли умершего распоряжается погребальным обрядом. Если умерший остался кому-то должен, и этот человек явится с законными доказательствами, душеприказчик уплачивает долг, а ежели без доказательств, то подвергает судебному разбирательству. Оставшиеся же дети на себя не принимают долга. В обязанности васси входит также позаботиться об очищении грехов покойного, в число которых входит упущение при жизни богомолья, несоблюдение Рамазана или жертвоприношения по примеру Авраама, нанесение другому обиды словами. За успокоение души по всем этим грехам назначаются взносы от 300 до 500 руб. серебром. Деньги эти делятся между муллами, нищими и аульным эфенди на равные части.
Более того, завещатели при жизни назначают сумму для пересылки в Мекку, кто сколько пожелает, и душеприказчик обязан избрать благонадежного человека, с которым отсылает их туда. На припасы для поминок назначаются бараны по решению завещателя. На поминки собираются эфенди, муллы и прочий народ, кто пожелает. Это называется садака. После смерти муллы читают алкоран в течение сорока дней, за что получают лошадь с седлом и прибором, потом воздвигают памятник покойному, платье которого отдается муллам и нищим.
Если в числе детей, оставшихся после умершего, есть совершеннолетние, то душеприказчик им отдает из имущества равные доли, что каждому из них положено. То, что приходится на малолетних, он берет себе и хранит до тех пор, пока они возмужают (все это относится только к мужскому полу).
IX. Отношение детей к родителям, права последних на первых.
81. Дети по закону Магомета и обряду должны быть родителям покорны и послушны; сопротивление воле родителей – тяжкий грех, а по обряду – стыд. Впрочем, азиатский народ вообще, а в Кабарде по большой части князь и уздени, не воспитывают детей сами, а отдают их до совершеннолетия к аталыку или кормилице, которые не учат ничему, а делают их чужими для родителей и даже им не послушными. Воспитав молодых князей или узденей до совершенных лет, аталыки (для мальчика) и кормилицы (для девочки) доставляют их к родителям, за что получают угощение и большую награду. Кроме того, родственники воспитываемых дарят аталыку или кормилице служанку или 100 баранов, или железные вещи, или лошадей, или несколько штук рогатого скота.
Подвластные также считают себя обязанными делать подарки. Если дети княжеские, то, женившись, они живут врозь с родителями, а узденские остаются с отцом и матерью.
82 . Княжеский сын отдается до совершеннолетия лучшему узденю, который после окончания воспитания возвращает его в дом одетого в богатое платье, на хорошей лошади с седлом и оружием. Возвратившись к себе в дом, молодой князь делает воспитателю своему соразмерное награждение и уезжает, потому что никакой князь в Кабарде с отцом жить не может.
Когда князь отдает на воспитание своему узденю или черному сына своего, то дается пир, и музыканту, играющему на нем (гекуако), князь дает лошадь.
X. Взаимное отношение мужа к жене и обратно
83. I) По закону Магомета и обряду, муж и жена должны друг друга любить. Муж обязан для жены предоставить в достаточном количестве платья, кушаки и прислугу. Есть такие пары, которые хорошо живут в течение всей жизни, сохраняя старый обычай, господствовавший в Кабарде. До старости лет муж к жене своей не входит днем и живет в особой кунацкой. Не сохранение этого обряда считается бесчестием. Жена, если живет с мужем в несогласии, может быть отослана к своим родственникам. После того, как ее отправили к родственникам, по закону Магомета она не должна выходить за другого в течение четырех месяцев и десяти дней. Если она не имеет родственников и будет нуждаться в одежде и пище, то муж должен ей доставлять и то, и другое. При разводе муж в присутствии эфенди и двух свидетелей должен сказать три раза слово «тадака», т.е. отказ, отказ, отказ .
По дополнительным обрядам.
II) Если чагар заплатит калым за жену из собственности и потом разведется с ней, то может ее сделать свободной, господин ему препятствовать не вправе. Дворовый человек, женясь на девке такого же состояния и заплатив за нее калым из господского имения, не может без воли господина дать свободу жене своей, разведясь с нею, даже если по каким-нибудь сделкам и вступил до того в сословие чагаров .
III) Всякий уздень волен холопку отдать принадлежащему ему мужчине, кому заблагорассудится, с условием, чтобы прижитые дети принадлежали ему, узденю. Он имеет право во всякое время отнять женщину от того, кому дал. Если же за эту холопку будет взят калым, то узденю до нее и детей ее дела нет, и она законно становится женой .
IV) Чагар, заплативший за жену калым из собственного имущества без помощи своего узденя, в праве прогнать ее или отпустить, в чем ему препятствия не чинят.
V) Когда господин помогает чагару в платеже калыма за жену, чагар не вправе сослать жену или отпустить ее.
VI) Чагар или холоп, взявший в жены служанку своего господина, обязан ходить ночевать к ней в дом, туда, где она живет, а к себе не брать. Родившиеся от них дети принадлежат господину. Ни мать, ни отец не могут таковых называть сыном или дочерью. Дети, со своей стороны, также не называют их родителями, потому что жена, взятая таким образом, не считается законной.
VII) Когда господин женит своего дворового человека (холопа), то калым уплачивает сам господин, и потому дворовые люди не могут разводиться с женами, как это делают другие.
Если же из числа тех жен окажется женщина распутного поведения или воровка, и муж жить с нею не согласится, то господин берет ее к себе и делает служанкой, возвращает родителям или требует взятое свыше заплаченного им калыма. Эту сумму разделяет на две части, из которых одну берет себе, а другую отдает тому, от кого будет взята девка.
VIII) Служанка или унаут всегда остается при господине. Если она изберет себе холостого крестьянина (его именуют коренитл, т.е. ненастоящий муж), и господин на то согласится, то она принимает его у себя, как жена мужа. Рожденные от них дети принадлежат одному господину, и мнимый муж не может их присвоить себе. В противном случае господин может ему приказать никогда к ней не показываться, а детей он вправе дарить, продавать и разлучать. Всех дочерей он может иметь у себя унаутом, т.е. служанками, а сыновей лигавами, т.е. прислужниками .
XI. Мера наказаний за ослушание князьям и узденям
84. Если князь по каким-либо причинам захочет от узденей или чагар взять баранту, а уздень или чагар в том воспротивится и у князя баранту по пути захочет отнять назад, то платит штраф князю в размере одной хорошей лошади и пары волов. В баранте же производится народное разбирательство: если князь хотел взять ее не по закону, она отбирается и отдается хозяину, который все-таки вносит сказанный штраф, даже если и был прав, за неповиновение князю.
85. Если кто воспротивится отдать князю по желанию его охотничью собаку или барсучье нагалище на основании статьи 7 обрядов, то с него взыскивается штраф – пара быков.
86. Если подерутся два человека, чьи бы ни были, в присутствии князя на улице или на дворе дома, тогда зачинщик драки платит штраф князю – одну холопку, за то, что не соблюдал благопристойности к князю и осмелился драться при нем.
87. Чагар, не выполнивший обязанностей по 20 пунктам, объясненным выше, в ст.42, а также по статьям 34, 39, 40 пункта 1, 58 пункта 1, 106 и 107, обязан заплатить своему господину быка за каждое отступление.
В дополнительном обряде.
88. Если чагар упустит время, назначенное для внесения подати или господских работ, то штрафуется по положению парой или двумя парами быков, смотря по упущению.
89. А если чагар ослушается человека, посланного от господина для взыскания штрафа, то он подвергается двойному штрафу.
XII. Мера наказания за преступления всякого рода.
90. Если уздень пшехау с кем-нибудь будет ссориться и убьет его, князь за него вступается. В случае не удовлетворения родственников убитого по обычаям, он ищет мщения за кровь и берет с виновного за одного убитого три семьи, в каждой из которых должно быть по девять душ. Из этих трех семейств князь отдает две семьи ближним родственникам убитого, а третью берет себе. Если случится, что убийца не имеет такого количества душ, то его собственное семейство и все имущество подвергается ограблению и продается по разным местам. Если убийца из узденей, то все наказание, которому он подвергается, состоит в том, что он становится узденем князя, которому принадлежал убитый уздень .
91. Если в ссоре будет убит один из чагар, находящихся с князем всякий день, то с виновного взыскивается десять душ в пользу родственников убитого, а князь из них не пользуется ничем.
92. Похитивший лошадь из княжеского табуна, если будет в том обличен, платит князю штраф в размере восьми лошадей и дает назад украденную лошадь с прибавлением пары быков и служанки.
93. Если к какому князю едет гость из других мест и, не доезжая до жилища князя, будет ограблен на дороге, а воров найдут, то с них взыскивается за бесчестие восемь лошадей и холопка за то, что ограбил гостя, едущего к князю.
94. Дозволивший себе иметь прелюбодеяние со служанкой князя платит ему хорошую холопку.
95. Если князь, находясь у карабулаков, назрановцев, ингушей или у тагаурцев, пошлет по какому бы то ни было делу, а посланный будет ранен и приказание князя останется не выполненным, виновный платит князю пятнадцать разных предметов. Это лошади, сабли, ружья, шашки, пистолеты и т.п. Каждая штука непременно должна иметь ценность одной крестьянки.
96. За крестьянина господского, убитого другими крестьянами из-за мщения или другого повода, согласно азиатскому обычаю платится два человека. Из них один отдается тому господину, кому принадлежал убитый, а другой – семейству его.
97. Если холопы господ убьют чужого холопа, то платится за убитого два человека: одного господам, а другого семейству убитого.
98. Князь, убив в ссоре своего узденя, обязан сына его или брата (малолетних) взять в дом и содержать на всем своем иждивении до совершеннолетия. Если же они возмужают, он им дает лошадей, шашки, ружья, весь конский прибор, полную одежду, после чего отпускает в дом. Этим кончается вся вражда. Этот обряд называется тлечежипкан .
По дополнительным обрядам.
99. Когда украдут у княжеского баранщика барана и виновный будет обнаружен, то он платит баранщику, у которого украл барана, 28 баранов за одного. Этот штраф поступает в пользу баранщика, а хозяину до него дела нет.
100. В коше узденском и черного народа баранщик в свою пользу получает от уличенного вора по десять баранов за каждого.
По народному условию после чумы.
101. Прежнее самовластие князей, заключающееся в больших поборах с народа, наложении штрафов, безнаказанности убийств и прочее, уничтожено с учреждением махтемы. Теперь оно ограничивается сбором порций с народа, скотом для членов махтемы, занимающихся народными делами .
102. Кто, противясь положению ст. 12, возьмет девку буйством без согласия родственников и венчания муллы, подвергается штрафу в 100 руб. серебром , а если в это дело вмешался посторонний мулла, то он штрафуется тридцатью рублями серебром.
103. Уздень, нечаянно ранивший в ссоре с князем его лошадь, обязан удовлетворить князя пятью душами крестьян, пятью лошадьми и пятью железными штуками .
104. Если уздень, поссорившись со своим чагаром, его убьет, то обязан семейству убитого дать человека или брата убитого отпустить на волю.
105. Чагар, ограбивший своего узденя, отдается господину после предварительного возвращения у него украденного. Если же у вора будут братья или другие родственники, и они пожелают выкупить его у господина, то они должны заплатить за то 150 руб. серебром или все, что у них осталось по оценке из скотины.
106. Если холоп или чагар, не попросив от господина своего защиты у князя на основании статьи 41, бежит за Кубань или в Чечню, он может быть продан господином кому угодно, если отыщется. Родственники за него не имеют права вступиться, потому что он беглец. Если он до совершения побега жил с ними, то имущество остается в их пользу. По всем указанным выше статьям мера наказания в Кабарде у князей и узденей заключается в денежном штрафе, который бывает двух видов: по обычаям и адату. Он всегда в пользу князей и узденей. Наказание по закону указано ниже.
107. Если кто без причины кого-либо убьет, то по закону также лишается жизни .
108. Если кто нечаянно убил, то за кровь платит 1500 руб. серебром ближайшему наследнику.
109. Имеющий жену и уличенный в прелюбодеянии по закону лишается жизни, но тот же поступок, совершенный холопом, подвергает его наказанию в размере ста ударов. Это называется ход-тазир.
110. Женщина, не имеющая мужа и учинившая прелюбодеяние, тоже наказывается ста ударами.
111. Укравший из-под сохранения или караула лишается рук и ног.
112. Если кто чрезвычайно пьянствует, тому в наказание дается 70 ударов.
113. Кто мужчину будет обличать в прелюбодеянии, а женщину назовет блядью, и не докажет ясно обвинения посредством двух свидетелей, наказывается 80 ударами.
114. За прочие маловажные поступки по закону облагают денежным штрафом, а иногда и содержанием под стражей.
115. Лжесвидетелей сажают лицом к хвосту на лошадь или ишака и водят по многолюдной улице, называя его анафемою – анафема (Проклятие).
116. Если из двух князей, поссорившихся между собою, один убьет другого и виновный будет в доме узденя из фамилии Куденетовых, то родственники убитого не вправе при нем мстить за кровь убитого, пока убийца не выедет из дома Куденетова. Жить же ему позволяется в нем не более одной недели, пока он не приготовится ехать в Чечню или в другое место для поиска себе надлежащего убежища .
117. В том месте, где проживают первостепенные уздени, никакой князь не вправе барантовать в наказание из кошей и аулов.
118. Если первостепенный уздень поедет со своим князем, который при встрече с другим князем будет стрелять в него, сам подвергаясь опасности, а сопровождающий князя уздень первой степени, вступившись за него, убьет другого князя, то он не подвергается мщению, падает оно на князя, за которого заступился его уздень.
119. Первостепенные уздени имели право вступаться в обиде за черный народ и в махтеме должны были ходатайствовать за него.
120. Когда кто из первостепенных узденей дает кому-нибудь слово, если речь идет о жизни, тогда слова этого ни князь, ни уздень не должен нарушить под опасением значительного штрафа.
121. Если будет взята добыча у других племен, подвластных кабардинцам, в виде наказания за ослушание, то из нее давать первостепенному узденю без всякого расчета лучшую лошадь, независимо от пая, ему полагающегося. Впрочем, это делается тогда только, когда кто-то из первостепенных узденей будет находиться в партии.
122. Если князь имеет первостепенного узденя, то он дарит ему лучшую лошадь, когда выдает дочь свою замуж.
123. Первостепенные уздени без согласия князя своего не вправе после вступления в брак отдавать жену свою, как делают прочие.
124. Если князь или уздень ударит первостепенного узденя, то виновный платит обиженному лучшую холопку, хорошую лошадь, саблю, вызолоченный шишак, налокотники, панцирь лучшей работы. Более того, он созывает большое количество людей, варит бузу, угощает народ и у обиженного первостепенного узденя, приглашенного им на этот случай, просит прощения, отдавая все вышеозначенное и холопку.
125. Кто украдет лошадь у первостепенного узденя со двора или из табуна и в том будет уличен, платит ему по три лошади за каждую.
126 . Если из членов трех фамилий кабардинских князей, согласно азиатскому обычаю, двое сговорятся с помощью подданных истребить кого-нибудь из третьей, а этот секретно узнает об умысле, то должен немедленно отправиться под защиту какого-нибудь Анзорова. В этом случае князья, замышлявшие его погибель, не могут причинить ему никакого вреда, даже если бы и захватили оставшихся людей в его жилище. Князья и уздени всех степеней, узнав об угрожающем им покушении, также являются под защиту Анзорова.
127. Кто из черного народа, будучи обижен своим господином, явится с просьбой к Анзорову, получает удовлетворение по обряду, если жалоба его окажется справедливой .
Начальник центра кавказской линии, генерал-майор князь Голицын.
24 февраля 1844 г.
Кр. Нальчик
Рукописный архив Одесской научной библиотеки им. А.М. Горького, дело 54/13, л. 23-44.
ПРОКЛАМАЦИИ, ДАННЫЕ КАБАРДИНСКОМУ НАРОДУ БЫВШИМ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИМ ГЕНЕРАЛОМ ЕРМОЛОВЫМ
1) Прокламация 14 января 1822 г.
Беспрестанные набеги в наши границы, разорение жителей и убийства, производимые кабардинскими владельцами, заставили меня употреблять силу для их наказания.
Долго и без успеха употреблял я терпение и кротость, знают кабардинцы, сколько желал я отвратить от них бедствия.
В 1818 году лично даны мне обещания главнейшими эфендиями и владельцами, обещания сии так же, как и ранее данные клятвы, не исполнены. Вместе того, чтобы исполнять обязанности верноподданных, разбой и убийство умножились. Я дал повеление войскам вступить в Кабарду и жителям оной объявляю следующее.
Владельцы, которые чувствуют себя невинными, могут обратиться ко мне с доверенностью; они сохранят свои права, сохранят власть над их подданными и они одни признаны будут в достоинстве владельцев.
Те владельцы, которые не явятся к начальнику российских войск, будучи прежде замешанными в злодействах, выдворятся из Кабарды. Их подвластным объявляется свобода и независимость. Они принимаются под защиту и покровительство, впредь нет над ними власти, кроме Великого нашего Государя. В самой Кабарде наделю я их землями и выгодами.
Убеждаю народ кабардинский не верить обещаниям своих владельцев. Они обманывают вас, и первые оставят в крайности. Не спасут их твердые места, в которых думают они укрыться, и нет таковых, куда бы ни прошли наши войска. Не защитят нас мошенники, которые ничего не разумеют, кроме подлого воровства и разбоев.
Не мщу я простому народу и в последний раз обещаю ему жизнь спокойную, счастливую и свободную. После поздно будет просить о пощаде.
2) Прокламация 26 июня 1822 г.
Рассмотрев поданную мне просьбу, объявляю следующее.
Кабардинцы и до сего времени жалуются на притеснение и наказание невинных, а сами в течение более чем пяти лет моего здесь начальствования кроме гнусной измены, нарушения клятвы, воровства и убийств ничего не делали. Кто из владельцев, сын которого, брат, ближайший из родственников или подвластный, уздень или рабы его, получившие свободу, не делали злодейств? Кто сказать может в оправдание свое, что не знал о том? Через чьи земли не проходили шайки разбойников, кто оказал им пристанище? Возвратившиеся из плена люди называют их по именам; бегущих подлецов не раз видели в лицо преследующие наши войска. Полковник Подпрятов и полковник Коцарев никого не называли самопроизвольно. Все участвовали в измене, все должны были нести наказание.
Я требовал разбойников для наказания, их не выдали, хотя их было малое число. Укрывая их злодейства, умножили число их и справедливо за то потерпели.
Я хочу забыть прежнее и владельцам, и узденям, вышедшим из гор по моему приказанию; и не допущу впредь делать ни малейшей обиды, напротив, готов быть полезным.
Всемилостивейшие грамоты покойной Императрицы Екатерины II и ныне благополучно царствующего Великого Императора даны были кабардинцам как подданным покорным и верным. Таковыми и будут впредь кабардинцы.
Теперь же в пользу кабардинцев постановляю:
Сохраню свободное отправление веры и прежние обычаи; принимаю выселившихся из гор владельцев и узденей в прежнем их достоинстве и звании.
Не отниму земель их и ничего из собственности. Незначительная часть земли занята будет под большие дороги для общей пользы, для устраивающихся крепостей с небольшим участком для огородов и сенокоса. Установлю суд из самих владельцев и узденей на правах российских и назначу, в каких случаях надобно будет, призывать власть духовных людей. Свободный торг не только не воспрещу никому, но напротив буду всячески способствовать.
Предоставляю владельцам и узденям прежние права над подвластными, но отныне запрещается лишать рабов жизни.
Кто из владельцев и узденей нарушит сие, будет жестоко наказан, а семейство человека, лишенного жизни, получит свободу.
Рабов, обвиняемых в уголовных преступлениях, отдавать под военный суд и препровождать к начальнику ближайшей крепости. Детей, бывших прежде аманатами, возвращу родителям, когда поведением и верностью сих последних правительство будет довольно.
Желающих принять христианский закон я не могу отклонять от оного, но отнюдь не допущу приглашать к тому обольщениями. Людей, до этого принявших христианский закон, возвратить не могу. Возвращу рабов, которые бежали от своих владельцев после переселения их с гор.
Позволю пасти скот на пустопорожней земле за Малкою, не стесняя тех, кто туда переселиться пожелает.
Позволяю брать для скота соляную грязь со стороны Кубани, будет назначено время, когда для того можно будет отправляться караваном.
Владельцы и уздени сохраняют в своей собственности летние места для пастбищ скота в горах.
Владельцы и уздени, оставшиеся в горах, лишаются достоинства своего, равно как и их дети; лишаются они также земель, которые без разрешения моего никем заняты быть не могут. Рабы их, которые выбежали, получают вольность.
Подлые сии изменники захотят продать их, но воспрещено покупать их, и покупка признается мною беззаконною со времени прокламации моей, объявленной полковником Коцаревым.
Владельцам и узденям, верноподданным Великого Государя, воспрещается всякое с ними, изменщиками, сношение. Я накажу строго, если узнаю о том. Имена сих мошенников, лишенных прежнего достоинства, мною обнародована будут.
3) Прокламации 1 августа 1822 г.
Несмотря на желание мое, чтобы кабардинцы жили счастливо и спокойно, многие не выходят из гор, продолжая подлые мошенничества, грабят тех, которые переселились, и совершают убийства. Некоторые обманули, прося позволения переселиться; другие, получив свое лично от меня, не только бежали сами, но и других склонили к побегу.
Я объявляю всем кабардинцам, а особенно простому народу, что всех владельцев, бежавших за Кубань или укрывающихся в горах, лишаю всех прав и достоинств как явных изменников своему Великому Государю.
Если кто из кабардинцев будет с ними иметь связи и отношения, будет строго наказан.
С ними запрещается вступать в новые связи родства.
Если до сего были с ними разбирательства по шариату, отныне все уничтожается; ибо люди честные, верные подданные не судятся с изменниками и подлыми мошенниками.
Узденям и простому народу повелеваю при всякой встрече с изменниками действовать оружием и забыть глупое обыкновение не стрелять в князей, когда они стреляют.
Если кто-то из изменников, бежавших за Кубань или укрывающихся в горах, будет нападать на селения или его догонят в преследовании, а против него простой народ стрелять не будет, то население будет наказано оружием, о чем дано уже приказание начальникам строящихся крепостей. Мошенники по глупому обыкновению будут защищаться тем, что они князья. Простой народ не должен сему верить, и я еще раз повторяю, что со всех изменников сняты прежние их достоинства. Отныне воспрещается всем кабардинским владельцам и узденям отдавать детей своих на воспитание к чужим народам, то есть к закубанцам, карачаевцам и вообще горским народам, их следует воспитывать в Кабарде.
Тех, кто отдан прежде, тотчас возвратить.
4) Прокламация 9 августа 1822 г.
Владельцам кабардинским, узденям и народу на просьбу, поданную 6 августа, ответствую:
О крепостях просьбы бесполезны. Я сказал, что они будут, и они строятся. Подвластные, которые примут христианскую веру, останутся в той же, как и прежде, зависимости и не будут отбираться. Владельцы не должны препятствовать им в отправлении веры, и я строго накажу тех эфендиев и мулл, которые по гнусному невежеству своему их притеснять будут.
Цену соли уменьшить не могу.
За земли, которыми пользуются, должны отвечать, поэтому их следует защищать от прорыва разбойников.
В случае набега мошенников, всегда будет проводиться следствие. Виновные заплатят за похищенное, если видели разбойников, не препятствовали, не противились оружием или тотчас не уведомили начальников ближайших крепостей.
В случае измены или участия в разбоях, всякий владелец и уздень теряют свое достоинство и наказываются по законам российским как всякий преступник.
Подтверждаю еще раз, что рабы тех подлых мошенников, которые ушли за Кубань или скрываются в горах, оставив свое отечество, получают вольность, если от них убегут.
Лучшие и верные меры, чтобы не бежали рабы, принадлежащие владельцам и узденям, выселившимся с гор, это кроткое и снисходительное их с ними обращение.
Воспрещаю иметь сношение с бежавшими в горы мошенниками. Напрасно думают уверить меня, что есть из них те, кто ушли поневоле. Нарушающий сие запрещение будет назван изменником.
Хочу видеть, кто желает и может продолжать связи с подлыми мошенниками, лишенными прежних достоинств владельцев и узденей.
Если же кто из бежавших в горы, обманутый злонамеренными внушениями, вознамерится вверить себя российскому начальству или же, боясь наказания за прежние воровства, раскается и придет просить прощения и позволения поселиться на равнине, я дал наставление начальству, которое будет назначено мною в Кабарде, рассматривать все эти случаи и давать позволение тому, кто того достоин.
Если же кто не получил оного, может возвратиться обратно и остановлен не будет, но прощения просить должен не иначе, как лично.
В случае отгона табуна, скота или другой кражи у поселившихся на равнине, для отыскания оных никто не имеет права ездить в горы без билета начальника, а дабы отвратить вредные отношения, билеты будут выдаваться только известным людям.
Из слов простого народа я вижу, что приказания мои им совсем не сообщаются или истолковываются в другом смысле глупыми муллами, которые в Кабарде по большей части происходят из самого подлого состояния.
Пришлю я чиновника, который в присутствии владельцев и узденей каждого аула соберет старейших из простого народа и им истолкует мои распоряжения.
Дав повеление черному народу не употреблять оружия против презрительных мошенников, скрывающихся в горах, слышал я, что думают владельцы и уздени делать какое-то на счет того постановление. Я предостерегаю, что умею требовать исполнения моих повелений.
5) Прокламация 29 августа 1822 г.
Восстанавливая порядок в Кабарде и учреждая через земли эти новую линию для охраны жилищ наших, признаю я полезным для собственного благословления вашего и разбора случающихся дел между вами установить суд.
Вследствие чего, составив предварительное начертание правил для суда во временном наставлении, препровождаемом для вашего руководства, членами сего суда назначаются:
Председатель – владелец подполковник Кучук Джанхотов.
Судьи – кадий по выбору владельцев и узденей.
Владельцы – Гаджи Мурзабек Хамурзин, капитан Темир Булат Атажукин.
Губернский секретарь – Касай Картулов.
Из узденей: от малой Кабарды – Али Мурза Коголка, Беслань Куденетов, Али Конов.
Секретарь – капитан Якуб Шарданов и чиновник российский для поверки журналов. Означенный суд должен быть на р. Нальчике. Открытие его и надлежащее содействие по его управлению со стороны начальства поручено от меня артиллерии полковнику Копареву.
Чиновник сей, поставленный мной начальником всех войск, расположенных в землях кабардинских, будет контролировать общее для всех вас благосостояние и порядок, поэтому с вашей стороны требуется должное к его требованиям внимание и послушание.
Жалованье судьям и прочие расходы по назначению в наставлении по окончании всякой трети выплачивает г. Коцарев.
6) Наставление временному суду, учрежденному в Кабарде для разбора дел между кабардинцами, впредь до издания основных правил:
1. Временный суд в Кабарде составляют владельцы и уздени, по одному из каждого рода или фамилии, но в первое время по назначению начальства.
2. Председателем сего временного суда назначается владелец, подполковник Кучук Джанхотов.
3. Секретарем при сем суде определяется капитан Якуб Шарданов.
4. Для дел духовных полагается при сем суде быть одному кадию.
5. Суду сему состоять под наблюдением местного в Кабарде начальника артиллерии полковника Коцарева или того, кто будет место его занимать.
6. Для охранения достоинства сего суда находится при нем почетная стража, состоящая из казаков при офицере.
7. Обязанности сего временного суда состоят в разборе дел тяжебных в спорах, обидах и претензиях между всеми состояниями кабардинцев: владельцами, узденями и простым народом.
8. В случае спорных дел и претензий, случающихся между владельцами или узденями с подвластными или между простолюдинами, они приглашаются в сей суд для совещания и суждения со стороны людей, по летам и приобретенному уважению признанных достойными для избрания от народа в депутаты.
9. Все гражданские и спорные дела между кабардинцами, как и претензии на них от инородных людей, разбираются и решаются по их древним обычаям и обрядам, приспособленным, насколько важность случаев дозволит, к российским правам.
10. На сей случай по всем таким делам секретарем составляется в суде журнальная записка за подписью или печатями судей, содержащая обстоятельства дела и постановленное решение.
11. Сии журнальные записки, составленные по данной форме и собираемые в таком порядке, каждый месяц поверяются начальником в Кабарде.
12. Решение сего суда в делах тяжебных получает полную силу и не подвергается рассмотрению начальника, если цена тяжбы не превышает 200 руб. Если сумма превышает сие количество, недовольная сторона вправе принести жалобу на решение суда начальнику в Кабарде.
13. В сем случае, дабы начальство с большей основательностью могло рассматривать такие решения, владельцы, уздени и депутаты простонародные обязуются заняться составлением правил на основании законов и обычаев сего народа для дел всякого рода, которые после рассмотрения начальством могут быть исправлены и утверждены для единообразного по оным исполнения.
14. Все штрафы и взыскания по судебным делам, присуждаемые виновным, и все то, что будет оставаться для удовлетворения обиженной стороны, должно храниться в ведении суда и без разрешения начальника не может быть использовано. Штрафы сии, поступающие в виде лошадей, скота или иного имущества, должны быть переведены в деньги.
15. Дела уголовные разбирательству суда сего не принадлежат и подвергаются законам и строгости военной.
16. Уголовными преступлениями кабардинцев считаются:
а) Убийство.
б) Измена.
в) Возмущение в народе.
г) Побег за пределы линии со злым намерением.
д) Подвод хищников к злодействам и сношения с ними.
е) Набеги на границы линии, нападения и хищничества в оной.
ж) Обнажение оружия в ссорах с причинением ран.
17. Проступки, не составляющие особой важности, решаются временным судом, и наказание по ним производится штрафом или розгами, не свыше ста ударов.
18. Маловажными проступками признаются:
а) Воровство – кража скота и прочего, на сумму не более 200 руб.
б) Обманы или лживые поступки с причинением вреда другому.
в) Захваты чужого с насилием.
г) Ссоры и драки без обнажения оружия.
д) Оскорбление владельцев, узденей подвластными или холопами, превышающее меру домашнего исправления.
19. В делах маловажных, составляющих обыкновенные проступки подвластных и холопов против своих владельцев и узденей, виновные предоставляются штрафу и легкому наказанию самими владельцами и узденями, не взыскивая с них сверх меры преступления.
20. Никто из духовенства кабардинского не вмешивается в разборки гражданских дел.
21. Предметы, подлежащие разбирательству духовного суда:
а) Дела, касающиеся веры и совести.
б) Дела по несогласию между мужем и женой.
в) Дела между родителями и детьми.
г) Вообще дела, не имеющие улик, ясных доказательств и письменных свидетельств.
22. Все дела разбираются на основании их закона, все прочие решаются судом.
23. В обязанность учреждаемого суда вменяется сбор достаточных сведений относительно податей или иного рода повинностей, отбываемых подвластными и холопами в пользу владельцев, узденей, а также духовенства, не изменяя их свойства и изъясняя, в какой мере отправляются сии повинности. Правила сии будут представлены начальству и утверждены, а в последствии доставят обоюдную пользу владельцам, узденям и подвластным и послужат предотвращению всех случаев недоразумения и взаимных неудовольствий.
24. Кабардинцам воспрещается отлучаться из Кабарды без письменных видов. Всякий, кому необходимо по надобностям своим отъехать в другие места, снабжается печатными билетами:
а) Внутрь линии – по билету от временного суда;
б) За Кубань в горы – по билету начальника в Кабарде;
в) В дальние места в Россию – по билету начальника линии.
25. Все билеты сии выдаются без пошлин и на простой бумаге, экземпляры будут доставлены суду через начальника в Кабарде.
Дабы судьи, председатель, мулла и секретарь сего временного суда, занимаясь делами, за труды свои получали достойное содержание от казны Его императорского Величества, определяется жалованье в год:
Председателю 500 руб.
3-м судьям из владельцев 350 руб.
1 кадию для дел духовных 300 руб.
3-м судьям из узденей 200 руб.
2-м депутатам из простонародных свободного состояния 100 руб.
1 секретарю 300 руб.
1 чиновнику со стороны российской для поверки журнальных записей 300 руб.
На канцелярские расходы 100 руб.
Итого 3350 руб.
27. Учреждая сей суд временно, я предоставляю себе право впоследствии снабдить оный достаточным наказом и назначением жалованья судьям после проверки их усердия и верности службе Всемилостивейшего Государя Императора на благо кабардинского народа.
7) Форма 1-я для дел гражданских.
1 сентября 1822 года в кабардинском суде записано:
Изложение дела и решение:
Уздень Мисостовой фамилии Тлох Кунашсв принес жалобу на узденя Ислама Куденетова, принадлежащего владельцу Али Карамурзину, который у Кунашева купил холопа по имени Аслануку Шапшева за 300 руб. серебром, из них заплатил 100 руб., а остальное не заплатил.
Ислам Куденетов объяснил, что он у Кунашева того холопа купил за 300 руб. и денег 100 руб. заплатил. Остальных денег не заплатит, потому что сей холоп взят от него владельцем Карамурзиным без всякого платежа. Владелец Карамурзин сказал, что им действительно взят у Куденетова холоп Асланука и находится у него в услужении.
Секретарь суда дополняет сведением из кабардинского обычая:
Владелец вправе у своего узденя взять в услуги своего холопа, но обязан вознаградить за то узденя. Члены суда постановили: владельцу Карамурзину заплатить 200 руб. узденю Кунашеву за холопа.
Подпись судей или печати их.
Подпись секретаря.
Когда исполнено и через кого:
Владелец Куденетов удовлетворил Кунашева через узденя своего Асланука Тамбиева 15 сентября.
8) Форма 2-я для дел уголовных.
1 сентября 1822 года в кабардинском временном суде записано:
Владелец Кайтукиной фамилии Шабазгирей Бек-Мурзин принес жалобу на узденя Аслануку Тамбиева, который увел у него тайным образом со двора трех лошадей, стоящих 200 руб. серебром, и просил удовлетворить его, а с виновным поступить по законам.
Уздень Асланук Тамбиев после призыва его в суд отпирался, но свидетели уздень Шумахо Ашабов и подвластный Кази Кайтов видели его с теми лошадьми. После этого он признался и сказал, что с ним был в сем воровстве участником холоп владельца Хамурзина Пшука и что лошадей они отдали. Одну лошадь отдали владельцу Исламу Седякову, одну – узденю Девлетуку Агубекову, и одну – подвластному Камбулату Мустафину.
Владелец Седяков показал, что он лошадь принял, заведомо зная, что она не Тамбиева.
Уздень Агубеков показал, что он не знал, что лошадь, данная Тамбиевым, краденная, и что за нее он уплатил Тамбиеву 100 руб.
Подвластный Мустафин показал, что он от Тамбиева принял лошадь, заведомо зная, что она украдена у владельца Бекмурзина.
Холоп Пшука не признался в участии в краже с узденем Тамбиевым, за что владельцем своим в поведении был одобрен и в деревне худым не признан.
Секретарь постановил, что по законам кабардинским подлежит наказанию:
1. Уздень – за кражу у владельца.
2. Владелец – за прием краденного.
3. Холоп – за кражу украденного.
Члены суда постановили:
1. Из имущества узденя Тамбиева владельца Бек Мурзина за кражу 3-х лошадей изъять 200 руб. и взыскать штраф по обычаю на рубль и оный хранить при суде.
2. Владельца Седякова за прием от Тамбиева чужой лошади оштрафовать взысканием на рубль.
3. Узденя Агубекова, как взявшего по незнанию ворованное, освободить и признать невиновным, возвратив Бек Мурзину лошадь, а его удовлетворить суммой в 150 руб., заплаченной Тамбиевым.
4. Подвластного Мустафина за прием краденной лошади от Тамбиева наказать розгами, 25 ударами, чтобы другие боялись, лошадь отдать хозяину.
5. Холопа Пшуку, одобренного своим владельцем, возвратить ему на поруки.
Подписал генерал от инфантерии Ермолов.
Рукописный архив Одесской научной библиотеки им. А.М. Горького, дело 54/13, № 23-44.
№ 28. АДАТЫ БАЛКАРЦЕВ
Балкарцы, хуламцы, чегемцы, урусбиевцы и карачаевцы – все закона магометанского. Язык их имеет сходство с татарским, нижеследующий обряд один у всех.
I. Разделение племен на сословия, включая и класс крепостных людей.
1. Фамилии старшин (секельт или бассият):
а) У балкарцев четыре: 1. Абаевы
2. Айдебуловы
3. Джанхотовы
4. Мисаковы
б) У хуламцев одна: 5. Шакмановы
в) У безенгиевцев одна: 6. Суншевы
г) У чегемцев три: 7. Балкароковы
8. Келеметовы
9. Битовы
д) У урусбиевцев одна: 10. Урузбиевы
е) У карачаевцев три: 11. Крымшакаловы
12. Дуловы
13. Карабашовы
Подвластный им народ разделяется на четыре класса:
первый, в роде узденей, Каракеши
второй Кулл
третий Казак
четвертый Караваш
II. Права и обязанности каждого класса и отношения одного сословия к другому, включая духовенство
2. Калым.
а) У бассиятов (старшин) калым составлял 800 рублей серебром , впоследствии был уменьшен и по приговору утвержден в 600 рублей серебром, который по большей части уплачивается в последнее время скотом, а редко лошадьми. Обычай очищать калым железными вещами выводится из употребления, т.к. ценность таких вещей существенно понизилась, за исключением нескольких заветных ружей, шашек и панцирей, остальное оружие по-прежнему не принимается.
б) У каракешев калым составляет 300 руб. серебром.
в) У куллов он состоит: из баранов, число которых равняется в цене одной паре двухлетних быков, из двух коров, одного ружья (ценою в двадцать рублей серебром или в две скотины), из одной лошади, из медного котла, в котором можно сварить одного барана, из одной коровы, без телка, из одной скотины, из трехлетнего быка, из пары двухлетних телков и из одной сабли .
г) и д) У казаков и каравашев определенного калыма нет; он назначается по обоюдному согласию.
3. Если старшина захочет строить дом или зимовник из камня или леса, то рабочим выдают пищу.
4. Для хлебопашества и сенокоса в пользу старшин, казаки и караваши должны дать землю и быков на время.
5. Зимой, когда режут баранов для пищи, старшина разделяет овчины между людьми, которые доставляют в его дом дрова.
6. В другое время все овчины разделяются между казаками; а куллы не вправе просить часть. Курпеи все оставляет у себя старшина.
7. Во время раздела шерсти старшина оставляет у себя белую шерсть, а с черной берет часть себе для бурки и седельных потников, а также часть для детей. Остальную шерсть разделяет равными частями между своим семейством и совершеннолетними и не совершеннолетними казаками мужского пола.
8. Старшина имеет право назначить для себя табунщика и баранщика из куллов.
9. Если на сенокосные или хлебопашенные места нужно пустить воду через канавы, старшина назначает несколько домов по очереди, чтобы поровну наделять водой и пускать ее, как следует. При этой работе, особенно у чегемцев, бывают ссоры, которые иногда кончаются смертоубийством, поэтому наблюдается между ними очередь: каждым пяти домам выделяется на эту работу одни сутки.
10. Когда старшинский сын привезет себе жену, то берет с каждого кулла по одной скотине.
11. Женившийся старшина имеет право жену свою на теглариш отправить и оставить ее в доме каракеша, если захочет этого, в течение одного года.
12. То, что жена старшины привезет с собою из дома, даже служанку, все должна отдать каракешу, у которого оставлена.
13. Во время женитьбы или при взятии жены по обряду (шаоч), старшина сам является в дом каракеша, который должен для него сделать пиво, а он дает ему одну служанку. Если служанки он не найдет, то обязан дать сполна для одного человека железных вещей: панцирь, нарукавники, налокотники, ружье и пистолет; холопам же каракеша обязан дать кому тулуков, кому веревок. Кроме того, каждому холопу дает одну штуку товара для платья, сколько может; даже служанкам их он не имеет права не подарить чего-нибудь.
14. Всякий имеет право принять в свой дом чужого мальчика для воспитания.
15. После смерти старшины, когда родственники сами составляют жертвенные припасы, то режут сто баранов. Каждый каракеш дает по одному барану, по три живых барана для убоя и по одному тулуку бузы. Все это он доставляет в дом старшины и кладет в то место, где лежат прочие припасы.
16. При выдаче дочерей замуж каракеши дают из калыма своему старшине две скотины (подарок этот называется емчеклик, т.е. аталыкский подарок). Чужому старшине, которому он не принадлежит, каракеш дает пару быков также в виде аталыкского подарка. Старшина, получающий подарок, должен всегда помогать каракешу в его делах. Во всяком случае, он становится тому каракешу настоящим помощником, и никто не вправе отстранить старшину от дел, касающихся каракеша, взятого им под покровительство.
17. Из калыма, получаемого куллами, старшине отдается три скотины; прочую кулл берет сам. Используя калым за дочерей, он обязан за жен своих калым уплачивать сам.
18. Кулл по обряду имеет право в уплату за жену отдать в калым свою дочь.
19. Старшины могут продавать и дарить куллов, кому заблагорассудится .
20. Куллы по очереди привозят дрова старшинам на старшинских ишаках и косят столько сена, сколько старшине угодно.
21. Куллы для старшины выращивают пшеницу в особом месте, на пространстве земли, принадлежащем старшине, и когда уборка кончится, то все дочиста доставляют в дом старшины на его ишаках.
22. Если кулл зарежет скотину себе в пищу, то отделяет от нее шею и половину спины. Верхнюю часть спины с половинами боков он отдает старшине. Это называется уга или бго. Из сваренного пива господину полагается один кувшин.
23. Куллы и казаки имеют собственные земли, купленные или подаренные им старшинами. Земли эти они пашут для себя и весь урожай берут в свою пользу, не отдавая старшине ничего.
24. Старшина может продавать и дарить казаков кому угодно, использовать их в качестве прислуги; их жен и дочерей он также вправе держать у себя и использовать их в качестве служанок.
25. Из последнего класса караваш служанка или горничная приобретается не через калым, а покупкой, и везде стоит дорого, от 300 до 400 руб. серебром. Господину никто не мешает продавать такую служанку тому, кому он захочет. Она служит безотлучно в доме при госпожах, получает одежду от господ; законного мужа не имеет, а ежели господин позволит холостому мужчине жить с нею, то он может и запретить это через некоторое времени. В таком случае холостой не должен считать женой служанку, с которой жил, или требовать себе детей от нее, называя их своими. Дети должны оставаться при господине, который может продавать их отдельно друг от друга. Женщины называются караваш, а мужчины – легава, т.е. повар. Дочери казакам не отдаются посредством калыма, а продаются без мужей. Если же служанка будет иметь детей даже от незаконного мужа, господин может сделать детей дворовыми людьми, т.е. холопами. Тогда их уже нельзя сделать служанками. Дочери с калымом отдаются законному мужу, а сыновья берут законных жен, платя калым, наравне с прочими холопами.
26. От избытка хлеба и скота по закону Магомета ежегодно отдается десятая часть и разделяется на три части: одна – аульному эфендию, другая – всем муллам, а третья – нищим.
27. По согласию и по приговору с каждого дома аульному эфендию зимой отдается по барану и по одному стогу сена. Стог или копна состоит из двух вьюков на лошадь. Дров необходимо по одному вьюку на ишаке и летом по барану.
III. Какие дела и преступления в каждом племени должны быть рассмотрены адатом и по обычаям.
28. Судебное место зовут нагиш. Оно состоит из камней типа стульев, поставленных кругом. Никто не помнит, кто их поставил. Такое судебное место существует везде, даже в аулах. Там каждый день присутствуют избранные почетные старики из всех классов, т.е. старшин, каракешей, казаков и куллов, для заслушания жалоб просителей и оправданий ответчиков. После заслушивания решают дела по обряду. Это место даже зимой остается судебным. В нем чинят расправу каждый день.
29. Это самое первое и главное судебное место в Балкарии, туда передаются для разбирательства дела, заключающие некоторую важность, от всех осетинских племен.
30. Изменение обрядов происходит по приговору и общему согласию. Если народ убедится, что в будущем невыгодно будет решать дела согласно существующему обряду, тогда обряд уничтожается по приговору, а дело представляют разбирательству по шариату.
31. Дело, поступившее на шариатское разбирательство, судится не в нагише (нагише), а у эфендия в своем ауле.
IV. Права и обязанности каждого сословия объяснены в отд. II
V. Наследственное право всех состояний
VI. Раздел имущества
32. Имущество делится не по шариату, а по обрядам между братьями. Сестры и вообще женский пол по наследству части не получают, а пользуются только подарками, состоящими из служанок, серебряных вещей, платья и скота, смотря по состоянию. От владения землей женский пол также отстраняется.
VII. Обряд духовных завещаний и исполнения по ним.
Старшина или каракеш при жизни своей духовным завещанием назначает душеприказчика, которому предоставляет право похоронить себя за счет оставшегося имущества, смотря по состоянию. Из суммы, завещанной на этот случай, покупаются погребальные вещи (искат). Для отпущения грехов умершего назначается от 10 до 300 руб. серебром, судя по богатству его. Эта сумма делится на мулл и нищих. Опекун или душеприказчик по закону Магомета должен эту сумму (искат) разделить на три части. Одну часть отдает аульному эфендию, другую – всем прочим муллам того же аула, а третью – нищим, находящимся в ауле. Части распределяются в присутствии душеприказчика. Сколько при жизни своей умерший назначает для богомолья в Мекку, столько душеприказчик должен послать, не встречая в том препятствий со стороны наследников.
34. Жертву (садака) из скота и припасов умерший назначает при жизни и поручает душеприказчику исполнить. Это требование умершего также не может быть отменено наследниками. Независимо от этого один алкоран и ковер поступают непременно в мечеть после умершего.
35. По завещанию, сделанному при жизни, собирают мулл для чтения алкорана в течение сорока дней или менее, исходя из воли, изъявленной покойником в том завещании. Душеприказчик обязан им уплатить лошадь с седлом и прибором, а также отдать все платья умершего.
36. Могилы и памятники по завещанию умершего делаются из камня или из дерева по указанию аульного эфендия, но только в том случае, если сам душеприказчик будет не из ученых и не знает закона Магомета.
VIII. Отношение детей к родителям и их права на первых.
37. Дети, по закону Магомета и обряду, должны быть покорны и послушны родителям. Сопротивление воле родителей – тяжкий грех, а по обряду – стыд. Впрочем, азиатский народ, а также старшины и каракеши в осетинских племенах не воспитывают детей при себе, а отдают их к аталыку или кормилице, которые их не учат ничему, а делают их чуждыми родителям и даже непослушными им. Воспитав молодых старшин или каракешей до совершенных лет, аталыки (для мальчика) и кормилицы (для девочек) доставляют их к родителям, за что получают угощение и большую награду. Кроме того, родственники воспитываемых детей, смотря по состоянию, дарят аталыку или кормилице кто служанку, кто 100 баранов, иной железные вещи, другой лошадей или несколько штук рогатого скота.
38. Подвластные также считают себя обязанными делать подарки. Дети старшинские, женившись, живут врознь с родителями, а каракешские остаются с отцом и матерью.
39. Старшинский сын отдается до совершеннолетия лучшему каракешу, который по окончании воспитания возвращает его в дом, одетого в богатое платье, на хорошей лошади с седлом и оружием. Возвратившись к себе в дом, молодой старшина делает воспитателю своему соразмерное награждение и уезжает из родительского дома, потому что никакой старшина в этих племенах с отцом жить не может.
40. Когда старшина отдает на воспитание своему каракешу или черному сына, то дается пир. Музыканту, играющему на нем (гекуако), он дает лошадь.
IX. Взаимное отношение мужа к жене и обратно
41. По закону Магомета и обряду, муж и жена должны друг друга любить. Муж обязан для жены иметь в достаточном количестве платья, кушаки и прислугу. Есть такие четы, которые живут хорошо в течение всей жизни. Сохраняя старый обычай, господствовавший в тех племенах, муж до старости лет к жене своей не входит днем и живет в особой кунацкой. Несоблюдение этого обряда считается бесчестием. Жена, если живет с мужем в несогласии, может быть им отослана к своим родственникам. После этого, по закону Магомета, она не должна выходить замуж за другого в течение четырех месяцев и десяти дней. Если она не имеет родственников и будет нуждаться в одежде и пище, то муж должен ей доставлять и то, и другое. При разводе муж должен в присутствии эфендия и двух свидетелей сказать три раза слово «талака», т.е. отказ, отказ, отказ.
42. Если кулл заплатил калым за жену из собственности и потом разведется с ней, то он может сделать ее свободной, чему господин уже препятствовать не вправе. Дворовый человек, женясь на девке такого же сословия и заплатив калым за нее из господского имения, не может без воли господина дать свободу жене своей, разведясь с нею, если даже по каким-нибудь сделкам он и вступил до того в сословие куллов.
43. Всякий каракеш волен казачку отдать принадлежащему ему мужчине, кому заблагорассудится, с условием, что дети, родившиеся от этого союза, принадлежат ему, каракешу. Он имеет право в любое время отнять женщину у того, кому дал. Если за эту казачку будет взят калым, то узденю до нее и детей дела нет, и она становится уже законной женой.
44. Кулл, заплативший за жену калым из собственного имущества без помощи своего каракеша, вправе прогнать ее или отпустить, ему в этом не препятствуют. После его смерти ее можно отдать другому куллу, но если у старшины другого кулла нет, то жена умершего возвращается к своим родным.
45. Когда господин помогает куллу в платеже калыма за жену, последний не вправе сослать жену или отпустить ее.
46. Господин, женивший своего дворового человека (казака), сам уплачивает калым, поэтому дворовые люди никак не могут разводиться с женами, как это делают другие.
47. Если же из числа тех жен окажется женщина распутного поведения или воровка, и муж жить с нею не согласится, то господин берет ее к себе. Делая ее служанкой, он возвращает ее родителям и требует данный за нее калым. Эту женщину господин может и продать. Тогда все, взятое при продаже свыше заплаченного им калыма, он делит на две части, из которых одну берет себе, а другую отдает тому, от кого будет взята девка.
48. После смерти казаков жены не отпускаются, а остаются у старшин служанками.
49. Если кто после назначения калыма и венчания, не получив еще жены, захочет отказаться от нее, то из всего назначенного калыма половину должен уплатить жене, а другую половину оставить у себя.
50. Служанка или караваш всегда остается при господине. Если она избирает себе холостого крестьянина (название ему коренитл, т.е. ненастоящий муж), и господин на то согласится, то она принимает его у себя как жена мужа. Рожденные от них дети принадлежат одному господину, и мнимый муж не может их присвоить себе, в противном случае господин вправе ему приказать никогда к ней не показываться, а детей волен дарить, продавать, разлучать. Всех дочерей он может оставить у себя в виде караваш, т.е. служанок, а сыновей в виде лигав или прислужниками (поварами).
X. Мера наказаний за неповиновение старшинам.
51. Каракеш, позволивший себе по подозрению в воровстве посмотреть в доме или в коше у старшины, штрафуется парой быков за то, что осмелился учинить такой обидный поступок.
52. Для взимания штрафа старшина имеет право послать казаков в дом каракешей и куллов. Если кто из наказуемых не отдаст безоговорочно требуемого или поссорится с посланным казаком, нанося ему удары, то старшина штрафует виновного одной скотиной за сопротивление. На счет штрафа, послужившего поводом к ослушанию, казак и старшина разбираются в нагиме.
XI. Мера наказаний за преступления всякого рода.
53. Вообще у горцев в случае смертоубийства виновный и его родственники стараются как можно скорее, через кого следует, похоронить павшего, а родственники убитого стараются медлить, т.к. до предания тела земле все родственники делают набег в дом и кутаны убийцы, забирают баранты столько, сколько могут. Все то, что успеют забрать, оставляют в свою пользу. Назад из взятого не требуется ничего, и во время уплаты за кровь не включается даже в цену. Обряд этот называется хадатеж или ульдук.
За кровь старшины платится 15 штук, как за калым, согласно ст. 2.
За кровь куллов или казаков следует заплатить по оценке, которую стоил убитый.
54. По шариату же за кровь убитого старшины или каракеша платится 1500 руб. серебром или эта же сумма людьми и скотом.
За драки, удары и раны обиженный старшина за честь получает одну душу крестьян ростом 6 четвертей.
55. Таковой же штраф полагается за честь старшины с того, кто будет у него воровать.
56. Если старшина ударит каракеша или нанесет ему рану, то обиженному за честь должен отдать одну лошадь и сварить пива.
57. Каракеш, ударив равного себе каракеша или нанеся ему рану, должен сварить пива обиженному и возвратить ему рану, а также возвратить ему убытки, которые он понес при лечении.
Начальник центра кавказской линии, генерал-майор князь Голицын,
24 февраля 1844 г., Кр. Нальчик.
Рукописный архив Одесской научной библиотеки им. А. М. Горького, дело 54/13Я, л. 44-59.
№ 29. АДАТЫ ЧЕРКЕС БЫВШЕЙ ЧЕРНОМОРСКОЙ КОРДОННОЙ ЛИНИИ
Собрание сведений, относящихся к народным учреждениям
и законоположению горцев – адату 1845 года
СВЕДЕНИЯ ОБ ОБЫЧАЯХ КАВКАЗСКИХ ГОРЦЕВ В КАЖДОМ ОБЩЕСТВЕ ИЛИ НАРОДЕ, СОБРАННЫЕ ИЗ РАСПРОСОВ ИХ САМИХ
I. О разных родах сословий, различии и преимущественном праве, присвоенном им. Обязанности и взаимные отношения сословий.
§ 1. Народ, живущий в Кавказских горах и у подошвы оных, на пространстве Черноморской и Кубанской кордонных линий, по левому берегу реки Кубани, известен под общим названием черкес. Он разделяется на следующие племена или общества: хамышейское, черченейское, хатикосийское, темергойское, мохошское, беслансевское, абазехское, шапсугское, натухайское и убыхекос.
§ 2. Из сих племен: хамышейское, черченейское, хатикосийское, темергойское, мохошское и беслансевское делятся на следующие сословия: князья, духовенство, простой свободный народ и крепостные люди; а абадзехское, шапсугское, натухайское и убыхское имеют только дворян, духовенство, простой народ и крепостных людей.
§ 3. Все оные племена исповедуют религию магометанскую и, по сути, не признают никакой власти над собой, но, живя обществами, более следуют правилам аристократического и демократического правлений. Ни одно сословие у них не имеет своих твердых основных прав, преимуществ и обязанностей, но таковые некоторым образом усвоены каждым из них через народные предания, принятые издревле для руководства в их общежитии. Все лица, принадлежащие к одному из сих сословий, пользуются присвоенным правом с нижеследующими ограничениями. Каждое лицо пользуется правом своего сословия только после достижения совершеннолетия. Для мужчин у черкес совершеннолетие наступает тогда, когда мужчина в состоянии владеть оружием и участвовать в набегах, т.е. в шестнадцать лет. В эти лета он может распоряжаться своим имуществом, вступать в брак, заключать договоры и обязательства без всякого попечительства. До достижения этого возраста он находится под попечительством и не может распоряжаться собой и своим имуществом . Женщины могут вступать в брак с 14 лет и даже с 12-ти. С этого времени они становятся совершеннолетними, но распоряжаться имуществом, заключать какие-либо договоры и обязательства женщинам у черкес никогда не разрешается, потому что у них жены, как и у всех магометан, покупаются мужьями за известную плату. Эту сумму, называемую калым, получает отец невесты, а если такового нет, то ее родственникам, а если и их нет, то тот, у кого она находится на воспитании. Плата эта не одинакова, а зависит от условий и достатка жениха. Мужчина, какого бы он ни был сословия, может иметь у себя от одной до семи законных жен и семи наложниц, лишь бы в состоянии был содержать их. Законными именуются те жены, которые венчаны с мужчиной муллой , а наложницы – это те, которые не венчаны. Дети, рожденные от законных жен, считаются законными наследниками, а рожденные от наложниц почитаются незаконными и не имеют права на наследство. Они получают только то, что им выделит отец при жизни.
§ 4. Муж высшего сословия передает право сего сословия жене, но жена не передает своего сословия ни мужу, ни детям; сама же не теряет его после вступления в брак, если оно принадлежало ей до замужества.
Примечание. Во всех черкесских племенах принято, чтобы жены, оставшись вдовами, выходили замуж за родных и двоюродных братьев умерших своих мужей, если таковые есть и пожелают на них жениться. Если таких нет, то на них могут жениться племянники их мужей и другие родственники. Когда таковых родственников нет, то вдова может выходить замуж и за постороннего мужчину одного сословия с умершим ее мужем, который обычно платит за нее калым родственникам, у которых она живет после смерти своего мужа. Если же женщина останется вдовой, то она живет со своими детьми или у своих родственников по отцовской линии.
§ 5. Если кто право на свое сословие утратит из-за каких-либо обстоятельств, например из-за неправильного присвоения в крепость и т.п., то, предъявив надлежащие доказательства, ему предоставляется право возобновить свое сословие.
II. О дворянстве.
§ 6. Дворянство у объясненных племен разделяется на высшее и низшее. И то, и другое является потомственным, переходящим от родоначальника дворянина на всех его потомков в мужском и женском коленах. Родоначальники высшего дворянства получили это достоинство еще в древнейшие времена от арабских халифов, татарских князей, турецких султанов и других повелителей азиатских народов, имевших большее или меньшее влияние на эти племена, за особенные их заслуги, оказанные им. Низшее дворянство наделено сим правом уже сими достойными из числа живших под их покровительством и служивших у них телохранителями, которые обратили на себя их внимание своей расторопностью, предусмотрительностью, распорядительностью в военных делах, опытностью в советах, преданностью и верностью к их особе. Такого рода дворяне именуются у черкес второстепенными и третьестепенными.
§ 7. Принадлежащие к высшему дворянству именуются у хамышейцев, черченейцев, хатикосийцев, темергойцев, мохошцев и бесленеевцев князьями. У абадзехов же, шапсугов, натухайцев и убыхов они называются первостепенными дворянами, которые почти приравниваются в правах своих с князьями. Князь и первостепенный дворянин всегда имеют преимущество перед подобными себе, если их предки прославили себя чем-либо достойным внимания. Впрочем, у первых шести племен также есть первостепенные дворяне, но они всегда почитаются ниже князей и первостепенных дворян последних четырех племен. Второстепенные же и третьестепенные дворяне во всех сих племенах существуют на одинаковых правах с весьма небольшим различием. Например, в народных собраниях шапсугские, абазехские, убыхские и натухайские дворяне сего рода имеют преимущество пред таковыми дворянами прочих племен.
§ 8. Дворянство передается родом и браком. Каждый дворянин передает состояние свое посредством рода всем его законным детям и потомкам, а посредством брака – жене, несмотря на ее происхождение или предшествовавший брак.
§ 9. Дочь дворянина, выходящая замуж не за дворянина, сохраняет свое состояние, но мужу и детям его не передает. Вдова дворянина, какого бы она ни была происхождения, сохраняет сословие, приобретенное ею через сей брак, даже если впоследствии она вышла замуж не за дворянина. Мужу и детям своего сословия не передает. Впрочем, принято за правило, что мужчины должны выбирать себе жен одного с ними сословия, а потому редко случается, что князь женится на дворянке, а дворянин – на простой.
§ 10. Никто у горских народов из духовного звания, простого свободного народа и крестьян не может достигнуть дворянского достоинства. Оно не присваивается ни за личную храбрость, ни за опытность и благоразумие в советах, словом ни за какие услуги.
§ 11. Князь пользуется совершенной свободой и ни от кого независим. Жители аулов, которые находятся под его покровительством, в некоторой степени признают над собою его власть. Он пользуется особенным и отличным уважением не только простого народа, но и всех низших дворян и духовенства. Он почитается владельцем и покровителем аулов и земель, принадлежащих ему, обязуется их оберегать и защищать. Тот аул, в котором он сам живет с крепостными своими людьми, покровительствует особенно и считает его как бы своей собственностью, хотя и не имеет права распоряжаться его жителями и их имуществом по своему произволу. Священной обязанностью князя является защита жителей этого аула от их обидчиков, во всяком случае, охрана его целостности.
§ 12. Князья над крепостными своими людьми и их имуществом имеют неограниченное право. Они получают таковых людей по наследству от своих предков, и такого рода крестьяне именуются родовыми. Их покупают у других владельцев, но и в том, и в другом случае без земли, которая у горцев считается общей, неделимой и никому не принадлежащей. Наконец, князья увеличивают число таких людей пленными, захваченными в разных ситуациях у своих одноплеменников и единоверцев. Сии крестьяне называются благоприобретенными. Владельцы их судят сами и сами же чинят над ними расправу без участия других лиц. Они используют их для работы по своему усмотрению, продают и дарят, кому пожелают, семействами и по отдельности. Они даже могут лишать их жизни и за сие не подвергаются никакой ответственности. Зато владельцы обязаны печься об их благосостоянии, защищать их от всяких сторонних обид, предоставлять им возможности для безбедного существования и пропитания. Их малолетних сирот, остающихся без родственников, берут на свое собственное содержание. Тех же, кто имеет своих родственников, особенно зажиточных, поручают им для содержания и воспитания.
§ 13. Во всех народных собраниях и совещаниях князья занимают первые места по старшинству их родоначальников. После них в таком же порядком идут первостепенные и низшие дворяне. Благоразумные советы и суждения князей принимаются во внимание в первую очередь, ранее мнения первостепенных и низших дворян, и проводятся в исполнение. Впрочем, и мнение сих нередко принимают во внимание, особенно когда они основательны.
§ 14. Князья не имеют никакой власти над дворянами, духовенством и простым свободным народом, но сословия эти некоторым образом повинуются их воле. Это происходит исключительно из-за уважения к их так называемому высокому титулу, который ниспослан им, как они верят, от самого Аллаха. Большим уважением пользуется тот, кто приобрел славу своим умом, мудростью в советах, справедливостью, честностью, бескорыстием, прямодушием и храбростью. Такому князю они повинуются почти слепо, и воля его или приказание для них закон. Низшие дворяне таким преимуществом не пользуются, но также имеют право на уважение духовенства и простого народа. А крепостными людьми, которых они также приобретают, как князья и первостепенные дворяне, низшие дворяне распоряжаются совершенно по своей воле подобно сим последним.
§ 15. Князья имеют исключительное право перед дворянами, пользуются лучшими местами для пастбищ своего скота на всей территории, на которой живут аулы одного с ними племени, которым они покровительствуют. Близ того аула, в котором они живут, князья даже пользуются правом ограничивать для себя наиболее удобную землю под хлебопашество и сенокос, которую жители сего аула, как и других, не могут обрабатывать в свою пользу без их разрешения. Лес же, принадлежащий сему аулу, жители могут рубить для своих потребностей, но ежели пожелают рубить для обмена на меновых дворах, то делают сие с дозволения князя. После обмена леса князю дают известный калым (дань), т.е. из каждой мерки соли, полученной за лес, дают коряк (ковш) оной, который весит пять фунтов. Иногда дань сию платят по взаимному согласию, которое заключается между ними однажды и навсегда и изменяется очень редко и то по весьма уважительным причинам. Дань сию платят не только солью, но вообще теми продуктами, какие получают на меновых дворах за свои продукты, т.е. разным красным лавочным товаром и проч., рассчитывая его соразмерно количеству соли. Жители других аулов, признающие их покровительство, ни на свои потребности, ни для обмена не могут рубить сего леса, только по их приглашению. Пользуются таким приглашением жители из близлежащих лесов к тем аулам, в которых князья проживают. Когда его обменяют на меновых дворах, то платят князю такой же калым. Таким же образом получают они от всех дань за лес, обмененный ими на меновых дворах, в виде кожи разного рода, масла, меда, орехов, кислицы, грушь и прочее. Таким же образом поступают, если привозят что-либо для обмена жители аулов. Тогда платят им большей частью такую же дань, а иногда и большую по договоренности. С этой дани себе оставляют две части, одну отдают дворянам и такую же часть отдают простому народу. Такую дань делят старейшины семейств между собой поровну. Дворяне и духовенство, живущие как в аулах, которым они покровительствуют, так и в других аулах, за обмен леса и других своих продуктов на меновых дворах дани князю не дают.
§ 16. Для наблюдения за количеством обменянных продуктов и леса на меновых дворах простым народом и для верного получения калыма, каждый князь или дворянин, имеющий меновой двор, навсегда или временно назначает на него от себя доверенное лицо, которое ему и отчитывается.
§ 17. Князья все работы по хозяйству своему выполняют крестьянами своими, но для пашни земли, жатвы хлеба и сенокоса, а иногда для рубки дров и вывоза леса используют и свободный простой народ из аулов, которым они покровительствуют. Особенно сию обязанность исполняет народ, живущий с ним в одном ауле, но работы сии вменены народу в непременную обязанность и исполняются ими по приглашению князя и по доброй своей воле из уважения к его званию. На работы сии выходит народ с собственными волами, арбами и нужными орудиями труда, а продовольствие получает от того, на кого работает. Продовольствие это должно быть в изобилии и лучшего качества. Князь режет для сего хороших молодых коров и баранов. Чем лучше он будет кормить, тем больше привлечет к себе народ, который будет прилежнее работать, останется вполне доволен и охотно пойдет вновь на работу по его приглашению. Если же народ встретит недостаток в продовольствии или продовольствие будет нехорошего качества, то народ работает лениво, нередко раньше времени оставляет работу и в следующий раз уже не соглашается. Князь принудить его к сему властью не имеет права. Работы сии продолжаются день, два, но не более трех, а если еще будет необходимость, то народ приглашается вновь. Первостепенные и низшие дворяне также имеют право приглашать простой сословный народ на таких же правилах, но только из того аула, в котором живут. Из других же аулов и из того, где живет князь, даже если дворяне живут там, приглашать они не могут.
§ 18. С незапамятных времен (так выражаются черкесы) ведется у всех черкес обыкновение одаривать чем-либо своего гостя и угощать его, чем только может хозяин и что имеет лучшего. Подарки сии всегда делаются лучшими вещами и животными: оружием, луком, колчаном со стрелами и панцирем, богатым одеянием, конской сбруей, богато украшенной серебряным набором с золотой насечкой и под чернью (что они отделывают довольно превосходно и с особенным свойственным им вкусом), хорошими лошадьми и буйволами. Дарят они даже быков с арбами, коров и овец. Это делают более низшие дворяне и простой народ. Сие преимущество делается таким гостям, которые приезжают из других племен и дальних аулов, черкесы же одного племени хотя и бывают в гостях один у другого, но особенных подарков не дарят. Как правило, один знакомый приезжает к другому с несколькими своими знакомыми, гостит дней шесть и более, и хозяин обязан угощать наравне со своим приятелем и всех с ним приехавших, а старшему из них подарить что-либо. Гостеприимство сего рода и этикет наиболее точно соблюдаются между князьями, первостепенными и прочими дворянами. Гость имеет даже право требовать себе у хозяина понравившуюся ему лошадь или какую-либо вещь, и хозяин не может ему отказывать. Отказ воспринимается как обида и порождает между ними неудовольствие, вражду, непримиримую злобу и мщение, которое нередко оканчивается убийством кого-либо из них или из их родственников. Даже если требуемой гостем лошади или вещи нет у хозяина, а есть она у простого черкеса из аула, которому он покровительствует, то он обязан доставить ее. Выполнить сие может только князь, которому издревле дано право брать самопроизвольно у простого свободного народа из аула, которому он покровительствует, вещи, понравившиеся его гостям или ему самому, что-либо из оружия и вещей или несколько лошадей, быков и баранов для подарков своим гостям и их угощения. Дворяне делать этого не могут. Впрочем, князья делают подобный побор при условии, что восполнят хозяину взятое у него такого же рода вещами или животными. Если же князья сего не исполнят, то дворянин, живущий в том ауле, у простых жителей которого сделан подобный побор, считает в таком случае уже и себя обиженным. Он просит князя удовлетворить тех, у кого были забраны вещи, а если князь не удовлетворит его ходатайство, то он вместе с жителями аула ищет покровительства другого князя одного с ним сословия (а иногда и другого, что впрочем случается редко). Они переселяются со всем своим имуществом в покровительствуемый им аул на жительство, посредством которого уже и ищут удовлетворения в суде обиженного побором. Когда он получит удовлетворение, то обязан возвратиться с теми же людьми на прежнее свое жительство и признать покровительство прежнего князя. Если же и по решению суда обиженный не получит удовлетворения, то он вместе с людьми навсегда остается жить на новом месте и старается уже возвратить взятое хищничеством. Нередко даже случается драка, если не удается угнать какой-либо скот тайно, уворовать вещь или утащить ее у кого-нибудь из крестьян. Во всех сих случаях князь, принявший дворянина с народом под свое покровительство, дает им пособие и не допускает их обид.
§ 19. Гостеприимство у черкес считается главной добродетелью. Гость у них, кто бы он ни был, – особа неприкосновенная, а если кто-либо из посторонних рискнет причинить ему обиду, то хозяин считает ее большей обидой, чем если бы она была нанесена прямо ему. В этом случае князь обязан добиться удовлетворения обиженного, даже если бы это стоило крови.
§ 20. Кроме подарков, которые делают князья своим гостям, они считают себя как бы обязанными дарить что-либо время от времени не только дворянам, но и простым почетнейшим жителям аулов, покровительствуемых ими. Это делается ими для того, чтобы расположить их и привязать более к себе. Это подарки делают первостепенные и низшие дворяне почетнейшим гражданам с той же целью, что и князья .
§ 21. Обязанность князей – прекращать между жителями аулов, которым они покровительствуют, всякого рода ссоры и возникающие неудовольствия, удерживать их в согласии и дружбе, а за обиды, причиняемые им жителями других аулов, искать виновных и добиваться удовлетворения обиженных. Такую же обязанность исполняют и первостепенные дворяне между племенами, у которых нет князей, а низшие дворяне вообще обязаны ограждать от обид и утеснений жителей тех аулов, в которых они живут.
§ 22. Князья и вообще дворяне могут поступить в духовное звание, если выучатся грамоте турецкой, изучат хорошо алкоран и подробно все правила в магометанской религии, но сие очень редко случается.
§ 23. Князья и дворяне всех степеней за причиненные им обиды получают по решению суда от обидчиков своих вознаграждение большее, нежели люди других сословий. Князь получает больше всего, первостепенный дворянин меньше, второстепенный еще меньше и т.д.
§ 24. Поступки и действия князей, которые противоречат принятым правилам общежития, разбираются только князьями и первостепенными дворянами, а поступки и действия первостепенных и низших дворян разбираются лицами дворянского происхождения и князьями. Лица простого звания в сем участвовать не могут.
§ 25. Князья и дворяне никакой подати никому не платят и не лишаются по черкесским обычаям своего достоинства за преступления, ими совершенные, а ответствуют за оные штрафом, какой будет определен судом.
III. О духовенстве.
§ 26. Духовенство у черкес составляют: эфенди или кадий, старший мулла (соответствующий русскому благочинному священнику), мулла (священник), муэдзин (диакон), который голосом созывает на молитву, и их прислужники, или причетники, сафста (дьячок), ид жаго (пономарь). Все сии лица исполняют правила, предписанные им в алкоране, и признают над собой власть верховного муфтия (митрополит-архиерей) – главы магометанского духовенства.
§ 27. В духовное сословие могут поступать лица из всех сословий, даже из крепостного, но только по дозволению владельца, если только научатся турецкой грамоте, читать и писать, алкорану и узнают твердо все правила магометанской религии. Лица княжеского и дворянского сословий весьма редко поступают в духовное звание, его всегда избирают лица из простого свободного народа, которые, достигнув звания муллы, пользуются уже правами дворянина.
§ 28. Желающий поступить в духовное звание первоначально учится турецкой грамоте, читать и писать, потом, изучив до известной степени, впрочем довольно подробно, алкоран, является к эфендию, которым экзаменуется в сем знании. Если будет достаточно сведущим, то после удостоверения свидетелей в том, что он незазорного поведения, эфендий дозволяет ему именоваться муллой и на сие звание дает ему письменное удостоверение на турецком языке. Прочих же лиц духовного звания, как-то: муэдзина, сафу и иджако, назначает сам мулла по мере приобретения ими сведений в турецкой грамоте и алкоране, не спрашивая эфендия. Достоинство эфендия дается верховным муфти – главой магометанского духовенства, живущим в Константинополе. Это достоинство дается только муллам, которые стали известными своим довольно твердым и подробным знанием алкорана, непоколебимостью в правилах магометанской религии, слывут сведущими даже в магометанской политике и получили достаточное образование в турецких училищах.
§ 29. Эфенди и мулла, несмотря на их происхождение, пользуются особенным уважением и доверием не только простого свободного народа и крестьян, но и самих дворян и князей. Они даже имеют право сидеть и кушать вместе с князем в отличие от дворян, которым требуется особое разрешение от князя. Муэдзин же, сафта и иджако подобным уважением не пользуются.
§ 30. Все лица духовного звания могут иметь крепостных людей, которых получают по наследству, приобретают и распоряжаются ими и их имуществом, как князья и дворяне.
§ 31. Эфенди и мулла со своими причетниками отправляют богослужение по правилам магометанской религии, изложенным в алкоране. Они непременно обязаны участвовать в сражениях, совершаемых черкесами, быть всегда впереди и даже предводительствовать оными.
§ 32. Эфенди и мулла могут иметь только по одной жене, которых они покупают у низших дворян и простого свободного народа, а после их смерти могут жениться на других, приобретая оных покупкой. Они могут вступать в сие звание и быть в оном неженатыми или жениться, будучи уже в сем звании. На таком же основании могут иметь или не иметь жен и прочие люди, принадлежащие к духовному сословию. Вдовы сего сословия после смерти своих мужей выходят замуж за их братьев или других ближайших родственников, если таковые есть и пожелают на них жениться. Если таковых нет, то они остаются при своих семействах или возвращаются к своему отцу или ближайшим родным, которые уже оными и располагают, выдают замуж за того, кто заплатит им калым, либо содержат их на своем иждивении до их смерти.
§ 33. Дети духовного сословия мужского пола после изучения турецкой грамоты и алкорана, обязаны принять на себя соразмерно степени своего образования один какой-либо духовный сан. Если же они пожелают и усовершенствуются в знании алкорана, то могут получить и высшую степень оного. Впрочем, если кто из них не пожелает принять духовный сан, то к сему не принуждается. В таком случае он остается свободным и пользуется тем званием, из которого происходит его отец, то есть остается дворянином или представителем простого свободного народа. В крепостное сословие никогда не обращается, даже если отец его и происходил из оного. Женщины выдаются замуж отцами, а если таковых лишились в малолетстве, тогда братьями, а если и сих не имеют, то воспитателями своими: родственниками или сторонними. Они преимущественно выдаются замуж за лиц, принадлежащих к духовному сословию, за князей и дворян, не получая от жениха за невесту никакой платы.
§ 34. Лица духовного сословия живут в черкесских аулах по своему произволу, там, где они пожелают и куда их пригласят князья, дворяне и простой свободный народ. С тех аулов, равно как и от крепостных людей, принадлежащих им, получают они для содержания себя и семейств своих определенную плату за совершение духовных треб. Более того, они берут дань от каждой мази (дома), а именно:
а) за обрезание младенцев, которое совершают эфенди и мулла, получают кожи с зарезанного при сем скота и барана на угощение гостей.
б) за венчание, которое совершают эфенди и мулла, а за их отсутствием может совершать муэдзин, получают от князя дань скотом, овцами и лошадьми, сколько он назначит по своему желанию. От дворника, простого свободного черкеса и крестьянина он получает то же самое. Как правило, он получает по одной корове, а иногда дается и лошадь.
в) за погребение, которое могут совершать эфенди и мулла, а за их отсутствием муэдзин, получают за князя или княгиню 30 штук скота и более или соразмерно этой стоимости овец, а иногда лошадь и две. За дворянина и дворянку получают от 7 до 15 штук скота соразмерно его состоянию или одну лошадь. За простого свободного черкеса, крестьянина и женщин сего сословия получают одну штуку скота, а кто богаче, тот дает и более. Сверх сего получают все одеяние и обувь покойников, тела которых они совместно с муэдзинами, если они присутствуют, обязаны обмыть и обвернуть чистым бельем, коленкором или миткалем. Одеяние же и обувь умерших женщин они не получают. Оно отдается тем женщинам, которые обмывают и обвертывают в чистый коленкор или миткаль их тела. За погребение детей мужского и женского пола, умерших до 15-ти лет, не получают никакой платы от их родителей, родственников и воспитателей. За тех, кто умер в возрасте старше 15-ти лет, получают выше объясненную плату соответственно сословию умершего. Если девушка выйдет замуж до 15-ти лет и умрет, даже на 13-м году, то за погребение ее платится уже как за женщину.
г) От каждой мазы получают сажень дров, арбу сена, десятую мерку каждого рода хлеба, одну овцу из ста штук, одну скотину из 60 штук рогатого скота, одну лошадь из шестидесяти лошадей, одну сапетку (улей) пчел из десяти сапеток, десятое яйцо каждого рода, десятую луковицу от лука, десятую головку капусты, а из дворовой птицы, по их просьбе, дают им столько, сколько кто может.
Примечание. Эфенди и мулла из дохода, получаемого ими за погребение умерших, одну часть каждый оставляет себе, а две отдает муэдзину и прочим своим причетникам, которые разделяют их между собою поровну. С прочего дохода эфенди и мулла выделяют части своим причетникам по своему усмотрению, каждому порознь.
§ 35. Кроме упомянутого дохода, эфендий и муллы имеют еще доход и от спорящих между собою лиц, если решают возникшее между ними дело шариатом, т.е. судят по алкорану. Например, изобличенный в воровстве возвращает украденное хозяину и платит эфенди или мулле, смотря кто из них проводил суд, в виде штрафа от уворованной им лошади пять рублей, от уворованной коровы и быка один рубль и от уворованных пяти овец рубль серебром. Изобличенный же в убийстве кого-либо, если его самого не убьют родственники убитого, кроме штрафа в размере 200 штук рогатого скота, положенного за сие преступление по алкорану, какого бы сословия убитый не был, платит эфендию или мулле, производившим суд, двести рублей серебром или десятую скотину. Совершивший прелюбодеяние с женой, у которой имеется муж, после изобличения его в сем поступке платит эфенди или мулле 15 штук скота, если муж не пожелает, чтобы она была наказана смертью по алкорану. Муж от соблазнителя не получает никакого удовлетворения.
Примечание: Все штрафы всегда уплачиваются у черкес скотом, овцами, лошадьми, а иногда оружием и другими вещами за неимением у них собственного изобретения денег, приводя все сие в объясненную цену. Но кто три раза присягал в чем-либо и не исполнил по данной присяге, например продолжает воровать, тот называется таабезе (отъявленный вор). Его непременно убивают, если поймается, потому что так определено в алкоране.
§ 36. Все лица духовного сословия пользуются совершенной свободой. Никто из них не обязан платить дань, не отдает отчета о родившихся, сочетавшихся браком и умерших, но совершенные эфендием, муллой и муэдзином браки каждый из них у себя записывает для справки и удостоверения законности брака в последствии. Такое подтверждение может потребоваться:
а) при разборе возникающих семейных распрей и разных неудовольствий;
б) при разделе имущества между наследниками.
Они могут переходить из аула в аул не только того племени, куда их пригласят, но и по своему произволу, без согласия на это князей или дворян тех аулов, в которых они живут. Даже муэдзин, сафта и иджако могут не согласовывать свое решение с эфенди и муллами и переходить к другим по своему произволу для совместного отправления духовных треб. Впрочем, все лица духовного звания всегда имеют должное уважение и почтение к князьям и дворянам и исполняют их приказы, относящиеся к светским делам. По духовным же делам они не имеют на них никакого влияния.
§ 37. За преступления лица духовного сословия судятся шариатом – судом духовным – и подвергаются взысканию, обозначенному в алкоране по разным видам преступлений. Муэдзин, сафта и иджако судятся муллой, мулла – эфендием, а сей – муфтием. Если духовное лицо совершит воровство или учинит прелюбодеяние с замужней или вдовой, с женщиной либо девицей, то виновный лишается своего сана и платит за женщину мужу. Если его нет, тогда платит родственнику или ее отцу 15 штук скота, а за девицу отцу или ее родственнику платит 5 штук рогатого скота, а ворованное возвращает хозяину.
IV. О простом свободном народе
§ 38. Хотя сословие сие и признает в некоторой степени над собой власть князей в тех племенах, где они существуют, но власть сия весьма поверхностная, не имеющая ничего определенного, твердого и постоянного. Таким образом, сей класс людей пользуется совершенной свободой во всех племенах или обществах горских народов наравне с сословиями дворян и духовенства, особенно в тех племенах, в которых нет князей.
§ 39. Простой свободный народ пользуется по своему произволу землей, лесом в местах своего проживания. Также они свободно занимаются и скотоводством, не платя ни князьям, ни дворянам никакой положительной подати, кроме обязанности делать подаяние духовным лицам и давать князьям и дворянам калым за обмен на меновых дворах, ими предусмотренных, леса и других своих продуктов, как сие сказано выше. Если же сей народ и работает на князей и дворян, под покровительством которых он живет, в нужное для них время, то сие делают исключительно по их приглашению и по доброй своей воле. Работа сия не вменяется ему в непременную его обязанность никаким непреложным постановлением.
§ 40. Хотя князья одного племени с сим народом имеют некоторое право брать у него по своему желанию что-либо из оружия, скота, овец и лошадей, принадлежащих ему, но обязаны за взятое удовлетворять его. Если же князь добровольно сего не сделает, то обиженный подобным побором вправе уйти со своим семейством и имуществом из аула, которому покровительствует этот князь, в аул другого князя. Таким образом он может требовать себе полагающегося удовлетворения. Князь, который принял его под свое покровительство, вместе с тем как бы принимает на себя и обязанность доставить ему удовлетворение от князя, взявшего что-либо самопроизвольно из его имения. Нередко даже случается, что из-за подобных поборов целые аулы сего сословия людей от них уходят, ищут покровительства других князей и переходят к ним на жительство, а иногда и остаются навсегда. Получив удовлетворение, они возвращаются на прежнее жительство.
§ 41 . Мужчины сего сословия имеют право только жениться на девицах своего же сословия; жениться же на девицах другого происхождения права не имеют, разве жених уворует невесту по согласию с ней; но сие преступление преследуется и невеста от похитителя отбирается, когда не будет повенчана; а когда уже будет повенчана, то не отбирается и похитивший платит отцу или родственнику ее весьма большой калым. Но девицы сего сословия могут выходить в замужество за дворян и даже за князей; сии последние платят за них отцам пли воспитателям их условленный калым: но для дворянина, а тем более для князя, жениться на простой девице предосудительно, почему и редко это случается.
§ 42. По принятому обычаю, простой свободный человек, покупая себе жену из своего же сословия, платит за нее от 7 до 15 штук рогатого скота. Свободный человек с достатком платит за красивую и молодую девицу, понравившуюся ему, от 25 до 100 штук рогатого скота или выплачивает калым лошадьми, овцами, оружием и конской сбруей. Но бывает и так, что жениху понравится невеста, а он, не имея возможности заплатить за нее калым, требуемый отцом или ее родственником, спрашивает втайне ее согласия на замужество и ворует ее, если она на это согласится. После этого он вместе с нею отправляется верхом на лошади к мулле, который их венчает. Исполнив сей обряд, он может уже не платить за нее ничего, но случается так, что по доброй своей воле или по приглашению сторонних людей, принявших в сем деле участие, по просьбе отца или родственника невесты, жених обязуется заплатить им присужденный или требуемый калым, когда будет в состоянии. Это особенно касается случаев, если родственники невесты бедны. Тогда жених дает присягу, и обещанное в свое время выполняет.
§ 43. Сему сословию предоставлено право иметь крепостных людей, которых они получают по наследству и покупают, распоряжаясь ими и их имуществом по своему усмотрению как своей собственностью.
§ 44. Свободный черкесский народ имеет голос в общественных собраниях, где говорится о предстоящих набегам и других предметах, относящихся к народности. На такие собрания обычно отправляются представители сего сословия после избрания их как наиболее опытных и известных своим умом людей, решения которых народ выполняет беспрекословно.
V. О крепостных людях.
§ 45. Крепостных людей у кавказских горцев может иметь каждый, кто только в состоянии их приобрести покупкой или к кому таковые перейдут по наследству, какого бы он сословия ни был.
§ 46. Люди эти – сущие рабы, повинуются своим владельцам слепо и исполняют все работы по их приказанию, переносят терпеливо их угнетения, словом, несут все тяготы жизни и не имеют возможности в облегчение своего состояния приносить кому-либо свои жалобы на владельцев. Владельцы эти, какого бы сословия они ни были, владеют и пользуются ими совершенно на одинаковых правах.
§ 47. Крепостные люди, по принятому издавна обычаю, работают для себя и своих владельцев. Из зарабатываемого хлеба каждого рода и сена определяют половину для владельцев, а другую половину для содержания себя с семейством и своего скота. Свою часть хлеба и сена никому ни продать, ни подарить не имеют права без воли своих хозяев. Продавая же или обменивая свой скот, лес и другие продукты своего хозяйства по своему усмотрению, из вырученной суммы, полученной за обмен соли и лавочных товаров, они также обязаны выделять половину своим владельцам. Кроме того, крепостные женщины и девицы выполняют все женские работы по дому своего владельца.
§ 48. Крепостные люди, хотя и пользуются приобретенным скотом и другим имуществом, но их владелец вправе оное от них отобрать и употребить в свою пользу.
§ 49. Крепостной человек может получить свободу по воле своего владельца и по доказательству о свободном своем происхождении, из которого он неправомерно вовлечен в крестьянство. Получив свободу, он остается в сословии простого свободного народа и может поступать в духовное сословие, когда научится турецкой грамоте и алкорану.
§ 50. Крестьянин может жениться на крестьянской девке и вдове одного и того же владельца с его позволения. За невесту одного и того же владельца с его позволения не платит никому никакого калыма. На крепостной девке и вдове другого владельца, равно как и на девке свободного простого сословия, жениться по своему произволу на таком же основании не может. Если владелец, не имея между своими крепостными девок и вдов, пожелает женить его на крепостной девке или вдове другого владельца, то покупает у сего для того невесту. Если девице от 15 и до 20 лет, то платит 60 штук рогатого скота или 1000 руб. на ассигнации, а за вдову не старее 30 лет – от 30 до 40 штук рогатого скота. Кроме того, отцу невесты или ее родственнику, у которого она находится, платит еще три штуки скота. Таким образом владелец может приобретать у другого владельца и крепостных мужчин для своих крепостных девок, но за сих платится уже гораздо дешевле: за мальчика от 15 до 20 лет платится 15 и 20 штук рогатого скота, за мужчину от 20 и до 30 лет платится 25 и 30 штук рогатого скота или 700 руб. на ассигнации . Таким же образом владельцы могут приобретать невест для своих крепостных мужчин и из свободного простого сословия по согласию их родителей или родственников и воспитателей, у которых они находятся. Платят им за оных от 25 до 60 штук рогатого скота.
§ 51. Кавказские горцы при покупке невесты, из какого бы сословия она ни была, берут во внимание ее красоту, здоровье, телосложение и знание рукоделий, подобающих женскому полу и у них используемых.
§ 52. Если крепостной человек не в состоянии за сделанное им преступление уплатить штраф, то за него платит его владелец, и из имущества его постепенно возвращает себе потраченное или отдает его на некоторое время в услужение тому, кому он должен заплатить штраф. По прошествии условленного времени, владелец возвращает его себе и берет с него присягу не делать более преступлений. Подобную присягу берет с него и тогда, когда уплатит за него штраф. Если и после сей присяги крепостной человек сделает преступление во второй и в третий раз, то в таком случае пополняется штраф из его имущества, если он имеет такое, а если не имеет, то платит оный его владелец. Последний его продает или навсегда променивает другому владельцу какого-нибудь дальнего племени либо турецкому подданному. Случается, что если такого негодяя владелец никому не продаст и не променяет, а исправления в нем не предвидит, то он лишает его жизни. В таком случае он уже не платит за преступление никакого штрафа.
§ 53. Крепостные люди участвуют в набегах и сражениях не иначе как с дозволения своего владельца, совместно с ним. Он имеет их при себе как своих телохранителей и использует только в крайних случаях. Владельцы дорожат своими крепостными людьми, чтобы иметь посредством их большую для себя выгоду в получении дохода, поэтому они в случае сборов горцев к набегу стараются всячески уклониться, чтобы крестьяне их в сем не участвовали.
VI. Об адате или суде по обычаям горцев
§ 54. Суд у всех вышеупомянутых кавказских горцев по их древним обычаям это словесное примирительное разбирательство спорящих лиц по добровольному их согласию через избираемых ими судей, их посредников.
§ 55. Все дела, возникающие между горцами, можно разделить на гражданские и уголовные . Сообразно понятию горцев о преступлениях, к гражданским делам можно отнеси всякого рода тяжбы и ссоры о праве на землю и угодья, которые находятся во владении какого-либо общества или племенем, об аулах, о крестьянах мужского и женского пола, о праве собственности на движимое имущество, споры по неисполненным словесным договорам и обязательствах , споры за нарушение прав личными обидами, ущербами, убытками и самоуправным завладением, воровством и поджогом. К уголовным делам относится убийство, нанесение ран, изнасилование женщины и девицы, удар плетью или другим каким-либо оружием и явный грабеж.
§ 56. По всем гражданским делам виновный ответствует штрафом или пеней, налагаемым по суду на него, если не примирится добровольно с тем, кому причинил каким-либо способом обиду. По делам же уголовным отвечает жизнью, а если сыщет возможность укрыться от обиженного им лица или его наследников и родственников, то вина его разбирается судом, и за преступление налагается на него штраф, но гораздо больший, нежели по гражданскому делу. По всем этим делам и преступлениям штрафы у горцев заключаются в том, что виновные платят обиженному присужденное судом рогатым скотом, лошадьми, овцами, оружием, конской сбруей, одеянием и крепостными людьми. Если совершивший обиду или преступление так: беден, что не может заплатить штрафа, то платит за него тот, кто принял его под свое покровительство, а он ему уже отрабатывает. Если же его покровитель не соглашается на это, то виновный продается кому-либо из горцев, а большею частью туркам, т.к. они имели свободную торговлю с ними. Полученные за него вещи или деньги отдаются обиженному. Телесному наказанию по суду учинивший преступление, какого бы он звания не был, никогда не подвергается.
§ 57. Мщение у горцев развито в высшей степени. Оно между ними после первенствующей страсти к воровству является второй страстью. Отец семейства рассказывает уже детям своим, отрокам о мщении как о высшей добродетели, которую он внушает им выполнять непременно. Они в свою очередь это внушают своим детям, таким образом переходит мщение из рода в род, отчего получивший обиду изыскивает все средства, позволительные и не позволительные, чтобы достойно отомстить обидевшему его. На этом основано у них правило, что кровь отвечает кровью или, как они выражаются, «кровь за кровь», то есть убийца непременно должен быть сам убит. Это исполняют наследники убитого и родственники даже до третьего колена, если только отыщут и захватят убийцу. Если убийца скроется от них так, что не будет возможности отыскать его и схватить, или если он приобрел беспредельное покровительство князя, имеющего сильное влияние на народ, то убивают наследника его или ближайшего родственника. Этим прекращается вражда между убийцей, его родными и родными убитого. Нередко бывает так, что убийца, не имея возможности укрыться в аулах одного с ним племени, уходит в аулы другого племени и там отыскивает себе убежище. В этом случае ходатайство примирять его с родными убитого принимает уже на себя принявший его под свое покровительство посредством лиц одного племени с убийцею, заслуживающих уважения и доверия. Если покровитель в сем не преуспеет, то всячески старается хищнически захватить у самого ближайшего родственника убитого малолетнего сына от 4-х до 9-ти лет. Тщательно храня его у себя, он его воспитывает, как свое собственное дитя, до совершеннолетия. Затем, снабдив его богатым одеянием, хорошим полным вооружением, лучшей верховой лошадью с принадлежностью к ней, отправляет его к отцу вместе с подарком, который заключается в нескольких штуках рогатого скота или хорошей лошади. Отец, принимая своего сына, не может не принять и присланных с ним подарков как знаков совершенной покорности убийцы, испрашивающего у него прощения, и изъявление к нему дружбы и уважения убийцы, воспитавшего его сына. Он прощает убийцу, посылает взаимно достойный подарок покровителю и воспитателю своего сына и становится с ним тесным другом, считаясь с сего времени как бы единокровным родственником . Также отвечают преступники жизнью, если не спасутся подобным образом, и за все преступления, отнесенные к уголовным делам.
§ 58. Кроме суда по обычаям, горцы с недавних времен ознакомлены турками с судом шариата, т.е. духовным судом, который производится муллой по правилам алкорана. Сколько турецкое правительство, особенно пред началом прошедшей войны с Россией и во время продолжения оной, ни старалось ввести между горцами во всеобщее употребление суд-шариат, для чего разослано было к ним по разным местам нарочитых мулл, но цели своей не достигло. Горцы хотя и приняли его сначала с энтузиазмом, но, увидев впоследствии направленные действия, суждения и злоупотребления мулл, начали мало-помалу отстранятся от него. Так что ныне все возникающие дела между князьями, дворянами и простым народом кавказских горцев разбираются судом по древнему их обычаю (адат). Одно духовенство по делам, возникающим между оными, разбирается шариатом. Впрочем, не возбраняется никому и из другого сословия горцев разобраться в своем деле сим судом. Это зависит от воли и согласия спорящих сторон избрать для разбора своего дела суд адат или суд шариат.
§ 59. Для разбора дел как гражданских, так и уголовных по адату, все вышесказанные горские племена, каждое для себя, назначают из своей среды постоянных судей по 4 или по 6 из каждого сословия, которые и обязуются присягой по алкорану разбирать и решать дела, возникающие между жителями их общества, каждые в своем сословии, по совести и по крайнему своему разумению. Кроме этих судей, спорящие по своему согласию имеют право избрать еще одного общего судью или посредника в своем деле, который имеет при разборе дела два голоса против одного из обозначенных судей. Он также перед началом разбирательства дела принимает присягу по алкорану о том, что будет совершенно беспристрастным в разбирательстве дела. Впрочем, правило это нимало не стесняет горцев поручать дела свои разбору судей, избираемых ими по своему произволу для каждого дела отдельно. Эти судьи, согласившись на сие, принимают присягу по алкорану разобрать предлагаемое дело по совести и беспристрастно.
§ 60. Если спорящие стороны не помирятся между собой сами добровольно, то решают, поручить ли свое дело разбору постоянным судьям или новых для сего избрать. После соглашения о сем предварительно назначают каждый для себя по два или по три человека из постоянных судей, большею частью из того сословия, к которому они принадлежат, или особенно заслуживающих доверия, которых и упрашивают быть судьями по их делу. Кроме таковых, избирают одного общего судью или посредника из постоянных судей, или особого человека. Они могут поручить разбирательство дела избранным судьям и без такого посредника , но князья и дворяне к разбирательству возникающих дел между простыми свободными горцами никогда не допускаются. Они считают их недостойными обсуждать дела, а избирают судей из своих сословий.
§ 61. Судьи, избранные спорящимися, до рассмотрения их дела требуют от них согласия в том, что они будут довольны их разбирательством и решением и не предоставят права приговор их передать разбору и суждению новых судей, если по их мнению он будет учинен ими несправедливо. Если спорящие объявят, что какое бы избранные ими судьи, одни или с общим посредником, ни постановили решение по их делу, таким они останутся навсегда довольны и не предоставят права подвергнуть оное вновь разбирательству и суждению других судей, то сие свое согласие должны утвердить присягой по алкорану через муллу. Если же стороны останутся недовольны решением и предоставят себе право решение, вынесенное избранными ими судьями по их делу подвергнуть разбирательству новых судей, то в таком случае стороны присяги не принимают, но судьи приступают к разбирательству поручаемого им дела.
§ 62. Предоставляется также право принять присягу и одному из спорящих в том, что он останется доволен решением дела. В таком случае, если противник его, не принявший присяги, будет также доволен решением, то оно приводится в исполнение. Давший присягу, даже если приговор будет решен не в его пользу, совершенно лишается права опротестовать оный.
§ 63. Сей суд, вновь избираемый спорящими лицами, можно назвать апелляционным судом – адатом, ибо обязанность его – точно разобрать суть дела, обнаружить справедливость или несправедливость приговора, сделанного по оному бывшим судьей. Если оный будет правильным, то он должен подтвердить его; а если неправильным, то отметить, в чем именно, и отвергнуть оный, вынеся новый приговор по переданному их обсуждению делу, основав его на строгой истине и крайнем своем разумении. Эту обязанность в России исполняют высшие суды в отношении решений, учиненных в низших судах, на которые приносят жалобы, называемые апелляционными жалобами или апелляционными прошениями.
§ 64. Недовольному разбирательством дела и приговором, вынесенным избранными им судьями, только один раз предоставляется право подвергнуть приговор разбирательству и суждению новых судей, которых он изберет для сего по своему выбору. Более одного раза уже не дозволяется, даже если и после сего вторичного разбирательства он остался недоволен приговором судей. Этот приговор проводится в исполнение, несмотря на таковое его неудовольствие, и он обязан такой приговор выполнить в точности.
§ 65. Разбирательство судьями дела и решительный приговор производятся словесно в следующем порядке. Судьи, избранные спорящими сторонами из числа постоянных или особенных, с каждой стороны по равному числу (по 2, по 3 и по 4, сие зависит от желания спорящих), после выполнения ими и спорящими обрядов, объясненных в §§ 59, 60, 61 и 62, выслушивают жалобу истца или обиженного. Затем заслушивают оправдание ответчика или причинившего обиду, потом свидетелей того и другого. После сего, отпустив их, совещаются и, придя к общему мнению, делают по оному приговор, основываясь на справедливых доводах спорящих и на свидетельских показаниях, заслуживающих совершенного вероятия и правдоподобия. Такой единогласный приговор свой передают на рассмотрение общего посредника спорящих, если он был избран, который при их обсуждении не присутствует. Если сей посредник посчитает сей приговор правильным, то спорящие соглашаются с ним. Если же по его мнению приговор будет неправильным, то посредник объявляет о сем судьям и вместе с оными уже рассуждает. Судьи иногда единогласно принимают его мнение и согласно с оным изменяют свой приговор, иногда только некоторые из судей с ним соглашаются, а другие остаются при прежнем своем мнении. Приговор считается окончательным, если его произнес общий судья, и с ним согласилось большинство или, по крайней мере, половина. Само собой разумеется, что приговор общего судьи, с которым не согласятся судьи спорящих сторон или согласится меньшинство, т.е. два голоса общего судьи против одного не превысят голосов прочих судей, то приговор оставляется без исполнения. В таком случае окончательным считается приговор, основанный на единогласном мнении судей, и сей приговор объявляется спорящим. Если они останутся довольными, то приговор приводится в исполнение. Если какая-то сторона остается недовольной, то приговор передается на рассмотрение других судей, которые будут ею избраны, если только сие право будет предоставлено согласно § 61. Если такое право не будет предоставлено, то таковой приговор приводится в исполнение, и дело их сим оканчивается. Этого дела уже ни они, ни наследники их никогда возобновить не могут.
§ 66. Из сего следует, что суд-адат у кавказских горцев – ни что иное, как словесное мировое добровольное разбирательство; ибо оный производится в таком же порядке, с таким же числом судей и по таким же правилам, как и в России производится мировое словесное разбирательство. Суд-адат можно в некоторой степени уподобить и добровольному третейскому суду, существующему в России. Существующее право у горцев передавать разбирательство дела вновь избираемым судьям, если кто из спорящих лиц останется недоволен первоначальным приговором, о чем они должны объявить избранным судьям до разбора ими дела, можно уподобить формальной записи, которая составляется при Российском добровольном третейском суде.
§ 67. Выше сказано, что кавказские горцы за преступления по суду не подвергаются телесному наказанию и отвечают налагаемыми на них штрафами, которые у них известны под названием головы и определяются соответственно степени преступления. Например, за убийство князя хамышейцев и других племен, где находятся князья, и первостепенного дворянина у шапсуг, абадзех, натухайцев и убыхов виновный платит сто голов, которые судьи разделяют на мокрые и сухие, поставлены в число сих голов первостепенные, средние и низшие с их подразделениями. Согласно сему назначают уже, сколько именно виновный обязан в пополнение своего штрафа поставить крепостных своих людей, лошадей, оружия, конской сбруи, рогатого скота, овец и разных вещей домашнего изделия, что должно составлять по их исчислению не менее трех тысяч рублей на российскую серебряную монету. За рану и удар плетью или чем другим, причиненные князю и первостепенному дворянину, виновный платит пятьдесят голов. За убийство первостепенного дворянина у тех племен, где находятся князья, платит виновный только тридцать голов, а за рану и удар, причиненные ему, – пятнадцать голов. Сим же штрафом виновный ответствует за убийство муллы и причинение ему раны и удара. За убийство второстепенного дворянина у всех племен виновный платит пятнадцать голов, за рану и удар, причиненные ему, – семь голов. За убийство третьестепенного дворянина также у всех племен виновный платит пять голов. За рану, причиненную ему, – две головы. За убийство простого черкеса у всех племен виновный доставляет пару волов с арбой и 25 пустых тулуков или пятнадцать быков, или крепостного мальчика не менее 12 лет. За рану и удар, причиненные ему, платит третью часть сего штрафа. Подобные же штрафы полагаются за убийство жен, девиц и детей обоего пола из сих сословий, однако это очень редко случается у горцев. За бесчестье женщины из княжеского, дворянского, духовного сословий и свободного простого народа, причиненное ей насилием, между горскими племенами полагается штраф в пользу ее мужа пятнадцать штук рогатого скота. За бесчестье девицы из сих сословий, причиненное ей насилием, взыскивается штраф в пользу отца ее или родственника, у которого она находится, в размере пяти штук рогатого скота . За бесчестье крепостной женщины, причиненное ей насилием, полагается штраф с виновного девять быков, из которых владелец получает 6, а муж ее – три быка. За бесчестье крепостной девицы полагается с соблазнителя штраф в размере пяти быков, из которых владелец ее или родственник, у которого она находится на воспитании, получает два быка. Согласно сим правилам налагаются штрафы на виновных и за другие преступления. Например: вор, если будет пойман, обязан возместить украденное тому, кому оно принадлежит, и в таком случае остается свободным от дальнейшего штрафа. Если же украденное виновный утратил или испортил так, что владелец не захочет принять его обратно, то вор обязан заплатить ему штраф. Князю и первостепенному дворянину за одну штуку скота любого рода платит девять штук, низшим дворянам – по восемь, а простому черкесу – по семь штук. Крестьянину же за украденное платят тот же штраф, что и его владельцу, ибо кража у крестьянина почитается кражею у его владельца, но крестьянин из сего штрафа получает вознаграждение за украденное у него по усмотрению своего владельца, а прочее остается у последнего. В такой соразмерности ответствует виновный, причинивший умышленно вред другому, и за всякую похищенную вещь.
§ 68. Поскольку кавказские горцы свободного происхождения пользуются народной свободой, то за неповиновение князьям и дворянам своим у них не существует определенной меры наказаний, кроме некоторых ограничений. Например, если черкес свободного сословия выходит из повиновения князя или дворянина, под покровительством которых он живет, то они сами стараются от того воздержать его увещеванием и содержанием под арестом. Если он не раскается, то может перейти на постоянное место жительства под покровительство другого князя или дворянина, если только ни он, ни предки его не давали присяги всегда жить под их покровительством. Если такую присягу он или предки его дали, то на подобный переход он не имеет никакого права и обязан жить у них и им повиноваться. Подобные переходы у горцев, как правило, делаются тайно (уходом), и только в этом случае ушедший может воспользоваться своим скотом и другим имуществом. В противном же случае все остается у владельца, которому он перестал повиноваться.
VII. О наследстве и духовных завещаниях.
§ 69. Наследственное право во всех сословиях у кавказских горцев всегда принадлежит мужчинам, женщины на наследство не имеют никакого права, потому что жены, как сказано выше, приобретаются мужьями покупкой. Наследство переходит от отца к сыновьям, после его смерти, а если оных нет, то к родным племянникам, но когда и таковых нет, то к его родным братьям. Если же и сих нет, то к двоюродным братьям или их сыновьям. Дочери наследуют имущества отца только в том случае, когда не остается у него ни сыновей, ни родственников в мужском колене. Жена же его на наследство вовсе не имеет права, а после его смерти получает то, что он назначил ей из своего имущества при женитьбе на ней. На это он через муллу дает ей письменное обязательство, в котором перечисляет все подробно. Обязательство хранится у нее или у ее родственников, и она получает то, что назначил ей муж при смерти своей. Получив все перечисленное имущество, она до нового замужества остается жить при сыновьях своих или возвращается к отцу своему, если он жив, или к родственникам своим по мужской линии, к кому пожелает. Бывает и так, что муж жене ни при женитьбе, ни при смерти не назначил никакого имущества. В таком случае назначение ей оного зависит от наследников сего имущества. Если они не назначат такого, то наследники обязаны содержать ее прилично при себе до замужества, а если не выйдет замуж, то и до самой смерти.
§ 70. Получивший наследство обязан содержать и дочерей умершего согласно их званию до их замужества или до смерти. При выдаче их замуж, он получает за оных себе калым от жениха.
§ 71. Имения у кавказских горцев бывают наследственные или родовые и благоприобретенные, которые вообще считаются движимыми. Теми и другими владелец распоряжается по собственному произволу, без всякого ограничения, и при жизни своей может оные разделить между своими наследниками и даже приятелями беспрекословно.
§ 72. Если владелец имения умер, не оставив духовного завещания, то имение его наследуют ближайшие наследники, как сказано в § 60, разделяя оное между собою на равные части и по соглашению между собою. Один из них берет на воспитание к себе дочерей умершего, или каждый берет по одной и по две, как случится. Кто возьмет на воспитание всех дочерей умершего, тот получает преимущественную часть его имения.
§ 73. У кавказских горцев издревле существует обычай делать духовное завещание перед смертью, то есть домашнее духовное завещание, и воля завещателя, объясненная в нем, исполняется свято и нерушимо.
§ 74. Духовные завещания делают они по большей части в том случае, когда остаются после них малолетние наследники или когда их вовсе нет.
§ 75. Духовные завещания бывают у них большей частью словесные, а иногда и письменные, которые пишет мулла на турецком языке, но те и другие делаются при свидетелях в количестве не менее двух.
§ 76. Завещатель в своем письменном или словесном духовном завещании подробно распределяет все свое имущество по своему произволу, указывая, кому из наследников какую часть следует получить и как ее использовать. Завещатель назначает душеприказчика, который вместе с сим принимает на себя обязанность и попечителя или опекуна для его малолетних наследников, свято обязуется выполнять волю завещателя и распределить наследство на части. Если завещание составлено письменно, то его подписывает мулла. Он же подписывается в оном вместо завещателя, душеприказчика и свидетелей, если все они не знают турецкой грамоты. Если же кто из них знает оную, то подписывается только сам за себя, а вместо прочих подписывается мулла. После сего завещание хранится у душеприказчика, по которому он и выполняет в точности волю завещателя. Если же душеприказчик не исполнит оной, то свидетели обязаны настоять на выполнении завещания, и от сего душеприказчика оградить себя ничем не может. Сим же порядком исполняются и словесные духовные завещания.
§ 77. Если же остаются совершеннолетние наследники имущества, то владелец, делая распоряжение в духовном своем завещании, не назначает стороннего душеприказчика для исполнения, а возлагает сию обязанность на одного из самих наследников по своему усмотрению. Это также происходит при посторонних свидетелях. Этот наследник и обязан выполнить все ему завещанное в точности. Это также делается и тогда, когда между наследниками есть малолетние. В этом случае совершеннолетний, на которого возложено выполнение духовного завещания, занимает место попечителя и опекуна малолетних, воспитывает их, управляет имением, назначенным им, до совершеннолетия, а потом отдает им оное в полное их распоряжение.
§ 78. Дети состоят в безусловном повиновении родителей своих, и воля отца для них – непреложный закон, пока они не достигнут совершеннолетия. В сем возрасте дети имеют уже некоторое право располагать собой. Сыновья вступают в брак, а дочери выходят замуж, но не иначе, как с согласия родителей, в особенности отца, ибо сын, не владея никаким имуществом, не может заплатить калым за невесту, если ему отец не даст оного. Дочь же он сам продает в жены тому, кто больше заплатит за нее.
§ 79. Никто из сыновей, достигнув совершеннолетия при жизни отца, не имеет права требовать себе части имения. Как правило, все живут вместе с отцом, хотя и вступают в брак. После его смерти имущество делится так, как сказано выше. Впрочем, есть много примеров, когда сыновья, женившись по согласию своего отца и получив от него определенную часть имения, живут от него отдельно, управляя полученным имением, как собственностью.
§ 80. Сын в точности выполняет приказания отца и не может сопротивляться оным, за неисполнение же отец имеет полное право поступить с ним по своему произволу.
§ 81. Отец имеет право непокорных детей, огорчивших его, лишить наследства и изгнать из своего жилища, не отдавая в сем никому отчета. Если же кто из детей будет противиться отцу, не переставая огорчать, то через преданных ему слуг или приятелей он нередко лишает детей жизни хитрым способом. Он за сие не отвечает, даже если и обнаружиться, что по его распоряжению они лишены жизни.
§ 82. Изгнанные отцом дети ищут себе убежища у знакомых и приятелей, которые, принимая их под свой кров, стараются примирить их с отцом. Примирение сие происходит тогда, когда перед родителями будет произнесено чистосердечного раскаяние, и они дадут твердое обещание повиноваться его воле и не огорчать. Если отец не пожелает их простить, то ни раскаяние их и никакие сторонние ходатайства не могут его принудить.
§ 83. Дети на родителей, даже если они и будут обижены несправедливо, не могут приносить жалобы и требовать от них удовлетворения за причиненную им обиду. Также дети не могут требовать и причитающегося им имущества, если родители сами его не определят.
§ 84. Муж, приобретая себе жену покупкой, становится ее полным властелином. Она состоит в безусловном ему повиновении, не вмешивается ни в какие его дела и распоряжения по имению, а занимается только присмотром и воспитанием детей, исполняя все домашние работы, относящиеся к женскому полу. Она шьет как мужское, так и женское, вышивает, вяжет, делает чеканки и прочее. За это муж обязан содержать ее безбедно и охранять от всяких посторонних обид.
§ 85. Жена обязана почитать и уважать своего мужа, быть покорной и верной ему до смерти. За непослушание же, а особенно за нарушение супружеской верности, муж имеет право отправить жену свою временно или навсегда к ее родителям или родственникам, продать ее новому любовнику, если он обнаружится, или тому, кто пожелает ее взять в жены.
§ 86. Если жена ни в каких дурных поступках не обличена против мужа, а сей возненавидит ее по собственным своим прихотям, то хоть он и имеет право отправить ее к родственникам и приобрести себе другую жену, но обязан первой предоставить содержание до ее смерти.
Собрал и составил воинский старшина Кучеров.
б) Сведения об обычаях черноморских черкес, доставленные Кучеровым в 1849 г.
1) Между племенами и обществами кавказских горцев, обитающих на пространстве Черноморской кордонной линии, принято издревле за непременное правило, что мужчины покупают себе жен того же сословия, из которого они сами происходят. Случается, но очень редко, что дворяне и даже князья женятся на девицах духовного и простого свободного происхождения. Князьям же на дворянках и дворянам на княжнах жениться разрешено. Князь, избирая себе в жены девицу или вдову княжеского происхождения, не платит за нее калыма ее отцу, родственнику, ее воспитателю или вообще тому, у кого она находится, а дает им при этом в виде подарка без всякого договора крестьян 7 и 3 душ, хорошее оружие, панцирь и лошадь с седлом и прочую принадлежность по своему желанию. Если же князь избирает себе в жены девицу или вдову дворянского происхождения, то платит уже за нее калым рогатым скотом по договору. За красивую, молодую и знающую все женские рукоделия девицу платит 200 и 260 штук, за такую же вдову – 40 штук, за обыкновенную девицу – 60 штук, а за такую вдову – 30 штук. За девицу и вдову духовного происхождения платит он такой же калым, как и за дворянку. За девицу и вдову простого происхождения князь платит следующий калым. За девицу молодую, красивую, не имеющую никаких телесных недостатков и знающую рукоделия, свойственные женскому полу, платит 60 штук, за таковую же вдову – 30 штук, за обыкновенную девицу – 50, 40, 30 и 25 штук, а за такую вдову – 15, 13, 12 и 10 штук. В числе рогатого скота, даваемого за девиц и вдов, должна быть, по крайней мере, половина коров. Дворяне разных степеней, выбирая себе жен княжеского, дворянского, духовного происхождения и иногда простого свободного происхождения, также платят калым сообразно ее происхождению и личным достоинствам. Простой свободный черкес, выбирая себе жену из сего же сословия, платит за нее калым рогатым скотом, согласно ее достоинствам и своему достатку. За девицу он платит от 7 и даже до 100 штук, а за вдову – от 5 до 40 штук, или против сего количества дает лошадей, овец, оружие и конскую сбрую.
2) Князья, дворяне разных степеней и простые черкесы, совершив преступления, как-то: смертоубийство, ранение, разного рода обиды и оскорбления, прелюбодеяния, насилие над женским полом и воровство, отвечают штрафами, о которых объяснено мною в § 67 сведений об обычаях кавказских горцев. Подробных же сведений, налагаемых горцами на преступников за вышеперечисленные преступления, я не имею у себя.
Войсковой старшина Кучеров
Рукописный архив Одесской научной библиотеки им. А.М. Горького, д. 54/13, л.л. 97-140.
№ 30. ОБ АДАТЕ И О НРАВАХ И ОБЫЧАЯХ ПЛЕМЕН, ОБИТАЮЩИХ НА СЕВЕРНОЙ ПОКАТОСТИ КАВКАЗСКОГО ХРЕБТА , 1847 Г.
ГЛАВА 1. АДАТ И ШАРИАТ. ПРАВИЛА, ПРИНЯТЫЕ В СУДОПРОИЗВОДСТВЕ КАВКАЗСКИХ ГОРЦЕВ ПО АДАТУ. ОБРЯД СУДА ПО АДАТУ. КАКИЕ ДЕЛА ПОДЛЕЖАТ РАЗБИРАТЕЛЬСТВУ АДАТА
а) Адат и шариат.
1. У племен, обитающих на северной покатости кавказского хребта, нельзя отыскать определенности прав, строгости в постановлениях и точности в условиях общественной жизни. Суд основан на обычаях по преданию и именуется адатом; исполнительной власти почти не существует и все наказания за преступления состоят в весьма слабых штрафах. Адат – суд посреднический, лишенный большею частью средств принудительных и основанный на некоторых принятых правилах или законах, установленных обычаем и освещенных давностью.
2. Адат господствовал у всех обитателей северной покатости кавказского хребта до введения между ними магометанской религии. С учением же алкорана адат начал заменяться шариатом. Те племена и общества, у которых духовенство приобретало высокое значение и почетное место в обществе, подверглись в этом отношении большей перемене. В последнее время вновь возникшее учение мюридизм сильно способствовало изменению прежних условий общественной жизни, в особенности у чеченцев и других племен, сопредельных Дагестану, где это учение возникло.
3. Таким образом, в настоящее время у горских племен существует смешанное законодательство, составленное из двух противоположных элементов: шариата, основанного на общих правилах нравственности и религии, и адата, основанного на обычаях. Первый закон гражданского устройства – право сильного. Адат распространялся и усиливался всякий раз, когда шариат приходил в забвение, и наоборот – адат падал и был отменен тогда, когда шариат находил ревностных проповедников и последователей.
4. Между всеми обитателями северной покатости кавказского хребта шариат ранее установился у кабардинцев, кумыков и нагайцев, не потому что они с давнего времени исповедуют магометанскую религию, а оттого, что они ранее прочих племен принесли покорность нашему правительству.
5. Несмотря на то, что абадзехи, шапсуги, натухайцы, башильбаи, шегиреи, баракаи и казылбеки сильнее других соседних с ними обществ находились под влиянием турецкого правительства, прилагавшего особенные усилия не только для распространения магометанской религии, но и для введения в употребление шариата посредством духовных лиц, дела у этих племен по-прежнему преимущественно решаются адатом.
6. В бжедуховском, черченейском, хамышейском, темиргоевском, махошевском, бесланеевском обществах и у беглых кабардинцев шариат с адатом употребляются наравне.
7. Карачаевцы, дигорцы, балкарцы, хуламцы, уруспии, общества осетинского происхождения и назрановцы, кажется, более следуют адату, чем шариату.
8. Одно только чеченское племя, несмотря на исповедуемую им магометанскую религию и на влияние русской власти, до 1839 г. следовало одному адату. С этого же времени ичкиренцы, качалыковцы, мичиковцы, чеченцы, шатоевцы, щубутовцы, чабирлоевцы и другие мелкие общества, соседние с ними, признав над собой власть Шамиля, вместе с введением гражданского устройства по необходимости приняли и шариат. Только галашевцы, галгаевцы, карабулаки и кисты, как общества независимые ни от русского правительства, ни от Шамиля, следуют во всем адату.
б) О правилах, принятых в судопроизводстве кавказских племен по адату.
9. Для разбора тяжб и ссор почти все горские племена имеют постоянных судей, обязанных по присяге, данной над алкораном, разбирать и решать дела по совести и по крайнему разумению.
10. Но от желания каждого горца зависит, подвергать свое дело разбирательству этих постоянных судей или избирать других судей из уважаемых стариков по добровольному согласию противников.
11. Судебное место, в котором заседают постоянные судьи, у горцев именуется различно. У черкесов оно называется хассом, а у кабардинцев и кумыков – мехтемой, у балкарцев, хуламцев, чегемцев, уруспиев и карачаев – нагиш, у дигорцев – нагиша, у обществ осетинского происхождения – тархан, у чеченцев – тюркюм.
12. Так как мщение – преобладающая страсть у всех горских племен, то не только противники, но и их родственники избегают встречи между собою, так как добровольное разбирательство, как и предание дела суду, производится через посредников, выбираемых из посторонних уважаемых стариков.
13. По этой же самой причине у горцев между тяжущимися и их свидетелями не существует очных ставок, судьи отдельно выслушивают разбирающихся.
14. Судьи избираются преимущественно из того сословия, к которому принадлежат тяжущиеся, а потому и постоянные судьи избираются из разных классов народа.
15. Число судей зависит от важности дела и бывает от 1 до 5 человек с каждой стороны.
16. У обществ осетинского и чеченского происхождений истцу дозволяется иметь на одного судью больше, чем у ответчика.
17. Решение суда признается удовлетворительным при единогласном приговоре судей.
18. Большинство же голосов имеет силу только в том случае, если общий посредник, выбираемый с согласия противников до начала суда, примет их сторону.
19. Если же обвиненный и в таком случае остается недовольным решением суда и не захочет выполнить условий, возложенных на него, то он имеет дело не только с противником, но и с судьями и свидетелями, и последние обязаны его принудить к исполнению решения суда.
20. По адату все наказания за преступления состоят в денежных пенях, но преимущественно в плате скотом или оружием.
21. Для обвинения необходимо, чтобы истец представил одного или двух свидетелей, которые должны быть совершеннолетними, мужского пола и преимущественно из того сословия, к которому принадлежит сам истец.
22. Если же истец не представит свидетелей, то обвиняемый оправдывается присягою на Коране. Сверх того, в его оправдание должны присягнуть шесть посторонних лиц по его выбору.
23. Так как между свидетелями или доносчикам с спорящими очных ставок не бывает из-за опасения мщения, а судьи выслушивают каждого отдельно, часто случается, что обвиняемый уличается тем, что выбирает в число своих свидетелей и то лицо, которое на него доносит.
в) Обряд суда по адату.
24. Обряд суда по адату в главных своих формах почти одинаков у всех горских племен.
25. Если противники не желают примириться добровольно и предают свое дело в суд, то первоначально через посредников условливаются, каким судьям поручить разбор дела – постоянным или произвольным.
26. В первом случае каждая сторона выбирает определенное число судей, исходя из важности дела, из постоянных судей, а в последнем – они избираются из посторонних уважаемых стариков.
27. Кроме того, один из стариков избирается общим судьею для обеих тяжущихся сторон, голос которого имеет особенную важность в случае несогласия судей.
28. Выбранные в судьи старики до начала рассмотрения дела спрашивают у тяжущихся: останутся ли они довольны тем разбирательством и решением дела, какое ими будет сделано, и не предоставят ли себе права приговор их передать разбору и суждению новых судей.
29. Если тяжущиеся стороны объявят, что они останутся довольны тем решением, которое определит суд, то в подтверждение своих слов оба противника или один из них присягнет над алкораном .
30. В противном же случае судьи приступают к разбору и решению дела, не требуя присяги от тяжущихся. Тогда обвиненный может отказаться от исполнения приговора и подвергнуть свое дело разбирательству новых судей.
31. Судьи, выслушав поочередно тяжущихся, их свидетелей и собрав доказательства и доводы истца и оправдания ответчика, по совести и крайнему разумению излагают свое мнение. Согласовав решение как между собою, так и с общим судьею, они оправдывают обвиняемого или приговаривают его к уплате пени обиженному за один раз или по частям, смотря по состоянию виновного.
32. Не объявляя о своем решении тяжущимся, судьи предлагают им избрать поручителей: обвиненному в том, что он исполнит в точности приговор суда, а обиженному в том, что он останется доволен решением оного.
33. После этого суд объявляет о своем решении тяжущимся и назначает сроки уплаты пени, если обвиненный не в состоянии сразу уплатить оную.
34. Из этого можно заключить, что обряд суда по адату, существующий у горских племен, подобен нашему третейскому суду без формальной записи.
г) Какие дела разбираются в настоящее время адатом.
35. Адатом разбираются преимущественно дела воровские, а также дела, касающиеся наследственного права, раздела имущества, отношений детей к родителям и мужей к женам.
36. Все преступления большей важности: убийство, ранение, насилие и даже оскорбление, причиненное побоями, плетью или другим орудием, весьма редко разбираются судом, а решаются природным правом – мщением, известным у горцев под именем кайлы.
ГЛАВА II. ОБ ОБРАЗЕ ПРАВЛЕНИЯ У ГОРСКИХ ПЛЕМЕН И О ПРАВАХ КНЯЗЕЙ, СТАРШИН, УЗДЕНЕЙ, ДУХОВЕНСТВА, ПРОСТОГО СВОБОДНОГО НАРОДА И КРЕПОСТНОГО КЛАССА
а) Прежний и настоящий образ правления у горских племен.
37. У обитателей северной покатости кавказского хребта до того времени, пока княжеское достоинство не утратило своего прежнего значения в народе, существовало два порядка правления, разительно отличавшиеся между собою: владельческое и народное.
38. Первый порядок преобладал у тех племен и обществ, у которых высший класс народа составляли князья. К ним принадлежали: кабардинцы, кумыки, нагайцы, бесланеевцы, темиргоевцы, махошевцы, ха-мушейцы, черченейцы, хатухайцы и бжедухи.
39. В абадзехском, шапсугском, натухайском, убыхском, казыльбековском, шегиреевском, ташовском, башильбаевском, карачаевском, уруспиевском, хуламском, балкарском, дигорском, аллагирском, куртатинском и тогаурском обществах, у которых высший класс народа составляют старшины, преобладало народное правление.
40. Что же касается обществ чеченского племени, то из всех обитателей северной покатости кавказского хребта только у них в полной мере существовало народное правление. В обществах этого племени народ не разделялся на сословия и классы, как это было и есть у всех прочих вышепоименованных обществ. «Мы все узденя, – говорят чеченцы, – т.е. люди, зависящие от самих себя». Правда, и у обществ чеченского происхождения есть старшины и рабы, но первые не имеют никаких особенных прав пред всей массой народа и являются только судьями в судебных делах и ссорах, как люди более опытные по своим летам. Вторые же, т.е. рабы, как происходящие от военнопленных, захваченных в разное время в набегах, не являются чеченцами.
41. В настоящее время прежний образ правления остался неизменным только между теми обществами черкесского, абазинского, татарского и осетинского племени, у которых высший класс народа составляют старшины.
42. Князья же кабардинские, кумыкские, нагайские, бесланеевские, темиргоевские, махошевские, хамышейские, черченейские, хатукайские и бжедуховские вместе с утратой того значения в народе, которое они имели в прежнее время, утратили и свое влияние, поэтому в настоящее время у этих племен и обществ преобладает народное правление.
43. Но самый разительный переворот в управлении произошел между всеми теми обществами чеченского происхождения, которые в 1839 г., уйдя из-под власти нашего правительства, признали над собою власть Шамиля. Этот переход из-под одной власти в другую привел к тому, что существовавший до того времени между мичиковцами, качалыковцами, чеченцами, ауховцами, ичкеринцами, чабирлоевцами, шубутовцами и шатоевцами свободный образ правления заменился деспотичным. Этот деспотизм выражается не только в лице самого Шамиля, но и в наибах, назначенных им и имеющих право на жизнь и смерть каждого чеченца.
44. После совершения этого переворота в правлении между обозначенными обществами чеченского племени, остались только карабулаки, галашевцы, галчаевцы, цоринды, ахо, пшехо, дальние и ближние кисты, джерахи и назрановцы, между которыми по-прежнему сохранилось народное правление.
б) Права князей и старшин.
45. В прежнее время, когда князья считались ниспосланными аллахом, они имели больший вес и влияние в народе, пользовались большими правами и преимуществами, чем старшины.
46. С князем могли разбираться только уздени первой степени; прочие же классы народа никогда с ним не судились, но обиженные прибегали к защите своих господ или искали покровительства у других князей.
47. Каждый князь имел свою дружину, состоящую из преданных ему узденей и живущих на его земле чагар.
48. Он по своему желанию собирал партии для набегов и получал лучшую и большую часть добычи даже в том случае, если не участвовал в набеге.
49. Княжескому достоинству воздавались большие почести, в числе которых была и та, что когда князь садился на лошадь, то первостепенный уздень обязан был держать ему стремя, если при этом не было узденя низшей степени.
50. В настоящее же время князья из-за разных внутренних причин и внешних обстоятельств утратили прежнее влияние в народе и те особенные преимущества, которые принадлежали их сану. Они хотя и не совсем сравнялись в своих правах со старшинами, но большая их часть сходна между собою.
51. Княжеское и старшинское достоинство является родовым и не приобретается ни покупкой, ни другими личными качествами. Старшинство же их зависит от древности рода.
52. На уважение народа имеют большее право те князья и старшины, которые отличаются своим умом, благоразумными советами, храбростью и честностью.
53. В народных собраниях весьма часто случается, что народ охотнее принимает мнения и советы младших князей и старшин, нежели старших, несмотря на то, что они, занимая первые места по происхождению, имеют и первый голос.
54. Княжеское и старшинское достоинства передаются от отца всем законным детям, рожденным от равных браков; жена же не может сообщить этого достоинства ни мужу, ни детям.
55. Так как между горцами принято вступать в брак с равными, весьма редко случается, чтобы князья или старшины женились на узденских дочерях, и наоборот, чтобы княжеские или старшинские дочери выходили замуж за узденей.
56. Князья и старшины землей, которой они владеют, могут распоряжаться по своему произволу, т.е. дарить, продавать, селить на ней не только крестьян и простой свободный народ, но и узденей; без позволения же никто не может селиться на их земле или в их ауле.
57. Как князья, так и старшины, хотя и не имеют никакой власти над узденями и духовенством, пользуются уважением этих сословий и исполнением тех условий, которые обязались выполнять эти последние за известную плату или за дозволение им жить на земле князя или старшины.
58. Вольный простой народ или чагары, живущие на земле князя или старшины, выполняют разные сельские работы не только по принуждению, но и по доброй воле. За это и те, и другие в течение рабочего времени обязаны их кормить.
59. Князья и старшины над крестьянами или крепостными людьми и их имуществом имеют неограниченное право. Не касаясь их жизни, они могут дарить и продавать их, по одиночке и целыми семействами, совершать над ними суд и расправу без участия других лиц и использовать во всех работах по своему произволу. За это они обязаны заботится о их благосостоянии, защищать их от всяких сторонних обид и предоставлять им все возможности для пропитания и содержания.
60. Князья и старшины, если знают арабский язык и изучат алькоран, могут переходить в духовное звание, но это случается весьма редко.
61. Князья и старшины за причиненные им обиды получают со своих обидчиков большие штрафы, чем люди прочих состояний.
62. Поступки и действия князей и старшин, противоречащие принятым правилам общежития, разбираются равными им и первостепенными узденями.
63. Князьям и старшинам принадлежит исключительное право над узденским сословием. Они могут брать у простого свободного народа скот, оружие и другие вещи, но чтобы частыми подобными поборами не вооружать против себя этот класс народа, они одаривают их другими вещами или платят им деньгами.
в) Права узденьского сословия.
64. Узденьское достоинство родовое и не приобретается ни покупкой, ни какими-либо личными качествами.
65. Оно передается от отца детям и от мужа жене, несмотря на происхождение этой последней и предшествовавший брак. Жена по тем же самым причинам, что и у князей, и у старшин, не может передать этого достоинства ни мужу, ни детям.
66. Уздени имеют право владеть землей и крестьянами, доставшимися им по наследству и приобретенными покупкой. В обоих случаях они являются их полными и независимыми владельцами.
67. Горские дворяне имеют право поселять на своей земле простой свободный народ, который также выполняет разные сельские работы, но только не по принуждению, а по доброй воле, за что узденя в течение всего рабочего времени обязаны их кормить за свой счет.
68. Узденя не могут приглашать на работу вольный народ из других аулов, особенно из княжеского.
69. Первостепенные уздени имеют право поселить на своей земле узденей 3-й степени, которые обязаны служить им за это.
70. Уздени, если знают арабский язык и изучат алькоран, могут переходить в духовное звание, но это случается довольно редко.
71. Поступки и действия узденей, противоречащие принятым правилам общежития, разбираются равными им.
г) Права и обязанности духовенства.
72. Духовенство у горских племен составляют: эфенди или кадий, мулла, муэдзин, созывающий голосом на молитву, сафута (дьячок) и иджако (пономарь).
73. В духовное сословие могут поступать не только князья, узденя и простой свободный народ, но даже крестьяне, которые поступают с дозволения своих владельцев. Вообще князья и узденя весьма редко поступают в духовное сословие, преимущественно избирают оное простой свободный народ, потому что звание муллы дает узденские права.
74. В духовное сословие могут поступать только те лица, которые знают арабские язык и алькоран.
75. Муллы утверждаются эфендием или кадием, а муэдзины, сафто и иджако – муллами.
76. Все лица духовного сословия пользуются совершенной свободой, ни от кого не зависят и не платят никакой подати.
77. Эфенди и муллы, несмотря на свое происхождение, пользуются особым доверием и уважением не только узденей, простого свободного народа и крестьян, но князей и старшин, в присутствии которых могут сидеть, на что не имеют права и уздени.
78. Все лица духовного звания могут иметь своих крепостных людей – как достающихся по наследству, так и приобретенных покупкой, и распоряжаются ими и их имуществом как князья и дворяне.
79. Все лица духовного звания могут иметь не более одной жены, но имеют право вступать в брак по нескольку раз.
80. Жен они приобретают также покупкой у второстепенных и третьестепенных узденей и у простого свободного народа.
81. Духовное звание не является наследственным, поэтому сыновья каждого духовного лица могут занимать по своему желанию место своего отца, если это допускает знание ими арабского языка и алькорана. Они также могут перейти в то сословие, откуда происходил их родитель, за исключением крепостного сословия. В случае, если отец поступил в духовный сан из крестьян, дети причисляются к простому свободному сословию народа.
82. За преступления лица духовного сословия судятся по шариату и подвергаются взысканию по алькорану. Муэдзины, сафта и иджако судятся муллой, а этот последний – эфендием.
83. За воровство и прелюбодеяние духовное лицо лишается своего сана и платит штраф.
84. Если суд над кем бы то ни было производится по шариату, то обвиненный, кроме наложенной на него пени для уплаты обиженному, платит определенный алькораном штраф и духовному лицу, производящему суд.
85. Духовные лица, кроме того, что получают разную плату от своих прихожан за образование, венчание и погребение, еще получают от них особенную известную плату в виде подати.
д) Права простого свободного народа.
86. Хотя это сословие признает над собой в некоторой степени не только князей и старшин, но и узденей, на землях которых оно живет, но в этой власти нет ничего определенного и точного. Этот класс людей пользуется, можно сказать, одинаковою свободой с сословиями узденей и духовенства.
87. Простой свободный народ пользуется правом наравне с узденями, имеет своих крестьян, как достающихся им по наследству, так и приобретенных покупкой, и распоряжаются ими и их имуществом, как своею собственностью.
88. Простой свободный народ, кроме того, что по доброй воле, а не по принуждению выполняет разные сельские работы тем князьям, старшинам и узденям, на земле которых это сословие живет, другой подати не платит, а между тем свободно пользуется полями, дугами и выгонными местами.
89. По принятому обычаю, князья и старшины хотя и имеют исключительное право перед узденями брать с простого свободного народа скот и разные другие вещи, но за взятое должны одаривать или платить деньгами.
90. В противном же случае простой свободный народ имеет право оставить своего князя и искать удовлетворения у того князя, к которому он перейдет жить. Нередко случалось, что это сословие народа из-за не удовлетворения князьями за подобные поборы несколькими семействами оставляло прежнего своего владельца и переходило к новому.
91. Мужчины простого свободного народа могут жениться только на девицах того же сословия; эти же последние могут выходить замуж не только за узденей, но и за князей и старшин, которые платят родителям или воспитателям условленный калым.
92. Простой свободный народ имеет голос в народных собраниях, посылая на оные от себя представителей, мнения и решения которых исполняются беспрекословно.
е) Состояние крепостного класса народа.
93. Крепостной класс народа находится в полной и безграничной зависимости у своих владельцев, повинуясь им слепо, исполняя все работы по их приказанию и перенося безропотно и терпеливо сами наказания.
94. На владельцев своих крестьяне не имеют права приносить жалоб.
95. Крепостные люди не имеют своей собственности, но все необходимое для пропитания получают от владельцев. Так, с обрабатываемых полей они получают часть хлеба, а во время сенокосов известное число копен сена.
96. Крепостные люди могут получать свободу или по воле своих владельцев, или по доказательствам о своем происхождении.
97. Крестьяне женятся на крепостных девках или на вдовах только с дозволения своих владельцев, которые за них платят калым, если с согласия своего господина крестьянин женится на крестьянке другого владельца. По воле своих господ крестьянки могут выдаваться замуж за крепостных людей.
98. Крепостной класс народа не имеет права лично подавать в суд и отвечать на суде, но их судьями и защитниками являются владельцы, которые обязаны в случае обвинения крестьянина в каком-либо преступлении платить за него штраф.
99. Крепостные люди участвуют в набегах не иначе, как с дозволения своего владельца; но это делается ими весьма редко, потому что каждый владелец дорожит своими крестьянами, как людьми, доставляющими им самые большие выгоды.
ГЛАВА III. О НАСЛЕДСТВЕННОМ ПРАВЕ, РАЗДЕЛЕ ИМЕНИЯ, ДУХОВНЫХ ЗАВЕЩАНИЯХ И ПРАВЕ ОПЕКИ
а) Порядок наследия.
100. По адату право наследства исключительно принадлежит мужскому полу.
101. Но так как в настоящее время среди обитателей северной покатости кавказского хребта если и не преобладает шариат, то находится в одинаковой силе с адатом или получил некоторое применение, почти у всех горских племен дочери и жены также имеют право на наследство.
102. Прямые наследники – сыновья, родные братья, племянники, двоюродные братья и их сыновья.
103. Муж ни в коем случае не наследует имущество жены. Прямыми наследниками такового являются дети.
104. Если нет детей, имение жены возвращается ее родителям, а за неимением последних переходит к ближайшим ее родственникам.
105. Кроме того, у некоторых горских племен существует особенный обычай. Хозяин наследует после своего кунака, умершего у него в доме, все его вещи, находящиеся с ним, т.е. лошадь, оружие и платье, на которое не имеют никакого права ни дети, ни родственники. Это обычай основан на понятии о куначестве, которое почитается наравне с родством, и хозяин, наследовавший после своего кунака, обязан принять на себя канлы, как и родственники умершего.
б) Раздел имущества.
106. По адату имущество делится поровну между наследниками мужского пола.
107. Женский же пол в разделе не участвует. Сыновья или родственники, получившие наследство, должны заботиться о содержании дочерей и жены умершего до тех пор, пока они не выйдут замуж.
108. Долги, оставшиеся после покойного, обычно уплачиваются до раздела имения, если между умершим и заимодавцем не существует особой сделки.
109. В случае же, если заимодавец объявит претензию, когда имение будет разделено, то долг раскладывается поровну между наследниками.
110. Такие права наблюдались при разделе имения между всеми обитателями северной покатости кавказского хребта до введения магометанской религии, а с нею до распространения шариата. В настоящее же время у тех горских племен, у которых шариат преобладает над адатом, при разделе имения наблюдаются следующие правила: жена покойного получает 1/8 долю всего имения; из остального же 2/3 получает сын и 1/3 дочь.
111. Если же после умершего не осталось сыновей, то 1/4 часть достается жене, остальное имение разделяется на две части, если после покойного осталось одна дочь, из коих половина отдается дочери, а другая – ближайшему родственнику.
112. Если осталось несколько дочерей, то имение, за исключением 1/4 части, полагающейся жене, разделяется на три части: две равные части принадлежат дочерям, а третья отходит ближайшему родственнику.
113. Братья или родственники, получившие наследство, обязаны содержать на общем иждивении своих незамужних сестер. После их замужества полученный за них калым разделяют поровну.
114. Между ичкеринцами, каталыковцами, мичисовцами, чеченцами, шатоевцами, щубутовцами, чабирлоевцами и другими соседними с ними обществами с 1840 г. или после утверждения над ними власти Шамиля в разделе имения существуют те же правила, что и у вышеозначенных племен. Разница заключается лишь в том, что калым за сестер не делится между братьями или родственниками, а является собственность сестер и поступает в число приданного.
в) Обряд духовных завещаний и право опеки.
115. До введения магометанской религии духовные завещания были большею частью словесные и делались в присутствии посторонних свидетелей и родственников.
116. В настоящее время завещания основываются на Коране и исполняются лицами духовными, как людьми грамотными.
117. Духовные завещания допускаются у чеченцев только в двух случаях: при несовершеннолетии детей умирающего или когда умирающий – человек одинокий, без родства.
118. В обществах осетинского происхождения почти вовсе не существует обряда делать духовные завещания.
119. Что же касается других горских племен, то поскольку владельцы являются полными и независимыми хозяевами своего имущества, то духовные завещания допускаются во многих других случаях и исполняются свято и ненарушимо.
120. Если умирающий человек одинок, без родства, то ему предоставляется право завещать свое имущество тому, кому он пожелает.
121. Дозволяется делать посмертные пожертвования в мечеть и на богоугодные дела, если они не превышают третьей доли имущества.
122. Составление духовных завещаний как дело, требующее грамотного человека, принадлежит духовным лицам – кадию или мулле.
123. Желающий передать свою последнюю волю призывает кадия и двух свидетелей, при которых кадий с его слов пишет духовное завещание и скрепляет своей печатью в присутствии свидетелей.
124. Составленное таким образом духовное завещание хранится у завещателя, и после его смерти получает законную силу.
125. После смерти завещателя, кадий составляет подробную опись всего имущества умершего. В случае несовершеннолетия наследников, наследство передается его опекуну. Если же умерший человек одинок, то тому лицу, которому оно принадлежит по завещанию.
126. Право опекунства принадлежит ближайшему родственнику мужского пола.
127. Женский пол ни в коем случае не допускается к опеке.
128. Если среди наследников есть совершеннолетние, то в таком случае они имеют право требовать полагающиеся им части, и кадий со свидетелями приступают к разделу частей имущества, полагающихся совершеннолетним.
129. Опекуну не предоставляется никакой доли из доходов имения. За это он не обязан ни представлять экономии, ни давать отчетов в своих расходах, если малолетние наследники содержаться прилично и согласно своему состоянию, а имение сохранено в том виде, в котором оно принято по описи кадия.
130. Если родственники заметят недобросовестные действия опекуна, растрату имения или дурное обращение с питомцем, они имеют право жаловаться кадию, который, разобрав дело и найдя опекуна виновным, сменяет его и присуждает заплатить растраченную долю имущества малолетнего.
131. После достижения наследниками совершеннолетия, которое наступает в 15 лет, опекун в присутствии кадия и родственников сдает имение своему бывшему питомцу согласно той описи, по которой принимал от кадия. Чего не достанет, обязан восполнить.
132. По адату при всех духовных завещаниях назначались душеприказчики, которые обязаны были в точности выполнять волю умирающего. Поскольку по шариату душеприказчики заменяются кадиями или муллами, то назначение первых допускается только за неимением последних, например, когда горец умрет на чужой стороне или среди неверных.
ГЛАВА IV. ПРАВА РОДИТЕЛЕЙ НАД ДЕТЬМИ И ОТНОШЕНИЯ ПОСЛЕДНИХ К ПЕРВЫМ. О ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ ПОСРЕДСТВОМ АТАЛЫК
а) Права родительской власти над сыновьями у всех горских племен, за исключением чеченского.
133. У всех обитателей северной покатости кавказского хребта, за исключением чеченцев, права родителей над детьми и отношения последних к первым почти одинаковы.
134. Отец полновластен над сыновьями и последние должны во всем повиноваться ему, со смирением и глубочайшим почтением принимать всякое приказание и безропотно исполнять оное. Малейшее сопротивление и непослушание воле родительской, по адату, это величайший стыд, а по шариату – грех.
135. Власть матери над сыновьями совершенно ограничена, особенно над совершеннолетними, и она только пользуется тем почтением, которое сама природа внушила человеку, как виновнице его бытия.
136. За непослушание родитель имеет право наказывать сыновей по своему произволу и прогнать их из своего дома с лишением части наследства.
137. Отец имеет право выделить меньшую часть имения, чем полагается, и даже совершенно лишить наследства, но эти примеры весьма редки.
138. На жизнь сыновей родитель не имеет явного права, но бывали примеры, что отец с помощью своих слуг за непослушание и огорчение лишал жизни сына тайно и не подвергался наказанию.
139. Продавать или дарить своих сыновей отец не может.
140. Сыновья, изгнанные из дому и лишенные наследства, не могут жаловаться на своего родителя, даже в том случае, если они лишены этого права несправедливо. С помощью своих родственников и приятелей, приютивших их, они могут искать примирения, и отец может простить их добровольно. Но никакие посторонние ходатайства не имеют силы, если отец не изъявляет на это своего согласия.
б) Ограничение родительской власти над сыновьями в чеченском племени.
141. У чеченцев права родителей над сыновьями и отношения последних к первым совершенно отличаются от других горских племен.
142. Отец полновластен над сыновьями только во время малолетства. Поскольку они рано достигают такого возраста, что в состоянии владеть оружием, то родительская власть теряет свою силу. Не только возникает совершенное равенство между отцом и его сыновьями, но и по праву сильного последние часто торжествуют над первыми.
143. За явное или тайное убийство отцом сына братья имеют право мстить родителю.
144. На домашнее имущество отец и сыновья имеют одинаковое право и последние могут требовать дележа имения, составляющего личный труд и посильное приобретение каждого члена семейства. Следующий пример, хотя и весьма редкий между чеченцами, показывает бессилие родительской власти и вместе с тем слабость закона. Один чеченец, имея шестерых взрослых сыновей, после смерти первой жены вздумал жениться на другой. Сыновья, узнав о его намерении, потребовали дележа имения, на что отец не мог не согласиться. Со второй женой было прижито еще семеро детей. Казалось бы, имение, оставшееся после смерти отца, должно разделиться между сыновьями второй жены, но сыновья от первой потребовали себе равных долей, и адат решил разделить имение умершего на 13 долей, и каждому из сыновей от первого и второго брака дать по равной части.
в) Права родительской власти над дочерьми.
Что касается прав родителей над дочерьми, то таковые как у чеченцев, так и у всех других горских племен совершенно одинаковы.
146. Дочь подчиняется отцу, пока она находится в его доме. Он содержит ее так, как считает нужным.
147. Мать имеет больше власти над дочерью, чем над сыном.
148. Отец выдает дочь свою замуж за того, за кого хочет.
149. У некоторых горских племен, в том числе и у чеченцев, существует обычай, что если брат с кем-нибудь из холостых людей выпьет за здоровье своей сестры и тут же примет небольшой подарок, то сестра считается засватанной и он обязан стараться выдать ее за своего приятеля. В противном же случае последний преследует брата той, за здоровье которой он пил, как кровного обидчика.
150. Случается также, что девушка похищается из родительского дома, если молодой человек не получает согласия на брак от родителей.
151. Впрочем, оба эти случая бывают весьма редко и принадлежат к попыткам отчаянных молодых людей, потому что они порождают канлы.
г) О воспитании детей обоего пола посредством аталыков.
152. В Кабарде, Осетии и Дигории, а также между многими обществами черкесского и абазинского племен, в высших сословиях народа, т.е. у князей, старшин и узденей, дети не воспитываются родителями, а по принятому обычаю отдаются на воспитание посторонним людям.
153. Воспитатели называются аталыками, и питомцы не только должны оказывать им особое уважение всю свою жизнь и награждать их по окончании воспитания, но и выделять им лучшую часть из добычи.
154. Сыновья воспитателя и питомец называются молочными братьями, или эмджеками , и их связывает неразрывная дружба.
155. Родство между молочными братьями считается священнее природного.
156. Аталыки выбираются из низших классов. Князья и старшины отдают своих детей на воспитание первостепенным узденям, а эти уздени – низших степеням или чагарам, но эти последние не могут избирать аталыками узденей.
157. В день передачи новорожденного или новорожденной аталыку, отец дает пир, на который собирает всех своих родственников и кунаков.
158. Родители не должны видеться со своими детьми до окончания воспитания, термин которого 15 лет.
159. После достижении совершеннолетия, аталык возвращает своего питомца в родительский дом и получает за воспитание награждение.
160. Родители могут также дарить аталыку своих детей и до окончания воспитания.
ГЛАВА V. ПРАВА МУЖА НАД ЖЕНОЮ И ОТНОШЕНИЯ ПОСЛЕДНЕЙ К ПЕРВОМУ. ОГРАНИЧЕНИЕ ПРАВ МУЖА НАД ЖЕНОЮ. ОБ ОБРЯДАХ СВАТОВСТВА И ВЕНЧАНИЯ, А ТАКЖЕ ОБ ОТНОШЕНИЯХ ЖЕНИХА К НЕВЕСТЕ
а) Права мужа над женою.
161. У всех горских племен, живущих на северной покатости кавказского хребта, жены не иначе приобретаются, как покупкой, т.е. жених платит за невесту деньгами, головами разного скота, оружием и другими вещами.
162. Эта плата называется калымом, величина которого зависит не только от различия состояний, но также и от того, кем является невеста – девицей или вдовой.
163. Калым князя больше калыма узденя первой степени, а у него больше узденей низших степеней; чагары платят больше крестьян.
164. Крестьяне вовсе не платят калыма, но женятся по назначению своих господ на холопках.
165. За девицу платится калым больше, чем за вдову, соизмеряя эту плату также с тем сословием, к которому принадлежит жених.
166. Величина калыма также не одинакова у горских племен: у одних она больше, у других – менее.
167. У чеченцев и у кумыков, кроме калыма, жених делает своей невесте в день сговора еще и особенный подарок, состоящий из шелкового платка и денег.
168. Так как жена приобретается покупкой, а потому является рабой мужа, она во всем должна ему повиноваться, быть покорной ему, как своему господину, и быть верной ему до смерти.
169. Жена должна работать на своего мужа, делать не только то, что касается его одежды и всей черной домашней работы, но даже поить и кормить его ратного товарища – коня.
170. Жена не смеет садиться в присутствии мужа, вмешиваться в разговор и есть вместе с ним при посторонних людях.
171. На основании того же обычая, что жена приобретается покупкой, после смерти мужа она обязана выходить замуж за одного из братьев, если кто-нибудь из них этого пожелает. Только в случае, если, имея детей, она объявит желание посвятить себя их воспитанию, она освобождается от этого второго брака.
172. Многоженство, дозволяемое Кораном, редко встречается между горцами, но не потому, что это противоречит их обычаям, а потому, что они по бедности не могут платить калым за нескольких жен.
173. Тоже самое можно сказать и о наложницах.
174. Несмотря на рабское состояние жен у обитателей северной покатости кавказского хребта, каждый муж считает для себя высшим оскорблением слышать дурной отзыв о своей жене.
175. Скорее он перенесет брань, наносимую его отцу, матери и даже самому себе, чем дозволит оскорбить свою жену.
176. У некоторых горских племен, особенно у черкесов или адыгов, существует обычай, что муж должен избегать встречи с женой не только при посторонних людях, но и при дневном свете. Этот обычай, надо полагать, происходит из-за желания продлить любовь, которая сильнее чувствуется и сохраняется, чем меньше поводов для разочарования, а при редких свиданиях и эти случаи будут реже.
177. Но такой обычай относится только к мужу и жене. Девицы же и даже замужние женщины в отсутствии своих мужей могут участвовать во всякого рода забавах и удовольствиях.
178. Мнение, что между горцами все свадьбы совершаются так, что будущие супруги не видят и не знают друг друга, безосновательно. Достаточно одного свидания, чтобы девушка могла понравиться горцу внешне, потому что они, как и все мусульмане, основываясь на Коране, в котором сказано, «что у женщин нет души», о внутренних их достоинствах не слишком-то заботятся. Об уме своих жен заботятся еще менее, да и на что им ум, когда они не в состоянии блистать им при их затворническом образе жизни.
179. У жен чеченцев и у их девиц по сравнению с прочими горскими племенами больше свободы. Супруги не чуждаются друг друга, и жены разделяют со своими мужьями разного рода удовольствия.
180. Более того, у большей части тех обществ, в которых высший класс народа составляют князья, существует обычай, что князья в первый год после женитьбы не живут со своими женами, но оставляют их у одного из своих узденей или чагаров.
181. По прошествии года, князь перевозит свою жену в свой дом, платя тому узденю или чагару, у которого она проживала, крестьянина и крестьянку или сто баранов.
182. Кроме того, в пользу того же узденя или чагара остаются все лошади, на которых княжеская жена и ее имущество были привезены к нему в дом.
б) Ограничение прав мужа над женою.
183. Не смотря на таковое положение женщин между обывателями северной покатости кавказского хребта, которое вполне соответствует обществам необразованным и полудиким, где преимущественно физическая сила признается законным правом, нельзя сказать, чтобы они не ограждались некоторыми обычаями от беспредельного самовластия мужчин.
184. Муж ни в коем случае не может свою жену ни продать, ни лишить жизни, даже в том случае, если она окажет неверность. Впрочем, это выполняется только у чеченцев.
185. У кумыков и некоторых других горских племен муж за неверность может убить свою жену. За это он не подвергается кровомщению, если представит ясные доказательства того.
186. Имущество, принадлежащее жене, неприкосновенно, и без ее согласия муж не имеет права им распоряжаться.
187. Если бы муж вздумал принуждать свою жену к продаже принадлежащей ей собственности, то она может искать защиты у своих родственников.
188. Жена по собственному желанию может всегда развестись со своим мужем, но в таком случае она оставляет ему свой калым и все свое имущество.
189. Если же муж первый потребует развода, то он должен отпустить жену с калымом и со всем ей принадлежащим.
в) Об обрядах сватовства и венчания, а также об отношениях жениха к невесте.
190. У горцев не существует ни обручения, ни венчания; даже та молитва, которая по магометанскому закону должна быть совершена над вступающими в брак, не всегда и не везде читается.
191. Главный свадебный обряд, похожий на наш стопор, состоит в изъявлении родителями или родственниками невесты согласия выдать ее замуж за известную плату, часть которой отдается во время самого сговора, а остальная – после женитьбы.
192. На ту часть калыма, которая отдается женихом во время сговора, готовится для невесты приданое.
193. После сговора жених имеет право видеться тайно со своей невестой, но при посторонних людях приличие требует не только не говорить между собою, но и не смотреть друг на друга.
194. Жених имеет право отказаться от своей невесты или дозволить ей, по ее просьбе или по просьбе родителей, выйти за другого.
195. Сама же невеста не может оставить своего жениха без его дозволения.
196. Иногда случается, что между сговором и женитьбой проходит несколько лет. Это происходит или оттого, что жених, по бедности своей, не в состоянии заплатить условленного калыма, или потому, что, рассердившись на девушку за ветреность ее или за что-нибудь другое, нарочно считает ее своей невестой, а между тем женится на другой.
197. Хотя как по адату, так и по шариату воспрещается похищать девицу против желания родителей или родственников, однако случается, что такое похищение совершается. Если родители или родственники похищенной не согласятся на примирение с похитителем с уплатой надлежащего калыма, то в таком случае между ними возникает вражда, как за кровную обиду.
ГЛАВА VI. О КРОВОМЩЕНИИ ИЛИ КАНЛЫ И О ВОРОВСКИХ ДЕЛАХ
а) О кровомщении или канлы.
198. Адатом разбираются дела воровские. Этим судом решаются дела о наследственном праве, о разделе имения и об отношениях родителей к детям, мужей к женам. Смертоубийство же, нанесение раны, а также разного рода личные обиды и оскорбления не подлежат разбирательству суда, а преимущественно решаются мщением.
199. Если бывают самовольные действия в таких обществах, где они строго наказываются законом, то тем более эти самовольные действия должны существовать у горцев, где закон бессилен и где само воспитание, вместо того, чтобы укрощать мщение, еще больше развивает эту страсть.
200. Едва ли младенец начинает понимать, как мать, отец, аталык и все родные твердят ему одно и тоже, что он должен ненавидеть своего врага и мстить кровью за кровь за обиды и оскорбления. При таких правилах воспитания, потворствующих самим законом, не удивительно, что мщение у горцев развито в самой высшей степени.
201. Не только сын обязан мстить за обиду, нанесенную его отцу, но и все родственники обиженного имеют канлы против обидчика.
202. В некоторых обществах существует обычай, что находящиеся между собой в куначестве обязаны мстить друг за друга.
203. Обидчик, опасаясь мщения, принимает все меры предосторожности и не выезжает никуда один, а только окруженный своими родственниками и кунаками.
204. Часто случается, что при отмщении за первую обиду, рождается несколько новых канлы между родственниками противников. Бывали примеры, что таким образом враждовали между собою целые аулы.
205. У чеченцев право канлы имеет место даже между отцом и детьми, и нередко бывали примеры, что если отец убивал одного из своих сыновей, то братья мстили своему отцу.
206. Случается, что обидчик остается неотомщенным, если он, чувствуя себя слабее своего противника, со своими родственниками тайно уходит из того места, где он жил, и отдается под защиту русского правительства или под покровительство князя, старшины или другого почетного лица.
207. Бывает также, что обидчик, особенно если он без родственных связей, избегая мщения, скрывается по лесам и горам, где сам и с толпой себе подобных занимается грабежами или разбоями, т.е. становится абреком.
208. Такие абреки это никто иные, как наши разбойники. Они не только не щадят посторонних людей, но даже и своих родственников. Все, попадающие им под руку, становятся жертвой.
209. К абрекам относятся также все те, кто вследствие особого рода молодечества или какого бы то ни было горя, несчастья или бедности дали себе обет на всю свою жизнь или на известный срок не участвовать ни в играх, ни в весельях, не жалеть жизни в набегах, не спускать ни малейшей обиды ни другу, ни брату и не знать завета на чужое.
210. Нет сомнения, что каждый абрек опасен и для чужих, и для своих. Тогда как от абреков-убийц нельзя ожидать никакой пользы, как от закоренелых злодеев, последние, хотя тоже не щадят своих, но на них первая надежда в бою. В набегах каждый предводитель старается иметь побольше абреков, которые всегда первые при нападении и последние при отступлении.
211. Абреков не следует смешивать с кровоместниками. Первые в течение данного ими зарока не щадят никого и ничего, а последние изливают свое мщение только против известных лиц.
212. Случается также, что канлы не совершается по случаю обоюдного примирения противников.
213. Для исполнения обряда примирения лицо, против которого имеется канлы, в знак раскаяния в своем проступке молится и постится в течение всего времени, пока не отрастит себе длинных волос.
214. Тогда кающийся через своих родственников или скорее через знакомых просит у своего противника о прощении.
215. Если последний согласится на примирение, то ищущего примирения привозят в дом к обиженному, который и должен в знак примирения обрить голову обидевшему его.
216. Канлы прекращается после совершения этого обряда, и примирившиеся, называясь кровными братьями, клянутся вечно быть верными друг другу.
217. Но несмотря ни на примирение, ни на клятвы, случается, что оскорбленный и после того убивает своего кровного брата.
218. У некоторых горских племен, особенно у черкес, существует особый обычай примирения других сторон, имеющих между собою канлы. Если обидчик желал примирения, но не встретил желания со стороны обиженного, он с помощью своих родственников и знакомых или того лица, к покровительству которого он прибегнул, старается хищнически и скрытно захватить у самого обиженного или его родственников малолетнего сына. Становясь аталыком, он воспитывать его у себя.
219. После достижения сыном обиженного или его родственника совершеннолетия, воспитывавший снабжает его богатым одеянием, хорошим водным оружием, лучшей верховой лошадью с седлом и отправляет его к отцу, посылая подарок, состоящий из нескольких штук рогатого скота или верховой лошади.
220. Обиженный в благодарность за воспитание своего сына примиряется с обидчиком и делается его кровным братом.
221. Если два князя у кабардинцев, встретившись между собой, за что-нибудь поссорятся, и если кто-нибудь из узденей за обиду, нанесенную его князю, убьет обидчика, то первый не подвергается мщению, но оно падает на того князя, за которого заступился уздень.
222. Когда двое князей у кабардинцев поссорятся между собой и один из них убьет другого, а виновный скроется в доме узденя из фамилии Куденетов, то родственники убитого не вправе мстить ему, пока он будет находиться в этом доме. Впрочем, виновному не разрешается более одной недели жить в доме у Куденетовых. По прошествии этого срока мщение имеет место и в этом доме.
б) О воровских делах.
223. Горы – это природные крепости, которые предоставляют мало хлеба, но зато много средств, чтобы спрятать добычу и укрыться от преследования. Они всегда и везде были гнездом разбойничьих племен, точно также как степи – жильем народов-пастырей, прибрежные моря – купцов, приречья – хлебопашцев и рыболовов. Кавказские горы по дикости своего образования особенно способствуют развитию склонности к разбоям у своих обитателей. И действительно, хищничество – главный промысел кавказских горцев, единственное средство одеться и вооружиться. Родные их скалы дают скудную пищу, стада – грубую одежду, а потому для удовлетворения рождающихся в них желаний они ищут добычу среди своих одноверцев, но чаще за Кубанью и Tepeком, куда манят их наши станицы и села. Горца не только не ужасают те опасности, которые он может встретить в своем воровстве; напротив, он с охотой стремится на грабеж, чтобы добыть какое-нибудь новое приобретение, а счастливым и удачным исполнением обратить на себя внимание своих сородичей и приобрести имя джигита, т.е. наездника.
224. При таком образе понятий неудивительно, что воровство во всеобщем употреблении между кавказскими горцами составляет врожденную и преобладающую страсть. Самым любимым для них удовольствием и занятием служит рассказывать с хвастливостью о их хищничествах в ваших пределах или у разноплеменников.
225. Но в то же самое время, когда кавказский горец с хвастливостью рассказывает о своих хищничествах за пределами своего общества, он никогда не упоминает о своих воровских делах, совершаемых им в пределах этого общества, а тем более того аула, в котором он живет, потому что воровство между одноаульцами и одноплеменниками не только не позволительно, но и позорно.
226. Однако несмотря на это, кавказские горцы из-за врожденной страсти часто совершают воровство и между своими. Уличенный в краже на месте не только подвергается штрафу, но и становится презренным, но не потому, что он решился на воровство, а оттого, что не умел совершить его в тайне, как не искусный вор.
227. Горец, подозреваемый в воровстве, но не пойманный на месте преступления, хотя и не подвергается общему презрению, но штрафуется, если будет явно обвинен в этом.
228. Несмотря на то, что воровство между своими считается непозволительным и позорным, однако позволяется адатом в тех случаях, когда два горца за что-нибудь поссорятся между собою и обидчик не пожелает судиться с обиженным. В таком случае этот последний крадет что-нибудь у первого и, представив украденную вещь в суд, заставляет этим своего противника судиться с ним.
229. Случается, что обидчиком может быть лицо, имеющее силу и вес в обществе, которого и судьи не в состоянии принудить к исполнению приговора. В таком случае обиженный удаляется в другую деревню или общество и с помощью своих родственников или кунаков что-нибудь ворует у обидевшего его.
ГЛАВА VII. О НАКАЗАНИЯХ ЗА РАЗНОГО РОДА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
230. За смертоубийство, нанесение раны, а также за личные обиды и оскорбления можно и откупаться, что допускается и адатом, но это считается у горцев бесчестным делом, поэтому примеры этому весьма редки. Почти всегда бывает, что и после откупа обидчик мстит обиженным.
а) Штрафы, положенные за смертоубийство.
231. За смертоубийство у разных горских племен адат устанавливает различные штрафы.
1) У черкесского племени или адыгов.
232. За убийство князя или старшины платится сто голов, что составляет около 3000 рублей серебром.
233. Под словом голова в настоящем его значении горцы подразумевают все одушевленные и неодушевленные предметы, из которых первые называются мокрыми головами, а последние – сухими головами. Кроме того, как те, так и другие, разделяются на первостепенные, средние и низшие, смотря по их качеству и стоимости.
234. Из мокрых голов люди и лошади лучшей породы принадлежат к первостепенным; рогатый скот и лошади низшей породы относятся к средним головам, а овцы – к низшим.
235. Из сухих голов оружие и конская сбруя принадлежат к первостепенным головам; все другие вещи относятся к средним или низшим головам, смотря по их ценности.
236. За убийство первостепенного узденя и муллы полагается 30 голов.
237. За убийство второстепенного узденя – 15 голов.
238. За убийство третьестепенного узденя – 5 голов.
239. За убийство простого черкеса – пару волов с арбой и принадлежностью и 25 тулуков земли пустопорожней, или крепостной мальчик не моложе 12 лет.
240. За убийство жен, девиц и детей обоих полов платятся те же штрафы, что и за взрослых мужчин.
2) У кабардинского племени.
241. За убийство князя или первостепенного узденя не положено штрафа, вероятно потому, что этих примеров не случалось.
242. За убийство узденей 2-й и 3-й степени виновный платит 15 душ в пользу родственников убитого.
243. За убийство узденя пшехао или княжеского узденя взыскивается с виновного три семьи, из коих каждая должна состоять не менее, чем из 6-ти душ. Из этих трех семейств одно берет князь, а два отдает ближайшим родственникам убитого.
244. Если же убийца не в состоянии уплатить требуемого, то со всем своим семейством становится крепостным.
245. За убийство чагара или простого свободного человека взыскивается с виновного 10 душ в пользу родственников убитого.
246. За убийство простого кабардинца платится два человека, из них один отдается владельцу, а другой семейству убитого.
3) У осетинского племени.
247. За убийство старшины виновный платит 15 предметов, из коих 5 людьми, 5 лошадьми и скотом и 5 оружием и разного рода железными вещами, так чтобы ценность каждого предмета равнялась одной душе, а все вместе стоили бы 15 душ крестьян.
248. За убийство узденя платится до 60 штук рогатого скота и столько же баранов.
249. За убийство простого класса человека – 30 штук рогатого скота и столько же баранов.
250. За убийство мужем жены платится родственникам ее половина того, что положено платить за убийство постороннего человека равного с ней происхождения.
251. Тоже самое платит и жена за насильственную смерть своего мужа.
4) У чеченского племени и у кумыков.
252. За убийство денежных штрафов почти вовсе не существует, но убийца мстит смертью.
б) Штрафы, положенные за нанесение раны, насилие над женским полом и разного рода обиды и оскорбления.
253. За нанесение раны, насилие над женским полом и разного рода обиды и оскорбления адатом предусматриваются особые штрафы у различных племен.
1) У черкесского племени или адыгов.
254. За рану, удар плетью или чем-нибудь другим и за подобные тому обиды, нанесенные князю или старшине, – 50 голов.
255. Первостепенному узденю и мулле – 15 голов.
256. Второстепенному узденю – 7 голов.
257. Третьестепенному узденю – 2 головы.
258. Простому черкесу – 1/3 часть того штрафа, который платится за его убийство.
259. За насилие женщины из княжеского, узденьского, духовного сословий и свободного простого народа полагается штраф в пользу ее мужа, состоящий из 15 штук рогатого скота.
260. За насилие девицы из тех же сословий налагается штраф, в пользу ее родителей или родственников, воспитывавших ее, 5 штук рогатого скота.
261. За насилие крепостной женщины платится владельцу 6 штук рогатого скота, а ее мужу – 3 штуки.
262. За насилие крепостной девки платится владельцу 3 быка, а родителям ее или родственникам – 2 быка.
2)У кабардинского племени.
263. За нанесение раны и разного рода обиды и оскорбления денежных штрафов не положено.
264. Если уздень во время ссоры с князем ранит даже нечаянно его лошадь, то обязан заплатить за это 5 душ крестьян, 5 лошадей и 5 железных вещей.
265. Если же князь ударит первостепенного узденя, то виновный дает обиженному холопку, лошадь, шашку, шишак с налокотниками и панцирь.
266. За насилие женского пола платится штраф 100 руб. серебром в пользу мужа или родителей.
267. За прелюбодеяние женатый лишается жизни, а холостой подвергается 100 ударам. Такому же наказанию подвергается и незамужняя женщина.
268. Уличенный в сношении с холопкой князя платит ему одну крестьянку.
269. Если кто-то будет изобличать мужчину в прелюбодеянии, а женщину ругать поносными словами, но не докажет этого, тот подвергается наказанию 80 ударами.
3) У осетинского племени.
270. За нанесение раны платится, исходя из опасности оной.
271. За отрубленную руку, ногу, нос, ухо и за выколотый глаз платится половина пени за смертоубийство.
272. За нанесенную рану в лицо платится от 10 до 25 коров, а в другую часть тела – от 5 до 20 коров, смотря по тому, к какому сословию принадлежит обиженный.
273. За обиды и оскорбления старшины платится ему один крестьянин и 5 четвертей хлеба.
274. За обиду и оскорбление, причиненное старшиной, узденю платится 1 лошадь.
275. За насильственное похищение девицы похититель платит родителям 85 коров.
276. Тот же штраф платится и за насильственное похищение замужней женщины, из которого 2/3 получает муж, а 1/3 – родители жены.
277. За прелюбодеяние с женщиной или девицей платится мужу или родителям 3 лошади и 3 ружья.
4) У чеченского племени.
278. За отрубленную ногу или руку и выколотый глаз платится штраф в 40 коров.
279. За рану в голову и за отрубленное ухо платится 12 коров.
280. За менее значительные раны – от 1 до 5 коров.
281. О штрафах за насильственное похищение женского пола и за прелюбодеяние с замужней женщиной ничего неизвестно положительного.
5) О штрафах за воровские дела.
282. У черкесского племени или адыгов за воровство у князя или старшины взыскивается с виновного в 9 раз больше, у узденя в 8 раз больше, а у простого черкеса в 7 раз больше украденной вещи.
283. У кабардинского племени за кражу, произведенную у князя, взыскивается с виновного в 20 раз больше, а узденя в 10 раз больше стоимости украденной вещи.
284. У осетинского племени за воровство, произведенное у старшин, взыскивается с виновного в 9 раз больше, а у узденей в 6 раз больше ценности украденной вещи.
285. У чеченского племени штрафы за воровство относительно малы по сравнению с прочими на северной покатости кавказского хребта. За кражу, произведенную в сакле, взыскивается с виновного вдвое больше стоимости украденной вещи. Кроме того, за украденную лошадь взыскивается штраф 6 руб., а за корову – 3 руб. серебром.
286. Штрафы кумыков, а также обществ татарского и абазинского племен, за все обозначенные преступления не прописываются здесь по неизвестности таковых.
Рукописный архив Одесской научной библиотеки им. А.М. Горького, д. 54/J3, л. 246-272.
ОБ ОТНОШЕНИЯХ КРЕСТЬЯН К ВЛАДЕЛЬЦАМ У ЧЕРКЕС.
28 АВГУСТА 1843 Г. АУЛ
Вчера, готовясь на утро к отъезду в Петербург, я принялся за укладку необходимых вещей, когда вошли ко мне два человека – владелец и крестьянин. Они пришли для приведения через мое посредничество в ясность и прочность, по их словам, существующих между ними условий, на основании которых один должен владеть, а другой – повиноваться. «Несогласия? – возразил один из них, – между нами нет никакого несогласия, но говорят, что и два камня на дне реки иногда сталкиваются, а мы люди, и кто знает, может и между нами случиться какое-нибудь неудовольствие, а потому лучше, если мы упрочим нами взаимные отношения. Да мы уже и не молоды, а говорят, у кого есть душа, у того и смерть впереди, так мы оба желаем оставить вашим детям прямую дорогу, с которых их отцы не сходили. – За тем и пришли, – прибавил другой». «Я готов быть вам полезным», – отвечал я. И они просили меня выслушать их и приказать составить «дефтер», т.е. записать права и обязанности владельца и крестьянина, чтобы это «дефтер», или журнал, хранился у меня. В случае несогласия между ними я в качестве посредника заставил бы виновного исправить свои ошибки согласно с дефтером. Нечего было делать, и я согласился. Мы приступили к делу.
Владелец: Я присягнул не отнимать ни одного из прав, которым он пользовался у прежнего владельца и хочу исполнить в точности мое обещание ценой выгод, я не погублю мою душу, изменив слову, которое я утвердил именем Божьим. Пусть теперь он объяснит свои права.
Крестьянин: У меня немного ума, но расскажу так, как сумею, что видел своими глазами и что помню хорошо. Вот наше право: сеем, бывало, хлеба, что Господь допустит собрать, половину отдавали нашим владельцам, за исключением зерна на семена.
Сено косили для владельца и для себя, если могли это осилить, а в противном случае делали «Ххафи» (шЛыхьэху – X.Д.), и владельцы давали тогда скотину на зарез, да и мы не жалели своего запаса по мере наших сил.
Жены наши готовило пшено по очереди, относили на кухню владельца и стряпали там кушанья. Дрова на топливо возили летом и зимою; за скотом господина следили, как следует.
Когда дочери выходили замуж, мы получали от каждого зятя по паре волов, коров, а прочую цену вассу брали наши владельцы. Если кто из нас женился и брал жену из чужой деревни, тогда давал от себя пару волов и корову, а остальное платил сам господин.
Когда владельцы резали скотину, мы брали себе внутренность за исключением сала и того, что нужно было для колбасы (тхьэмщьгъу ныбэ – X. Д.). Когда приезжали гости к нашим владельцам и при отъезде своем были отдарены ими, тогда мы брали лучшее на них платье. Если угоняли наш скот в распрях наших владельцев с другими господами или причиняли ущерб, то господа наши возвращали нам наши потери, потому что собственность крестьян не считалась собственностью владельца.
В случае, если бы наши владельцы стали бедными или постигло их какое-нибудь другое несчастье, вынуждающее продать нас, то они по присяге обязаны не разделять наши семейства, продавать тому, кого мы сами выберем, и ни в коем случае не употреблять против нас ни лома, ни палки, ни веревки (т.е. насилия), а мы со своей стороны присягнули драгоценной книгой (алкараном) не изменять им никогда, если они не нарушат наши права.
Владелец: Подумай хорошенько, не позабыто ли что-нибудь, я признаю все эти права, которыми ты пользовался у прежнего владельца. Я желаю приобрести тебя не для барыша, и хочу чтобы мои доброжелатели не сказали, что я не сдержал свое обещание, а ты обманулся в своих надеждах.
Объяснение крестьянина особенно показалось мне интересным, и я тотчас записал его насколько возможно приблизительно. Оно показывает нам положение крестьян у черкесов едва ли не лучше и вернее мудреных объяснений в описании ученых путешественников и убеждает нас, что такие условия могут оберегать крепостных от произвола жестокости владельцев и доставлять последним большие выгоды. Конечно, с упадком самобытности черкесских племен и древние их законы заметно ослабели. В настоящее время у их крестьянина и спокойствия владельца непрочное положение корабля без якоря среди моря, тем не менее важна опора, которая заключается в подвластном сословии и в сохранившихся еще и поныне подобных условиях.
С. А. Г.
Газета «Кавказ», 1846, № 9, 2 марта
№ 32. ПОКАЗАНИЕ ШАКМАНОВЫХ. КАКОЙ ОБРЯД ИЗДРЕВЛЕ СУЩЕСТВОВАЛ У УЗДЕНЕЙ, ПОДВЛАСТНЫХ ИМ
1. Из этого класса людей мы вправе делать себе табунщика или пастуха овец, а за невыполнение штрафовать 20 руб. серебром.
2. Во время покоса каждый уздень на один день должен выходить со всеми своими косарями, сколько бы их у него не было.
3. Во время жатвы пашней должны выходить все женщины, кроме домохозяек и девушек.
4. Для распашки нив на один день должны выезжать со всеми быками и рабочими людьми.
5. Кто имеет овец, тот обязан в год давать старшине по пять штук сыру.
6. Во время поста месяца рамазана должен каждый принести своему старшине одну чашку пирогов, начиненных сыром или зелью (экууклык).
7. И таковое же угощение летом.
8. Из убитых зверей, какие бы то ни были, шкуры принадлежат старшине, а также часть из спины с несколькими ребрами, т.е. (уча).
9. Если делают пиво, один кувшин должны дать старшине.
10. Если делают поминки по умершим, то старшине дают одного сваренного барана, один казан пива, один казан бузы и часть со всех приготовленных закусок.
11. Когда выдают дочерей замуж, из ее калыма обязаны дать старшине по две скотины.
12. Если к старшине приедет гость, то его прислугу и лошадей должны содержать те черные, к кому пошлет старшина.
13. Без повеления старшины (…) продавать собственные земли посторонним, если старшина захочет оную оставить себе.
14. Каждое лето те, у кого есть овцы, дают по одной барашке старшине.
15. Если на мельницу для помола черни старшина привезет пшеницу, то ее мелят вне очереди, а остальные ждут.
16. Если старшина вздумает строить дом, сараи, то из каждого дома высылают по одному человеку с двумя быками.
17. При поездке старшины, куда бы то ни было, те черные обязаны его сопровождать, кого только он пригласит.
18. Если из кошей старшины кто-то что-то украдет, за бесчестие платит седьмерицей, т.е. за одну украденную вещь платит восемь.
19. Если из дому кто-то что-то украдет, то за бесчестие платить старшине крестьянина, 4 четверти крестьян.
20. Если кто-то начнет драку там, где находятся старшинский сын, дочь или сами старшины, то штрафуется смотря по мере вины 10 руб. серебром.
21. Если старшина пошлет из своих холопов кого-либо для боронования и его прибьют или отнимут боронованное, то штрафуется 10 руб. серебром.
22. Если бедный человек за долг свой обарантует у кого скотину, лошадь и тому подобное и приведет ее во двор к старшине, то без решения дела такую скотину хозяин угнать не смеет, в противном случае платит штраф 10 руб. серебром.
23. Если черные люди будут делиться из одного дому, то платить старшине с общего имения одного крестьянина, а с бедного – сто баранов.
24. Если старшина из посторонних убьет кого-либо, то черные в уплату за кровь дают одного крестьянина, 5 четвертей и взаимно, если из черных кого убьет, платит и старшина.
В присутствии нашем Шакманов и черные это подтвердили, в том подписались и свидетельствуют.
Штабс-капитан Кургоко Абисалов
Старшина Хамирза Шаханов между медиаторами находился посредником Исааков
9 ноября 1849 г. ИГА КБССР, ф. 31, он. 1, д. 1, л. 152-155
№ 33. 27 ПАРАГРАФОВ ИЗ АДАТА БАЛКАРЦЕВ. ПЕРЕВОД С АРАБСКОГО ДОКУМЕНТА 1854 г.
Адаты.
Князь Шаханов Шавлук жаловался в адатский суд при селении Верхняя Балкария на Текаева Бекмурзу и сказал: «Вы должны мне подчиняться и делать то, что обязаны, как делает другой карахалк, выполняя 27 адатов в год».
Текаев Бекмурза ответил: «Дело, о котором вы говорите, неправильное, я обязан только 12 раз в год адат сделать».
Суд постановил: «Из 25 адатов, о которых говорит Шавлук, 5 выкинуть, а остальные 20 адатов являются обязательными для Текаева. С сегодняшнего дня от них жалоб суд принимать не будет.
Судья: князь Алимурза Абаев, князь Исаков Али, князь Аудеболов Зарахмат, князь Мукаев Батарби, князь Шарданов Бекмурза. Пристав майор Конфилянский».
В чем заключались адаты?
1. Во время женитьбы княжеского сына надо давать самую жирную корову.
2. Во время приезда гостей к князю их лошади отправлялись холопу-карахалк и находились все время, пока гость не уедет домой. Холоп обязан кормить своим фуражом.
3. Во время уразы надо князю из своих продуктов приготовить хорошую еду.
4. Раз в год кара-уздени и холопы должны доставлять на княжеский двор повозку дров.
5. В первый день сенокоса холопы обязаны приготовить из своих продуктов хорошую закуску для работающих на княжеском сенокосе.
6. Во время сенокоса каждый двор обязан давать одного работника князю.
7. Каждый двор обязан давать по одной женщине на жнива.
8. При резке крестьянином скотины лучшая часть мяса отправлять к князю.
9. Крестьяне обязаны вывозить навоз на княжескую пахоту.
10. При выдаче замуж своей дочери холоп обязан часть калыма отдать князю.
11. Если умрет отец, не имевший сына, а только дочерей, то все его имущество переходит к князю.
12. При изготовлении бузы холоп без пробы со стороны князя пить не может. Также холоп лишается права пить из той чашки, с которой пил князь.
13. Первая ночь новобрачной принадлежит князю.
14. Каждый двор с нового урожая должен давать князю 3 меры (тулук).
15. В первый день пахоты холопы должны приготовить из своих продуктов хорошую закуску для работающих на княжеской пахоте.
16. Княгиня не должна кормить грудью своего ребенка, его обязана кормить крестьянка.
17. Когда княгиня шла в уборную, то холопка несла подол ее платья и кубган.
18. У охотника-крестьянина, скрывшего от князя убитого и тура, отбирался лучший бык или корова.
19. Для поддержания своего достоинства князь мог выезжать не менее чем с 10 холопами.
20. Если князь в дороге захочет отдохнуть или спать, то он отдыхает или спит на спине холопов, которые лежат на земле.
21. При въезде князя в селение его должны были встречать все мужчины и женщины, выстроившись по сторонам.
22. При встрече князя на дороге крестьянин должен был повернуть свою лошадь и сопровождать князя до тех пор, пока он ему не разрешит вернуться.
23. Селение, в которое приезжал князь, обязано было делать подарки быками или лошадьми.
24. При рождении у князя сына крестьяне должны были дать князю для мальчика лошадь, серебряный кинжал, седло, бурку, шапку, башлык. При рождении у князя девочки – нагрудник серебряный вызолоченный, такой же пояс, шелковое платье, шелковый платок, чувяки сафьяновые разрисованные.
25. Если князю по дороге попадалось крестьянское стадо, то он имел право выбирать себе лучшего барана.
26. Если князь приезжал на кош, то холоп был обязан зарезать для него на угощение лучшего барана и уложить спать на своей лучшей бурке.
27. С весны до осени каждый двор обязан давать князю дойную корову.
Партархив КБАССР, ф. 25, он. I, ед. хр. 90, л. 285-287.
№ 34. КАКИЕ ПРАВА ИМЕЕТ КНЯЗЬ БЕКОВИЧ ЧЕРКАССКИЙ НА АЗИАТОВ, ВЫШЕДШИХ ИЗ КАБАРДЫ, МОЖЕТ ЛИ ОН ПЕРЕВОДИТЬ ИХ ИЗ ИМЕНИЯ В МЕСТО ДЛЯ ПОСЕЛЕНИЯ?
10 сентября 1856 г.
Ответ Черкасского заключается в следующем: 1) что холопы, чагары и подвластные состоят в моей зависимости по существующему праву между всеми кабардинскими народами, которое определяется обычаями тех же народов. По-кумыкски название чагар соответствует названию Ох (ог – X. Д.). По обычаям кабардинских народов чагар означает состояние крепостного, подвластные же, не находясь в крепостном состоянии, подчиняются все-таки полному и безусловному распоряжению моему. Поэтому располагать переводом обозначенных людей своих из бывшего аула в Малой Кабарде в Кизлярское мое поместье я должен иметь свободное право, ибо в Малую Кабарду переселили их из Кизляра первоначально по прокламации генерала Ермолова от 21 октября 1824 года. Следовательно, обратное их переселение в Кизлярское поместье мое должно происходить по тем же правам, по которым случилось их поселение в Малой Кабарде, т.е. по собственному желанию брата моего с дозволения правительства.
Основания, на которых мне принадлежат чагары, холопы и подвластные мои как в Кизлярском округе, так и переселенные в Малую Кабарду, составляют права потомственного владения, существующие между кабардинскими народами и доставшиеся мне от прадеда моего, жившего более ста лет тому назад, генерал-майора князя Эльмурзы Бековича Черкасского. В правительственных российских актах чагары, холопы и уздени, переселенные в Малую Кабарду из Кизляра, подробно записаны в вышеупомянутой прокламации Ермолова. В их числе было 70 дворов чагар и 15 семейств узденей подвластных, другие же 15 семейств прибавились к сословию чагар вследствие 22-летнего приращения их. Следовательно, права мои относительно владения вышеозначенными людьми по утверждению их превышают всякие основания прочих кабардинских князей, не имеющих от российского правительства никаких актов. Наконец, уздени и кадии, которых я желаю переселить в Кизлярское свое имение, никаких повинностей не отправляют, потому что уздени по установлению правительства от всяких повинностей освобождаются, а кадий живет в деревне моей объективно для исправления своих треб, без которых народ обойтись не может. Он не из числа моих подвластных, а приезжий из горских народов.
ГАСК ф. 79, он. 2, л. 11-12.
№ 35. О КРЕПОСТНОМ СОСЛОВИИ КАБАРДИНЦЕВ, НАЗЫВАЕМОМ ОБЩИМ НАЗВАНИЕМ «ПШИТЛЬ» (ХОЛОПЫ), ЗАИМСТВОВАННЫМ ИЗ НАРОДНЫХ ОБЫЧАЕВ
Пшитль происходит от людей, приобретенных оружием и покупкой в других странах.
Сословие пшитль разделяется на три главных разряда: логонапут, ог и унаут.
Образ жизни и отношения этих разрядов кабардинской черни к своим владельцам объясняет значение каждого из них. Логонапут – человек крепостной, живущий своим особым домом и семейством. Он обязан безоговорочно исполнять в любое время всякую службу по сельскохозяйственной потребности своего господина с таким распределением времени, чтобы и себе мог приготовить все нужное в доме. Если господин забирает все свободное время логонапута на свою работу, тогда он обязан снабдить его и семейство его всем необходимым. Условия жизни логонапута составляют нормальное положение кабардинского пшитля. Другие роды пшитлей произошли из-за привилегий или притеснений логонапутов вследствие разных обстоятельств, случившихся в их жизни.
Ближайшее уклонение от этих условий жизни представляет лахава. Это сословие может иметь только туземный князь. Даже ворк не вправе иметь лахава. Когда князь из среды своих логонапутов найдет семейство, состоящее из нескольких взрослых парней, годных для домашнего услужения, то он может взять одного из них в свой дом и использовать в качестве домашней прислуги. Такая прислуга и называется лахава, но жена и дети лахавы остаются при своем доме в звании логонапута.
Другое уклонение это хабзанша, т.е. холоп, лишенный некоторого права, вследствие чего он может быть разлучен посредством продажи по воле своего господина как со своими родителями, так и со своими детьми. На такую участь осуждаются логонапуты, нанесшие тяжкие обиды своему господину.
Ниже этого разряда стоит сословие унаут. Эти люди лишены права семейного состояния за дурное поведение и осуждены на безоговорочное служение воле господина. Как правило, это девушки или же замужние женщины, они поступают в горничные к женам владельцев, так как из других сословий холопок нельзя иметь в качестве постоянной женской прислуги.
В прежние времена бывало, что если кто-нибудь из князей и тлекотляш Куденетовых и Ашабовых выдает дочь свою замуж и не имеет для нее унаутки, то берет дочь своего логонапута и отдает ее в унаутки своей дочери. Госпожа обязана выдать ее замуж за того из холопов своего мужа, за кого пожелает эта унаутка, и до их бракосочетании они становятся дворовыми людьми.
Жихефатес. Если от этого брака родится много детей, тогда жихефатес опять становится логонапут. Чтобы не обременять своего господина, поселяется отдельно, а одну из его дочерей господин может взять в унаутки.
Oг происходит от логонапут, он получает это звание по особому расположению к нему владельца. Если владелец делает кого-либо из логонапут огом, тогда берет с него часть его имущества. Но это делается тогда, когда у владельца много логонапут и он затрудняется их обеспечивать, тогда некоторым из них предоставляет звание oгa, чтобы он не требовал пропитания от своего господина, но и сам его поддержал при нужде. Oг, не исполняющий условного отношения к своему господину, может быть обратно обращен в логонапут. Может быть огом тот, кто не в состоянии пахать землю в таком количестве, которое определяется владельцу плуга, т.е. в две пары волов. Служба огов состоит в следующем:
1. Каждый ог во время пахоты должен пахать на себя не менее чем двумя парами быков, при этом он должен отдать из урожая две арбы проса своему господину, а если опашет больше, то на каждую пару прибавляет одну арбу проса своему господину, но если он и двух арб не в состоянии платить, то обращается в логонапут.
2. Зимою привозит каждый ог по 10 арб дров своему господину.
3. Во время покосов каждый ог косит и собирает сено для своего господина в течение пяти дней на собственном продовольствии, и потом он же привозит…
4. Кто имеет пчел, доставляет господину 3 сапетки меду.
5. При выдаче дочерей замуж ог должен дать господину пару быков и пару коров.
6. Если режет быка, то господину посылает пять ребер, а если этого не исполнит, то господин отнимет у него быка.
7. Во время уразы каждый ог посылает своему господину одного барана.
8. Каждый ог обязан по требованию своего господина за него быть ночным караульщиком в течение полугода в общем табуне.
9. Если господин строит для семейства кунацкую, то оги обязаны выстроить ее и обгородить.
10. Если женится господин или его сын, oг обязан отдать господину пару лучших быков в счет калыма.
11. Сверх этой службы ог должен помогать своему владельцу, чем только может, в крайней его нужде.
При выдаче дочери замуж, как и при своей женитьбе или женитьбе сына, отдачей и взятием калыма распоряжается сам ог, тогда как жену логонапуту покупает господин, он же берет калым за дочь его, отдав отцу только десять рублей на ее экипировку. При этом во время брачного обряда дает некях от 5 до 3 рублей, из которого и состоит собственность жены холопа, купленного владельцем. Это имущество составляло неотъемлемую собственность холопского семейства – дижриг, имущество холопа, образовавшееся от подарка родственников или знакомых во время свадьбы.
Если логонапут или ог, или всякого рода пшитль желает получить свободу (азат), то он обязан сперва испросить на то согласие своего господина. Затем он передает все свою движимое и недвижимое имущество, даже свою домашнюю утварь, оружие до последнего кинжала и сколько-нибудь ценной одежды, своих жен и детей во владение своего господина, а затем уже договаривается о количестве выкупной суммы.
Количество суммы зависит от взаимного согласия господина и пшитля, исходя из отданного имущества и состава семейства пшитля.
Несмотря на то, что пшитль сперва отдает господину при выкупе себя на волю все свое имущество, а потом уже договаривается с ним о выкупной сумме, это не значит, что ог или логонапут не имеет и своего недвижимого имущества. Имущество логонапута, приобретенное трудами его или его семейства, принадлежит его господину, но имущество, приобретенное и размноженное в доме логонапута от подарков, сделанных его невесте им самим с разрешения господина или родственниками ее, принадлежит семейству логонапута и не зависит от господина. Подарок от жениха невесте логонапут бывает в размере 5 серебряных рублях некяг. Такой подарок дается господином; но если у нее родители тоже имеют независимое состояние и остаются без наследников, она не может быть наследницей и всем состоянием обладает господин ее родителей. Независимое состояние пшитля может возникнуть также:
а) из подарков, сделанных кем-либо из расположенных к ним лиц за какие-либо услуги, но подарок этот пшитль должен поделить на три части и две части предоставить своему господину, и тогда третьей частью пользуется сам независимо. Подарки можно разделить пополам и предоставить господину половину, но тогда он свою половину не может считать совершенно независимой от господина, ибо последний вправе, когда захочет, требовать раздела приплода или увеличения половины части, доставшейся на долю своего пшитля;
б) из нехтабу (подарок чужих людей и знакомых), принадлежащего вполне пшитлю;
в) из подаренных господином из своего табуна жеребят за то, что пшитль караулил его жеребят и вообще табун. За такой присмотр господин дарит своему табунщику в год одного жеребенка посредственного достоинства. Если табун был чужой или общественный, и пшитль караулил вместо своего господина, обязавшегося быть табунщиком, то пшитлю из такого табуна ничего не следует.
Количество этой суммы всегда превышает сумму денег, получаемых продавцами пшитлей от их покупателей, потому что при продаже продавец и покупатель рассчитываются быстро, а при увольнении бывший господин должен ждать время, пока пшитль трудами своими приобретет состояние, которым бы он смог окончательно расплатиться, поэтому и назначаются для этого продолжительные сроки.
Калым при женитьбе логонапут или при выдаче их дочерей (вдова она или девица) не превышает 200 рублей и редко бывает меньше этого, разве что только в том случае, если невеста не так молода и сильна.
При продаже или покупке цены на ог и логонапут определяются исходя из возраста и способностей к работе как мужчин, так и женщин. Сумма эта составляет от 150 до 200 рублей, исключая детей обоего пола до 12-летнего возраста. Дети ценятся по 10 рублей за каждый прожитый год, начиная с рождения.
Унаутки ценятся дороже логонапут вдвое и более, принимая в последнем случае красоту унаутки и умение ее управлять обстановкой домашнего быта господ.
Подлинную подписал старший член комиссии по освобождению от крепостной зависимости людей, принадлежащих туземцам, служащий в Терском казачьем войске в 1864 году капитан Масловский.
Верно: делопроизводитель комиссии поручик Михайловский.
Архив КБНИИИФЭ. ф. 1, он. 2, д. 12, л. 133-136.
№ 36. ЗАПИСКА О ПРИВИЛЕГИРОВАННЫХ СОСЛОВИЯХ КАБАРДИНСКОГО ОКРУГА
Собственно в Большой и Малой Кабарде существуют следующие сословия: ворк (благородный) и пшитль (неблагородный).
К первому сословию относятся пше (тумак, тлакотлеш, деженуго, беслан-ворк и ворк-шаот-лухуса). Ко второму – пшексу, азет, логонапут, ог и унаут. В горных обществах, присоединенных к управлению Кабардинского округа, высшее сословие называется таубий, а низшее – каракиши, чагар и козак.
Сословие пше с давнего времени во всех отношениях нашего правительства с кабардинским племенем именуется князьями (горскими). К древнейшим историческим памятникам этого рода следует отнести принятие в 1555 г. царем Иоанном Васильевичем Грозным титула обладателя и наследного государя черкесских и горских князей, грамоту государя великого князя Алексея Михайловича на имя Мурзы Каспулатовича Черкасского на княжество Терское и подчинение оному терских черкес и казак, указ императора Петра I правительствующему сенату об отыскании устья реки Сырдарья и о мерах к склонению горских народов на российскую сторону. Затем следует грамота императрицы Екатерины II кабардинскому народу. В последнее же время звание или титул кабардинских князей находится в военных и гражданских законах, изданных в 1842 и последующих годах, а также во всех правительственных и административных бумагах, касающихся высшего кабардинского сословия.
Сословие это по действительно благородному своему происхождению стоит в голове своего народа (кабардинского), и в древности воля князя составляла в Кабарде закон. С умножением же числа князей и с постепенным распространением в обеих Кабардах магометанского исповедания власть князей начала разделяться. Первоначально в управлении Кабардой принял участие народ посредством выбора из своей среды представителей, а затем и духовенство.
В последнее время независимого существования Кабарды главными факторами действующей в ней власти были валий и мехтеме. Должность валия принадлежала старшему по летам кабардинскому князю, который с помощью наиболее именитого тлакотлеша, по своей должности называемого кодз, управлял внутренними и внешними делами своей родни. Мехтеме же, состоящее из духовенства и почетных Барков, с участием валия и кодза чинило суд и расправу, а также сословием своим узаконивало постановления валия относительно сведения новых и отмены старых обычаев.
По понятиям кабардинцев, князья их были, да и теперь еще считаются, естественными и прямыми покровителями народа. Вследствие этого с весьма давнего времени вся Большая Кабарда разделена на четыре части между четырьмя княжескими фамилиями: Кайтукина, Бек-Мурзина, Мисостова и Атажукина, а Малая Кабарда иначе называемая Гелистаном, по имени родоначальника малокабардинских князей Мударова и Таусултанова.
Такое разделение Кабарды существует и в настоящее время, хотя и не имеет первоначального характера.
Звание князя было столь священно для кабардинцев, что всякий из них для защиты своего владельца обязан был жертвовать не только своим имуществом, но и самою жизнью. Состояние подданства, в котором находился кабардинский народ в отношении своих князей, отчасти существует и поныне, и теперь они имеют большее или меньшее число зависимых, которых продолжают называть своими подвластными. Еще не так давно кабардинский князь от подвластного ему кабардинца (исключая тлакотлеша и деженуго) мог требовать и присвоить себе все его состояние, в том числе дочь и даже жену. Не мог властвовать только над его жизнью.
В случае убийства князя беслан-ворком или ворк-шаотлухусом убийца и ближайшие взрослые его родственники мужского пола, по кабардинскому обычаю, лишались жизни, а остальное семейство отдавалось в рабство наследникам убитого князя. Дом же и имущество убийцы подвергалось разграблению.
В случае же убийства князя тлакотлешем или деженуго они присуждались к уплате за кровь весьма значительной суммы. Впрочем, подобного рода убийств в Кабарде еще не было. Потомки старшего сына Инала Шогснуко истреблены не узденями и кабардинскими князьями, происходящими от младших сыновей Инала (Инал считается родоначальником кабардинского князя).
Вообще положение кабардинского князя было до того высокопоставленное, что всякое малейшее оскорбление его личности, например, воровство лошади из его табуна, неминуемо влекло за собою тяжелое возмездие.
Из-за такого порядка вещей и вследствие чрезвычайно развитого в Кабарде конокрадства между кабардинцами существует обыкновение отдавать своих лошадей в княжеские табуны, чтобы, прикрывшись именем князя, сохранить их в целости. Нужно заметить, что конокрадство в Кабарде не имеет тех гибельных последствий в экономическом быту кабардинских простолюдинов, как это бывает во внутренних губерниях империи, потому что кабардинцы используют лошадей только как наездники, а не в упряжь.
Знаки наружного уважения, оказываемые кабардинцами своим князьям по народному обычаю (этикету) одиге хобзе, отлично поясняют ту высоту, на которой находятся они среди своего народа.
Таким образом, если князь находится в обществе, состоящем из лиц, неравных ему по происхождению, то первое место в этом обществе принадлежит князю.
Находясь вне своего дома, князья должны быть постоянно окружены своими приближенными, которые, составляя почетную их свиту, вместе с тем оказывают им разного рода услуги. Они подводят и принимают лошадей, подают и принимают оружие, за седлом своим возят княжескую бурку и всякий другой багаж, если таковой случится. В случае нужды изготовляют ему в поле обед и т.п. Окружающие князя при следовании его верхом или пешком размещаются следующим образом. Почетный ворк едет с левой стороны князя, другой ворк, по летам или званию своему следующий за первым, едет с правой стороны; остальные размещаются сзади и по сторонам по своему усмотрению.
Всякий верховой кабардинец при встрече с князем в поле обязан вернуться назад и провожать его до тех пор, пока им не будет отпущен. Если же князь не на коне, а пешком, то встречающие его кабардинцы обязаны спешиться. Обычаи эти и в настоящее время находятся в полной силе и могут быть нарушены только такими лицами, которые по чину или занимаемой ими должности составляют в Кабарде исключительный кружок.
Известно, что в прежнее время кабардинские князья были весьма требовательными в оказании им чести описанным образом. Требовательность эта иногда доходила до того, что они не только встречающихся верховых кабардинцев, но и идущих на тяжело нагруженных арбах заставляли разворачиваться и сопровождать их на далекое расстояние. В поступках этого рода особенно отличались князья Тактамышева, которые своей заносчивостью и непомерной гордостью до того раздражали народ, что общественным приговором были лишены княжеского звания.
Подробное описание всех правил вежливости и уважения, оказываемых кабардинцами своим князьям, заняло бы слишком много места в настоящей записке, поэтому, воздерживаясь от описания подобного рода, достаточно сказать, что такие события в жизни кабардинских князей, как свадьба, возвращение аталыками в родные дома, обрезание мальчиков, посвящение их военному ремеслу (получение оружия и первая езда верхом) составляют не столько семейные праздники, сколько народные.
По тому же народному этикету умершие князья не хоронятся на общественном кладбище. Уединенные могилы их всегда находятся на более видных местах, причем им устанавливаются прочные памятники, нередко с установкой вблизи них столбов для привязки лошадей. Памятники эти, во множестве рассеянные по всей земле, некогда принадлежавшей кабардинскому народу, ясно свидетельствуют как о высоком уважении к памяти почивших князей, так и о бывшем могуществе адыгейского племени.
Похороны князей совершаются по мусульманскому обряду, т.е. без всякой пышности и без всякого отличия от похорон простолюдина. Особенность состоит только в том, что каждый взрослый кабардинец обязан посетить дом умершего князя для совершения заупокойной молитвы, известной под именем дуа. Исполнить этот долг считают своею обязанностью и благородные роды соседних Кабарде племен: Тагаурии, Дигории, Балкарии, Хулама и проч.
По брачным союзам между кабардинцами существует весьма странный обычай, в некоторых случаях представляющий женщинам более преимуществ, чем мужчинам, при передаче детям прав на свое состояние. Ребенок, рожденный от холопа и свободной женщины, считается свободным, рожденный же от князя и женщины не княжеского происхождения не считается князем. Детей от подобного брака называют «тумаками». В сословном порядке они хотя и стоят выше тлакотлешей, но полных княжеских прав не имеют. Для приобретения прав необходимо было, чтобы тумаков за равных признали настоящие князья, а они должны были совершить какие-либо подвиги, чтобы приобрести народное уважение. Признание это, как правило, высказывалось при разделе имения, выдаче из него тумакам одинаковой части с прочими делящимися между собой.
Поэтому-то в прежние времена тумаки отличались наездничеством, храбростью, отвагой в набегах, ловкостью в воровстве и каждое мгновение права свои на княжеское звание готовы были подкрепить силою оружия. Последним типом тумака этого рода, без сомнения, был известный наездник и абрек князь Тау-Сул-тан Атажукин.
Дети тумаков приобретали полное княжество, достоинство, если отцы их вступали в брак с природными княжнами.
Воспитание княжеских детей до семилетнего возраста (в этом возрасте оканчивается воспитание мальчиков на женской половине). После исполнения над ними в родительском доме обряда обрезания, они передаются другим аталыкам под исключительный надзор мужчин, у которых они учатся ездить верхом, владеть оружием и в прежние года под их руководством участвовать в первых набегах и кражах. После шестнадцати лет, т.е. до совершеннолетия, дети никогда не приходят в дом родителей. Княжеские дети отдаются в дом какого-либо ворка, и так как подобное аталычество составляет особую для аталыка честь, то нередко добиваются его тлакотлеши и деженуго. Сами же князья на воспитание к себе посторонних детей не берут, исключая весьма редкие случаи, а именно: или в знак особенного своего благоволения к варку, или презирают у себя в доме сирот своих аталыков.
Тираническая власть и высокое положение кабардинских князей далеко не ограничивались пределами их родины. Влияние их, хотя и в неравной степени, распространялось на все окружающие Кабарду племена. Таким образом, племена более отдаленные, например, ингуши, карабулаки, кистинцы, тагаурцы и дигорцы, были только данниками кабардинских князей, а ближайшие племена: карачаевцы, чеченцы, хуламцы и безенгиевцы, находились у них почти в состоянии рабства. Балкарцы благодаря своей численности и трудным доступам к их жилищам сумели сохранить свою относительную независимость.
Степень зависимости последних четырех племен от кабардинских князей легко усматривается из следующего факта. Если княжеским холопом положен был камень у дверей сакли горца или на его пахотном или покосном месте, то этого действия вполне достаточно было для воспрещения владельцам сакли входа и выхода из нее, а владельцам пахоты и покоса воспрещалось пользоваться ими. Что касается имущества карачаевцев, чегемцев, хуламцев и безенгиевцев, то кабардинские князья распоряжались им по своему усмотрению, т.е. без малейшего со стороны горцев прекословия брали себе все, что было в нем лучшего.
Грузинские цари, крымские ханы, шамхалы тарковские, владетельные князья Абхазии и Мингрелии и дагестанские беки, а также турецкие паши, бывшие и в Анапе, постоянно оказывали внимание и уважение кабардинским князьям, из рода которых была Мария Темрюковна – супруга царя и самодержца всей Руси Иоанна Васильевича Грозного. Алегуковы, князья Российской империи Мансуровы, Бековичи-Черкасские и просто Черкасские происходят из кабардинских князей. Однако ж, несмотря на достоинство, силу и деспотическую власть кабардинских князей, в обеих Кабардах существовали также благородные роды, оскорблять которые боялись князья. У них они нередко искали себе покровительства, и их мнению в народе действительно бывало сильнее голоса князя.
Роды эти принадлежали к сословиям тлакотлеш, что в переводе означает «рожденный от могущественного», и деженуго, буквальный перевод которого означает «позолоченное серебро».
У этих двух сословий находились в подданстве или зависимости ворк-шаотлухусы. Кроме права над указанными варками, одно из главных преимуществ тлакотлеша и деженуго перед нашими сословиями состояло в том, что они всегда жили отдельными от князей аулами (при этом тлакотлеши жили на землях своего наименования, входивших в деление Кабарды на четыре княжеские части) и имели право по своему усмотрению со всем своим аулом переселиться с одного места на другое. Это возможно было только с условием, что такое переселение будет совершено в пределах участка, называющего природного их князя.
В брачные союзы тлакотлеши и деженуго вступали только между собой или брали жен из домов тагаурских алдар, дигорских бадилят и горских таубиев, т. е. из равных себе сословий. На княжнах же и княгинях никогда не женились. Между тлакотлешами и деженуго случаются, конечно, и неравные браки, но лица, рожденные от этих браков, не лишаются, подобно тумакам, прав состояния своих отцов.
Плата за кровь тлакотлеша и деженуго ниже княжеской кровной платы и значительно выше платы за кровь прочих ворков. Личное оскорбление тлакотлеша и деженаго, кем бы оно ни было совершенно, всегда считалось у кабардинцев большим преступлением, даже в настоящее время виновные в подобного рода преступлениях со всем семейством своим немедленно бегут из Кабарды за Кубань или в Осетию, где ищут покровительства тамошних именитых людей и только с их помощью кое-как сохраняют свое дело.
Из совершенно законченной определенности отношений высших кабардинских сословий ко всем прочим племенам Северного Кавказа произошло то обстоятельство, что кабардинские князья, тлакотлеши и деженуго не допускают и мысли о том, чтобы кто-нибудь мог сомневаться в благородном их происхождении. Глубоко убежденные, что с ними ничего подобного случиться не может, они никогда не заботились об утверждении правительством принадлежащих им сословных прав и о присвоении им каких-нибудь отличительных титулов. Несмотря на совершенное отсутствие подобного рода домогательств, само правительство обратило внимание на знатные кабардинские роды и некоторыми преимуществами отличило их от высших сословий других туземных племен.
Такое заключение нельзя не вывести из ст. 4394 Устава Св. военного постановления, в которой сказано: «Командир аланского горского полуэскадрона и младший офицер назначаются из горцев, получивших воспитание в военно-сухопутных кадетских корпусах, испытанной нравственности и преданности правительству, родом непременно из кабардинцев и притом из лучших, известнейших фамилий».
Что касается привилегированных сословий кумык тагаурцев, куртатинцев, алагирцев, дигорцев, балкарцев, хуламцев, кистинцев и других горских обществ, то между ними, не исключая и кумыкских князей, не встречается уже той самоуверенности в своем достоинстве, которую так решительно обнаружила кабардинская аристократия.
Ясным доказательством тому служит множество поданных ими просьб о признании за ними известных сословных преимуществ и о даровании им разного наименования отличительных титулов. При этом значительно то обстоятельство, что все эти алдары, бадиляты, таубии соргасаты, гагауты, так называемые узденя 1-й степени и даже кумыкские князья просят сравнить их или с кабардинскими князьями (кумыкские князья), или первоклассными кабардинскими ворками. Таким образом, сии последние, не имеющие никаких документов о личных своих правах, служат мерилом сословного достоинства личностей, вооруженных всякой рода правительственными свидетельствами.
На кабардинском языке слово беслан (производное от собственного имени) в определении сословий означает то же, что и пше, под которым обычно разумеется князь. Посему беяслан-ворк означает князь жестокого ворка.
Звание беслан-ворка без особенных затруднений приобреталось ворк-шаотлухусами, а также выходцами из местностей, населенных адыгейскими племенами. Приобретение этого звания зависело от желания ворков и всегда было сопряжено с получением так называемой княжеской дани. Князь обязывался дать варку, желающему быть его беяслан-ворком, какой-нибудь ценный подарок, в большинстве случаев состоящий из дорогого оружия и серебряных изделий, как-то: чаш, кубков и т.п. Кроме этого, беяслан-ворки имели свою часть из получаемого князьями калыма и вообще много других выгод в материальном отношении. Взамен получаемого от князей беяслан-ворки обязаны были жить в ауле своего князя или по крайней мере на земле его имени, сопутствовать ему во всех его поездках (если князь этого пожелает) и во всех обстоятельствах служить ему словом и делом.
В случае ссоры князя с беяслан-ворком, сей последний, возвратив князю полученную от него дань, имел право переселиться к другому князю или тлакотлешу. Таким образом он прекращал взятые на себя обязательства, не утратив при этом своего звания. Но подобные случаи если и были, то чрезвычайно редко. Как правило, ссоры князей со своими беяслан-ворками при содействии сторонних лиц заканчивались примирением. Необходимость же примирения происходила из-за того, что по понятиям кабардинцев оставление беслан-ворков своего князя составляло неизгладимый позор как для того, так и для другого.
Первоначальное происхождение ворк-шаотлухусов достоверно неизвестно. Возможно, это аборигены занимаемого ими края с того же периода времени, когда в Кабарде установились обычаи, основанные на сословном разделении народа. Звание ворк-шаотлухуса приобреталось только беяслан-пшитлями (княжескими холопами) или посредством выкупа даровой уступки их тлакотлешам и деженуго.
Беяслан-пшитли все без исключения – не природные кабардинцы из других мест, покинувшие свою родину вследствие кровомщения. Сначала они были совершенно вольными людьми и находились только под покровительством князей, у которых нередко исполняли обязанности домашней прислуги. С течением времени князья задумали обратить их в полное рабство, но так как исполнению этого намерения мешали почти непреодолимые препятствия, то князья употребили в дело подкуп и хитрость. Такими средствами они сумели склонить депутатов, избранных этим сословием для защиты своих прав перед шариатом, сказать следующую фразу: «Мы, беслан-пшитли, претендуем на князей за их намерение обратить нас в рабство». Фраза эта обращена была шариатом против жалующихся, как личное свидетельство их в несправедливости иска, и они торжественно были признаны беяслан-пшитлями. Но так как слово пшитль выражает понятие о рабстве, а каждому кабардинцу известно было свободное происхождение жалующихся, то последовало дополнительное постановление. Это постановление гласило, что беяслан-пшитли не могут быть проданы, что они приобретают полную свободу или посредством выкупа, или через дорогую уступку тлекотлешам и деженаго, и что с получением свободы они должны считаться ворк-шаотлухусами.
Впрочем, обычай этот в настоящее время не имеет никакой силы. Беяслан-пшитли, выкупившиеся в 1862 году при разборе личных прав кабардинцев на волю, были причислены кабардинскими депутатами не к сословию ворк-шаотлухуса, а к сословию азат.
Многие ворк-шаотлухусы ради подарков и других материальных выгод добровольно поступали в подданство тлакотлешей и деженуго, принимая на себя в отношении их такие обязательства, исполнение которых являлось долгом беяслан-ворков.
Характерное отличие ворк-шаотлухуса от беяслан-ворка, между прочим, состояло в том, что для первого не считалось стыдом лично заниматься черной работой, например пахать, косить, возить дрова и проч., а для второго подобные занятия были совершенно неприличны.
Пшекеу. В буквальном переводе слово это означает «княжеская ограда». Сословие это образовалось из вольноотпущенников (азат). Пшекеу обязаны были исполнять волю князей и находились у них в полнейшем подчинении, за что со стороны князей пользовались особенным покровительством, простиравшимся до того, что в случае убийства кем-нибудь пшекеу кровомщение как за своего родственника брал на себя тот князь, у которого состоял на службе убитый, причем большая часть кровной платы поступала в пользу мстившего князя.
Звание пшекеу является наследственным, и во время самовластия кабардинских князей было весьма выгодно, потому что лица этого сословия, всегда приводившие в исполнение волю князей, имели влияние среди простолюдинов и нередко были ими щедро одариваемы. В настоящее же время сословие пшекеу, хотя и не смешивается с азетом, но в порядке не имеет никакого значения.
Азет (вольноотпущенник). Сословие это произошло от крепостного сословия (пшитль) посредством выкупа или через добровольное дарование свободы рабам, последний случай освобождения их по большей части проистекал из религиозных побуждений, а именно во спасение душ усопших рабовладельцев.
Особенность сословия азет состояла, да и теперь состоит, в том, что выпускаемые на волю пшитли вовсе не прекращают обязательные отношения к бывшим своим владельцам. Таким образом, азеты, во-первых, живут при своих владельцах, причем сохраняют за собой звание их вольно отпущенников. Во-вторых, под страхом величайшего стыда они не могут отказаться от исполнения некоторых их требований: от дачи владельцу верховой лошади, от прислуживания в кунацкой, если в ней находятся гости, от выдачи на их угощение провизии (преимущественно барашка, если у вольноотпущенника есть овцы), от сопровождения владельца в его поездках, если он этого потребует, и от поездки в разные места по делам своего господина.
Генерал Ермолов при окончательном покорении Кабарды приказал находившемуся тогда при нем капитану Якубу Шарданову составить записку о кабардинских народных обычаях и о существе бывшего в Кабарде управления.
В записке этой, весьма подробно и довольно обстоятельно изложенной, все кабардинские ворки названы узденями и разделены на четыре степени. К первой степени отнесены тлакотлеще и деженуго; ко второй – беяслан-ворки; к третьей – шаотлухусы, и к четвертой – пшекеу.
В последние сорок лет, пережитые кабардинцами под непосредственным управлением русского правительства, бывшие междусословные отношения в Кабарде совершенно изменились. Сила и значение князя каждый день утрачивают свое обаяние, и с каждым днем народная масса становится все более самостоятельной, особенно независимо начинают жить беяслан-ворки и ворк-шаотлухусы. Таких же князей, которые бы образом жизни соответствовали прежнему понятию кабардинцев о княжеском достоинстве, в фамилиях Кайтукина, Мисостова и Бекмурзина нет. Только в фамилии Атажукина есть еще один представитель древнего типа кабардинского князя, измененный, впрочем, влиянием своего времени. Со смертью же и этого представителя останется в Кабарде ничего не значащий княжеский титул, а некогда широкая жизнь кабардинского пше перейдет в область легендарного предания.
Объяснив междусословные отношения кабардинского народа, останется сказать несколько слов о значении его самого среди других племен Северного Кавказа.
Кабардинцы принадлежат к многочисленному и знатному племени, называемому ими адиго, туркам, татарам и русским известному под именем черкес, грузинам – черкесиян, осетинам – казахи.
В конце прошлого столетия жилища этого племени простирались от хребта Рогс-Рох (близ Владикавказа) до устья Кубани, абхазцы и татары жили между ними рассеянно.
Черкесы или адыгейцы от всех кавказских народов отличаются своим языком, который ни с каким другим из теперь известных, кроме абадзехского, сходства не имеет.
Разделенные на множество колен (кабардинцы, бесясневцы, темиргоевцы, махошевцы, бжедухи и проч.), нередко враждовавших между собою, адыгейцы, тем не менее, единством своего языка и общностью обычаев составляли мощный народ, сила и преимущество которого над прочими племенами Северного Кавказа ясно выражались рабским подражанием сим последним в одежде, нравах, обычаях, усвоенных адыгейцами вообще и кабардинцами в особенности. И действительно, благородный тип кабардинцев, изящество их манер, искусство одеваться и держать себя в обществе до того поразительны, что самый поверхностный наблюдатель по одному наружному виду тотчас отличит кабардинца от всякого другого лица. Подобное явление – несомненный признак лучшей расы людей, той расы, которая равным внушает симпатию, а низшим – невольное к себе уважение.
Затем, оканчивая записку о сословном разделении жителей Кабардинского округа, не лишним будет упомянуть, что сведения об этом предмете заимствованы из следующих источников: грузинских летописей, общего свода законов, сочинения Дебу (о Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске); Дюбуа де Монпере (путешествие по Кавказу); описание Кабарды Шоры Ногмова, записки Якуба Шарданова, приложенной к прокламациям генерала Ермолова кабардинскому народу, и, наконец, собственных разысканий комиссии.
Подписался председатель комиссии, старший советник Кодзеков и старший член подполковник Масловский.
Верно: делопроизводитель комиссии.
Архив КБНИИИФЭ, ф. 1. он. 2. д. 12. л. 137-141.
№ 37. НАЧАЛЬНИКУ ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ КАБАРДИНСКОГО ОКРУЖНОГО НАРОДНОГО СУДА, 23 ИЮЛЯ 1866 Г.
РАПОРТ
До сего времени определенных правил о сдаче и проверке следов не было утверждено. Казаки, доводившие следы похищенного скота до какого-либо аула, не объявляли об этом ни владельцу аула, ни старейшине, а, указав их первому встречному около аула, уезжали обратно и потом требовали удовлетворения за украденный скот.
Во избежание подобных злоупотреблений представляю при этом Вашему Превосходительству правила о следах и прошу их утверждения. О последующем ожидаю Вашего предписания.
Председатель подполковник
Подпись.
Правила о следах.
1. Так как некоторые аулы Большой Кабарды стоят от участковых управлений отдаленно, на расстоянии 70 верст (аулы, стоящие на р. Малке), а другие аулы на расстоянии не менее 30 верст (по рр. Баксану и Чегему), на участковых начальников или их помощников возлагается проверка только тех следов, которые доведены до аулов, стоящих на удалении от участковых управлений не далее 20 верст.
2. Казаки, которые довели следы до аула, стоящего от участкового управления на удалении не далее двадцати верст, оставаясь на следах, обязаны немедленно отправить к управляющему участком, которому подчиняется аул, одного или двух всадников для объявления о доведенных следах. Это происходит только в том случае, если аульный владелец или за отсутствием его аульный старшина не выдаст им письменного удостоверения о принятии доведенных следов.
3. Проверка следов, доведенных до аула, расположенного от участкового управления далее, чем на 20 верст, а также следов, доведенных до аула, стоящего от участкового управления на удалении не далее вышеизложенного пространства (20 верст). В последнем случае, если состояние погоды требует немедленного освидетельствования следов, эта обязанность ляжет на владельца аула или за его отсутствием на аульного старшину и почетных стариков. Для точной же проверки следы должны быть проведены образно от аула до того места, откуда похищен скот.
4. За следы аул отвечает только в том случае, если они доведены в сам аул или прошли мимо его не далее одной версты от крайних сакль аула.
5. Если следы, доведенные в аул и принятые владельцем или старшиной, вышли из аула, или прошли мимо его на расстоянии в другой аул, казаки обязаны, как прямые свидетели, доехать по следам до следующего аула, но не далее. Последняя мера послужит скорейшему окончанию дела о следах, при решении которого весьма часто возникает спор между аулами.
Так как нередко следы похищенного туземного скота кабардинцы доводят до казачьих станиц, проверку таковых следов следует возложить на станичных начальников и станичных судей. Станичный начальник или за его отсутствием станичный судья, признав доведенные до станицы следы похищенного у кабардинцев скота, обязан выдать им письменное удостоверение о принятии следов.
7. В случае разногласия и спора между туземцами и казаками о действительности доведенных следов в аулы или в казачьи станицы, дело разбирается в суде того управления, коему подчиняется ответчик.
8. Для скорейшего удовлетворения обиженных за похищенный скот, плата производится натурой по оценке опытных стариков, в случае же разногласия – по средней цене, выставляемой оценщиками со стороны спорящих.
9. Так как казаки не удовлетворяют туземцев «за неимением домохозяйства» и представляют свидетельства о болезни и не способности к работе, лишая туземцев всякой надежды на получение присужденной платы, неизбежен переход долгов. Из взысканий, производимых с туземцев на удовлетворение казаков, выплачивают долги казаков туземцам и наоборот. Казак же по долговым делам легче может решать вопросы с казаками, а туземец – с туземцам.
ЦГАСОАССР, ф. 12. он. 6, д. 303. л. 34-36.
Правила эти были утверждены с изменением второй части параграфа 8. Вместо фразы «по средней цене» вставлено: за лошадь – от 30 до 50 руб., за кобылу – от 20 до 30 руб., за волов – от 25 до 35 руб., за корову – 15 руб. и за барана – 3 руб. (X. Д., см. тамже, л.38).
№ 38. ПОВИННОСТИ ЗАВИСИМЫХ КРЕСТЬЯН В ГОРСКИХ ОБЩЕСТВАХ КАБАРДИНСКОГО ОКРУГА
Повинности каракишей, отбываемые в Урусбиевском обществе своим владельцам:
1. Когда каракиши отдают дочь свою замуж, то владельцу своему платят корову и быка.
2. Когда у каракишей котятся бараны, то владельцу дают одного барана в лето.
3. Когда начинается сенокос, то с каждого двора каракиши дают владельцу одного хорошего барана.
4. Когда братья-каракиши, живущие вместе, делят свое имущество, то владельцу своему, смотря по состоянию, дают от 50 до 500 рублей серебром.
5. Если каракишь убьет тура или оленя, то он обязан прислать владельцу 1/3 часть мяса, голову и рога, что называется уча.
6. Если каракишь убьет из ружья волка, лисицу, медведя, порешню, то кожу отдает владельцу, если же эти звери будут пойманы капканом, то остаются в пользу того, кто поймал.
7. Во время покоса с каждого двора высылается владельцу человек для покоса на один день, что называется изев.
8. Во время уборки хлеба с каждого двора каракишами высылается женщина-мать владельцу на один день, и это тоже называется изев.
9. При начале пахоты каждый двор каракишей обязан прислать владельцу один бадак пива или браги, смотря по состоянию, вареного мяса целое блюдо и такое же блюдо пирожков, масла, яиц и сыру, это называется сабан-джиклов.
10. Когда владелец женится или женит сына, то с каждого двора каракиши платят по одной корове, стоящей не менее 10 рублей серебром, это называется берне.
11. Если умрет кто из семейства владельца или сам владелец, то каждый двор из каракишей платит владельцу кусок материи или ситцу стоимостью от 5 до 10 рублей. Повинность эта называется кебин.
12. Если дочь владельца или сестра его выйдет замуж и через два года приедет к родным в гости, где будет гостить год или более, то каждый двор из каракишей должен сделать ей подарок от 5 до 20 рублей, штуку материи или же подарить корову. Это называется баш байларго.
13. Дигиза. Когда привозят жену к владельцу или его сыну, то с ней приезжает аталычка или женщина из ее дома, которая проживает с ней некоторое времени, т.е. год или два. Она перед выездом своей госпожи варит пиво и угощает общество. Каждый из двора каракишей платит ей при выезде от 5 до 10 рублей серебром.
14. Улов. Каждый двор каракишей владельцу должен дать три раза в год под вьюки лошадь.
15. Если бы владелец, враждуя с кем-либо, пожелал отомстить своему врагу, то из каждого двора каракишей один человек обязан с владельцем ехать безотлагательно.
16. Если владелец пожелает поехать или пойти пешком куда-нибудь, то из каракишей он имеет право брать только по одному человеку со двора. Если же ему понадобится пять или более человек, то каракиши отказаться не могут.
17. Если кто из семейства каракишей умрет, и родственники сделают ему поминки, то из дома этого отдают владельцу котел большой пива и некоторое блюдо, приготовленное для поминок, что называется уча.
18. Если кто из каракишей будет пойман в сакле владельца на женской половине за воровством, то виновный за это обращается в холопа. Если же воровство будет сделано из кунацкой, то каракиш платит владельцу штраф – 6 четвертей мальчика или 300 рублей. Если будет сделано воровство лошади из конюшни, то владелец от виновного взыскивает штраф 5 четвертей мальчика или 200 рублей. Если каракиш из коша, табуна или из кутана, принадлежащего владельцу, украдет барана или рогатую скотину, то виновный платит штраф 4 четвертей мальчика или 150 рублей серебром. Если каракиш учинит воровство у того, у кого воспитывался сын или дочь владельца.
19. Если братья владельцы, живущие вместе, делятся между собой, то подвластные их делятся поровну между братьями. Каракиши, отделившиеся друг от друга и живущие порознь у своих владельцев, если после смерти по себе не оставят наследника, то имущество его поступает владельцу, а не брату его, доставшемуся другому владельцу при разделе. Если же братья из каракишей, неразделенные или разделенные, находятся у одного владельца, то наследство поступает родному брату во владение. Если каракиши имеют хорошее состояние, то родственник, получивший наследство, должен из имущества умершего уплатить владельцу своему, смотря по состоянию, от 100 до 600 рублей серебром.
20. Если владелец женится, женит сына или выдает дочь замуж и приедет к нему много гостей, он имеет право гостей своих разместить по дворам своих каракишей, которые обязаны кормить как гостей своего владельца, так и их лошадей.
21. Если владелец поедет за женой, то каракиши из каждого двора обязаны с ним послать по одному человеку.
22. Если владелец строит себе дом, то из каждого двора каракиша берет по одной паре быков для перевозки материалов, пока не кончится постройка.
Примечание. Чагары в Урусбиенском обществе отбывают одинаковые повинности своим владельцам. В Чегемском обществе чагары отбывают разные повинности своим владельцам, с некоторыми изменениями, так как в этом обществе все сословия делятся на три фамилии, а именно: Бачкаровы, Кучуковы и Келеметовы. Казаки или унауты этих обществ несут повинности владельцам наравне с холопами бесправными в Кабарде.
Крестьянская реформа в Кабарде. Нальчик, 1947, с. 146-148.
№ 39. РАПОРТ КАБАРДИНСКОГО ОКРУЖНОГО НАРОДНОГО СУДА ОТ 29 ИЮНЯ 1866 Г. ЗА № 353 НАЧАЛЬНИКУ ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ С ПРИЛОЖЕНИЕМ СВЕДЕНИЯ О ЗАВИСИМЫХ СОСЛОВИЯХ В КАБАРДИНСКОМ ОКРУГЕ И ИХ ПОВИННОСТЯХ
Представляю при сем Вашему Превосходительству требуемые сведения о зависимых сословиях в Кабардинском округе.
Председатель подполковник НУРИД
Делопроизводитель (подпись)
1) В Большой Кабарде существуют четыре разряда зависимых сословий: а) вольноотпущенники (4), б) оги (5), в) логанауты (6) и г) унауты (7). Все вышеозначенные сословия, за исключением огов, существуют и в Малой Кабарде.
2) Земля кабардинская признана общественной (8). Каждый свободный человек при существующем в обществе порядке надела землей получает известный пай для своей семьи, включая и все принадлежащие ему дворы унаутов, логанаутов и огов. Последние имеют право еще и на отдельный пай для пахоты, покоса и кутана. Зависимые же сословия, за исключением вольноотпущенников, как людей свободных, обрабатывают землю для своих владельцев, пользуясь известной частью из всего сбора хлеба и сена, как будет изложено ниже, при определении повинностей зависимых сословий к их владельцам.
3) Денежных повинностей не существует; натуральные же заключаются в различного рода услугах и работах, определенных обычаем сообразно виду зависимости.
а) Обязанность вольноотпущенников, выкупивших себя на волю или бесплатно отпущенных на свободу самим владельцем по религиозному убеждению, «для спасения души» заключается в том, что они не могут без разрешения своих прежних владельцев переселиться в другой аул и должны следовать за своим покровителем, куда бы он ни переселился в своем обществе. Девушка, лично отпущенная на свободу, при замужестве платит владельцу одну лошадь. За исключением вышеизложенной обязанности вольноотпущенники пользуются всеми правами свободных людей.
б) Оги несут следующую повинность: во время покоса каждый член семейства (мужчина с 16-летнего возраста) обязан косить для своего владельца три дня, а убирать сено – два дня, а затем доставить его в аул к владельцу. От означенной работы освобождается баранщик и пчеловод, присматривающие за баранами и пчелами огов. Пчеловод обязан своему владельцу доставлять ежегодно по три сапетки меду.
На покосе оги наравне с логанаутами пользуются продовольствием от владельца. За пахоту, производимую для своей собственной потребности, каждое семейство oгa платит владельцу с каждой пары быков, впрягаемых в плуг, по 15 тулуков или 60 мер проса. Каждое семейство oгa обязано ежегодно доставлять своему владельцу, смотря по состоянию, от двух до четырех арб проса, считая в каждой арбе по 20 саб или 30 мер. Для отопления и варки пиши владельцу ежегодно доставляют от семи до десяти возов дров. Оги обязаны доставлять владельцу весь необходимый лес для сакли и кунацкой, и, построив их без очага, ремонтировать крыши ежегодно. При женитьбе владельца или его сына oг обязан предоставить помещение новобрачной в своей сакле и кунацкой, кормить и одевать ее в течение одного года. При разделе имущества между членами семейства oгa владелец получает с такового семейства 100 рублей или 100 баранов, или холопа (мальчика или девочку) ростом не менее 5 вершков (считая вершок от большого до среднего пальца), т.е. ребенка пяти или шести лет. При выдаче дочери замуж ог платит владельцу из калыма своей дочери два быка и две коровы. При резке крупного скота для пищи ог выделяет владельцу от каждой штуки спину и три ребра. Оги принимают на ночлег гостей владельца, кормят их и лошадей.
Во время поста (рамазана) каждое семейство oгa по очереди один раз обязано сделать своему владельцу стол (угостить его ужином) В случае смерти владельца или кого-либо из членов его семейства, каждая семья oгa по очереди обязана сделать приличный стол (обед) владельцу во время траурных посещений его родных и знакомых.
В настоящее время сословие огов весьма малочисленно, не более 15 семейств.
в) Логанауты (дворовые) живут вблизи владельца. Мужчины исполняют все работы как полевые, так и домашние. Летом и зимою возят и рубят владельцу дрова, сколько их понадобится для отопления и приготовления пищи, возят сено и хлеб с поля, присматривают за пчелами, скотом, лошадьми и баранами, возят лес для саклей и дворовых служб, строят их и вообще исполняют все натуральные повинности, какие потребует от них владелец. Жены же их по очереди носят воду в дом владельца, готовят пасту (пшенную густую кашу, заменяющую хлеб), доят коров и носят молоко в дом владельца. На его семью два раза в год перед праздниками (байрамом и разговением после рамазана) стирают белье, мажут саклю, сеют огороды и присматривают за ними. Ежегодно при помощи унауток владельца они обязаны приготовить старшему члену владельческого семейства бурки и полость для потников и ружейных чехлов. Также они выделывают сукна, во время родов и болезни жены владельца исполняют по очереди обязанности сиделок.
Владелец обязан кормить и одевать своих логанауток нижеописанным обычным порядком. Хлеб выдается логанаутам в следующем размере. Из всего собранного владельцем зерна выдается необходимая часть для будущего посева, часть для продовольствия рабочих во время полевых работ и часть для гостей владельца. Все остальное количество зерна делится на равные части по числу членов (мужчин и женщин, считая за члена и грудного ребенка) семейств владельца, логанаутов и всех унаутов. Если же семейство владельца состоит не более чем из 3 или 4 членов, из собранного зерна выделяется для владельца и гостей потребная годовая пропорция. Выделив части для посева и продовольствия полевых рабочих, все остальное зерно делится между логанаутами и унаутами, как сказано выше. При каждой резке владельцем крупного рогатого скота логанауты получают все внутренности, шею, голову и ноги от каждой зарезанной штуки, а от баранов – одни только внутренности.
Осенью при резке рогатого скота и баранов для приготовления копченого мяса, употребляемого туземцами в пищу зимой, владелец выдает каждому логанауту (мужчине), кроме внутренностей и ног, как сказано выше, по семь овчин для шубы на три года. Такое же количество выдается унаутам и унауткам. При большом числе логанаутов и унаутов соблюдается при выдаче овчин очередь. Кроме того, при каждой резке быка или коровы вся подбрюшная часть кожи идет логанаутам (мужчинам) на чевяки и кусок буйволиной или бычьей кожи для ременной веревки на бессрочное время. При стрижке овец вся шерсть с ягнят идет владельцу, из шерсти же баранов поступает ему все белое руно и самое лучшее черное для бурок и ружейных чехлов. Вся же остальная шерсть с баранов делится на равные части по числу членов (мужчин, считая и детей) в семействах владельцев, логанаутов и всех унаутов. Если же у владельца более тысячи баранов, каждому логанауту (взрослому и малолетнему) и унауту выдается от 25 до 30 рун, а вся остальная шерсть идет владельцу.
Для приобретения же бумажной, холстяной материи и других предметов, необходимых в хозяйстве, логанауты имеют право два раза в год, в ярмарочное время, вывезти на продажу различный лес, выручка за сбыт которого идет логанауту. Владелец с ограниченным состоянием, имеющий не более 2 или 3 логанаутов, у которых работы немного из-за недостатка предметов хозяйства, требующих присмотра, торгует лесом, вырубленным логанаутами, и выручку делит пополам со своими работниками или отпускает их на заработки и делится с ними заработной платой пополам.
Во время пахоты и покоса вся провизия и хлеб идет логанаутам от владельца. Мясная пища в начале работ состоит из копченого мяса, а под конец выдается каждому рабочему по одному барану. Во время покоса добавляется сыр и молоко. Как пахота, так и покос продолжаются около месяца. На пахоту выходят и мальчики с 12-летнего возраста, исполняющие обязанности погонщиков, а на покос – молодые люди, начиная с 16-летнего возраста. От полевых работ освобождаются старики старше 50 лет. Каждому логанауту, не имеющему никакого состояния, владелец обязан дать, по крайней мере, пару рабочих быков, а бедному холостому логанауту, при женитьбе последнего, добавить корову и котел. При наступлении совершеннолетия (18-20 лет) логанаут имеет право требовать, чтобы владелец купил ему жену, причем существует цена, не превышающая 200 рублей, из которых 190 рублей поступает господину, у которого покупается невеста, а 10 рублей идет на экипировку. Владелец не имеет никакого права препятствовать своему логанауту выдавать дочерей замуж. От того владельца, за чьего логанаута девушка выходит замуж, он получает калым, не превышающий 200 рублей. Из этих денег 10 рублей поступает девушке, выходящей замуж, за одежду. Как правило, логанаут находит себе невесту в другом семействе логанаута и говорит об этом своему господину, который обязан купить ему именно указанную девушку, если она согласна. Рано овдовевшая логанаутка также имеет право требовать от владельца покупки мужа.
г) Унауты и унаутки (бесправные) безотлучно живут при доме владельца и обязаны во всякое время исполнять во дворе и комнатах всякую работу по приказанию владельца и его жены. Все ключи от дворовых служб, вся птица и кухня находятся в ведении унауток, но главная их обязанность заключается в служении в комнатах и услугах госпоже. Все продовольствие и одежда идет унауткам от владельца. Как безобрядные, унаутки не имеют права на брак, но им дозволяется с согласия владельца иметь временного мужа из унаутов, логанаутов и даже людей свободного сословия. Все дети, рожденные от такой связи, являются унаутами. Мужчина-унаут, хотя тоже безобрядный, но по достижении совершеннолетия имеет право требовать от владельца, чтобы он купил ему жену из логанауток, и тогда муж-унаут и дети его делаются обрядными, получают права логанаутов.
4) Вся земля в Большой и Малой Кабарде общественная. Частных же собственников, владеющих известными участками земли как в Большой Кабарде, так и в Малой не существует, за исключением участка земли (Экипцоко) в верховьях р. Малки, близ Каменного моста (9), высочайше дарованного полковнику Абдрахманоду.
5) Ни oг, ни логанаут никогда не может выкупиться на волю без согласия владельца, а потому выкупная цена всегда условная. Платят от 150 до 500 рублей за мужчину, несколько меньше за женщину и еще меньше за несовершеннолетних. Вообще эта цена не постоянная и зависит от обоюдного согласия между владельцами и крепостными работниками. Если крепостной зажиточный, имеет много скота, домашней рухляди и денег, владелец соглашается оставить у себя все имущество выкупающегося на волю и дает ему свободу. Нередко семейный логанаут сначала сам с женой выкупается на волю, а потом выкупает и всех своих детей, прося помощи у знакомых и добывая средства работой.
При разделе имущества владельца между его наследниками семейства логанаутов и огов не отличаются. Если в семействе oгa или логанаута, которое должно быть разделено между наследниками владельца, два брата или более, последним, дабы не быть разлученными, предоставляется право найти себе покупателя, обоим откупиться на волю или одному. Если же братья не в состоянии воспользоваться вышеозначенным правом, они при разделе имущества владельца могут быть разлучены.
Владелец, желая продать своего логанаута, объявляет ему об этом, и последний имеет право сам указать себе покупателя. Если же такового не найдет в течение месяца, то владелец продает своего логанаута кому пожелает, но всегда в пределах Кабарды и не разделяя членов семейства. При продаже и покупке логанаутов существуют следующие цены. За мальчика до 10 лет и девочку до 10 лет включительно платится по 10 рублей за каждый год. С возраста от 10 до 45 лет за мужчину платится 200 рублей, а за женщину – 180 рублей, а с 45 лет и далее по оценке. Вышеуказанные цены за взрослого мужчину и женщину неизменны. Если владелец при продаже своего логанаута тайно берет от покупателя сумму, большую вышеозначенной, то продаваемый логанаут имеет право предъявить свою жалобу в суд и требовать от своего владельца-продавца возврата владельцу-покупателю всей излишней суммы. Правило это существует для устранения следующего злоупотребления: нередко логанаут, переходя посредством купли и продажи от владельца к владельцу, возвышаясь в цене, превращался в безобрядного, в унаута, цена которого, как будет указано выше, превышает цену обрядного сословия. Хотя семейства унаутов в настоящее время и не отличаются, но цена на унаутов и унауток зависит от условий между продавцом и покупателем, размер ее достигает от 100 до 500 рублей, средняя ее цена составляет от 300 до 400 рублей серебром. В особенности дорого ценится унаутка; цена ее обусловливается возрастом, телосложением, способностью к работе и красотой.
6) Лица зависимых сословий приобретают свободу или через выкуп, или получают волю от своего владельца без всякого вознаграждения последнего, как было сказано выше, по убеждению мусульман, отпускающих подневольных им людей «для спасения души».
7) Численность владельцев и лиц несвободного сословия в Кабарде видна будет из представляемых вслед за сим списков.
8) Унауты и унаутки не имеют никакой собственности; подарки же, сделанные им их господами, идут на улучшение одежды. У огов же и логанаутов имущество двоякого рода: лично им принадлежащее, их личная собственность, на которую владелец не имеет никакого права, и собственность зависимая, частично принадлежащая владельцу. К первому роду имущества относятся:
а) начих (венчальный подарок). Когда ог или логанаут берет себе жену, владелец его делает новобрачный подарок от 3 до 5 рублей или, по стоимости означенной цены, телушку, весь приплод от которой становится личной собственностью жены oгa или логанаута,
б) дещериг (подарок от родных логанаутки, выходящей замуж), заключающийся в одной корове. Весь приплод от нее также принадлежит жене oгa или логанаута. Имущество это после смерти женщины oгa или логанаута переходит по наследству к мужу и детям умершей женщины. Если же нет наследников, то к владельцу. Второй род имущества, зависимый, называется дидовос-билым (скот, приобретенный огом или логанаутом собственными трудами или заботами). Хозяин дидовос-билыма, ог или логанаут, без согласия владельца не имеет права ни менять, ни продавать скот, составляющий дидовос-билым, и вообще распоряжаться им каким бы то ни было способом. Если ог пли логанаут режет для употребления в пищу быка или барана из своего дидовос-билыма, половина мяса и кожи поступает к его владельцу. Весь скот, составляющий начих, дещериг и дидовос-билым, он кормит за собственный счет, так как он обязан владельцу только 5 полевыми рабочими днями. Логанауты же, которые обрабатывает землю своему владельцу без ограничения рабочих дней и исполняют все работы на быках владельца и своих собственных кормят и начих, и дещериг (за исключением коров и баранов), и дидовос-билым за счет своего владельца. Владелец имеет право разделить или продать дидовос-билым своего oгa или логанаута, и в таком случае 2/3 поступает владельцу, а 1/3 – огу или логанауту. Последняя треть делается уже дещеригом oгa или логанаута, т.е. его личной собственностью.
При продаже oгa или логанаута владелец или оставляет у себя весь дидовос-билым продаваемого, и последний по стоимости оставленного имущества непременно получает таковое же у нового владельца, или продает своего oгa или логанаута со всем его дидовос-билым, получая стоимость его от владельца, к которому переходит продаваемый ог или логанаут.
1) В горских обществах имеется четыре разряда зависимых сословий: а) каракиши (10), б) ясакчи (11), в) чагары (12) и г) казаки (13) (женщина-казак называется караваш).
2) Каракиши землями, на которые они водворены и которые обрабатывают, пользуются на правах неотъемлемой собственности, но продавать ее без видимой надобности и разрешения таубия (14), которому они подвластны, не имеют права. При переселении в другое общество каракиши имеют право передать эту землю своему родственнику, если он согласится отбывать господину все повинности, которые следуют за переселением. Если же последний не имеет родственников, земля его поступает в полное владение таубия. Земли, занимаемые ясакчами и чагарами, принадлежат таубиям, казаки же, как люди дворовые (вроде унаутов), вовсе не пользуются землями.
а) Повинности каракишей, утвержденные 15 июня 1864 года выборными из таубиев и каракишей по взаимному их согласию в присутствии начальника округа и Черекского участкового начальника, следующие:
1. Во время сенокоса каракиши с каждого двора должны дать таубию одного косаря на один день; косаря в этот день кормит таубий.
2. Для сбора сена и поставки копен каракиши с каждого двора обязаны дать одного человека на один день, которого кормит таубий.
3. Для перевозки сена каракиши обязаны дать своему таубию с каждого двора одного человека с парой быков на один день. Работника в этот день кормит таубий.
4. Для продовольствия косарей каракиши обязаны дать своему таубию с каждого двора, у кого есть не менее 60 баранов, одного барана.
5. Для распашки пашней каракиши с каждого двора обязаны дать своему таубию на один день одного человека с парой быков и земледельческими орудиями. Работника в этот день кормит таубий.
6. Каракиши обязаны выслать одного человека на один день полоть просо. Повинность эта отбывается только в двух фамилиях: у Мисаковых и Абаевых.
7. Для жатвы хлеба каракиши с каждого двора должны дать своему таубию на один день одного человека, которого кормит таубий.
8. Для перевозки хлеба на гумна каракиши должны дать своему таубию на один день одного человека, которого кормит таубий.
9. Для удабривания навозом полей каракиши должны дать своему таубию с каждого двора одного человека с парой быков на один день, работника в этот день кормит таубий.
10). Если таубий захочет сделать каракиши пастухом овец или табунщиком, он имеет на это право только по согласию самого каракиши и за известную плату. Только у фамилии Биевых каждый каракиши обязательно должен быть пастухом овец или табунщикам, но тоже за известную плату.
11. Каракиши с каждого двора один раз в год обязаны дать по одной лошади или осла для доставки какой бы то ни было тяжести с плоскости.
12. Для доставки сосновых лучин для освещения каракиши с каждого двора один раз в год обязан дать лошадь или осла своему таубию.
13. Лес для постройки своего дома таубии должны сами заготовить, но для перевозки всего заготовленного леса каракиши с каждого двора совместно с его холопами должны дать одного работника с парой быков.
14. Зимою в течение двух месяцев каждый двор каракишей обязан кормить одну скотину, принадлежащую таубию, и если таковая падет от дурного присмотра или корма, то каракиши платят за нее; если же скотина падет от болезни, то за это не отвечает.
15. Если к таубию приедут несколько человек гостей, то состоятельные каракиши обязаны кормить по одной лошади, пока гости не уедут.
16. Если у таубия в доме нет служанки (унаутки, караваш) или безобрядного холопа (казака), а он пожелает приобрести ту или другого, но по бедности не сможет купить, то каракиши для этой надобности дают по одной скотине с каждого двора.
17. После смерти таубия каракиши с каждого двора дают для поминок трехлетнюю скотину и то, если умерший таубий был совершеннолетним. Если же умрет женщина или малолетний, то ничего не дают.
18. Во время поминок, которые справляют каракиши, они обязаны приготовить стол своему таубию. Если поминки большие, то из одного барана, а если малые, то смотря по количеству готовящегося.
19. Каракиши свое недвижимое имущество, если не имеет крайней нужды, продавать не может. В нужде продающий землю должен предложить своему таубию купить ее. Если тот откажется, то предлагает покупку его подвластным. Затем продавший землю свыше, чем за 30 рублей серебром, дает своему таубию 10 рублей серебром.
20. Если два состоятельных брата из каракишей делят свое имущество, то дают своему таубию, землю в 300 рублей, а кто беднее, тот дает землю от 100 до 10 рублей, скотом или вещами, причем непременно должны быть посредники.
21. Если каракиши получит за кровь, то обязан из полученных денег дать своему таубию 250 рублей или холопа, стоящего этой суммы, или землю. Если таубий получит за кровь, то тоже дает своим каракишам такую же сумму.
22. Если таубий убьет кого-либо и должен заплатить за кровь, то каракиши должны дать ему с каждого двора от 250 рублей до 10 рублей. Если каракиши платит за кровь, то таубий помогает ему той же суммой.
23. Когда каракиши режут для себя большую откормленную скотину, то обязаны прислать своему таубию 5 ребер, расположенных ближе к груди.
24. Когда каракиши варят для себя пиво, то обязаны прислать таубию один кувшин.
25. Во время уразы каракиши должны дать с каждого двора своему таубию 9 лепешек из пшеничной муки и бурдюк бузы.
26. Каракиши при выдаче своих дочерей замуж должны дать таубию две скотины. Повинность эту несут не все каракиши, но кто несет ее, то таубий должен сделать подарок невесте.
27. Если таубий взял к себе в дом жену, то холопы тестя берут у кого бы то ни было из каракишей хотя бы одну трехлетнюю корову или бычка и угоняют к себе на зарез.
28. Каракиши Джанхотовской фамилии (таубий) дают по паре быков своему таубию для заготовления на зиму дров.
29. Если таубий нанесет побои каракиши, то первый обязан подарить обиженному лошадь или ружье, причем, если таубий делает этот подарок, каракиши делает мировой стол и принимает таубия.
30. На новый год таубий должен угощать своих каракишей.
31. Если каракиши отдает дочь свою в замужество, то таубий дает ему подарок.
32. Если каракиши имеет свое дело, то таубий должен быть его ходатаем, где бы то ни было.
33. За грабеж, сделанный каракишами в доме своего таубия или на его каше, по приговору суда определяется наказание и штраф.
34. Если таубий пошлет кого-либо из холопов для понуждения каракиши к исполнению повинности, а каракиши при этом ударит холопа, то жалоба разбирается в местном суде. По приговору суда виновный наказывается штрафом.
35. Если каракиши умрет и после него не останется прямого наследника, ни брата, ни родственника, то имение переходит таубию, которому принадлежал умерший.
36. Если из двух братьев каракиши, живущих раздельно, один умрет, не оставив сына, то имение переходит к оставшемуся в живых брату. Таубий же получает одну часть из земель – или пахотную, или сенокосную по выбору, но при посредниках и членах участкового суда. Когда же остается жена или дочь, то решение о выдаче части предоставляется суду и шариату.
37. После смерти вольноотпущенного каракиши, когда после него не остается наследников, ни братьев, ни родственников, имение переходит к таубию.
б) Ясакчи (податные) несут следующие повинности: за обрабатываемую землю под посевы хлебов они платят табию в год сообразно количеству возделываемой земли различным хлебом от 2 до 9 мешков, из которых каждый заключает в себе пять мер. Стоимость всей этой повинности на деньги, по средним ценам, равна от 5 до 23 рублей. За покосную и пастбищную землю ясакчи платят, смотря по количеству скота, ежегодно в течение четырех лет от 1 до 3 баранов. В пятый год платят полную подать, смотря по состоянию ясакчи, от 15 до 100 баранов. Бедные же освобождаются от платы. С весны до зимы ежегодно ясакчи обязаны давать владельцу корову для доения или взамен ее двух баранов, или же четыре рубля серебром. При резке крупной и взрослой скотины ясакчи отдает филейные части ее своему таубию. Когда умирает таубий, каждый двор ясакчи обязан предоставить его семейству один мешок солода для варения пива. В покосное время ясакчи дают для косарей по одному барану или по 2 рубля серебром. При постройке дома таубию ясакчи от каждого двора дают для перевозки лесу пару быков. Если у таубия во дворе нет ни казака (безобрядного рабочего), ни караваш (безобрядной служанки), ясакчи для покупки унаута или унаутки обязаны дать с каждого двора по 10 рублей. Если ясакчи, жившие одним хозяйством, разделяются, каждый из отделившихся несет те же повинности, которые обозначены выше, за исключением обычной платы (от 15 до 100 баранов), вносимой по истечении 4 лет за пользование покосной и пастбищной землей. Плата эта распределяется по числу скота у каждого выделившегося ясакчи.
в) Чагары исполняют все работы по приказанию владельца в любое время. Их можно сравнить с логанаутами у кабардинцев. Кроме того, если у чагара есть бараны, он дает своему господину одного барана летом и одного барана зимой. При выдаче в замужество дочери из числа полученного калыма платит таубию одного быка и корову. В случае недостатка денег, собранных с каракиши и ясакчи на покупку таубию казака или караваш, чагары вносят деньги, недостающие до покупной цены. Если у владельца чагар нет ни каракишей, ни ясакчи, чагары, мужчины и женщины, обязаны по очереди исполнять в доме своего таубия работы, предназначенные казакам и караваш.
Во время покоса чагары обязаны взять себе для продовольствия по одному барану из своих собственных овец, если таковые имеются.
При разделе имущества чагара между членами семейства последние обязаны уплатить владельцу или землей, или скотом, или деньгами до 300 рублей.
г) Казаки и караваши (безобрядные) живут в доме владельца и обязаны исполнять все домашние, дворовые и комнатные работы по приказанию своего господина или госпожи. Это те же унауты и унаутки и в той же неограниченной зависимости от владельцев, что и у кабардинцев.
3) В горах имеется три рода земли: покосная, пахотная и пастбищная. Первые две подразделяются еще на два разряда, смотря по их качеству. Покосная земля, находящаяся вблизи заселенных мест и орошаемая водой, ценится по качеству собранного сена. За пространство земли, на котором собирается копна (тюк на здоровую, хорошую лошадь), платят до 20 рублей. Такие же земли на возвышенности по качеству травы стоят от 5 до 40 рублей в том же количественном размере.
Пахотные земли, лежащие около селений, искусственно орошаемые водой (посредством канав) и удобряемые навозом, стоят за пространство, с которого собирается одна копна в 90 снопов, 35 рублей серебром. За пахотные же земли, не подходящие под вышеозначенные условия, платят от 10 до 20 рублей. Пастбищная земля, на которой может в продолжение двух месяцев пастись 1500 баранов, стоит в продаже до 1500 рублей.
Покосная земля вблизи селения отдается в наем с половиной, а вдали – с третьей части. Пахотная земля отдается в наем во всех местах с половины, а пастбищная – за лучшую со 100 баранов берут одного барана и барашка, за худшую с того же числа баранов – одного только барана. Кроме того, в обоих случаях хозяин земли пользуется собранным с овец молоком в течение от 3 до 7 дней.
4) Размер выкупной платы определяется по состоянию желающего приобрести свободу. Ясакчи и чагары весьма зажиточны, а потому количество выкупной суммы определяется самим владельцем. Обыкновенно выкупающиеся на свободу отдают своему владельцу все свое имущество, из которого известная часть если когда и выделяется, то это зависит от согласия или великодушия господина. Бедные, не имеющие имущества, чтобы выкупиться, но желающие приобрести свободу, отдают владельцу все свое достояние с обязательством доплатить недостающую сумму денег до выкупной платы в продолжение назначенного владельцем срока.
Средняя цена при покупке ясакчи и чагар следующая. От 1 до 15-летнего возраста мальчик и девушка стоят от 10 до 150 рублей, т.е. столько десятков рублей, сколько покупаемому лет. С 15-летнего же возраста они ценятся сообразно возрасту и способности к работе, но цена не превышает 200 рублей. Семейства при продаже не разделяют. Казаки и караваши до 10-летнего возраста ценятся от 50 до 200 рублей; от 15 лет – от 200 до 300 рублей. До 45 лет, смотря по возрасту, силе и способности к работе, мужчина ценится до 400 рублей, а женщина – до 500 рублей, а с 45-летнего возраста цена уменьшается сообразно силе и здоровью рабочего.
Каракиши, хотя и принадлежат к сословию, зависимому по своим обязательствам от таубиев, на земле которых они живут, не могут быть проданы лично, как люди лично свободные, но владелец может продать другому владельцу ту повинность, которую отбывают каракиши. Цена этой повинности, которую может выкупить и сам каракиши, не превышает 60 рублей в год.
5) Лица зависимых сословий получают свободу за особые услуги своему господину и на основании тех же обычаев, что и в Кабарде.
6) Численность лиц зависимых сословий в горских обществах, а также и их владельцев, обозначена в прилагаемых при этом списках.
7) Казаки и караваши не имеют никакой личной собственности и довольствуются всем необходимым как в пище, так и в одежде от своих господ.
Ясакчи же и чагары содержат себя за собственный счет и, как оги и логанауты в Кабарде, имеют личную собственность; начих, дещериг и 1/3 часть из дидовос-билым. Кроме того, каракиши, ясакчи и чагары могут иметь своих собственных работников, которые при выкупе своих непосредственных господ на волю остаются у владельцев.
Председатель подполковник НУРИД.
Члены: подполковник Анзоров, ротмистр Балкароков; штабс-капитан Куденетов, подпоручик Тенов; корнет Кожоков; юнкер Абаев; корнет Сидаков.
Депутат от черного народа Мащуко Дишеков.
Крестьянская реформа…. с. 25-38.
№ 40. ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА О ЗАВИСИМЫХ СОСЛОВИЯХ В КАБАРДИНСКОМ ОКРУГЕ И ОБ ИХ ОБЯЗАННОСТЯХ В ОТНОШЕНИИ ВЛАДЕЛЬЦЕВ, ПРИЛОЖЕННАЯ К РАПОРТУ НАЧАЛЬНИКА ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ ОТ 8 СЕНТЯБРЯ 1866 Г. ЗА № 2825 НА ИМЯ ПОМОЩНИКА ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КАВКАЗСКОЙ АРМИЕЙ
В Кабарде.
Холоп-пшитль всех наименований происходит от людей, приобретенных оружием и покупкой в чужих племенах.
Сословие пшитль в Большой и Малой Кабарде образовалось в весьма давние времена от рабов, добытых оружием, и делится на три главных разряда: логонаут, ог и унаут.
Образ жизни и отношения этих разрядов кабардинский черни к своим владельцам объясняет значение и личное положение каждого из них.
Логанаут – крепостной человек, живущий во дворе своего хозяина своим особым домом и семейством, обязан исполнять во всякое время работы по сельским и хозяйственным работам своего господина, однако с таким распределением времени и средств, чтобы и себе мог приготовить для пропитания семьи все необходимое. Если же господин занимает все время логанаут на свою работу, то обязан снабжать его и семейство всем нужным.
Условия жизни логанаут составляют нормальное положение кабардинского пшитль, другие виды пшитль произошли через привилегии или утеснения логанаут вследствие разных обстоятельств, случившихся в их жизни.
Ближайшее уклонение от логанаут представляет льгава. Это сословие может иметь только кабардинский князь; даже и он не вправе иметь льгава. Если князь в числе своих логанаут найдет семейство из нескольких взрослых парней, способных к домашней службе, то он может взять одного из них в свой дом для прислуги; подобная прислуга получает название льгава, но жена и дети льгава остаются при своем доме в звании логанаут.
Другое уклонение – хабзанша, т.е. холоп, лишенный права в том, что он может быть разлучен со своими родными по воле своего господина. Такому наказанию подвергается логанаут, причинивший сильное оскорбление своему господину.
Унаут-мужчина или женщина, лишенные прав семейственного состояния за дурное поведение и осужденные на безусловное служение воле своих хозяев, поступают в прислугу. Поскольку по большей части это девушки или незамужние женщины, то они поступают в горничную к женам своих хозяев, так как из других холопских сословий не дозволяется иметь никого в качестве постоянной женской прислуги.
В старые времена бывало, что если Куденетовы и Амибовы выдают свою дочь замуж и не имеют унаута в приданое, то берут для нее дочь своего логанаут в прислуги с условием, что госпожа обязана ее выдать замуж за того из обрядных холопов своего мужа, за кого пожелает эта девушка. После женитьбы они обращаются в дворовых обрядных людей – михифатц. Когда от такого брака много детей, то михифатц снова становится логанаут, поселяется отдельно, и только одну из девиц такого семейства дозволяется обратить в домашнюю прислужницу.
Ог происходит от логанаут, получает он таковое наименование по особому расположению владельца, за что, однако, сей последний берет с него часть имущества. Как правило, это бывало потому, что у владельца оказывалось много логанаут, и он затруднялся их содержать. Тогда он предоставлял некоторым из них звание ог, чтобы они, работая на себя, богатели и не только не требовали чего-либо от господина, но и сами нередко поддерживали его в нужде. Ог, не исполняющий условных обязанностей к своему господину, мог быть снова обращен в логанаут, и не может быть огом тот, кто не в состоянии пахать землю в две пары волов, т.е. плуг хозяйский.
Сословия ог в настоящее время немного в Большой Кабарде. Насчитывают их 15, а в Малой Кабарде их и совсем нет. Большая часть ог откупилась на волю.
Денежных повинностей холопы не несут; натуральные повинности заключаются в услугах и работах, определенных народным обычаем, сообразно видам зависимости.
1. Oг обязан своему господину:
Во время покоса каждый мужчина (начиная с 16 лет) косит владельцу три дня и убирает сено два дня, доставляя его в аул или хутор к владельцу. От такой обязанности освобождаются баранщик и пчеловод, присматривающие за баранами и пчелами. Ог (пчеловод) за это доставляет господину ежегодно три сапетки меду. Во время покоса и уборки сена на владельца ог получает от него продовольствие.
За собственный посев каждое семейство ог платит владельцу с каждой пары быков, впрягаемых в плуг, от 10 до 15 тулуков (козий большой бурдюк) – от 40 до 60 мер проса.
Каждое семейство ог доставляет ежегодно владельцу, смотря по состоянию и урожаю, от 2 до 4 арб проса, по 20 саб или 30 наших мер каждая; от 7 до 10 возов дров.
Ог обязан также доставить владельцу весь лес на постройку сакли и кунацкой (гостиный дом), построить их (без очага и обмазки), ремонтировать ежегодно крыши. Жена и дочери ora свободны от работ на своего господина. При женитьбе владельца или его сына ог обязан дать помещение новобрачным в своей сакле; а также по возможности кормить и одевать их в течение года, за что владелец, беря жену к себе в дом, щедро одаривает семейство oгa и нередко выпускает бесплатно кого-либо из семьи на волю.
При разделе имущества между членами семейства oгa владелец получает с этого семейства 100 рублей или 100 баранов, или холопа мальчика, или девочку пяти-шести лет.
При замужестве своей дочери ог получает за нее калым; из него дает 30 рублей владельцу, скот или лошадь на эту сумму.
При резке скотины для пищи oг относит владельцу спину и три ребра.
Oг принимает на ночлег гостей владельца, если кунацкая его занята, кормит их лошадей.
Во время рамазана семейство oг, смотря по состоянию, обязано угостить ужином владельца, принеся его к нему на дом.
В случае смерти владельца или кого-то из его семейства ог обязан приготовить приличный обед во время посещения родных и знакомых. Владелец обязан за эти повинности дать огу важные земли под пашни, покос и пастбища, он же решает все его споры, ведет его дела, помогает в его нуждах, платит нередко за него штрафы и всегда ручается в платежах.
2. Логанаут (дворовые с правами, холопы обрядные) живут особыми саклями и отдельными семьями во дворе владельца. Мужчины исполняют все полевые и домашние работы, возят и рубят дрова, косят, убирают и свозят сено и хлеб, присматривают за пчелами, скотом, лошадьми и баранами, вывозят лес для построек и строят дома и службы и вообще исполняют все работы, какие потребует владелец.
Жены их по очереди носят воду в дом, готовят для него пшено на ручных мельницах, доят коров и приносят молоко в дом хозяина. На семью его два раза в год, перед байрамом и после курмана, моют белье и утварь, мажут и белят сакли, сеют, полют и присматривают за огородом. С помощью унаут владельца обязаны они изготовить бурку и полоть для потников и ружейных чехлов владельца и валяют сукно. Во время болезни и родов жены владельца исполняют по очереди обязанности сиделок, а во время его отсутствия ночуют при своей госпоже.
В свою очередь владелец обязан платить за причиняемое воровство и убытки своих логанаут, лечить за свой счет. В случае отказа, холоп сам ищет лекаря, платит ему своей работой или из имущества хозяйского, имеющегося у него на руках. Он может также жаловаться и требовать свободу. В случае, если холоп взят в плен, владелец должен его выкупить или выручить любым способом. Если он этого не сделает и не предпримет мер к его освобождению, то холоп, бежавший из плена, становится свободным. В случае нарушения владельцем прав холопа или кровной тяжкой обиды, народный суд предоставлял холопу свободу. Владелец обязан кормить и одевать своих логанаут. Хлеб выделяется им в следующем размере. Из всего хлеба выделяется десятина на мечеть; затем часть для будущего посева, часть для продовольствия рабочих во время полевых работ и часть для гостей владельца. Все остальное зерно делится на равные паи, по числу наличных душ мужчин и женщин семейств владельца, логанаут и всех при доме унаут. Если семейство владельца заключает 3-4 души, то из собранного зерна выделяется для владельца и его гостей годовая пропорция. Выделив часть на посев, мечеть и продовольствие рабочих, все остальное зерно делится на логанаут и унаут, как сказано выше.
При резке владельцем крупной скотины логанаут получает внутренности, шею, голову и ноги, а от барана одни внутренности. Осенью при резке скотины и баранов для приготовления на зиму копченого мяса владелец, кроме внутренностей и ног, наделяет каждого логанаута-мужчину 7 овчинами для шубы на три года, такое же количество овчин дается всем унаут, не исключая и женщин. При большом числе логанаут и унаут соблюдается при выдаче овчин очередь. Кроме того, при забое буйвола, быка или коровы вся подбрюшная часть кожи идет логанаут на обувь, а кусок буйволиной или бычачьей кожи для ременной веревки на бессрочное время. Шкура с павших и зарезанных лошадей поступает на обувь холопам. При стрижке овец вся шерсть с ягнят принадлежит владельцу. Из бараньей шерсти поступает ему все белое руно и лучшее черное для бурок и ружейных чехлов. Вся же остальная шерсть с баранов делится на равные части по числу всех наличных душ в семействах владельца, логанаут и унаут. Если у владельца более 1000 баранов, каждому логанаут и унаут выдается от 25 до 30, а вся остальная шерсть идет владельцу. Для покупки холста, бумажных материй и других вещей, необходимых в хозяйстве, логанаут имеют право два и даже четыре раза в год в мае и октябре вывезти на продажу деловой лес, выручка с которого обращается в его пользу. Бедный владелец, имея 2-3 логанаут, нередко сам торгует лесом, посылая для того своих холепов и деля выручку с ними пополам.
Во время пахоты, покоса и жатвы все припасы и мясо идут для логанаут от владельца. С началом работ отпускается копченое мясо, а к концу дается каждому работнику по одному барану, а в покос добавляется к мясу сыр и молоко. Пахота и покос длятся около месяца. На пахоту выходят мальчики с 12 лет, а на покос с 16, старики за 50 лет освобождаются от полевых работ. Рабочий скот, топор, косу, железо для плуга логанаут и унаут получает от владельца. Арбы и деревянные снасти к плугу должен сделать сам. Каждому логанаут владелец обязан дать, по крайней мере, пару рабочих быков, если же их много, то и две пары, а при женитьбе добавить ему хотя бы одну дойную корову и котел.
С совершеннолетием (18 лет) логанаут имеет право требовать, чтобы владелец купил ему жену, за которую существует цена не выше 200 рублей, из которых 190 поступает владельцу, у кого покупается невеста, а 10 идет за ее одежду. Владелец не может препятствовать логанауту выдавать дочерей своих замуж по его усмотрению, но получает за нее калым 200 рублей, как сказано выше.
Владелец должен купить указанную логанаутом девицу, если только последняя согласна, и не может женить его по своему произволу.
Овдовевший логанаут требует покупки другой жены, а вдова логанаут – покупки мужа, если не найдет его сама среди холопов своего хозяина.
Если владелец берется за караул аульных угодий, табуна отар или аульной скотины и посылает на эту работу логанаут, то треть платы выделяется ему.
Логанаут с согласия владельца может поступить на учение грамоте и сделаться муллой, не платя за то ничего владельцу.
Точно так же мастеровой логанаут с согласия владельца может идти на заработки, уплачивая из заработка часть по уговору.
В случае неурожая или отсутствия у холопов разных наименований запаса хлеба, владелец обязан кормить за свой счет как обрядных, так и необрядных холопов. Неисполнение этого дает право холопам оставить владельца и искать себе пропитание и заработков без всякого участия хозяина.
Ог и логанаут могут в свою очередь купить обрядного и необрядного холопа или наемного работника и посылать его вместо себя на хозяйскую работу, но это случается очень редко.
3. Унауты (мужчины и женщины) – бесправные или безобрядные холопы, безотлучно живут в доме владельца и обязаны во всякое время исполнять любую работу владельца и его жены. Дворовые службы, кухня, склады запасов на руках у унаут (женщин), но главная их обязанность – уборка комнат и услуги госпоже. Продовольствие и одежда унаут хозяйские. Женщина-унаут не имеет права на брак, но имеет право на временного мужа из унаут, логанаут и свободного состояния. Дети их – унауты, растут наравне с детьми владельца и содержат их хорошо. Мужчина-унаут, хотя и безобрядный, с наступлением совершеннолетия имеет право требовать от владельца покупки ему жены логанаут; при таком браке муж логанаут и дети его обращаются в обрядных логанаут.
Мужчин-унаут немного в настоящее время. Они переходят в обрядные холопы, а некоторые успевают откупиться на волю.
Ни ог, ни логанаут никогда не могут выкупиться на волю без согласия владельца, выкупная цена всегда условная – от 150 до 200 рублей, мастеровой ценится дороже – 500 рублей за мужчину; несколько меньше за женщину и еще меньше за несовершеннолетних, цена которых определяется возрастом, считая по 10 рублей за каждый год до 15 лет. Вообще и эта цена не постоянная, она зависит от обоюдного согласия между владельцем и зависимым лицом. Если последний – человек зажиточный и имеет много имущества, скота или денег, владелец, оставив у себя все его имущество, дает ему свободу с уплатой условной суммы в определенный срок от 3 до 5 лет. Бывает часто, что семейный логанаут сначала сам с женой выкупается на волю, а потом выкупает своих детей, прося помощи у знакомых и добывая средства для уплаты заработками. При разделе имущества владельца между его наследниками, семейства ог и логанаут не должны быть разделены. Если в семействе ог или логанаут, которое должно быть разделено между наследниками владельца, есть два брата или более, то им предоставляется право найти себе покупателя и откупиться одному или всем на волю. Если же братья не воспользуются таким правом, то при разделе имущества владельца они могут быть разделены.
Владелец, желая продать своего логанаута, объявляет ему об этом, и последний имеет право сам указать себе покупателя. Если же он не найдет такого в течение месяца, то владелец предлагает сначала трех покупателей на выбор. В случае несогласия он может продать своего логанаута тому, кому пожелает, но всегда в пределах Кабарды и не разрывая семейства. При продаже и покупке логанаут существуют следующие цены. За мальчика до 12 лет и за девочку до 10 лет включительно платят по 10 рублей за каждый год, с 12 до 45 лет за мужчину платят 150-200 рублей, за женщину с 10 до 45 лет – 150-180 рублей, с 45 лет и старше – по оценке. Вышеуказанные цены за взрослого мужчину и женщину неизменны, и если владелец при продаже своего логанаута тайно берет от покупателя цену, большую вышеозначенной, то продаваемый логанаут имеет право предъявить свою жалобу в суд и потребовать от своего владельца-продавца возврата владельцу-покупателю всей излишней суммы. Правило это существует для устранения того злоупотребления, что нередко логанаут, переходя посредством купли и продажи от одного владельца к другому, возвышаясь в цене, превращается в безобрядного холопа или унаута, цена которого, как будет сказано ниже, сильно превышает цену лица обрядного состояния.
Хотя семейства унаут в настоящее время и не делятся, но цена на унаут зависит от условий между продавцом и покупателем. Размер ее составляет от 100 до 500 рублей. Средняя же составляет от 300 до 400 рублей. Особенно дорого ценятся унаутки-девушки, цена их обусловливается возрастом, сложением, способностью к работам и внешностью.
Лица зависимых сословий получают свободу или через выкуп, или отпускаются на волю своими владельцами без всякого вознаграждения, как было сказано выше, по религиозному убеждению мусульман, отпускающих на свободу для спасения души. Другие виды освобождения являются случайными и не могут служить никаким для нас указанием.
Унауты, мужчины и женщины, не имеют никакой собственности. Подарки, получаемые ими от господ, идут на улучшение их одежды. Имущество у ог и логанаут двух видов: имущество, принадлежащее лично им, их личная собственность, на которую владелец не имеет никакого права, и собственность, при них находящаяся, от них независимая и частично принадлежащая владельцу. К первому роду имущества относятся: а) начих (венчальный подарок): когда ог или логанаут женится, владелец дарит новобрачной от 3 до 5 рублей или по стоимости денег телушку, весь приплод которой становится личной собственностью жены ог или логанаут, б) дещериг (подарок от родных логанаут, выходящей замуж), заключающийся, как правило, в корове, весь приплод которой также принадлежит жене oг или логанаут. Подобное имущество после смерти жены ог или логанаут переходит по наследству к мужу и детям умершей. Имущество это после смерти женщины oгa или логанаута переходит по наследству к мужу и детям умершей женщины. Если же нет наследников, то к владельцу. Второй род имущества, зависимый, называется дидовос-билым (скот, приобретенный огом или логанаутом собственными трудами или заботами). Хозяин дидовос-билыма, ог или логанаут, без согласия владельца не имеет права ни менять, ни продавать скот, составляющий дидовос-билым, и вообще распоряжаться им каким бы то ни было способом. Не запрещается, однако, огу или логанауту для употребления в пищу резать быка или барана из числа дидовос-билым. Весь скот, составляющий начих, дещериг и дидовос-билым, ог кормит за собственный счет, так как он обязан владельцу только 5 днями полевых работ. Логанауты же, которые обрабатывают землю своему владельцу без ограничения рабочих дней и исполняют все работы на быках владельца, а нередко и на своих собственных, кормят начих, дещериг (за исключением коров и баранов), а дидовос-билым кормят за счет своего владельца. Владелец имеет право разделить или продать дидовос-билым своего oгa или логанаута, причем 2/3 поступают владельцу, а 1/3 – огу или логанауту. В этом случае последняя делается уже дещеригом oгa или логанаута, т.е. его личной собственностью. При продаже oгa или логанаута владелец или оставляет у себя весь дидовос-билым продаваемого, и последний по стоимости оставленного имущества непременно получает таковое же у нового владельца, или продает своего oгa или логанаута со всем его дидовос-билым, получая стоимость его от владельца, к которому переходит продаваемый ог или логанаут.
Выкупившиеся или выпущенные на волю холопы всех званий получают имя вольноотпущенников; азат – человек лично свободный.
Они обязаны жить в аулах с прежним владельцем и следовать за ним, если он переселяется на жительство в своем обществе. Всякая услуга прежним владельцам по их доброй воле является следствие привычки и добрых отношений, но нисколько не обязательны.
Девушка (холопка), лично отпущенная на волю при замужестве, вносит прежнему владельцу 30 рублей, лошадь или пару быков, стоящих этих денег.
Вольноотпущенники очень охотно берут к себе на воспитание детей прежних своих господ, делаясь через это близкими им людьми.
Холопство и зависимое сословие в горских племенах, смежных с Большой Кабардой.
В горах зависимое сословие образовалось от подаренных кабардинскими князьями своим аталыкам или воспитателям холопов, от продажи в горы кабардинцами холопов, вышедших из повиновения или сделавших большие проступки, от бежавших соседних обществ людей, которые за покровительство горских таубиев по необходимости подчинили себя личной зависимости к поземельной. В горских обществах имеются четыре разряда зависимых людей: а) каракиши, б) ясакчи. в) чагары, и г) казаки (женщина-казак называется караваш).
1. Каракиши, пользующиеся личной свободой относительно земель, на которые они водворены и которую они обрабатывают, пользуются ею на правах неотъемлемой собственности, но продавать ее без видимой надобности не имеют права без разрешения на то таубия, которому они подвластны. При переселении в другое общество каракиши имеют право передать эту землю своему родственнику, если он согласиться отбывать господину все повинности, полагающиеся после переселения. Если же последний не имеет родственников, земля его поступает в полное владение таубия. Земли, занимаемые ясакчи и чагарами, принадлежат таубиям. Казаки же и караваши, как люди дворовые (вроде кабардинских унаут), вовсе не пользуются землями. Каракиши хотя и принадлежат к зависимому сословию по своим обязательствам к таубиям, на земле которых они живут, не могут быть проданы лично как люди лично свободные, но владелец может продавать другому владельцу ту повинность, которую отбывают каракиши. Цена этой повинности, которую может выкупить и сам каракиш, определяется в 60 рублей ежегодной платы. Ясакчи же и чагары содержат себя за собственный счет и, как ог или логанаут в Кабарде, имеют личную собственность: начих, дещериг и 1/3 часть дидовос-билым. Кроме того, каракиши, ясакчи и чагары могут иметь своих собственных холопов, которые при выкупе своих непосредственных господ на волю переходят в собственность тех владельцев, кому принадлежали выкупившиеся.
Повинность карауздень каракиши, приведенная в известность в 1864 году выбранными из таубиев и каракишей по взаимному их согласию в присутствии начальника округа и Черекского участкового начальника, следующая:
1. Во время сенокоса каракиши с каждого двора должны дать таубию одного косаря на один день.
2. Для сбора сена и поставки копен каракиши с каждого двора дают на один день одного человека.
3. Для перевозки сена каракиши с каждого двора обязаны дать своему таубию одного человека с парой быков на один день. Во время этих работ таубий дает все продовольствие.
4. В покосное время каракиши обязаны дать своему таубию с каждого двора, у кого не менее 60 баранов, одного барана, назначаемого в пищу косарю.
5. Для распашки полей каракиши с каждого двора обязаны дать своему таубию на один день одного человека с парой быков и земледельческими орудиями.
6. Каракиши обязаны выслать одного человека на один день полоть просо. Повинность эта отбывается только в двух фамилиях: у Мисаковых и Абаевых, потому что они занимаются посевом проса, не существующего у горцев.
7. Для жатвы каракиши с каждого двора дают таубию на один день одного человека.
8. Для перевозки хлеба на гумно каракиши должны дать таубию с каждого двора одного человека с парой быков на один день.
9. Для удобрения навозом полей каракиши должны дать своему таубию с каждого двора одного человека с парой быков на один день. Во время всех этих работ продовольствие идет от таубия.
10. Если захочет таубий назначить каракиши пастухом своих овец или табунщиком, имеет на это право не иначе как с согласия самого каракиши и обязательно за известную плату. Только у Биевых каждый каракиш обязательно должен пробыть известный срок пастухом овец или табунщиком, но тоже за плату и по согласию.
11. Каракиши должны дать таубию с каждого двора один раз в год лошадь или осла для доставки какой бы то ни было тяжести с плоскости.
12. Для доставки сосновых лучин для освещения каракиши с каждого двора один раз в год обязаны дать лошадь или осла своему таубию.
13. Лес для постройки своего дома таубии должны сами заготовить, но для перевозки всего заготовленного леса каракиши с каждого двора совместно с его холопами должны дать одного работника с парой быков.
14. Зимою в течение двух месяцев каждый двор каракишей обязан кормить одну скотину, принадлежащую таубию, и если таковая падет от дурного присмотра или корма, то каракиши платят за нее; если же скотина падет от болезни, то за это не отвечает.
15. Если к таубию придет несколько человек гостей, то состоятельные каракиши обязаны кормить по одной лошади все время, пока живут гости.
16. Если у таубия в доме нет служанки (унаутки, караваш) или безобрядного холопа (казака), а он пожелает приобрести ту или другого, но по бедности не сможет купить, то каракиши для этой надобности дают по одной скотине с каждого двора.
17. После смерти таубия каракиши с каждого двора дают для поминок трехлетнюю скотину и то, если умерший таубий был совершеннолетним. Если же умрет женщина или малолетний, то ничего не дают.
18. Во время поминок, которые справляют каракиши, они обязаны приготовить стол своему таубию. Если поминки большие, то из одного барана, а если малые, то смотря по количеству готовящегося.
19. Каракиши свое недвижимое имущество, если не имеет крайней нужды, продавать не может. В нужде продающий землю должен предложить своему таубию купить ее. Если тот откажется, то предлагает покупку его подвластным. Затем продавший землю свыше, чем за 30 рублей серебром, дает своему таубию 10 рублей серебром.
20. Если два состоятельных брата из каракишей делят свое имущество, то дают своему таубию, землю в 300 рублей, а кто беднее, тот дает землю от 100 до 10 рублей, скотом или вещами, причем непременно должны быть посредники.
21. Если каракиши получит за кровь, то обязан из полученных денег дать своему таубию 250 рублей или холопа, стоящего этой суммы, или землю. Если таубий получит за кровь, то тоже дает своим каракишам такую же сумму.
22. Если таубий убьет кого-либо и должен заплатить за кровь, то каракиши должны дать ему с каждого двора от 250 рублей до 10 рублей. Если каракиши платит за кровь, то таубий помогает ему той же суммой.
23. Когда каракиши варят для себя пиво, то обязаны прислать своему таубию один кувшин.
25. Во время уразы (поста) каракиши должны дать с каждого двора своему таубию девять лепешек из пшеничной муки и бурдюк бузы.
26. Каракиши при выдаче своих дочерей замуж должны дать таубию две скотины. Повинность эту несут не все каракиши, но кто несет ее, тому таубий обязан сделать от себя подарок невесте.
27. Если таубий взял к себе в дом жену, то холопы тестя берут у кого бы то ни было из каракишей зятя одну трехлетнюю корову или бычка на зарез.
28. Каракиши Джанхотовой фамилии дают по паре быков своему таубию для заготовки на зиму дров.
29. Если таубий нанесет побои каракишу, то первый обязан подарить обиженному лошадь или ружье, причем когда таубий сделает этот подарок, каракиш готовит мировой стол и принимает таубия.
30. На новый год таубий должен угощать своих каракишей.
31. Если каракиш отдает свою дочь замуж, то таубий дает ей подарок.
32. Если каракиш имеет дело, то таубий должен быть ходатаем, где бы то ни было.
33. За грабеж, сделанный каракишем в доме своего таубия или в его дворе, тому по приговору суда определяется наказание и штраф.
34. Если таубий пошлет кого-либо из холопов для принуждения каракиша к исполнению повинностей, а каракиш ударит при этом посланного холопа, то жалоба эта разбирается в местном суде, по приговору которого виновный наказывается штрафом.
35. Если каракиш умрет и после него не останется прямого наследника, ни брата, ни родственников, то имение переходит таубию, которому принадлежит умерший.
36. Если из двух братьев каракиши, живущих раздельно, один умрет, не оставив сына, то имение переходит к оставшемуся в живых брату. Таубий же получает одну часть из земель – или пахотной, или покосной по выбору, но при посредниках и членах участкового суда. Если же остается жена или дочь, то выделение части предоставляется выбору или решению шариата.
37. После смерти вольноотпущенного каракиша, если не останется наследников, ни брата, ни родственников, имение переходит к таубию.
II. Ясакчи (податные) несут следующие повинности: за обрабатываемую землю под посевы хлебов они платят табию в год сообразно количеству возделываемой земли различным хлебом от 2 до 9 мешков, из которых каждый заключает в себе пять мер. Стоимость всей этой повинности на деньги, по средним ценам, равна от 5 до 23 рублей. За покосную и пастбищную землю ясакчи платят, смотря по количеству скота, ежегодно в течение четырех лет от 1 до 3 баранов. В пятый год платят полную подать, смотря по состоянию ясакчи, от 15 до 100 баранов. Бедные же освобождаются от платы. С весны до зимы ежегодно ясакчи обязаны давать владельцу корову для доения или взамен ее двух баранов, или же четыре рубля серебром.
При забое крупной и взрослой скотины ясакчи отдает филейные части ее своему таубию. Когда умирает таубий, каждый двор ясакчи обязан предоставить его семейству один мешок солода для варения пива. В покосное время ясакчи дают для косарей по одному барану или по 2 рубля серебром. При постройке дома таубию ясакчи от каждого двора дают для перевозки лесу пару быков. Если у таубия во дворе нет ни казака (безобрядного рабочего), ни караваш (безобрядной служанки), ясакчи для покупки унаута или унаутки обязаны дать с каждого двора по 10 рублей. Если ясакчи, жившие одним хозяйством, разделяются, каждый из отделившихся несет те же повинности, которые обозначены выше, за исключением обычной платы (от 15 до 100 баранов), вносимой по истечении 4 лет за пользование покосной и пастбищной землей. Плата эта распределяется по числу скота у каждого выделившегося ясакчи.
III. Чагары исполняют все работы по приказанию владельца в любое время. Их можно сравнить с логанаутами у кабардинцев. Кроме того, если у чагара есть бараны, он дает своему господину одного барана летом и одного барана зимой. При выдаче в замужество дочери из числа полученного калыма платит таубию одного быка и корову. В случае недостатка денег, собранных с каракиши и ясакчи на покупку таубию казака или караваш, чагары вносят деньги, недостающие до покупной цены. Если у владельца чагар нет ни каракишей, ни ясакчи, чагары, мужчины и женщины, обязаны по очереди исполнять в доме своего таубия работы, предназначенные казакам и караваш. Во время покоса чагары обязаны взять себе для продовольствия по одному барану из своих собственных овец, если имеют таковых. При разделе имущества чагара между членами семейства последние обязаны уплатить владельцу или землей, или скотом, или деньгами до 300 рублей серебром.
IV. Казаки и караваши (безобрядные) живут в доме владельца и обязаны исполнять все домашние дворовые и комнатные работы по приказанию своего господина или госпожи. Это те же унауты и в той же неограниченной зависимости от владельцев, что и у кабардинцев. Для ясности положения в горных обществах зависимых сословий необходимо заметить относительно земель следующее.
В горах имеется три рода земли: покосная, пахотная и пастбищная. Первые две подразделяются еще на два разряда, смотря по их качеству. Покосная земля, находящаяся вблизи заселенных мест и орошаемая водой, ценится по качеству собранного сена. За пространство земли, на котором собирается копна (тюк на здоровую, хорошую лошадь), платят до 20 рублей. Такие же земли на возвышенности по качеству травы стоят от 5 до 40 рублей в том же количественном размере..
Пахотные земли, лежащие около селения, искусственно орошаемые водою (посредством канав) и удобряемые навозом, стоят за пространство, с которого собирается одна копна в 90 снопов, 35 рублей серебром. За пахотную же землю, не подходящую под вышеозначенные условия, платят от 10 до 20 рублей.
Пастбищная земля, на которой может в течение трех месяцев пастись 1500 баранов, стоит в продаже до 1500 рублей.
Покосная земля вблизи селения отдается в наем с половиной, а вдали – с третьей части. Пахотная земля отдается в наем во всех местах с половины, а пастбищная – за лучшую со 100 баранов берут одного барана и барашка, за худшую с того же числа баранов – одного только барана. Кроме того, в обоих случаях хозяин земли пользуется собранным с овец молоком в течение от 3 до 7 дней.
Размер выкупной платы определяется по состоянию желающего приобрести свободу. Ясакчи и чагары, как и вообще все горцы, весьма зажиточны, а потому количество выкупной суммы определяется самим владельцем. Как правило, выкупающиеся на свободу отдают владельцу все свое имущество, из которого известная часть если иногда и остается выкупающемуся, то это зависит от согласия и великодушия господина. Бедные, не имеющие имущества, чтобы выкупиться, но желающие приобрести свободу, условливаются о цене своего выкупа, отдают владельцу все свое состояние с обязательством доплатить недостающую сумму денег до выкупной платы в течение назначенного владельцем срока. Средняя цена при выкупе ясакчи и чагар следующая. Мальчик и девочка от 1 до 15 лет стоят от 10 до 150 рублей, т.е. столько десятков рублей, сколько покупаемому лет. С 15-летнего возраста они ценятся согласно возрасту, телосложению и способности к работе, но цена не превышает 200 рублей. Семейства при продаже не разделяются. Казаки и караваши ценятся до десятилетнего возраста от 50 до 200 рублей, до 15 лет – от 200 до 300 рублей, а до 45 лет, смотря по возрасту, силе и способности к работе, мужчина ценится до 400 рублей, а женщина – до 500 рублей. С 45-летнего возраста цена уменьшается сообразно силам и здоровью рабочего.
Лица зависимых сословий получают иногда свободу за особенные заслуги перед своим господином и на основании тех же обычаев, что и в Кабарде.
Казаки и караваши, подобно унаут, не имеют никакой личной собственности и обеспечиваются всем необходимым как в пище, так и в одежде от своих господ.
Крестьянская реформа, с. 83-98.
№ 41. ОТНОШЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА КАБАРДИНСКОГО ОКРУГА ОТ 18 ДЕКАБРЯ 1867 Г. ЗА № 2051 КАНЦЕЛЯРИИ НАЧАЛЬНИКА ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ПЕРЕЧНЯ ПОВИННОСТЕЙ КАРАКИШЕЙ
Так как зависимость каракишей в горских обществах была чисто административной, в отличие других зависимых сословий, то при освобождении крепостных я отложил освобождение каракишей. Когда в горских обществах были освобождены все зависимые, то я освободил их без всяких условий, в чем и выдал тогда же установленные свидетельства.
Сведение о повинностях, которые каракиши отбывали своим владельцам, при этом прилагается. Оно заимствовано из условий, заключенных балкарскими каракишами со своими владельцами при разборе в народном суде жалобы в 1864 году, так как повинности балкарских каракишей почти тождественны повинностям каракишей других горских обществ.
Начальник округа полковник Нурид
Заведующий отделением подпоручик Старцев
Копия.
11 июня 1864 года. Мы, нижеподписавшиеся, выборные от общества таубиев и подвластных каракишей, по взаимному соглашению и в присутствии начальника Кабардинского округа и Черекского участкового начальника объясняем (39) нижеследующие повинности, отбываемые доныне каракишами своим таубиям:
§ 1. За ослушание и неповиновение каракишей своему таубию, жалоба последнего передается в суд.
§ 2. Если каракиш умрет и после него не останется прямого наследника, ни брата, ни родственника, то имение переходит к таубию, которому принадлежал умерший.
§ 3. Если из двух братьев каракишей, живущих раздельно, один умер, не оставив сына, то имение переходит к оставшемуся. Он забирает или пахотную, или сенокосную землю по выбору, но при посредниках и членах суда. Если же остается жена или дочь, то решение о выделении части предоставляется суду и шариату.
§ 4. После смерти вольноотпущенного каракиша, если после него не остается наследников, ни братьев, ни родственников, имение переходит к таубию.
§5. Если захочет таубий сделать каракиша пастухом овец или табунщиком, то по согласию самого каракиша может это сделать, но за известную плату. Только у Биевых каракиш обязательно должен быть пастухом овец, но за известную плату.
§ 6. Во время сенокоса каракиши с каждого двора должны дать таубию одного косаря на один день. Косаря в этот день кормит таубий.
§ 7. Для сборки сена и поставки колен каракиши с каждого двора обязаны дать одного человека на один день. Работника в этот день кормит таубий.
§ 8. Для перевозки сена каракиши с каждого двора обязаны дать своему таубию одного человека с парой быков на один день. Работника в этот день кормит таубий.
§ 9. Для продовольствия косарей каракиши обязаны дать своему таубию с каждого двора, у кого имеется не менее 60 баранов, одного барана.
§ 10. Для распашки пашен каракиши с каждого двора обязаны дать своему таубию на один день одного человека с парой быков и земледельческим инструментом. Работника в этот день кормит таубий.
§ 11. Каракиши обязаны выслать одного человека на один день полоть просо. Повинность эта отбывается в двух фамилиях – у Мисаковых и Абаевых.
§ 12. Для жатвы хлеба каракиши с каждого двора должны дать своему таубию одного человека на один день. Работника в этот день кормит таубий.
§ 13. Для перевозки хлеба на гумна каракиши должны дать своему таубию с каждого двора одного человека с парой быков на один день. Работника в этот день кормит таубий.
§ 14. Для удобрения навозом полей каракиши должны дать своему таубию с каждого двора одного человека с парой быков на один день. Работника в этот день кормит таубий.
§ 15. Каракиши с каждого двора один раз в год обязаны дать по одной лошади или ослу для доставки какой бы то ни было тяжести с плоскости.
§ 16. Для доставки основных лучин на освещение, каракиши с каждого двора один раз в год обязаны дать лошадь или осла своему таубию.
§ 17. Лес для перестройки своего дома таубии должны сами заготовливать, но для перевозки всего леса каракиши совместно с его холопами с каждого двора должны дать одного работника с парой быков.
§ 18. Зимой, в течение двух месяцев, каждый двор каракиша обязан кормить одну скотину, принадлежащую таубию. Если таковая падет от дурного присмотра или корма, то каракиши платит за нее. Если же скотина падет от болезни, то за это он не ответственен.
Если к таубию приедет несколько человек гостей, то состоятельные каракиши обязаны кормить по одной лошади, пока гости не уедут.
§ 20. Если таубий едет куда-либо и пригласит с собой каракиша, он может ехать, но только по желанию или согласию последнего.
§ 21. Если у таубия в доме нет служанки (унаутки, караваш) или безобрядного холопа (казака), а он пожелает приобрести ту или другого, но по бедности не сможет купить, то каракиши для этой надобности дают по одной скотине с каждого двора.
§ 22. После смерти таубия каракиши с каждого двора дают для поминок трехлетнюю скотину и то, если умерший таубий был совершеннолетним. Если же умрет женщина или малолетний, то ничего не дают.
§ 23. Во время поминок, которые справляют каракиши, они обязаны приготовить стол своему таубию. Если поминки большие, то из одного барана, а если малые, то смотря по количеству готовящегося.
§ 24. Каракиши свое недвижимое имущество, если не имеет крайней нужды, продавать не может. В нужде продающий землю должен предложить своему таубию купить ее. Если тот откажется, то предлагает покупку его подвластным. Затем продавший землю свыше, чем за 30 рублей серебром, дает своему таубию 10 рублей серебром.
§ 25. Если два состоятельных брата из каракишей делят свое имущество, то дают своему таубию, землю в 300 рублей, а кто беднее, тот дает землю от 100 до 10 рублей, скотом или вещами, причем непременно должны быть посредники.
§ 26. Если каракиши получит за кровь, то обязан из полученных денег дать своему таубию 250 рублей или холопа, стоящего этой суммы, или землю. Если таубий получит за кровь, то тоже дает своим каракишам такую же сумму.
§ 27. Если таубий убьет кого-либо и должен заплатить за кровь, то каракиши должны дать ему с каждого двора от 250 рублей до 10 рублей. Если каракиши платит за кровь, то таубий помогает ему той же суммой.
§ 28. Если каракиш режет для себя большую откормленную скотину, то обязан прислать своему таубию 5 ребер снизу.
§ 29. Когда каракиши варят для себя пиво, то обязаны прислать своему таубию один кувшин.
§ 30. Во время уразы (поста) каракиши должны дать с каждого двора своему таубию девять лепешек из пшеничной муки и бурдюк бузы.
§ 31. Каракиши при выдаче своих дочерей замуж должны дать таубию две скотины. Повинность эту несут не все каракиши, но кто несет ее, тому таубий обязан сделать от себя подарок невесте.
§ 32. Если таубий взял к себе в дом жену, то холопы тестя берут у кого бы то ни было из каракишей зятя одну трехлетнюю корову или бычка на зарез.
§ 33. Каракиши Джанаотовской фамилии дают по паре быков своему таубию для заготовки на зиму дров.
§ 34. Если таубий нанесет побои каракишу, то первый обязан подарить за это последнему лошадь или ружье, причем если таубий дарит этот подарок, то каракиш делает мировой стол и принимает таубия.
§ 35. На новый год таубий должен угощать своих каракишей.
§ 36. Если каракиш отдает свою дочь замуж, то таубий дает ей подарок.
§ 37. Если каракиш имеет дело, то таубий должен быть его ходатаем, где бы то ни было.
§ 38. За грабеж, сделанный каракишами в доме своего таубия или на его кошу, по приговору суда определяется наказание и штраф.
§ 39. Если таубий пошлет кого-либо из холопов для понуждения каракиша в исполнении повинности, а каракиш при этом ударит холопа, то жалоба эта разбирается в местном суде, по приговору которого виновный наказывается.
§ 40. Если кто-либо из каракишей, не повинуясь своему таубию и не слушая своих родственников, оставит дом свой и бежит, то о нем объявляют начальству, а при поимке его судят в народном суде по обычаю.
С подлинным верно: Завед. крестьянским отделением.
Подпоручик Старцев.
Крестьянская реформа в Кабарде, Нальчик, 1947, с. 200-205.
№ 42. ЗАКЛЮЧЕНИЕ КОМИССИИ ПО РАЗБОРУ СОСЛОВНЫХ ПРАВ ГОРЦЕВ КУБАНСКОЙ И ТЕРСКОЙ ОБЛАСТЕЙ 1869 ГОДА
На основании данных членов комиссии, природных кабардинцев, комиссия всех природных жителей кабардинского племени разделила на два больших отдела, из которых первый, пользующийся особыми правами и преимуществами, назван под общим наименованием уорки (что в буквальном переводе означает благородный), а второй именуется «азет» (по мнению комиссии, означает вольный, свободный, а в действительности – вольноотпущенники).
Два эти отдела в свою очередь делятся на несколько разрядов, а именно: пши, тлекотлеш, дыжыныго, беслай-орк, оркшаотлугус… Распределяя сословие уорк на пять вышеприведенных разрядов, комиссия исключительно руководствовалась устными показаниями документов от Большой и Малой Кабарды, большинство которых считает себя принадлежащими к высшим сословиям. Поэтому преследуя узкие политические цели, население интересно отнеслось к этому вопросу и не дало возможности комиссии расследовать в точности сословные отношения уорк и их права.
В действительности кабардинский народ делился на два резких отдела:
1) владельцев или лиц свободного состояния под общим наименованием «орк», что в переводе на русский язык означает благородный, свободный,
2) зависимых – холопов и рабов, по-туземному «пшитль», «унаут».
В первом народном отделе сосредотачивалось народное имущество, богатство и многожеланность рода. Уорки составляли вооруженную силу, в них господствовал дух врожденной свободы и отрицания всякого верховного владычества, вследствие чего как образ правления, так и суд у кабардинцев были народные, и все орки как равноправные принимали участие в совещаниях, во главе которых стояли лишь старшие по летам.
Второй народный отдел – «пшитль» и «унаут» – не имели за собой права гражданственности, он состоял в личной зависимости своих владельцев и уорков и составлял лишь рабочую силу и имущество их.
ЦГАСОАССР, ф. 262, он. 1, д. 51, л. 237, 238, об. 239. № 43
РАПОРТ ИСПРАВЛЯЮЩЕГО ДОЛЖНОСТЬ НАЧАЛЬНИКА ЭЛЬБРУССКОГО ОКРУГА Н. Г. ПЕТРУСЕВИЧА ПОМОЩНИКУ НАЧАЛЬНИКА КУБАНСКОЙ ОБЛАСТИ П. Г. ДУКМАСОВУ О ЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ КАРАЧАЕВСКИМИ КНЯЗЯМИ КРЫМШАНХАЛОВЫМИ, ДУДОВЫМИ И КАРАБАШЕВЫМИ И ПРОСТЫМ НАРОДОМ
28 января 1870 г., пост Верхне-Николаевский. В Карачае с давних пор властвовали три фамилии: Крымшамхаловы, Дуловы и Карабашевы, которые разрослись теперь каждые в большие роды, состоящие из десяти и более семейств. Последние, впрочем, меньше всех. Фамилии эти завладели большими землями как внутри самого Карачая, так и по окраинам его, и потом значительную часть из этих земель отдали в разное время тем узденям, которые наиболее заслужили этого своею приверженностью к ним, или тем, от которых сами получили немало подарков.
Такой подарок назывался узденлик, т.е. за узденство, и получившие его становились еще более приверженными к тем, кем были награждены.
Отнятие такого подарка, взятие его назад было хотя и возможно, но повлекло бы за собою отдаление значительного числа узденей, и потому данные за узденство (в узденлик) земли никогда почти назад не отбирали. Земли эти оставались в семействе тех, кому были даны первоначально, и после смерти переходили к их наследникам, делились между ними начисто. После смерти этого второго поколения переходили к третьему, и таким образом дошли до настоящего времени в большинстве случаев (почти без исключения) поделенными на мелкие части между членами той фамилии, родоначальнику которой они были даны. Получивший в узденлик землю делал подарившему ответный подарок скотом или лошадьми на значительную сумму, но так как земля ценилась дороже всего, то, конечно, ответные подарки не могли быть поставлены наравне с землями, данными в узденлик. Давшие земли считали возможным и впредь получать новые подарки от награжденных землею и таким образом вознаграждали себя вполне. Тем не менее, они от права на отданные земли не отказывались, так что когда кто-нибудь из фамилии, получивший земли в подарок, думал продать доставшийся ему участок, то это хотя и не всегда, но иногда не допускалось. Также старались не допускать перехода земли, данной в узденлик, дальним родственникам по женской линии того, кто ее получит. Это не допускалось на том основании, что продажа земли или передача ее в женские линии за неимением наследников мужского пола лишало того, кто дал ее в узденлик, всяких на нее прав. Купивший землю или женившийся на такой женщине, которая получила подобную землю в наследство, не стал бы делать ни подарков, ни услуг, а потому иногда бывали случаи, что за неимением мужского пола подаренные земли возвращались обратно подарившим, хотя таких примеров было весьма немного. В то время, когда влияние упомянутых трех фамилий находилось в полной силе, они, получая значительные подарки от владевших землями, и не думали о них. Потом, когда влияние это, парализуемое властью приставов, совершенно уничтожилось, то и выгоды от земель перестали получаться, так как каждый уздень в прежнее время не мог получить никакого удовлетворения, если не действовал через кого-нибудь из Крымшамхатовых, Дудовых или Карабашевых, а потому сделанные им подарки делались преимущественно с целью иметь для себя защитника. Заступничество стало не нужно после того, как стало возможным заявлять жалобы лично. К тому времени земли раздробились на самые мелкие части или так давно находились в одних и тех же руках, что невозможно стало определить точно: приобретены они покупкой или же получены в узденлик. Такое положение вещей вызвало со стороны давших земли в узденлик желание воротить их обратно, и хотя желание это не выражалось явно всеми заинтересованными в этом деле лицами, но в некоторых случаях заявления подобного рода были отклонены под благовидными предлогами. Рано или поздно вопрос об этом будет поднят. Я полагаю, что лучше разрешить его теперь, так как отношения узденей к влиятельным лицам, давшим им земли в узденлик, напоминают собою вассальные отношения, отношения подданных к владетелям, которые по смыслу предписания вашего от 1 января и предыдущих распоряжений не могут быть допущены.
При заявлении требований или прав на землю со стороны тех, которыми они были даны в узденлик, приводилось во внимание то обстоятельство, что земля была дана в вознаграждение услуг в бессрочное пользование. Взамен чего уздень, получивший землю, должен был исполнять разные поручения давшего ему землю и помогать ему имуществом или деньгами (делать подарки) в случае нужды. Такого рода владение землей было не более как ее арендование без права отчуждения, хотя наследники могли делить ее на участки, но каждый из них в свою очередь делался данником влиятельного лица. Для последнего не было никакой потери от раздела данной земли между наследниками. А так как теперь получившие земли забыли прежние свои отношения к тем, от которых таковые были получены, то само собой разумеется, что земли должны возвратиться к первым их владельцам. В ответ на это получившие земли в узденлик говорили о том, что нуждаясь в защите своих интересов, они прибегали под покровительство сильных лиц, служили им, делали подарки, часто немаловажные, и за такие труды получали вознаграждение землей, взамен которой делали тотчас же большие подарки, не переставая служить, и по-прежнему делали подарки по своим силам.
Таким образом, за полученные нами земли мы уплатили гораздо больше, чем они стоят, а, следовательно, земли эти стали нашей полной собственностью, которую мы можем продавать или дарить, как родовые свои земли.
Ко всему этому еще можно сказать, что земли в узденлик уже давно не отдаются, по крайней мере лет сорок, и что принесение подарков за земли также прекратилось не менее двадцати лет тому назад.
Докладывая все вышеизложенное вашему высокоблагородию, прошу предписания, каким образом должен быть разрешен вопрос о правах влиятельных фамилий Крымшамхатовых, Дудовых и Карабашевых в Карачае на земли, данные в узденлик бывшим их узденям. Я нахожу необходимым добавить, что, по моему мнению, было бы более справедливо оставить эти земли в полную и неотъемлемую собственность тех, кто ими пользуется в настоящее время, запретив кому бы то ни было из фамилий Крымшамхаловых, Дудовых и Карабашевых простирать иски на эти земли или требовать за право владения ими каких-либо подарков. Во-первых, передача земель в узденлик произошла по большей части весьма давно, не менее 40 или 60 лет тому назад. Во-вторых, приношения каких-либо подарков за данные в узденлик земли прекратились также не менее 20 лет тому назад, если не более. В-третьих, получившие земли в узденлик своими услугами и подарками с избытком оплатили по стоимости. В-четвертых, подарки, сделанные за земли, данные в узденлик, не были определенными, всякий что хотел, то и давал. Если бы не страх оставаться без покровительства, то не давалось бы ничего. Следовательно, земли эти нельзя считать за земли, находившиеся в арендном пользовании, и давший их не мог требовать, чтобы ему ежегодно давалось то-то и то-то, т. е. он мог только просить. И хотя всегда почти получал желаемое, но ежегодной платы требовать не мог. Наконец, в-пятых, если теперь дозволить Крымшамхаловым, Дудовым и Карабашевым заявлять права на земли, отданные отцами и дедами их в разные семейства, по большей части разделившие их между собою, то в народе поднимется множество исков, весьма сложных вследствие раздробления земель. К ним будет привлечено весьма значительное число лиц, считавших свои земли собственностью. На эти земли могут быть заявлены претензии. Наконец, верное разъяснение справедливости претензий даже приблизительно невозможно, потому что в большинстве случаев давшие и получившие земли умерли, а теперь находятся в живых внуки обеих сторон, которые могут говорить только то, что слышали от других или от своих отцов. Такие заявления не имеют законной силы в случае опровержения их другой стороной, письменных же документов по землям, отданным в узденлик, никогда не делалось, а, следовательно, все претензии, за немногими исключениями, будут бездоказательными.
Социально-экономическое, политическое и культурное развитие народов Карачаево-Черкесии. Сборник документов. Из-во Ростовского университета. 1985 г.
№ 44. СВОД СВЕДЕНИЙ О ЗАВИСИМЫХ СОСЛОВИЯХ В ГОРСКОМ НАСЕЛЕНИИ КУБАНСКОЙ ОБЛАСТИ
Горское население Кубанской области, оставшееся после переселения огромной массы оного в Турцию в 1864 году, занимает ущелья Верхней Кубани и ее притоков, затем тянется узкою полосою вдоль левого берега Кубани, оканчиваясь в верстах 25 ниже г. Екатеринодара. Кроме того, горское население занимает нижнюю половину левого берега Лабы и ее притоков Чохрака и Фарса, и сверх этого еще низовье правой стороны р. Белой.
Общая численность горцев не превышает 75 тыс. душ. Все население разделяется на множество мелких племен, из коих каждое по происхождению, образу жизни, правам, обычаям и преданиям принадлежит к одной из трех главных горских народностей – черкесской, татарской и абазинской. Кроме того, есть до 3 тыс. горских армян и несколько горских греков и евреев.
В административном отношении горцы разделяются на 5 военных округов.
В Псекупском округе живут бжедухи, шапсуги, незначительное число абадзехов, натухайцев и несколько семейств хакучей.
В Лабинском – кабардинцы , абадзехи, темиргоевцы, махашевцы, хатукаевцы, едерукаевцы, шапсуги, ханучи и несколько семейств бжедухов.
В Урупском – горские армяне, бесланеевцы, ногайцы, хатукаевцы, горские греки и незначительное число семейств абадзехов и других черкесских народцев.
В Зеленчукском – абазинцы, ногайцы, бесленеесвцы, кабардинцы, шахгирсевцы, пехувцы и частью абадзехи и другие черкесские племена.
А в Эльбрусском – карачаевцы, абазинцы, частично кабардинцы и горские евреи.
Таким образом, в 2-х округах – Псекупском и Лабинском – все население черкесского племени. В Эльбрусском, за небольшим исключением, – татарского племени (карачаевцы), но а в Урупском и Зеленчукском все народности нередко живут смешано в одних и тех же аулах.
Горское население в сословном отношении разделяется на три главных разряда. К высшему сословию, пользовавшемуся правами, подобными феодальным, принадлежат султаны, князья и уздени 1-й степени, к среднему – уздени остальных 2-х степеней, свободные люди (азаты или вольноотпущенники), к низшему же – все зависимые сословия. Эти последние состоят в крепостной зависимости у лиц первых двух разрядов, но бывают случаи, что даже крестьяне имеют у себя крестьян.
Все крестьяне, находящиеся у горцев Кубанской области, могут быть разделены на три разряда: 1) унауты, 2) пшитли и 3) оги.
По собранным сведениям, в Кубанской области находится 3 112 унаутов, 14 295 пшитлей и 163 души огов обоих полов. Разделял же зависимые сословия по округам.
Об унаутах (по-карачаевски джолсыс-кул «бесправный раб»).
Во время междоусобных войн и войн горцев с соседями пленные обоего пола обращались в унаутов. Точно так же поступали и с русскими военнопленными, за которых не могли они дать выкупа, беглые же солдаты и казаки, смотря по той пользе, какую можно было извлечь из дезертира, получали права пшитлей, огов, а частично даже права свободных людей.
Унаутами называются рабы, не имеющие никаких прав – ни личных, ни по имуществу. Все время унаута принадлежит владельцам, а потому крестьянин не может располагать собою. За обиды и увечья, нанесенные унауту, получает вознаграждение владелец, убийство унаута считается, прежде всего, нанесением вреда имуществу его владельца. Все лица этого сословия лишены права вступать в брак. Так как мужчина не может требовать себе от владельца жены, а девушки и женщины – мужа, то половые отношения их весьма свободны. Многие унаутки имеют детей, и это не ставится им в порок. В прежнее время, когда мальчики и девочки продавались в Турцию по высоким ценам, некоторые владельцы содействовали незаконному сближению унауток, получая иногда за это некоторую плату от мужчин, которые, однако, не приобретали через это родительских прав над своими детьми.
Между черкесскими племенами Лабинского, Урупского и Зеленчукского округов унауты, хотя и могут обращать в собственность подарки, получаемые от посторонних лиц, но если эти подарки состоят из скота, то унауты должны продать его и пользоваться лишь деньгами. Если же владелец дозволит унауту не продавать скота, а держать у себя, то весь приплод обращается в собственность владельца.
Продажные цены на унаутов существовали следующие: в Лабинском, Урупском, Псекупском и Зеленчукском округах без различия пола, но судя по возрасту, красоте, физической способности и труду, занятию ремеслом и другим обстоятельствам унауты ценились от 100 до 300 рублей, у карачаевцев же и ногайцев унауты постоянно продавались дороже, и цены им доходили до 400 и даже до 500 рублей. Хорошие ремесленники и девушки-красавицы продавались нередко вдвое дороже против вышесказанных цен.
О пшитлях (по-карачаевски джоллу кул «нравный крестьянин»).
Второй вид зависимых сословий составляют пшитли. Они считаются собственностью владельца и передаются по наследству, как всякое другое имущество, но пшитли уже имеют права как семейные, так и по имуществу, хотя с большими ограничениями. Временем же своим крестьянин не может располагать по своему усмотрению. Пшитли ведут свое начало от пленных и унаутов, которым даны семейные права и отдельное домашнее хозяйство, или же от свободных, которые за долги и вследствие крайней бедности должны стать в обязательные отношения к заимодавцам или благодетелям их.
Многие из теперешних крестьян с незапамятных времен служат роду настоящих их владельцев, но большая часть перешла к ним посредством купли, дара или же наследства.
Покупая семейство пшитлей, владелец обычно определял повинности приобретаемых крестьян и права их в присутствии нескольких свидетелей (поручителей) с обеих сторон. Эти свидетели делались впоследствии блюстителями адата (обычая), условленного при покупке, которым владелец и крестьяне руководствовались во взаимных отношениях.
Считая пшитлей своею собственностью, владелец обязан покупать жен взрослым крестьянам, зато при выдаче замуж девушек и вдов пшитлей получает в свою пользу калым за них.
О калыме.
Калым за девушку у черкесских народов принят в 200 руб. За женщину же, бывшую уже в замужестве, платится 100 руб. калыма. У племен абазинского и ногайского, а также бесленеевцев, живущих в Зеленчукеком округе, норма калыма за девушку – 300 руб., а за женщину – половинная цена. У карачаевцев же платят за девушку 300 руб., а за женщину – 250 руб.
Из получаемого калыма владелец дает отцу невесты в Псекупском округе пару быков и корову, в Лабинском и Зеленчукском – 10 руб. или корову с теленком, в Урупском – пару быков и корову, в Эльбрусском у карачаевцев – 50 руб., а у абазинцев – 20 руб. Крестьянин, получая означенную часть из калыма дочери, обязан в случае женитьбы своего сына помогать владельцу при покупке невесты именно из той суммы денег или тем количеством скота, которое получил из калыма за свою дочь.
Права пшитлей на имущество. Пшитли могут владеть имуществом как движимым, так и недвижимым. Имущество пшитлей по способу приобретения разделяется на три вида и с каждым из них связаны особые права пользования:
1) имущество, данное владельцем крестьянину в пособие при водворении его у помещика или в случае обеднения;
2) имущество, приобретенное на заработанные деньги,
3) имущество, образовавшееся от подарков и по брачным договорам (накях).
Имущество пшитля, отнесенное к первому виду собственности, считается принадлежащим помещику, но находится в постоянном пользовании крестьянина. В случае смерти крестьянина имущество это переходит к наследникам его в прямом мужском поколении, но если наследники эти жили отдельной семьей от покойного, то имущество уже переходит не к ним, а к владельцу, или же по его усмотрению к другим лицам. Точно также при продаже крестьянина другому владельцу имущество остается у помещика или же должно быть выкуплено у него за особую плату.
Право пользования этим имуществом ограничено для крестьянина участием владельца, крестьянин не может продать, заложить или подарить что-либо из имущества без ведома помещика. С другой стороны, и владелец не может продать или зарезать для себя что-либо из этого крестьянского имущества, кроме как с согласия крестьянина.
При продаже крестьянина в другие руки (как увидим ниже) имущество остается у старого владельца, но новый должен дать приобретенному крестьянину взамен другое такого же качества и в том же количестве.
Кроме этого ряда имущества, крестьянин может приобрести оное собственным трудом на деньги, вырученные от законной (как увидим ниже) половины заработка от продажи остатков хлеба, дров и других предметов сельского хозяйства.
Права пшитля на увеличенное таким образом имущество состоят в следующем:
1) из всех хозяйственных принадлежностей и орудий, сделанных крестьянином или приобретенных на деньги, вырученные от заработка, при отходе от помещика последний получает лишь половину, другая же часть без всякого выкупа отдается пшитлю;
2) из скота, приобретенного на всю сумму заработанных денег, половина принадлежит владельцу, половина приплода от него также остается владельцу. Если же часть приплода, составляющая по разделу собственность пшитля, кормилась владельческим сеном , то половина оного опять принадлежит владельцу. Если из всей суммы заработанных денег будет выделена законная половина владельцу, а на другую половину, выпадающую на долю пшитля, сей последний купит скот, то таковой с приплодом принадлежит безраздельно крестьянину, но если скот с приплодом кормится сеном владельца, то он получает половину, как выше сказано.
У ногайцев же и карачаевцев все приобретенное крестьянином считалось неотъемлемою собственностью владельца.
Дишекир или подарок, сделанный сторонним лицом крестьянину без ответного подарка подарившему, – неотъемлемая собственность пшитля, но если пшитль подарит хоть какую-нибудь незначительную вещь из собственности, считавшейся владельческой, то такой дишерик считается уже собственностью владельца и будет находиться у пшитля лишь во временном пользовании. Если дышерик будет состоять из скота, за который пшитль ничего не подарит и не будет кормить сеном владельца, то такой дышерик вместе с приплодом от него является неотъемлемой собственностью крестьянина. Если дышерик будет кормиться сеном владельца, то в таком случае означенный скот с приплодом делится пополам.
Сверх трех означенных способов приобретения имущества существует еще один, повсеместно принятый у горцев Кубанский области с различными (хотя и незначительными) видоизменениями. Такой способ приобретения истекает из накяха или брачного договора, по которому жених должен подарить невесте корову. У беглых кабардинцев крестьянка в случае размножения ее скота от накяха свыше 15 штук должна или кормить оных своим сеном, или платить владельцу половинную стоимость одного косаря за весь покос, или же нанимать на половину покоса одного косаря за ее собственные деньги. Но если она кормит такой скот сеном владельческим, то из всего приплода половина бычков принадлежит владельцу, а телушки – крестьянину. В Псекупском же, Урупском, в остальной половине Лабинского и в Зеленчукском округах, а также и у кумских абазинцев Эльбрусского округа весь скот с приплодом, хотя и кормился владельческим сеном, принадлежит крестьянину, но за владельческое сено означенный скот используется при работах на помещика. В Карачае, как сказано было выше, владельцы признают за крестьянами права собственности на имущество, каким бы способом оно приобретено не было, но крестьяне утверждают, что имущество, доставшееся по накяху, составляет их неотъемлемую собственность.
Все имущество крестьянина, которое сообразно выше изложенным правилам считается собственностью владельца, но находится в пользовании пшитля, состоит под непосредственным контролем помещика. По этому крестьянин имеет право продать или променять что-либо не иначе как с согласия владельца.
Из скота, находящегося в пользовании крестьянина, он может зарезать ежегодно одну большую рогатую скотину или, сообразно с ценностью оной, известное количество мелкого скота, но не более того и с таким расчетом, чтобы зарез скота не приносил ущерба хозяйству. Шкура от зарезанного таким образом скота употребляется крестьянином на его домашние надобности. Если пшитль с согласия владельца продает что-либо из имущества последнего, находящегося в его ведении, и на часть этих денег приобретет какой-либо предмет, то деньги, оставшиеся от расходов на покупку, должны принадлежать владельцу, так как и куп ленное.
Если скот, приобретенный посредством дышерик и накяха, не кормился владельческим сеном, то право распоряжения оным принадлежит крестьянину бесконтрольно.
О натуральных повинностях пшитлей к их владельцам по посеву и сбору хлеба.
Каждый крестьянин, живущий отдельным домом, получив от владетеля одну пару, две или три пары быков с погонычами и железо для плуга, должен сам изготовить плуг . Выпахав на каждую пару волов по 4 загона (около 4 десятин), обязан засеять их зерном, которое получает от владельца из части прошлогоднего урожая или купленного владельцем. Если у крестьянина с владельцем нет 4 пар волов, необходимых для плуга, то он должен подыскать себе товарища, договориться с другим крестьянином своего же владельца или иным кем-либо. Получив на свою долю часть загонов, распаханные сообща с товарищем, следует отделить эти загоны особыми приметами, а потом засеять оные, как выше сказано.
Когда созреет хлеб, то в обязанности этого же крестьянина входит уборка хлеба и перевозка оного в аул. В Карачае, если у крестьянина есть собственная земля, то таковую и обрабатывает владельческими быками при неимении собственных. Кроме того, в Карачае (а частью и в Псекупском округе) продолжительность пахоты зависит от количества земли, которую владелец может указать крестьянину для посева.
Жатва производится всеми взрослыми мужчинами и женщинами, исключая Карачай, где жнут только женщины. Молотьба везде лежит на обязанности мужчин.
По уборке хлеб разделяется следующим образом. Из всего количества оного отделяется 1/10 на духовенство и бедных (закят). Затем отделяется необходимое количество на семена и для продовольствия в будущем году рабочих (на полевых работах), табунщиков, пчельников и других лиц, кои не могут заниматься земледелием, наконец, для гостей владельца. И уже после этого весь остальной хлеб разделяется пополам между владельцем и крестьянином.
Из этого общего правила существуют следующие исключения:
а) в Псекупском округе весь собранный хлеб после выделения 1/10 на духовенство и бедных и после отделения необходимого количества для посева, не подвергаясь дальнейшим дроблениям, делится между крестьянином и помещиком поровну;
б) у абазинцев после отделения из общей массы собранного хлеба всех тех частей, которые означены выше в изложении общего обычая, остальное разделяется поровну между всеми лицами семейств владельца (с унаутками) и работавшего крестьянина;
в) в Карачае, собственно говоря, крестьянин не имеет никакого права на часть урожая, а владелец только кормит его во время работ. Существует, впрочем, два главнейших адата, по которым одни владельцы дают жницам по мерке хлеба, а другие выдают на крестьянское семейство по своему усмотрению от одной до трех мер хлеба.
Если бы хлеба, доставшегося крестьянину по разделу, оказалось недостаточно для продовольствия его семейства до нового урожая, то владелец или обязан дать ему необходимое количество хлеба, или предоставить какие-либо средства для приобретения пропитания. Например, заработок на стороне или же, наконец, разрешает ему продать часть скота из состоящего в пользовании крестьянина.
Во время пахоты владелец обязан давать крестьянам вообще сытую пищу, состоящую из пшена, масла, молока и сыра.
В Урупском округе это определено обстоятельно, там рабочим при каждой паре волов дается около 5 ок (15 фунтов) копченого мяса или на двух пахарей по одному барану, сверх того сыр, молоко и пшено в достаточном количестве.
Во время жатвы выдавать мясо рабочим необязательно для владельца, исключая Карачай, где женщинам владелец обязан выдавать мясо. Шкуры от зарезанных баранов отдаются им же. У ногайцев Зеленчукского и Урупского округов и частично у шапсугов крестьяне во время пахоты и жатвы едят то же самое, что и их владельцы, работающие преимущественно вместе с ними.
а) Сенокос. Все взрослые крестьяне обязаны безоговорочно косить столько травы, сколько дозволяют их средства или указывает потребность в сене. Накошенное сено используется на продовольствие скотины как владельческой, так и крестьянской. Железные принадлежности для сенокошения дает владелец. Для продовольствия косарей выдается на каждого по жирному барану и сверх того молоко, сыр, пшено. Если бы по истечении зимы оказался остаток сена, то такой уже принадлежит владельцу безоговорочно. Только у бжедухов Псекупского округа скошенное сено делится пополам между владельцем и крестьянином .
б) Домашние работы. Постройка сакли, зимовников, изготовление изгородей и плетней, ремонтирование построек, возка дров, сена, уход за скотом при доме владельца и за пчелами – все это входит в обязанности пшитлей.
Постройка производится мужчинами из материалов, ими же вывезенных, или на своих быках, или на владельческих. Обмазка же сакли делается женами пшитлей.
Дров обязаны привезти пшитли столько, сколько понадобится для дома владельца.
Сено с поля должно быть доставлено в дом помещика пшитлями. На них же возлагается и уход за скотом, находящимся при доме. Дойка коров и коз делается женщинами.
Там, где есть огороды, распашка земли делается мужчинами, а посев и уход за овощами лежит в обязанности женщин.
Кроме того, в тех случаях, когда у владельца нет унаутов, а к нему приедут гости, то пшитли прислуживают в кунацкой помещика по очереди.
Для присмотра за пчелами назначаются большей частью старые и одинокие люди, не способные к полевым работам, в награду за это пасечник получает весь воск.
Подробности женских работ при доме владельца состоят в следующем:
1) когда есть у владельца унауты, то жены пшитлей обязаны доить коров, готовить масло, носить воду (по два раза в день), готовить из проса пшено и отдавать оное утром унаутке, а вечером они обязаны в своей сакле сварить пасту и передать оную унаутке. Затем в обязанности пшитлей лежит обмазка сакль владельца, мытье белья на его семейство (два раза в год – к праздникам). В случае надобности помогают жене владельца в приготовлении из шерсти разных изделий. Наконец, жена крестьянина-пшитля должна сопровождать жену своего владельца при поездках ее для свидания с родными и ночевать у госпожи, когда она бывает больна, даже в том случае, когда в доме есть унаутки;
2) когда у владельца нет унаутки, то жены пшитлей обязаны поочередно исполнять обязанности унаутки в доме владельца, но что могут делать у себя дома (например, приготовление пищи), то делают в своей сакле, а владелец не имеет права заставлять жен пшитлей работать у себя.
Чтобы избавиться от этих тяжелых обязанностей, пшитли помогают владельцу купить унауток.
У кабардинцев и абадзехов существует правило, что владелец может заставлять жен пшитлей исполнять обязанности только в течение известного срока, и ежели владелец в течение оного не приобретет унаутки, то жена его должна сама заниматься домашними работами. Стрижка баранов производится мужчинами-пшитлями. Порядок раздела шерсти чрезвычайно разнообразен. В Лабинском и Зеленчукском округах, а также и у кумских абазинцев Эльбрусского округа владельцу поступает вся шерсть с баранов и валухов, а из овечьей шерсти он берет себе только на бурку. Остальная же овечья шерсть, после того как жена владельца отберет из нее лучшую белую на одну черкеску, делится между владельцами и крестьянами по числу членов их семейств. В Псекупском округе существуют почти такие же правила раздела шерсти, как и в Урупском округе, но только вся весенняя шерсть безраздельно принадлежит помещику. В Карачае у некоторых владельческих фамилий принят тот же порядок, что и в Зеленчукском округе, у большей же части помещик не делит шерсти с крестьянами, но дает как правило до 5 руб. на семейство. Затем, если крестьянки берут шерсть для изделий из нее или для мытья оной, то таким работницам выдается по 10 рун на каждую.
О некоторых правах пшитлей и обязанностях к ним владельцев.
1. Как выше сказано было, владелец обязан купить жену крестьянку, когда он придет в возраст, но если он не в состоянии женить пшитля, то должен продать крестьянина со всем его семейством нераздельно в другие руки.
2. Вообще при всяких работах на владельца, требующих продолжительного труда, крестьяне получают пищу от помещика. В Карачае же и у ногайцев пища дается крестьянам при всякой работе для владельца . При забое владельцем крупного скота для заготовки впрок на зиму и вообще для домашнего обихода крестьяне получают голову, шею, ноги и внутренности. Сверх того помещик дает крестьянам часть коровьей и буйволиной кожи на обувь и для ременных веревок. В Карачае и у абазинцев крестьяне получают только шею и внутренности зарезанной скотины. При забое же баранов и коз (не для гостей) крестьяне получают внутренности и шею, а в Карачае одни только внутренности;
3. Все шкуры со скотины и баранов, зарезанных во время полевых работ, отдаются крестьянам. Сверх того, каждый пасущий баранов, кроме пищи, получает ежегодно от 20 до 30 рун шерсти на бурку и черкеску, а также имеет право отдавать на забой баранов для гостей, заехавших на кош. Шкуры с овец умерших и зарезаных во время нахождения их на летних пастбищах в большей части случаев считаются собственностью баранщика.
Кроме вышеизложенных существуют еще множество мелких обязанностей владельцев к крестьянам, но излагать их не представляется особой надобности, так как они не имеют существенного значения.
О денежных и вещественных заработках пшитлей и о правах их на этот заработок
Весь заработок пшитля, приобретаемый посторонней работой, т.е. не у владельца, делится пополам между крестьянином и помещиком, но у абазинцев, если крестьянин при посторонней работе употреблял рабочий инструмент, принадлежащий владельцу, то сей последний из рабочей платы получает уже не половину, а две трети.
В тех же случаях, когда по воле владельца или по собственному желанию крестьянин нанимается для выпаса скота к посторонним лицам, то весь заработок принадлежит владельцу, а пища и одежда даются нанимателем. Владельческий скот крестьянин обязан пасти беспрекословно, получая от владельца за это время пищу и шерсть на одежду, а если он пасет табун лошадей, то получает во временное пользование за каждый год по одному жеребенку. В Карачае же за выпас рогатого скота получает право держать на владельческом сене свою корову с телком, осла и лошадь.
О продаже пшитлей и освобождении их за выкуп.
Если владелец или крестьянин вследствие несогласий между собою не желают жить вместе, то в известных случаях пшитлю предоставляются права отыскать в течение определенного периода лицо, желающее купить его с семейством.
Причиной несогласий между крестьянином и владельцем служит нарушение одной из сторон правил, установленных адатом. Если владелец требует от крестьянина таких повинностей, кои не определены адатом, то крестьянин может отказаться от исполнения подобного требования. Если владелец не в состоянии дать пшитлю средств к существованию или работе, определенных адатом, то крестьянин считает себя вправе не исполнять тех обязанностей, к коим относится нарушение владельцем обычая. Так, например, если не будет дано косы, то крестьянин не станет косить, если не получит железных принадлежностей для плуга, то не будет пахать.
При всех подобных спорах обиженный крестьянин обращается к защите поручителей.
По означенному заявлению крестьянина, поручитель принимает на себя роль посредника и старается склонить обе стороны к примирению на началах справедливости. Но если владелец не желает исполнить требования, основанного на адате, то посредник передает жалобу крестьянина на суд общества. Если это последнее не успевает склонить владельца на мировую, то обязывает его продать крестьянина с семейством в другие руки.
При отпуске на свободу и при продаже крестьянина все имущество, считавшееся собственностью владельца, остается у последнего. Покупатель же должен был или дать крестьянину точно такое же имущество, какое оставлено у прежнего владельца, или же у сего последнего выкупить ту собственность, которой пользовался крестьянин. Вся домашняя рухлядь крестьянина отдавалась ему без всякого выкупа.
Но в Карачае лицо, покупающее крестьянина, не обязано давать ему такое же имущество, какое было в его пользовании у прежнего владельца, и домашняя рухлядь не отдавалась крестьянину. Таким образом, в Карачае продавалась только одна личность крестьянина без всякого ему принадлежавшего имущества.
У всех горцев пшитли могли быть проданы только в составе целого семейства, раздельная продажа не допускалась и прежде, хотя лица, пользовавшиеся силой в народе, нередко нарушали это правило.
Адатные цены при продаже и покупке или освобождении пшитлей существовали следующие. У беглых кабардинцев и жителей Псекупского и Урупского округов за малолетних детей обоих полов от 1 до 15 лет на каждый год жизни полагалось по 10 руб., от 15 до 45 лет человек стоил 200 руб., от 45 до 65 лет цена уменьшалась с 200 руб. по 10 руб. за каждый год. У абазинцев, ногайцев и вообще жителей Зеленчукского округа (за исключением кабардинцев) существуют те же цены, только на малолетних от 1 до 15 лет. Крестьяне старше 15 лет и до 45 лет ценятся в 300 руб., а с 45 до 70 лет цена с 300 руб. уменьшается по 10 руб. ежегодно.
Крестьяне, отличающиеся знанием ремесел или вообще особыми пригодными в хозяйстве познаниями, ценятся значительно выше 300 руб.
Оценка крестьян при продаже делалась посредниками, а при выкупе – по взаимном соглашению.
Об огах.
Оги составляют переход от крепостного состояния к классу свободных земледельцев. Происходят они от пшитлей, которым в награду за отличную службу владелец предоставляет полные имущественные и семейные права.
Повинности огов к владельцам состоят в нижеследующем: из выработанного проса при урожае владелец получает от каждой пары быков, бывших в плугу oгa, одну арбу вымолоченного проса (арбы должны быть 30 мер или 6 чувалов). Когда же урожай плохой, то тогда просо делится между огом и владельцем по усмотрению аульного общества, если только владелец не откажется от получения полагающейся ему доли.
Пшеница, ячмень и полба даются всегда в одинаковом количестве после 6 мешков , даже если было посеяно и 100 десятин, а из кукурузы, собранной огом, он совсем не обязан давать что-либо владельцу.
Во время покоса oг обязан косить на владельца 3 дня и потом убирать скошенное им в копны и перевезти по указанию владельца. Во все это время продовольствие дается ему от владельца. Зимние и весенние коши устраиваются огами только для одних баранов без вмешательства пшитлей. Для работ сих от владельца даются волы и продовольствие.
При устройстве огорода владельцу в работах участвуют мужчины, а при заселении и очищении от сорной травы должны принимать участие как жены, так и дочери огов.
При постройке стен и очага сакли для владельца они участвуют в работах сообща с пшитлями, но окончательная отделка домов лежит уже на пшитлях. Жены огов высылаются для смазки очаговых сакль или же мажут эти сакли только один день.
Кроме этой случайной повинности, они обязаны ремонтировать крыши в постройках, находящихся во дворе владельца.
В феврале месяце каждая отдельная семья огов обязана привезти своему владельцу 15 арб дров, если же они этого не исполнят, то владелец имеет право взять пару быков и оставить их у себя.
Когда oг режет быка, то отдает своему владельцу филейную часть , а когда режет корову, то дани этой владельцу не платит.
Рабочих волов и коров на первоначальное обзаведение им в случае обеднения oгa владелец не обязан давать.
Все имущество, находящееся у oгa, – его неотъемлемая собственность. Даже в том случае, когда ог за какое-либо преступление или совершенную оплошность по хозяйству обращается в пшитля, то и тогда не лишается прав своих на владение всем имуществом как собственностью, в распоряжение которой владелец не имеет права вмешиваться.
При выдаче дочерей оги получают сами калым, но и сами покупают жен своим сыновьям без участия владельцев. Впрочем, при выдаче дочерей оги дают своему владельцу в виде подарка пару быков и одну корову для забоя, что по оценке равняется 50 руб. Когда владелец выдает свою дочь замуж, то после получения калыма дает огам одну пару быков. За это, когда женится владелец или женит сына, оги обязаны принять и содержать у себя в сакле жену его, ежели у владельца не все готово к приему молодой. За эту услугу владелец одаривает огов по возможности щедрее.
Когда к владельцу приедут гости на волах, то они должны принять к себе как гостей, так и волов, и кормить их, конных же гостей своего владельца и их лошадей они не обязаны содержать.
Продавать oгa нельзя без особенной с его стороны вины, но если почему-либо продажа происходила, то цены на огов бывали одинаковые с ценами пшитлей.
Если же ог откупался на свободу, то вносил обыкновенно столько же, сколько и пшитль.
Из вышеизложенного обзора обязательных отношений зависимых горских сословий к их владельцам видно, что участь унаутов нисколько не была гарантирована от произвола их владельцев, потому что, не имея родства, они не могли рассчитывать на чье-либо заступничество, ежели владелец их был влиятельным. Так как владельцы имели право безнаказанно убить унаута, то можно сказать, что бесправные рабы были и в горских обществах не людьми, а рабочими животными.
В настоящее время отнято у горских владельцев право расправы над крестьянами.
Что же касается пшитлей и огов, то участь первых может быть сравнима с бывшим положением дворовых людей у некоторых мелкопоместных помещиков, которые имели право переводить тягловых крестьян, не лишая их имущества. Оги же могут быть приравнены скорее к бывшим оброчным крестьянам, чем к несшим барщину.
ЦГИА ГрССР, ф. 416, оп. 3, д. 1046, л. 1-22 Копия: ЦГИА Гр.ССР, ф. 546, оп. I, д. 86, л. 113-145.
№ 45. ОЧЕРК СОСЛОВНОГО СТРОЯ В ГОРСКИХ ОБЩЕСТВАХ ТЕРСКОЙ И КУБАНСКОЙ ОБЛАСТЕЙ
1. Кабардинский округ
Округ этот, вошедший после 1 января 1871 года в состав Георгиевского округа, состоит из трех частей: а) Большой Кабарды, б) Малой Кабарды и в) горских обществ. Большая и Малая Кабарда занимают плоскую и предгорную часть округа, первая – по левую, а вторая – по правую сторону р. Терека. Населены они, за небольшим исключением, кабардинцами. Только в Малой Кабарде и то в последнее время поселено несколько аулов, жители которых принадлежат к племенам осетинскому, чеченскому и кумыкскому. Горские общества (Хулам, Безенги, Чегем, Балкар и Урусби), расположенные между Карачаем и горной Осстией в глубоких горных ущельях Главного Кавказского хребта, на юг от Большой Кабарды, состоят из племени тюркского происхождения. Племя это говорит языком, мало отличающимся от того наречия татарского языка, которое употребляется кумыками.
Кабардинцы принадлежат к малочисленному и знатному в прежнее время племени, называемому ими самими адиге; туркам, татарам и русским племя это известно под именем черкес, грузинам – черкесион, а осетинам – казахе. В конце прошлого столетия жилища этого племени простирались от хребта Рогс-Рох (близ Владикавказа) до устьев Кубани, абазинцы (абхазы) и татары жили между адыгейцами рассеяно и находились от них в зависимости. Черкесы или адыгейцы от всех кавказских народов отличаются своим языком, который ни с каким другим из теперь известных сходства не имеет. Разделенные на множество колен (кабардинцы, бесланеевцы, темиргоевцы, махошевцы, бжедухи, абадзехи, шапсуги, и проч.), нередко враждовавших между собою, тем не менее, адыгейцы единством своего языка и общностью обычаев составляли могучий народ, сила и преимущество которого над прочими народами Северного Кавказа ясно выражались рабским подражанием ему последних в одежде, нравах и обычаях, усвоенных адыгейцами вообще и кабардинцами в особенности. Сословный элемент между всеми адыгейскими племенами, за исключением абадзехов, был сильно развит. Высшие сословия во всех этих племенах, в особенности же в Кабарде, имели большое значение и пользовались почетом до последнего времени, когда освобождение зависимых сословий от подчиненности высшим и признание всей занимаемой адыгейцами территории или общественной собственностью (как в Кабарде), или казны (как в Кубанской области) разрушили главные основания, на которых в прежнее время укреплялось влияние этих сословий над низшими.
В Большой и Малой Кабардах существуют следующие сословия: ворк (благородный) и пшитль (неблагородный). К первому сословию относятся: а) пши (пше), б) вид его – тума, в) тлакотлешь, г) диженаго, д)беслен-ворк и с) ворк-шаотлахуса; ко второму: а) пшексу, б) азет, в) логонапут, г) ог и д) унаут.
Ворки.
а) Пши. Сословие пши с давнего времени во всех отношениях нашего правительства с кабардинским племенем именуется князьями (горскими). Сословие это по действительно благородному своему происхождению стояло во главе кабардинского народа, и в древности воля князя составляла в Кабарде закон. С умножением же числа князей и с постепенным распространением в обоих Кабардах магометанского вероисповедания власть князей начала разделаться: первоначально в управлении Кабардой принял участие народ посредством выборных из себя представителей, а затем и духовенство. В последнее время независимого существования Кабард главными факторами действовавшей там власти были валий и мехкоме. Должность валия принадлежала старшему по летам кабардинскому князю, который с помощью наиболее именитого тлакотлеша, по своей должности называвшегося кода, управлял внутренними и внешними делами своей родины. Мехкеме же, составленное из духовенства и почетных барков, с участием валия и кодза чинило суд и расправу, а также согласием своим узаконивало постановления валия относительно введения новых и отмены старых обычаев.
По понятиям кабардинцев князья их были естественными и прямыми покровителями народа, вследствие этого с весьма давнего времени вся большая Кабарда разделена на четыре части между четырьмя княжескими фамилиями: Кайтукина, Бек-Мурзина, Мисостова и Атажукина , а Малая Кабарда, иначе называется Гелистаном, по имени родоначальника кабардинских князей, на две: Мударова и Таусултанова. К последним двум фамилиям причисляют себя горские князья Бековичи-Черкасские и Ахловы, но происходят ли они от сословия кабардинских пши и только переменили свои фамилии или же они происходят из кабардинских тума или даже суп другого происхождения, положительных сведений не имеется. Фамилии Мударовых, Таусултановых в мужском колене прекратились. Такое разделение Кабарды существует в понятиях народа и до настоящего времени, хотя и не имеет первоначального своего характера. Звание князя столь было священно для кабардинцев, что всякий из них для защиты своего князя обязан был жертвовать не только имуществом, но и самой жизнью.
Состояние подданства, в котором находился кабардинский народ в отношении своих князей, отчасти существовало и до последнего времени, а именно до освобождения в Кабарде в 1867 году зависимых сословий, которые они называли своими предвластными. Еще не так давно кабардинский князь от подвластного ему кабардинца (исключая тлакотлема и диженуго) мог требовать и присвоить себе все его состояние, в том числе дочь и даже жену, невластен был только над его жизнью. В случае убийства князя беслан-ворком или ворком-шаутлухуса убийца и ближайшие взрослые его родственники мужского пола лишались жизни, а остальное семейство отдавалось в рабство наследникам убитого пши, дом же и имущество убийцы подвергалось разграблению. В случае же убийства князя тлакотлешем или диженуго эти последние должны были присуждаться, по обычаю, к уплате только за кровь, конечно, весьма значительной суммы. Впрочем, сколько известно, подобного рода убийств в Кабарде не было. Вообще положение кабардинского князя до того было высокопоставленным, что всякое малейшее оскорбление его личности, например воровство лошади из его табуна, неминуемо влекло за собою тяжелое возмездие. Знаки наружного уважения, оказываемого кабардинцами своему князю по народному этикету, были весьма значительны. Ммежду прочим, каждый взрослый кабардинец обязан был посетить дом умершего князя для совершения заупокойной молитвы, исполнять этот долг считали своей обязанностью и благородные роды соседних Кабарде племен Тагаурии, Дигории, Балкарии, Хула-ма и прочих. Тираническая власть и высокое значение кабардинских князей далеко не ограничивалась пределами их родины. Влияние их, хотя и не в равной степени, распространялось на все окружающие Кабарду племена. Таким образом, племена более отдаленные, например, ингуши, карабулаки, кистинцы, тагаурцы и дигорцы, были только данниками кабардинских князей, а ближайшие, как-то: карачаевцы, чегемцы, хуламцы и безенгиевцы (балкарцы благодаря своей численности и трудным доступам к их жилищам сумели сохранить свою относительную независимость) находились у них почти что в состоянии рабства. Степень зависимости последних четырех племен от кабардинских князей легко усматривается из следующего факта. Если княжеским холопам положен был камень у дверей сакли горца или на его пахотном или покосном месте, то этого действия достаточно было для воспрещения владельцам сакли входа и выхода из нее, а владельцам пахоты и покоса — пользоваться ими. Что касается имущества карачаевцев, чегемцев, хуламцев и безенгиевцев, то кабардинские князья распоряжались ими по своему усмотрению, т. е. без малейшего со стороны горцев прекословия брали к себе все, что было в нем лучшее. Грузинские цари, крымские ханы, шамбалы Тарковские, владетельные князья Абхазии и Мингрелии и дагестанские беки, а также турецкие паши, бывшие в Анапе, постоянно оказывали внимание и уважение кабардинским князьям, из рода которых была Мария Темрюковна, супруга царя и самодержца всея Руси Иоанна Васильевича Грозного. Князья Российской империи Алеуковы, Бековичи-Черкасские (?) и просто Черкасские происходят из кабардинских пши.
Кабардинские пши до последнего времени считали всю кабардинскую землю своей собственностью. Только в последние годы при определении администрацией поземельных прав кабардинцев они согласились (и то не без упорства и притом под влиянием административных требований) с мнением депутатов от народа, что вся кабардинская территория – собственность общественная и что они, князья, преимущественных прав перед народом в этом отношении не имеют. Общественной собственностью кабардинская территория признана и по состоявшемуся уже высочайшему повелению, а кабардинские князья, по тому же высочайшему повелению, получают отдельные участки по правительственному назначению в определенном размере, причем при определении размеров этих участков будут приняты во внимание не только родовое значение тех лиц, коим участки назначаются, но и заслуги их самих или их предков, оказанные Российской державе.
б) Тума. По брачным союзам между кабардинцами существует обычай, в некоторых случаях предоставляющий женщине более преимуществ, чем мужчине, именно при передаче детям прав своего состояния. Таким образам, рожденный от холопа и свободной женщины считается свободным, рожденный от князя и женщины не княжеского происхождения не считается князем. Детей от подобного брака (от князя и женщины не княжеского происхождения) называют тумами, которые в сословном порядке хотя и выше тлекотлешей, но полных княжеских прав не имеют. Для приобретения этих прав необходимо тумам быть признанными настоящими князьями своей фамилии за равных себе (признание это обыкновенно высказывалось при разделе имения выдачей из него тумам одинаковой части с прочими делящимися между собою) и совершением каких-либо подвигов приобрести народное уважение. Потому-то в прежние времена все тума отличались наездничеством, щедростью, отвагой в набегах, ловкостью в воровстве и каждое мгновение права свои на звание пши готовы были подкреплять силою оружия. Дети тума приобрели полное княжеское достоинство, если отцы вступали в брак с природными княжнами.
в) Тлакотлешь (рожденный от могущественного) и г) Диженуго (позолоченное серебро). Несмотря на достоинство, силу и деспотическую власть кабардинских князей, в обеих Кабардах существовали такие благородные роды, оскорблять которые боялись князья, у которых они нередко искали себе покровительства и мнение которых в народе бывали действеннее и сильнее голоса князей. Роды эти принадлежали к сословиям тлакотлешь и диженуго. У этих двух сословий находились в зависимости ворк-шаотлахуса. Кроме права над этими ворками, одно из главных преимуществ тлакотлеша и диженуто перед низшими сословиями состояло в том, что они всегда жили особенными от князей аулами (при этом тлакотлеши на землях своего наименования, входивших в общее деление Кабарды на княжеские части) и имели право по своему усмотрению со всем своим аулом переселяться с одного места на другое, с тем, однако же, условием, чтобы такое переселение совершено было в пределах участка, называющегося именем природного их князя. В брачные союзы тлакотлеши и диженуго вступали только между собою или брали жен из домов тагуарских алдар, дигорс-ких баделат и горских таубиев, т. е. из равных себе сословий, на княжнах же и княгинях никогда не женились. Между тлекотлешами и диженуго случаются, конечно, и неравные браки, но лица, рожденные от этих браков, не лишаются, подобно тумам, прав состояния своих отцов. Плата за кровь тлекотлеша и диженуго ниже княжеской кровной платы, но значительно выше платы за кровь прочих ворков. Личное оскорбление тлекотлеша и диженуго, кем бы то ни было совершенное, всегда считалось у кабардинцев большим преступлением и в последнее еще время виновные в подобного рода преступлениях со всем своим семейством немедленно скрывались из Кабарды за Кубань или в Осетию, где искали покровительства тамошних именитых людей и только с их помощью кое-как оканчивали свое дело.
д) Беслен-ворк. На кабардинском языке суюво беслен (производное от собственного имени) в определении сословий означает тоже, что и пши, под которым обыкновенно разумеется князь, посему беслен-ворк означает княжеского ворка. Звание бсслен-ворка без особенных затруднений и приобреталось ворк-шаотлухуса-ми, а также и выходцами из местностей, населенных адыгейским племенем. Приобретение этого звания совершенно зависело от желания ворков и всегда сопряжено было с получением так называемой княжеской дани, т. е. князь обязывался дать ворку, желающему быть его беслен-ворком, какой-нибудь ценный подарок, в большинстве случаев состоявший из дорогого оружия и серебряных изделий, как то: чаш, кубков и т. п. Кроме того беслен-ворки имели свою часть из получаемого князьями калыма и вообще много других выгод в материальном отношении. Взамен получаемого от князей беслен-ворки обязаны были жить в ауле своего князя или по крайней мере на земле его имени, сопутствовать ему во всех его поездках (если князь этого пожелает) и во всех обстоятельствах служить ему словом и делом. В случае ссоры князя с беслен-ворком, сей последний возвращал князю полученную от него дань и имел право переселиться к другому князю или тлакот-лешу. Таким образом прекращал взятые на себя обязательства, не утрачивая при этом своего звания. Но подобные случаи если и были, то чрезвычайно редко. Обыкновенно ссора князей со своими беслен-ворками содействием сторонних людей оканчивалась примирением, необходимость же примирения происходила от того, что по понятиям кабардинцев оставление беслен-ворком своего князя составляло неизгладимый позор как для того, так и для другого.
с) Ворк-шаотлахус (выкупающий голову). Первоначальное происхождение ворк-шаотлахусов неизвестно; быть может, это аборигены занимаемого ими края. С того же времени, когда в Кабарде установился обычай, основанный на сословном разделении народа, звание это приобреталось только беслен-пшитлями (княжескими холопами) или посредством выкупа, или посредством даровой уступки их тлакотлешам и дижс-нуто. Беслен-пшитли, все без исключения, не природные кабардинцы, а выходцы из других мест, покинувшие свою родину вследствие кровомщения. Сначала они были совершенно вольными людьми и находились только под покровительством князей, у которых нередко исполняли обязанность домашней прислуги; с течением же времени князья задумали обратить их в полное рабство; но так как к исполнению этого намерения предстояли почти непреодолимые препятствия, то князья употребили в дело подкуп и хитрость и такими действиями успели склонить депутатов, выбранных этим сословием для защиты своих прав перед шариатом, сказать следующую фразу: «Мы, беслен-пшитли, претендуем на князей за намерение их обратить нас в рабство». Фраза эта обращена была шариатом против жалующихся как личное свидетельство их в несправедливости иска и они торжественно признаны были беслен-пшитлями. Но как слово пшитль выражает понятие о рабстве, а между тем каждому кабардинцу известно было свободное происхождение жаловавшихся, то последовало дополнительное постановление, гласившее, что беслен-пшитли продаваемы быть не могут, что полную свободу приобретают они или посредством выкупа, или через даровую уступку тлакотлешам и диженуго и что с получением свободы должны считаться ворк-шаотлахусами. Впрочем, обычай этот в последнее время не имел уже силы. Таким образом, в 1862 г. при разборе личных прав кабардинцев выкупившиеся на волю беслен-пшитли причислены были кабардинскими депутатами не к сословию шаотлахусов, а к сословию азет (см. ниже). Многие ворк-шаотлахуса ради подарков и других материальных выгод добровольно поступали в подданство тлакотлешей и диженуго, принимая на себя в отношении их такие же обязательства, исполнение которых в отношении князей составляло долг бес-лен-ворков. Характерное отличие ворк-шаотлахуса от беслен-ворка, между прочим, состояло в том, что для первого не считалось стыдом лично заниматься черной работой, например, пахать, косить, возить дрова и проч., а для второго подобные занятия были совершенно неприличны.
Генерал Ермолов при окончательном покорении Кабарды приказал находящемуся тогда при нем капитану Якубу Шарданову составить записку о кабардинских народных обычаях и о существе бывшего в Кабарде управления. В записке этой все кабардинские ворки названы узденями (свободными людьми) и разделены на четыре степени. К первой степени отнесены тлекотлеши и диженуго; ко второй – беслен-ворки, к третьей – ворк-шаотлахусы, и к четвертой – пшиксу (см. ниже). Такое название их и разделение на степени употреблялось до последнего времени в официальной переписке.
Пшитли.
а) Пшикеу (княжеская ограда). Сословие это образовалось из вольноотпущенников (азет). Пшикеу, обязанные исполнять волю князей, находились в полнейшем подчинении, за что со стороны князей пользовались собственным их покровительством, простиравшимся до того, что в случае убийства кем-нибудь пшикеу, кровомщение как бы за своего родственника брат тот князь, у которого состоял на службе убитый, причем большая часть кровной платы поступала в пользу мстившего князя. Звание пшикеу наследственно и во время самовластия кабардинских князей было весьма выгодно, потому что лица этого сословия, всегда приводившие в исполнение волю князей, имели влияние в среде простолюдинов и нередко были ими щедро одарены. В настоящее время сословие пшикеу, хотя и не смешивается с азатами, но в народе не имеет ни малейшего значения.
б) Азет (вольноотпущенник). Сословие это произошло из крепостного состояния посредством выкупа или через добровольное дарование свободы рабам; последний случай освобождения их по большей части проистекал из религиозных побуждений, а именно: во спасение душ усопших рабовладельцев. Особенность сословия азет состояла в последнее время в том, что выпускаемые на волю крепостные люди не вовсе прекращали обязательные отношения к бывшим своим владельцам. Таким образом, азеты были обязаны: во-первых, жить при своих владельцах, причем удерживали за собою название из вольноотпущенников, и, во-вторых, под страхом величайшего стыда не могли отказаться от исполнения некоторых их требований, напр. от дачи владельцу под съезд верховой лошади, от прислуживания в кунацкой владельца если в ней находились гости, от выдачи на угощение их провизии, от сопутствия владельцу в его поездках, если он того требовал, и от поездки в разные места.
в, г, д) Ог, логанапуты и унауты. Вес виды зависимых сословий низших разрядов в Кабарде подводились до их окончательного освобождения в 1867 году под три категории. К первой категории принадлежали лица, известные в официальной переписке под именем холопов безобрядных или безадатных (унауты), т. е. таких, для которых адат (обычай) не установил никаких определенных, ограждающих личность их отношений, а предоставил их полной власти владельцев. За унаутами не признавалось никаких семейных и общественных прав, они были рабы в полном смысле этого слова.
Признаваясь коренным обычаем за имущество своего господина, они жили в его доме и их трудами владелец распоряжался неограниченно; за нанесение обид и за убийство этих людей он получал вознаграждение как за вред, нанесенный его имуществу. Обычай давал владельцу в прежнее время право даже на жизнь и смерть их. Ко второй категории принадлежали сословия известные и официальной переписке под именем обрядных холопов (в Кабарде логанапуты) или холопов с правами. Члены этого сословия, оставаясь в личной зависимости от владельцев, несли им службу в известных, обычаем установленных размерах и за лицами этих сословий в некоторой уже степени уже признавались права их как личные, так и равно семейные и имущественные. Сословие это в Кабарде было довольно многочисленно. Наконец, к третьей категории принадлежало в Кабарде сословие ог (всего 15 дворов), члены которых при личной зависимости значительно более слабой, чем зависимость 2-й категории, несли повинности, размер которых не зависел от произвола владельцев, а по обычаю ограничен был положительно или числом дней работы, или мерой отдаваемых землевладельцу сельских произведений.
* * *
В горских обществах бывшего Кабардинского округа высшее сословие называется таубии, а низшие: а) ка-ракиши, б) ясакчи, в) чагары, г) казахи (мужчины) и караваши (женщины).
Таубии (тау «гора» + бий – то же, что «бек») составляют привилегированное сословие в горских обществах Кабарды. Наименование это допущено правительством с 1852 г., т. е. со времени принятия императором Николаем I депутации от этих обществ; до того же времени лица, принадлежащие к сословию таубий, во всех правительственных и административных отношениях наших с горцами всегда именовались горскими старшинами (название это осталось и ныне за некоторыми почетными фамилиями Карачаевского общества, входившего до 1861 г. в состав Эльбрусского округа Кубанской области). Имеретинам же, мингрельцам, сванетам и другим племенам Кутаисской губернии таубий известны под именем бассият (по преданиям горцев, Бассият был родной брат Вадиме, от которого произошли дигорские дадиматы). Таубии по своему происхождению действительно гораздо выше прочих своих соотечественников, которые до самого последнего времени (до 1867 г.) находились от них в крайне стеснительной зависимости. Первое проявление стремления черного народа к независимой жизни относится к концу 1855 г. и то только в Чегемском и Хуламском обществах. В брачные союзы таубии вступали только с тлекотлешами, диженуго, алдарами и бадилатами, наравне с которыми пользовались уважением соседних туземных племен. Плата за кровь таубиев была весьма значительна, даже выше платы за кровь дигорских бадилат.
а) Каракиши. Сословие это, будучи совершенно вольного происхождения, вследствие одной только крайней своей неразвитости находилось в полном подчинении у таубиев, которые эксплуатировали их по своему усмотрению. Каракиши, как кажется, составились из тех людей, предки которых были приглашены поселиться на своих теперешних местах и обложены были за это разными повинностями. Они пользовались землею, на которой были водворены и которую обрабатывали на правах собственности, но продавать ее они все-таки без разрешения таубия не имели права. При переселении в другое общество они продавали ее своим родственникам, если те соглашались отбывать лежавшие на них повинности; те же, у которых не было родственников, передавали ее господину. Каракиши как лично свободные люди не могли быть продаваемы; но повинность, отбываемую ими, господин имел право продать другому, равным образом и сам каракиши мог внести выкуп за свое освобождение от повинностей; в том и другом случае цена повинности не превышала 60 р. в год.
б) Ясакчи (податные). Смотря по количеству обрабатывавшейся и занимавшейся ими под пастбища земли обязаны были таубиям определенным оброком, который вносился произведениями земли и скотом.
в) Чагары составляли сословие обрядных холопов и находились в такой же зависимости от своих таубисв, в какой состояли кабардинские логонапуты (см. выше) от своих владельцев.
г) Казахи и караваши — рабы и рабыни. Они ничем не отличались от кабардинских унаутов и унауток.
* * *
В Кабардинском округе в 1867 году при населении 28236 муж. и 25988 жен. 54224 душ обоего пола считалось лиц, принадлежащих к зависимым сословиям: унаутов, казахов и каравашей 2395 д., логонапутов 10990 д., огов и чагаров 75 д. и каракишей и ясакчи 7888 д., а всего 21348 душ обоего пола, которые все получили в том же году полную свободу. В то же время прекращены были бывшие более или менее обязательные отношения беслен-ворков, ворков-шаотлаху-сов, пшикеу и азетов к лицам, принадлежащим к высшим кабардинским сословиям. И до 1867 г. в последние 40 лет пережитые кабардинцами под непосредственным управлением русского правительства, бывшие междусословные отношения в Кабарде изменились. Сила и значение князя каждый день утрачивала свое обаяние и с каждым днем народная масса становилась самостоятельнее; в особенности же начинали жить независимо беслен-ворки и ворки шаотлахуса. Таких же князей, которые бы образом жизни соответствовали прежнему понятию кабардинцев о княжеском достоинстве, в фамилиях кабардинских князей уже не было.
Из вышеизложенных признаков каждого сословия Кабардинского округа порознь можно вывести заключение, что сословие унаут, казах, логонапут, ог, чагар, каракиши, ясакчи и азет не могут сами претендовать на сравнение их с каким-либо из привилегированных сословий империи. Сословие пшикеу, названное Якубом Шардановым в представленной им генералу Ермолову записке узденями 4-й степени, не заключает в себе никаких признаков сословной привилегированности, тем более что по народным понятиям пшикеу не принадлежит к воркам. Прерогативы беслен-ворков и ворк-шаотлахусов в отношении остальных низших сословий Кабарды и по сравнению их с признаками сословий империи не столь значительны, чтобы предстояла надобность оба эти кабардинские сословия поставить на один уровень с дворянством империи. Если правительство признает нужным, по политическим или иным каким-либо видам, дать им какое-либо преимущество в сословном отношении пред массою кабардинского народа, то и в таком случае отличие это может выразиться в сравнении их с потомственным личным почетным гражданством, а не с дворянством империи, и что затем сословные права пши, тума, тлакотлеша, диженуго и таубия несомненно подлежат рассмотрению.
Сколько именно лиц или семейств считают себя принадлежащими к каждому из сословий ворк и к сословию таубий, сведений не имеется.
Архив КБНИИИФЭ, ф. 1, он. 2, д. 12, л. 111-125.