Адаты чеченцев-Леонтович-том 2

АДАТЫ ЧЕЧЕНЦЕВ.

I. ОПИСАНИЕ
гражданского быта чеченцев, с объяснением адатного их права и нового управления, введенного Шамилем .

1843.

ГЛАВА I.

а) Происхождение чеченцев.

1. Богатая плоскость, простирающаяся от северного склона дагестанских гор до Сунжи, не так давно еще представляла вид дремучего, непроходимого леса, где рыскали одни дикие звери, не встречая нигде следа человеческого. Тому назад столетия два не более, несколько горских семейств из племени Начихой, стесненные на своих прежних местах жительства, спустились с гор Ичкерии и, следуя по течению вод, поселились в теперешней Чечне, на плодородных полях, выходящих местами по Аргуну, Шавнону и других протоком Сунжи.
2. Земля, которую они заняли, представляла все удобства, потребные для жизни и, полная девственных сил, сторицею вознаграждала легкий труд человека; притом же леса вековые, быстрые реки отделяли ее от прилежавших соседних земель и юное общество выселенцев росло и плодилось неприметно, не тревожимое ни кабардинцами, ни кумыками, ни лезгинами, едва знавшими об его существовании.
3. Первые поселенцы земли необитаемой, плодородной и просторной, с избытком удовлетворявшей требованиям нарастающего народонаселения, чеченцы пользовались и кормились ею, как даром Божьим, не полагая в ее владении особого понятия личной собственности. Земля у них, как вода и воздух, принадлежала всякому и тот владел ею, кто хотел только ее возработать.

б) Права поземельной собственности.

4. Чеченцы, размножившись, сохранили почти неизменно главные черты первобытного общества, основанного на насилии, но возникшего как бы случайно из общего течения взаимных выгод каждого. Право личной поземельной собственности доселе не существует в Чечне, но быстро возросшее народонаселение, показавши ценность пахотных мест, ограничило само собою общее право каждого владеть угодьями.
5. Предки теперешних чеченцев были выходцы, селившиеся не единовременно и не на одних местах; каждый новый пришелец выбирал себе место отдельно от прочих и, поселившись со своею семьею, возработывал прилежавшую землю. Семьи увеличиваясь, занимали больше места, т. е. возработывали большой округ. Дошло, наконец, до того, что плуги двух различных семей, размножившись до нескольких сот домов одного родства, съезжались на пашнях, и вот само собою положены были границы обоюдного владения; в одну сторону земля принадлежала одному родству, в другую соседнему. Земли разделились между этими маленькими племенами или тохумами, как зовут их в Чечне, однако же, не раздробились на участки между членами их, но продолжали по-прежнему быть общею, нераздельною собственностью целого родства. Каждый год, когда настанет время пахать, все одноплеменники собираются на свои поля и делят их настолько равных дач, сколько домов считается в тохуме; потом уже жребий распределяет эти участки между ними. Получивший, таким образом, свой годовой участок, делается полным его хозяином на целый год, возработывает его сам или отдает другому на известных условиях или, наконец, оставляет неразработанным, смотря по желанию.
Лес, которому в Чечне не знают цены, потому что его слишком много и никто не ощущал в нем недостатка, не почитается народным богатством и составляет общую, нераздельную собственность. Каждый пришлец, или туземец, имеет право вырубить себе участок леса и поселиться на расчищенной им земле; но тогда уже место, приготовленное и возделанное его трудом, становится его частною, неотъемлемою собственностью. Таким образом поступили чеченцы надсунженских и теречных деревень, бежавшие за Сунжу в возмущение 1840 г. Не нашедши порожних мест, они вырубили себе поляны в лесах и поселились на них.

в) Разделение народа на классы и отношение их между собою.

6. Все, что принадлежит к чеченскому племени, выселенцы из Ичкерии, с верховьев Аргуна, составляет один общий класс людей вольных, без подразделений на дворян или на князей, с «Мы все уздени», говорят чеченцы, принимая это слово в этимологическом значении, то есть люди, зависящие от самих себя . Но в массе народонаселения находится в Чечне немногочисленный класс личных рабов и происходящий от военнопленных. Он ежедневно увеличивается вновь захваченными в набегах. Хотя состояние тех и других почти одинаково, однако же, существуют между ними различия: первых зовут лаями, вторых иессырями; последние тем разнствуют от первых, что судьба их не совсем еще определена. Иессырь может быть, и выкуплен, и воротиться на родину, тогда как лай, забывший свое происхождение, без связей с отечеством своих предков, составляет неотъемлемую собственность своего господина. Положение лаев в Чечне есть то безусловное рабство, которое существовало в древнем мире. Холоп почитается в полном смысле слова не членом общества, а вещью своего хозяина, немеющего над ним безграничную власть. Лай может быть продан, наказан, лишен жизни по воле своего господина; приобретенною им собственностью владеет он до тех пор, пока господину не вздумается себе ее присвоить, потому что он, и труды его, и вся жизнь принадлежать господину и каковы бы ни были притеснения последнего, он не имеет права его покинуть и переселиться к другому.
Случается иногда, что холоп от страха жестокого наказания бежит от хозяина и просит защиты какого-либо сильного или уважаемого человека. Этот принимает его в свой дом и делается его заступником у господина, уговаривает его смягчить наказание или вперед поступать милостивее и, получивши в том обещание, отпускает лая обратно к нему. Впрочем, защитник лая не может удерживать его при себе против воли хозяина, под опасением преследования за воровство.
7. Несмотря на унижение, в котором находятся лай, рабское происхождение не почитается постыдным; дети отпущенника пользуются всеми правами вольных и равны всем. Правда, они не имеют ни веса, ни значения, потому, что то в другое основано в Чечне, как и в Дагестане, на многочисленности родства; отпущенник же человек одинокий, которого легко обидеть; оттого он большею частью, пользуясь свободою, не покидает своего бывшего хозяина, берет в замужество одну из дочерей или родственниц его и поселяется при нем, как член его семейства.
Чтобы отпустить раба на волю, надо дать ему письменную отпускную, составленную кадием и скрепленную двумя свидетелями. Когда раб откупается, должен быть сохранен тог же обряд, причем откупные деньги вручаются кадию, который передает их господину.
Отпущенник зовется азатом.

г) Управление.

8. Общего правления у чеченцев до призвания ими Шамиля никакого не было. Единство, дотоле замечавшееся иногда в их действиях, происходило естественно и случайно от одинаковости выгод, места жительства и обычаев, но не было следствием какого-либо устроенного порядка. Каждый тохум, каждая деревня управлялись отдельно, не вмешиваясь в дела соседей. Старший в роде выбирался обыкновенно, чтобы быть посредником или судьею в ссорах родственников; в больших деревнях, где жило несколько тохумов, каждый выбирал своего старика и ссоры разбирались уже всеми стариками вместе. Впрочем, круг их действия был очень ограничен и власть почти ничтожна. Кто желал, приходил к ним судиться; но кто хотел отыскивать лично свое право, преследовал сам врага и делал с ним расправу, минуя стариков; наконец решения их были не обязательны; в большей части случаев исполнено оных зависело от доброй воли тяжущихся. Суд стариков, лишенный всяких принудительных средств, не менее того, однако же, был постоянно уважаем чеченцами и сохранился до самого водворения Шамиля; врожденное чувство некоторой подчиненности, как необходимого условия всякого общества, было оплотом, ограждавшим эту слабую гражданскую власть от разрушительных порывов духа необузданной вольницы народа полудикого; убегая всякого ограничена своей воли, как нестерпимой узды, чеченец невольно покорялся превосходству ума и опытности, часто исполнял добровольно приговор, осудивший его.
9. Важные дела, касавшиеся до целой деревни, решались на мирских сходках, на которые сбегались все жители. Само собою, разумеется, что не существовало никаких правил для этих народных собраний. Приходил всякий, кто хотел, говорил, что звал, толковал; крикам и шуму не было конца. Не раз случалось, что спор кончался жестокой дракой; деревня вся делилась на две враждующая партия и одержавшие верх выгоняли безжалостно побежденных, которые или селиться на новых местах. Сколь же беспорядочно сзывался народ на эти чеченские веча: кто-нибудь из жителей, задумавши потолковать о важном деле, вылезал на кровлю мечети и оттуда сзывал народ, как моеззины сзывают его обыкновенно на молитву. Праздные сбегались на его голос, и скоро следовало все мужеское народонаселение деревни и таким образом на площади перед мечетью составлялась мирская сходка. Когда предложение, делаемое виновником собрания, не было достойно внимания, толпа скоро расходилась без негодования на нарушителя общественного покоя, потому что для чеченца всякая новость, всякий шум занимательны, а сбегать на площадь из пустяков не беда людям, целый день проводящим без дела.
10. Суд по адату и мирские сходки составляли долгое время в Чечне единственную основу всего благоустройства. Впрочем, по преданиям стариков, было одно время, когда стал, было вводиться новый порядок вещей, более сообразный с правилами устроенного общества, и подчиненность высшей власти, столь ненавистная для чеченцев.
11. Как было сказано выше, выходцы из гор, составлявшие теперь чеченское племя, в первые времена своего поселения спокойно обрабатывали свою землю, но тревожимые сильными сосудами — кумыками и кабардинцами, которые, если даже и знали об их существовали, мало обращали внимания на горсть выходцев, рассеянных по лесам, не успевших еще ни обжиться, ни разбогатеть и не представлявших, следовательно, для хищнических набегов наездников богатой приманки. Сами чеченцы, чувствуя свою слабость, жили в то время смирно, не обижая никого и как бы скрываясь в своих лесах. Те же из них, которые выселилась ближе к кабардинцам, как, например, урус-мартанцы, или к кумыкам, как, например, качкалыковцы и мичиковцы, добровольно отдавались даже под покровительство тамошних князей, чтобы обезопасить себя от притеснения; они платили им ежегодную.

e) Изгнание Турловых.

15. Власть княжеская, которой они сами добровольно подчинились несколько десятилетий тому назад, показалась им тяжелым ярмом, когда они почувствовали себя в силах с успехом противиться своим врагам. Нужда миновалась, исчезла с нею вместе подчиненность и повиновение, оказываемые князьям, и Турловы, не находя более в Чечне ни уважения, ни послушания, к которому привыкли, покинули неблагодарных и переселились в Надсунженские и Теречные чеченские деревни, где долгое время еще пользовались правами, принадлежащими их роду.
16. Правление Турловых, никогда почти не касавшееся внутреннего устройства, мало изменило чеченцев в их гражданском быту; по выходе или скорее по изгнанию их, он представился в том же самом положении, как был первые времена населения края; вся разница состояла в том, что там, где прежде дымился в лесу одинокий хуторок, раскидывался теперь огромный аул, в несколько сот домов, большею частью одного родства. Круг связей общественных по-прежнему не переступал границ родственных связей, однако же, стал обширнее, потому что тохумы возросли непомерно. Чтобы выразить одним словом тогдашнее положение Чечни, можно сказать, что все формы общественные остались неприкосновенными; один размер общества изменился с возрастанием его материальных сил.

ж) Надсунженские и Теречные деревни.

17. Изображая общие черты гражданского устройства в Чечне, необходимо здесь сказать несколько слов о чеченских Надсунженских и Теречных деревнях, во многом нет сходств их с описанным нами выше. Левый берег Сунжи и правый Терека, по которым до возмущения 1840 года были расположены богатые чеченские деревни, населились чеченцами, вероятно, уже после большой и малой Чечни.
Земли, заключенные между Тереком и Сунжею, составляли издревле собственность кабардинских князей, имевших там свои покосы. Выходцы чеченские, селившись на земле, имевшей уже своих хозяев, должны были заключать условия с ними и подчиняться известным обязанностям в вознаграждение земли, которою они пользовались. Кабардинские князья в первые времена населения довольствовались наложением легкой подати, по мере пшеницы с каждого дома, потому что сами жили далеко оттуда в своих кабардинских аулах. Но впоследствии, когда Надсунженские и Понадтеречные деревни разбогатели и размножились, многие из них, покинув свои отцовские жилища, перешли туда на постоянное жительство и ввели в то время все формы феодального устройства, существовавшего в Кабарде, в простом и односложном строе чеченского общества.
18. Власть князей в трех чеченских деревнях, не уехавших за Сунжу в возмущение 1840 года (Старом Юрте, Новом Юрте и Брагунском), в настоящее время постоянно клонится к упадку, частью от влияния русской власти и введения наших законов, частью от того, что народ, разбогатевши и размножившись, начинает тяготиться податью, платимою князьям, которые ни в каком случае не могут отказать ему ни покровительства, ни защиты.

з) Духовенство.

19. Духовенству магометанскому (по смыслу самого Корана) не только предоставлено высокое значение и почетное место в обществе, но также и власть гражданская, дающая ему большое участие в управлении общественном. В самом деле, по завещанию пророка, суд и расправа между правоверными должны быть всегда деланы по шариату, т. е. согласно правилам суда, изложенным в Коране на всевозможные случаи преступлений; кому же, кроме мулл и ученых алимов, трудившихся всю жизнь над истолкованием часто темных и неопределенных изречений священной книги, должна принадлежать власть судная. Вот главная причина того величия и той важности, которые постоянно имеет духовенство во всех благоустроенных магометанских государствах. По образованию, стоя выше всех классов народа, к тому же держа в руках всесудную власть, оно управляло произвольно умами легкомысленных мусульман, привыкших во всех делах своей жизни покоряться его превосходству. Так было везде, в Турции, в Персии, в наших закавказских ханствах и даже в Дагестане. В Чечне одной, может быть, из всех мусульманских земель духовенство не пользовалось принадлежащим ему уважением до самого водворения Шамиля. Чеченцы всегда были плохими мусульманами; суд по шариату, слишком строгий по их нравам, в редких случаях находил место. Обычай и самоуправство решали почти все дела. Притом же, в Чечне, как было сказано выше, не существовало никакого единства и никакого порядка; в подобном обществе власть духовенства, основанная на уважении к религии и на некотором порядке гражданскому не могла найти способной почвы, чтобы укорениться. Не поддержанное чувством своего достоинства, духовенство пришло в упадок и до водворения Шамиля было бедно и невежественно; во всей Чечне не было ни одного ученого алима; молодые люди, посветившие себя изучению арабского языка и Корана (металимы), ходили воспитываться в Чиркей, в Акушу или Кази-Кумык.
Знание грамоты было единственное преимущество, которое чеченские муллы имели над своими прихожанами; оно доставляло им некоторое уважение в народе, потому что, как грамотные люди, они были необходимы при описи имения, при составлении духовных завещаний и других письменных документов. Вообще духовенство в Чечне не пользовалось никакими особыми правами и находилось в совершенной зависимости у мирян. Посвящения в духовное звание не существовало; каждая деревня выбирала себе какого-нибудь грамотея, знающего по-арабски, и назначала его своим муллою. Церковное служение, не требующее у магометанской религии особого приготовления, потому что оно состоит в древних молитвах, известных каждому, изредка решение по шариату некоторых тяжб и составление письменных актов, вот все обязанности и весь круг деятельности приходского муллы. В остальном образ жизни его ничем не отличался от мирян. При ежегодном дележе земель, он получал участок наравне с прочими жителями и как все прочие занимался хлебопашеством и торговлею. Особых доходов, предоставленных духовенству магометанскому, чеченские муллы не получали до водворения власти Шамиля. По Корану, каждый мусульманин обязан вносить ежегодно в свою мечеть десятину своей годовой жатвы и сотую скотину со своего стада. Сбор этот, называемый закатом, делится муллою на 3 пая: один берет он себе, а остальные два должен раздать бедняк, вдовам и сиротам. Кроме того, торговцы должны жертвовать ежегодно в мечеть десятый процента с годичного приращения их капитала, состоит ли он в деньгах, или в товаре. Сбор этот, подобно закату, делится муллою на несколько долей: одна из них принадлежит ему, а остальные должны быть розданы бедным. Но до настоящего времени обычай этих ежегодных приношений, подобно многим другим обрядам магометанской религии, был слабо исполняем в Чечне, по общей холодности в вере: немногие из набожных стариков уделяли часть своих доходов для вспомоществования бедным, но и те, которые в этом отношении строго исполняли заповеди Корана, редко вручали закат свой муллам, а большею частью сами раздавали его нуждающимся.
20. В некоторых больших деревнях было несколько мечетей и следственно несколько мулл; в таком случае один из них выбирался обыкновенно в кадии. Достоинство его не составляло какой-либо высшей степени в духовном звании и не давало ему никакой власти над прочими муллами. Кадий был ничто иное, как доверенное духовное лицо, которому предоставлялось пред прочими муллами исключительное право разбирательства по шариату случающихся в его околодке тяжб, составлено письменных актов и вообще все гражданские дела, в которых допущено было вмешательство духовенства. Муллы, живущие в округе, где находился кадий, должны были ограничиваться одним церковным служением; сбор заката с денежных капиталов делался кадием, который, отделивши часть, следующую бедным, мог все остальное взять себе, не удаляя ничего муллам. Впрочем, кадиев в Чечне было немного, потому что избрание их требовало от жителей единства, которое трудно было установить.

ГЛАВА II.

О СУДЕ ПО АДАТУ У ЧЕЧЕНЦЕВ.

а) Происхождение адата.

21. Адат есть суд по некоторым непринятым правилам или законам, установленным обычаем, освященным давностью. Вот как ичкеринские старики толкуют происхождение адатного суда. В прежние времена, говорят они, когда народ чеченский был еще малочисленным и жил в горах Ичкерии и по верховью Аргуна, все ссоры судились стариками; старики в то время были умнее, жили долго, знали многое и всегда решали справедливо по своему уму, не руководствуясь никаким законом. Впоследствии народ чеченский размножился, в горах стало тесно и многие племена выселились на плоскость к Сунже и Тереку. Новые племена сохраняли сперва обычаи предков и по-прежнему слушались стариков; но вскоре сделались буйными, перестали повиноваться и почитать старшин. Наконец, пароду наскучил беспорядок, никто не мог решить дело по уму предков; старики были не разумнее малых, потому что сами, пока держались на коне, проводили время в разбоях и не знали ничего, что было в старину. Всем общим голосом положили послать в Ношхой, колыбель чеченского народа, спросить, как делалось прежде, какой был порядок у дедов, чтобы опять ввести его у себя. Там старики на совете долго думались; их затрудняла просьба чеченцев не от того, чтобы они не знали преданий, но с тех пор, как выселились чеченцы, много переменилось у них самих. До того времени ношхоевцы не имели настоящей религии; они не знали правосудия Божьего и старики всегда судили справедливо по обычаям народа, но теперь они стали мусульманами. Многое, что приказывает религия, несогласно с их обычаем; многое, что допущено обычаем, запрещается Кораном. Старики думали, советовались и, наконец, решились согласовать народные обычаи с догматами Корана в тех случаях, где это оказывалось возможным, не отнимая совершенно от народа его любимую, разгульную вольницу. От этого составились теперешние законы адата для тех случаев, где народ, по своему праву, по своим обычаям, не мог судиться так, как приказано в Коране; в наследственных же делах, духовных завещаниях и опеке определили разбираться по шариату, так как повелено Богом, и с тех пор правила эти сохранились в преданиях и живут постоянно в памяти народной.
22. Таким образом, у чеченцев введено было смешанное законодательство, составленное из двух противоположных элементов-шариата, основанного на общих правилах нравственности и религии, и адата, по обычаям народа ребячьего и полудикого, которого первый закон единственный, краеугольный его гражданского устройства, это право сильного. Отсюда произошло, что адат распространялся и усиливался всякий раз, как шариат приходил в забвение, и на оборот адат падал и был отменяем каждый раз, как шариат находил ревностных проповедников и последователей.
23. В последнее время адат много потерпел от влияния русской власти; с другой стороны, вновь возникшее в Дагестане учение мюридизма, совершенно изменившее прежние условия общественной жизни, перешло и утвердилось в Чечне. В настоящее время прежний адат остался между чеченцами только в одних надтеречных деревнях, Новом и Старом Юрте и Брагунах и чеченских деревнях, живущих на кумыкской плоскости; но здесь он изменен влиянием русских законов.
24. Гражданственность вообще у горцев стоит еще на низкой ступени образованности. Почему в ней невозможно отыскать той определенности в правах, которая заметна у народов более образованных. Адат назвать можно первым звеном соединения человека в общество, переходом его от дикого состояния к жизни общественной. Человек, соединяясь в общество, ищет оградить себя от насилия, чувствуете необходимость в нужных для того условиях и создает правила, на которых должна покоиться жизнь общественная. Но правила эти, как и все созданное человеком в состоянии его младенчества, не полны, слабы и, по не имеют письмен, существуют в одних лишь преданиях; человек в них боится наложить на себя строгую узду закона; а потому исполнительной власти в адате почти даже не существует; штрафов и наказаний за преступления никаких нет, или положены весьма слабые. Вообще можно сказать, что суд по адату ничто иное, как суд посреднический, лишенный большею частью средств понудительных; решения его исполняются, если такова добрая воля судившихся, — пренебрегавшая, если одна из противных сторон находит их слишком невыгодными для себя.
25. Тут последняя граница закона и гражданского порядка и первая ступень к личному праву. Там, где закон бессилен, каждый получает обратно природное право мстить за обиду и наказывать своих врагов и вот начало этого странного законодательства канлы, законно признанного у всех горских племен, как дополнительный устав личного права, помещенного в своде их преданий и гражданских постановлений.

б) Право канлы.

26. Все личные обиды и важнейшие преступления, как то: убийство, насилие, у горцев никогда не судятся. По недостатку порядка и правильной организации их общества, совершивших злодеяния имеет всегда возможность уйти, от чего по адату допущено не только кровомщение или канлы на лица, сделавшие злодеяние, но и на его родственников. Канлы состоит в том, что родственник убитого должен убить убийцу или кого-либо из его родных. Те, со своей стороны, опять должны отмстить за кровь кровью и таким образом убийства продолжаются бесконечно.
27. От этого после каждого убийства между родственниками убитого и родственниками совершившего злодеяние возникает право канлы или кровомщения, которое потом переходит даже от одного колена к другому. Бывают впрочем, случаи, в которых канлы прекращаются. Для этого лицо, желающее примириться и против которого имеются канлы, отпускает себе волосы и через знакомых просит противника о прощении. Если последний согласится дать оное, тогда желающего примириться привозят к нему в дом и в знак примирения тот должен обрить его голову. Примирившиеся почитаются после кровными братьями и клянутся на Коране быть верными друг другу. Впрочем, иногда бывает, что, не смотря на примирение, простивший убивает своего кровного брата. За кровь можно также и откупаться, т. е. лицо, на которое имеется канлы, платит противнику известную сумму, за что тот при свидетелях должен дать клятву, что преследовать его не будет. В случае, если бы и после того тот, что согласился простить за деньги, убил бы потом откупившегося, то родственники могут заставить первого возвратить деньги или иметь на него канлы.

в) Разбирательство воровских дел.

28. Воровские дела у горцев подчинены обыкновенно разбирательству адата. Причина этому ясна: ответчик, не опасаясь строгости закона, идет без сопротивления на суд, надеясь оправдаться, ибо, в случае даже обвинения, наказание заключается в одном лишь возвращении истцу украденной от него вещи и небольшого штрафа, а именно: за украденную лошадь по 6 рублей, а за украденную корову со 3 руб. серебром.

Примечание. За покражу, сделанную в доме, т е. в сакле, вор обязан платить истцу двойную цену пропажи.

г) Обряд суда по адату.

29. Обряд суда по адату весьма прост. Противнику, желая кончить дело по адату, выбирают обыкновенно в посредники или судьи себе одного или двух старшин. Старшины для избежания лицеприятия выбираться должны не из того колена или тохума, которому принадлежат тяжущиеся, а непременно из другого. Старики выслушивают отдельно каждого из разбирающихся и, выслушав, произносят приговор. Старикам за суд ничего не платится.
30. Для обвинения необходимо, чтобы истец предоставил со своей стороны одного или двух свидетелей. Свидетели должны быть совершеннолетние, мужеского пола и не могут быть из рабского сословия (лай).
31. В случае, если бы истец не нашел свидетелей, то виновный оправдывается присягою на Коране . Сверх того, должны присягнуть в его оправдание 6-ть посторонних лиц по его выбору.
32. Очные ставки не требуются при суде адатом, и свидетели или доносчики, опасаясь мщения, обвиняют преступника втайне; от этого часто бывает, что обвиняемый по неведению выбирает в число свидетелей, присяга которых должна оправдать его, и то лицо, которое его уличает, и таким образом воровство открывается.
33. Иногда случается, что один доносчик имеет дело и разбирается с обвиняемым и если старики доказательства, им приведенные, найдут основательными и достаточными к обвинению, то обиженный получает удовлетворение по приговору их, не быв призван к суду.
34. При решении адатом необходимое условие, чтобы судьи единогласно положили приговор. В случае разноглася между стариками тяжущихся сторон выбирают других судей.
35. Если которая нибудь из тяжущихся сторон остается не довольною приговором и не хочет выполнить условий, на нее положенных, то тогда тяжущиеся имеют дело не только с противником, но и со свидетелями и со стариками, находившимися на суде, и те обязаны уже принудить его к исполнению. Впрочем, обвиненному предоставлено также право в этом случае выбирать других судей.
36. Выше было сказано, что в адате исполнительной власти не имеется, а потому может случиться, что обиженный не в состоянии будет принудить противника разбираться с ним, — тогда по адату предоставляется обиженному во всякое время украсть у последнего лошадь или какую бы то ни было вещь и таким образом, принудив противника разбираться с собою, он представляет украденный им вещи старикам, которые, оценив их, возвращают из них ему ту долю, на которую он имеет право, остальное же возвращается хозяину.
37. Такое же право предоставлено по адату слабому при тяжбе с сильным. Часто обидчиком может быть лицо, имеющее силу и вес в обществе, которого и старики не в состоянии принудить к исполнению приговора. В этих случаях обиженный, собрав свое имущество, оставляет обыкновенно деревню, в которой не нашел правосудия, бежит в то место, где по родственным связям он имеет более защитников и с помощью их старается украсть у лица его обидевшего лошадь, оружие или какую-нибудь вещь и принудить оное уже посредством этого к исполнению приговора.

д) Отношение отца к детям и обряд сватовства.

38. В Чечне не существует ни одного закона, определяющего или ограничивающего власть отца над детьми. Пока дети малолетние, пока не могут сопротивляться насилию, они в беспредельной зависимости отца; коль скоро подросли и владеют оружием, право сильного становится их законом, определяя отношения между ними и отцом. Все они почитаются членами одного дома и перед судом адата стоят во всем наравне. Право канлы может иметь место даже между отцом и детьми, и нередко бывали примеры, что если отец убивал одного из сыновей своих, то братья мстили отцу. На домашнее имущество отец и сыновья имеют равное право и последние могут заставить первого, когда им вздумается, делиться с ними и по адату предоставляется им одинаковая доля с отцом. Из этого происходят иногда странные случаи: у одно отца было шесть взрослых сыновей; когда он задумал взять другую жену, сыновья, узнавши его намерение, потребовали от него, чтобы он сперва разделился с ними, потому, говорили они, что было бы несправедливо дать по смерти его равную с ними долю в наследстве детям второй жены, тогда как теперешнее имение нажито их трудами. Отец должен был согласиться, имение было поровну разделено с сыновьями, и он взял новую жену, от которой нажил семь детей. По его смерти сыновья от первой жены вступили в спор с детьми второй и требовали, чтобы наследство отцовское было поровну разделено между всеми. Дело разбиралось по адату и старики оправдали первых. Остальное имущество было разделено на 13 частей и каждый из детей от второй жены получил только тринадцатую долю той части имения, которая досталась отцу после первого раздела.
39. Сколь независимы сыновья, столь напротив дочери подчинены отцу, пока они находятся в его доме. Он содержит их, как знает, и выдаете замуж, за кого хочет. Дочерям не предоставлено по адату никакого права участвовать в дележе отцовского имения, потому что за убийство совершенное ни дочь, ни дети ее, не отвечают .
40. Если по смерти отца дочери остаются незамужними, то старший брат или ближайший родственник обязан содержать их у себя и выдать замуж. Вообще адат не признает у женщины никакой собственности, кроме калыма или кебина, получаемого от мужа, и женихового подарка.
41. Женитьбе предшествует обыкновенно сговор или сватовство; когда отец согласится засватать дочь свою, жених делает девушке подарок, состоявший из шелкового головного платка и десяти рублей серебром. В этом заключается весь обряд сговора.
42. После того жених получает право видеться в тайне со своей невестой; но если они встретятся в гостях или вообще при чужих, приличие требует, чтобы они не говорили друг с другом; невеста должна отвернуться от жениха так, чтобы он не мог видеть ее лица.
43. Жених имеет всегда право оставить невесту или, как говорится, отпустить ее (ибермеае), т. е. дозволить ей по ее просьбе выйти за другого, но сама собою сговоренная девушка не может отойти от жениха; она должна смиренно ждать, чтобы он согласился освободить ее, или чтоб сам решился заплатить калым и взять ее к себе в жены.
44. Между сговором и женитьбой проходит часто несколько лет, иногда потому, что жених не имеет еще, чем заплатить калым; иногда, рассердившись за что либо на девушку, он не отпускает ее нарочно долгое время, а сам между тем женится на другой.
45. От отца зависит засватать дочь свою, за кого хочет; но есть обычай, по которому девушку можно получить от брата. Если брат во время пирушки согласится выпить за здоровье сестры с кем-либо из присутствующих и тут же примет от того какой либо мелкий подарок, сестра его засватана и он обязан принудить отца выдать ее за своего приятеля. В противном случае отдаривший брата преследуете его как за кровную обиду. Впрочем, это средство редко употребляется и принадлежит к отчаянным попыткам искателей, которые не надеются обыкновенным путем получить руки девушки.
46. К таковым же должно отнести следующий, довольно странный обычай, существующий у чеченцев. Молодой человек сговаривается с несколькими своими приятелями схватить девушку и силою привести ее к себе в дом. Для этого они выбирают время, нападают на нее все вдруг и, не смотря на сопротивление, на драку, возникающую с родственниками, уносят ее в дом влюбленного. Тут они запирают их вдвоем, а сами караулят у дверей, пока тот не позовет их в комнату. При них девушка объявляет тогда, хочет ли она воротиться в дом родителей, или остаться у любовника; обыкновенно необходимость заставляет ее выбрать последнее и тогда она становится его законною женою.
47. Отец невесты, получивший калым от жениха, обязан передать его сполна дочери в то время, как она вы ходит замуж.

е) Отношение мужа к жене.

48. Калым и жениховый подарок составляют неприкосновенную собственность замужней женщины. Без ее согласия, муж не имеет права ими распоряжаться и если бы он вздумал принудить жену, она может прибегнуть к родственникам своим и просить их защиты.
49. Во всем остальном жена подчинена мужу, как своему законному господину. Она должна работать на него, сносить безропотно наказание и во всем своем поведении оказывать ему раболепное уважение холопа к вольному; жена находится при муже и не ест вместе с ним. Таковое положение женщины естественно в обществе необразованном, полудиком, где преимущество физической силы признается законным правом.
50. Женщина, не смотря на рабство, в котором находится, пользуются, однако же, некоторыми правами и ограждаются несколько обычаем от беспредельного самовластия мужчины. В самом деле, муж ни в каком случае не может лишать жизни жены своей, даже тогда, когда он убеждается в ее неверности: обычаем представляется ему право согнать ее со двора и зубами откусить нос.
51. Жена может всегда, если хочет, развестись с мужем; но в таком случае она должна выйти из дому, оставив мужу свой калым и все находившееся у нее имущество.
52. Если же, напротив, муж первый требует развода, он должен отпустить жену с калымом и со всем ей принадлежащим.
53. Над детьми мать не имеет никакой власти и едва только пользуется тем почитанием, которое сама природа вложила в человека к виновнице его бытия.

ж) Права наследства, духовные завещания и опека.

54. В определении порядка наследства и взаимных прав родственников постановлено руководствоваться одними законами шариата, но и тут древний обычай чеченцев заменяет часто повеления Корана и адат действует совместно с шариатом, отстраняя частью последней. Отсюда происходит смешанное законодательство, носящий двоякий отпечаток и по временам, смотря по воле тяжущихся, опирающееся то на адат, то на шариат.
55. Естественное право сыновей наследовать поровну отцовскому имению признано одинаково по адату и шариату; но состояние дочерей определяется ими различно. Адат устраняет их совершенно от дележа имения; по шариату, напротив, дочь получает третью долю имения, достающегося брату.
56. Впрочем, надо заметить, что незамужняя сестра поступает обыкновенно по смерти отца на попечение старшего брата или дяди, которые обязаны содержать ее до замужества и составить ей приданое.
57. Если отец умирая не оставил после себя сыновей, делится на две равные части: одна половина отдается дочери, другая ближайшему родственнику; когда несколько дочерей, имение делится на 3 доли, две принадлежать дочерям, третья отходит родственнику.
58. Закон наследования по одной нисходящей лишь не соблюдается у чеченцев по неимению прямых наследников; имение сына переходит к отцу предпочтительно пред братьями и племянниками.
59. Точно также дядя во многих случаях предпочитается двоюродным братьям. Оно естественно должно быть в обществе, где не существует отцовской власти над взрослыми сыновьями и где отец почитается равным с ними.
60. В Чечне, где почти нет понятия о личной недвижимой собственности, домашнее имущество, временно приобретенное трудом каждого из членов семьи, должно поровну делиться между ними, потому что каждый, не исключая самого отца, одинаково участвовал в приобретении.
61. Доселе еще право собственности в понятии чеченцев не имеет иного основания, как личный труд или насильное завладение, и потому неудивительно, что отец, обязанный, во всякое время, по требованию сыновей делить с ними дом свой, получает по смерти одного из них право наследовать его имуществом предпочтительно перед другими членами семейства.
62. Жена не наследует мужу, но должна выйти за ближайшего его родственника, если тот пожелает ее взять; в противном случае она получает 4-ю долю мужниного имущества и приобретает право самовластно собой распоряжаться.
63. По смерти жены, муж, ни в каком случае не становится ее наследником.
64. Принесенный ею в замужество калым, жениховой подарок и другое, могущее быть нажитое ею имущество, делится между детьми, соблюдая те же правила, что в дележи отцовского имения, т. е. чтобы доля сестры составляла третью часть братниной доли.
65. Если жена бездетна, имущество ее возвращается в дом родительский или переходит к ближайшим ее родственникам.
66. По неимению прямых наследников, к которым по чеченскому обычаю должно причислить и отца, имение покойного переходит в боковые линии, к родным братьям предпочтительно пред племянниками, а племянникам предпочтительно пред дядями и к дядям предпочтительно пред двоюродными братьями.
67. Есть, сверх того, обычай, по которому замещаются посторонним лицом все прямые наследники. Хозяин наследует после своего кунака, умершего у него в доме, — все вещи, которые при нем находились, т. е. платье, оружие и тому подобное, остаются в пользу хозяина, хотя бы у гостя были дети, отец или родные братья.
68. Этот обычай основан на понятии, которое все горцы вообще имеют о гостеприимстве. Куначество почитается наравне с родством и потому хозяин, наследовавши после своего кунака, обязан принять его канлы точно так, как и прочие родственники.
69. Долги, оставшееся после покойника, должны быть уплачены из имения прежде раздела его между наследниками, если между ними и заимодавцами не существует особой сделки.
70. В случае если бы заимодавец объявил претензии, когда имение уже разделено, тогда долг разделяется поровну между всеми наследниками мужеского пола.
71. Для того, чтобы претензия заимодавца была действительна, он обязан представить письменный документ на долг, засвидетельствованный двумя свидетелями и скрепленный кадием, и кадий по этому же документу обязан удовлетворить заимодавца из имения.
72. Когда умирающий человек одинокий, без родства, ему предоставляется право завещать имение свое, кому он желает по произволу. Это единственный случай, в котором духовное завещано повойника имеете полную силу.
73. Когда же остаются по нем родственники, он не может ни под каким предлогом отстранить их от законного наследства в пользу постороннего лица.
74. Посмертные пожертвования в мечеть и на благоугодные дела дозволяются, если они не превышают третей доли имения.
75. Составление духовных завещаний, как дело, требующее грамотного и добросовестного человека, принадлежит духовным лицам, кадию или, по неимению его, мулле. Желающий передать свою последнюю волю призывает кадия и двух посторонних свидетелей, при которых кадий пишет с его слов духовное завещание и скрепляет своею печатью вместе со свидетелями. Составленная таких образом духовная хранится у завещателя и по смерти его получает законную силу.
76. Введение во владение наследников производится тоже чрез духовные лица. Кадий обязан тотчас, по объявлению ему о смерти одного из его прихожан, составить подробную опись всего имения умершего и пещись о его целости до тех пор, пока не кончится раздел между наследниками. Тогда кадий дает им оное по составленной описи, а если наследники малолетние, то опекуну их.
77. Исполнение в точности воли умершего, когда она не противна существующим законам, возложено по обычаям на кадия.
78. Назначение душеприказчика особою волею покойника допускается только по неимению кадия, если, например, чеченец умрет на чужой стороне или посреди неверных.
79. В случае, когда наследники малолетние, управление имением принадлежит по праву ближайшему родственнику, дяде или старшему брату, а по неимении их — кадию.
80. Опекуну не предоставляется никакой доли из доходов имения; за то он не обязан представлять экономий ни давать отчетов о своих расходах, лишь бы только сохранено было в том виде, как оно принято по описи кадия и питомец содержим был прилично своему состоянию.
81. Если родственники заметят недобросовестные действия опекуна, растрату собственности или дурное обращение с питомцем, они имеют право жаловаться кадию, который разбирает дело и, если найдет опекуна виновным, сменяет его и принуждает дополнить из своего имения растраченную долю имения малолетнего.
82. Совершеннолетие полагается в 15 лет. Тогда кончается опека и опекун, в присутствии кадия и родственников, сдает имение своему бывшему питомцу согласно той описи, по которой сам его принимал; что не достанет, обязан он пополнить из своего.
83. Само собою, разумеется, что женщины не допускаются к опеке.
84. Если старший брат совершеннолетний то может требовать выдела себе части имения. Для этого он обращается к кадию, который, с двумя или тремя свидетелями, разделив поровну все имение, кидает жребий, и та часть, которая придет на долю старшего брата, поступает в его собственность.

ГЛАВА III.

О НОВОМ УДРАВДЕНИИ, ВВЕДЕННОМ ШАМИЛЕМ.

а) Правление Шамиля.

85. В начале 1840 года чеченцы отложились от русских и призвали к себе Шамиля. Постигая хорошо народ, с которым он имел дело, зная дух непостоянства и своеволия, отличительный черты народного характера чеченцев, Шамиль не вдруг согласился приехать в Чечню; наконец после продолжительных переговоров он прибыл в Урус-Мартан и согласился принять управление над Чечнею, но не иначе, как на том условии, чтобы чеченцы дали ему, наперед присягу в строгости выполнять все издаваемые им законы и постановление.

б) Обстоятельства, способствовавшие Шамилю к утверждению власти своей в Чечне.

86. С раннею весною 1840 г. почти все надтеречные и сунженские деревни бежали за Сунжу. Возмутившись против русских, те деревни, которые жили на левом берегу Сунжи, не могли не остаться на прежних местах: там за возмущение неминуемо следовало бы наказание. Они искали спасения в лесу, но и леса чеченские не могли совершенно защитить их от русского оружия. Для постоянного противодействия сильному неприятелю, нужно было единство и энергия в действиях, а это дать лишь может воля одного человека. Человеком этим у чеченцев был Шамиль, а потому и неудивительна та безусловная покорность приказаниям Шамиля, которой подчинили себя в начале чеченцы. Последовавшие затем обстоятельства, движение наших войск в Чечню и разграбление аулов способствовали более к утверждению власти Шамиля. Гонимые с одного места на другое, в ежеминутном страхе наказания за непокорность, чеченцы искали спасения в благоразумии и воле того человека, которого избрали себе в начальники. Шамиль пользовался этим, он утешал их сладкою надеждою в будущности, представлял разорение их аулов нашими войсками, как временное, скоропроходящее бедствие. Тут, конечно, он действовала возбуждая и религиозный фанатизм, который более или менее всегда и легко возбудить в невежественном народе, когда он находится в несчастном положении.
87. Наибы иногда не довольствуются сбором в партию с каждого семейства по одному человеку, но приказывают выходить всем, кто только в состоянии носить оружие, и тогда оставляется в каждой деревне пять или шесть человек вооруженных. Такого рода сборы бывают очень редко.

в) Военные постановления.

88. Военные и политические преступления судятся первоначально мазунами и ежели преступление виновного не столь важно, чтобы оно заслуживало смертную казнь, то произносит приговор и наказывает виновного сам мазун, приводя свое решение в исполнение посредством муртазеков.
89. Важные же преступления, быв рассмотрены прежде мазуном, поступают на решение к наибу.
90. Как наиб, так и мазун, при разбирательстве военных преступлений, обязаны руководствоваться особым сводом законов, изданных на этот предмет Шамилем.
91. По этим законам, за побег к неприятелю и измену определена смертная казнь.
92. Кроме виновника, который заочно присуждается к смертной казни, за него отвечают еще 10 поручившихся, которые обязаны заплатить пени 50 рублей серебром, и для этого в Чечне все мужеское народонаселение совершеннолетних людей разделено на десятки и зачисленные в оные составляют круговую поруку и обязаны наблюдать за поступками один другого.
93. За изменническое отношение, как то: шпионство, полагается также смертная казнь.
94. Всякое сношение с племенами, покорными русскому правительству, хотя бы и торговое, строго воспрещается; провинившегося сажают в яму и наказывают телесно.
95. За ослушание и неповиновение старшему мера наказания зависит от важности обстоятельств, в которых оно оказано было. Так, например, на поле битвы или во время похода нередко случалось, что ослушание наказывалось смертью; в других же менее важных случаях преступник подвергается обыкновенно телесному наказанию.
96. За неявку на службу наказывает всегда ближайший начальник по своему усмотрению. Наказание заключается обыкновенно в заключение виновного в яму на известное число дней или в палочных ударах.
97. Таким образом, власть Шамиля более и более принимала формы правильные и положительные и надо сказать при этом, что, раз приобретя власть, Шамиль уже не терял ее; напротив, каждый случай, всякое ничтожное обстоятельство служили ему предлогом к утверждению его владычества и он искусно налагал на чеченцев оковы, от которых освободиться им после сделалось уже невозможно.

г) Меры, принимаемые Шамилем к упрочению своей власти

98. Первым действием Шамиля, по прибытию в Урус-Мартан, было потребовать аманатов из тех семейств, которые имели наиболее влияния в народе. После он начал вербовать в мюриды к своим сообщникам лучшее юношество. Мирами этими он привязал к себе первые чеченские семейства; каждый, вступивший в мюриды к Шамилю, к Ахверды Магома, к Шуаип Мулле и другим лицам, близким Шамилю, приносил на Коран присягу слепо и свято исполнять все приказания, какого бы рода они не были. Он обязывался поднять руку даже на родного брата, если бы начальник того требовал. Таким образом, мюриды составили как бы особенный орден, чтивший волю лишь человека, на службе которого они находились, и забывшие для него самые узы родства. Столь строгий устав мюридизма в руках такого умного человека, как Шамиль, служил для него самым верным орудием к распространению власти, и он употреблял мюридов к истреблению опасных для него людей. Мюрид, совершивший несколько убийств по приказанию своего начальника, не только ставил тем себя в полную зависимость от последнего, но давал вместе с тем и ручательства ему в верности своего семейства и даже родственников. Возбудив против себя убийством врагов, мюрид находил спасение в руке лишь человека, восстановившего их против него. Семейство мюрида, и без того уже привязанное к начальнику, коему он служил, по влиянию какое первый имел на судьбу любимого ими человека, еще более привязывалось к нему, когда мюрид делался убийцей. По обычаю, существовавшему прежде у чеченцев между семейством мюрида, совершившего злодеяние, и между родственниками убитого, возникало кровомщение и оттого невольным образом семейство, и родственники мюридов поступали в число слепых приверженцев Шамиля и карателей его врагов.
99. Приобретя посредством мюридов влияние в Чечни, Шамиль начал помышлять об упрочении там своей власти. Дабы обуздать вольность дикого народа, он нашел нужным уничтожить адат, потворствующий слабостью своих постановлений буйным страстям чеченцев, и вместо адата предписал судить все преступления по шариату.
Действия наших войск в Чечне 1840 года и 1841, не имевшие положительных результатов ибо они не повели нас к завоеванию равнин чеченских, а возбудили только опасения жителей, которых гроза оружия нашего заставила предаться, безусловно воле Шамиля, способствовали последнему более и более к утверждению власти своей в Чечне на прочном основами. В непродолжительном времени Шамиль ввел в этой стране новую администрацию, положил основание правильному образованию войска и издал свод новых постановлений, незнакомых дотоле чеченцам, — это свод законов военных и политических.

д) Управление.

100. Ныне Чечня разделяется на три участка: Мичиковский, большую и малую Чечню. Каждый из этих участков имеет своего особого начальника, который соединяет в лице своем военную и гражданскую власть; начальник этот называется наибом.
101. Для разбирательства гражданских дел при наибе постоянно находится кадий.
102. Наибство делится на округи, которые управляются мазунами; при мазуне для разбирательства дел находится мулла.
103. Кроме того, в каждой деревне мулла, решающий дела словесно. Муллы эти составляют первую инстанцию судебной власти. Рассмотренные ими дела поступят потом на решение мазуна, а в важных случаях мазун представляет их на рассмотрение и решение наибу .
104. Для решения дел, касающихся управления верховного суда, в Даргах (главное местопребывание Шамиля), по предложению Джамал Эдина, учрежден в 1841 году совет (Диван-Хан), в котором присутствуют люди духовного звания и известное ученостью и преданностью Шамилю и мюридизму.
105. Для приведения в исполнение приказаний и распоряжений начальников, при каждом из них находится постоянная стража, составленная из мюридов; число людей в оной неодинаково и простирается от 100 до 200 и даже до 300 человек.
106. При мазуне мюридов заменяют муртазеки. Они набираются из 10 семейств по одному. Муртазеки составляют также отборную конницу, действующую на поле битвы отдельно от прочих войск, под командою своего мазуна.

е) Военные силы и учреждения.

107. По первому востребованию Шамиля, наибы обязаны давать войско. Каждое семейство обязано выставить одного вооруженного, пешего или конного, по назначению, сделанному наибом, и снабдить его нужным провиантом. Над этими людьми назначены десятники, сотейники и пятисотенные начальники.
108. Сбор большой партии производится обыкновенно следующим образом. Наиб рассылает к мазунам мюридов, с приказанием о сборе и о заготовлении на известное число дней провианта. Те, в свою очередь, рассылают муртазеков к сотенным начальникам и сотенные обязаны уже, собрав свою сотню, являться с нею на сборный пункт, где над собравшеюся партиею принимает командование наиб. О заготовлении же провианта муртазек обращается к бегеулам или десятникам, имеющимся в деревнях, на обязанности которых лежит наблюдение за исправным отбыванием повинностей. Мазун после того собирает своих муртазеков и, явившись с ними к наибу, командует ими в продолжение похода и употребляется со своею конницею в действие по усмотрению наиба. Место же мазуна, в его отсутствие, занимает один из оставленных их муртазеков,

ж) Награды.

109. За заслуги и храбрость Шамилем установлены особые ордена заключающееся в особых знаках отличия, то есть медалях, денежных наградах и подарках .

в) Доходы.

110. На содержание муртазеков, духовенства, мечетей, бедных, вдов и сирот указаны Шамилем особые доходы. Как Шамиль есть голова духовенства и правления и предводитель военных сил, то эти доходы поступают к нему и составляют так называемую шариатскую казну. Источники доходов следующие: 1) Закат или десятая часть с доходов имения 2) Хомуз — пятая часть со всей добычи и 3) Бойтнул-мом — штрафные деньги, взыскиваемые за разные преступления и имущество, оставшееся по смерти казенного преступника.

II. СВЕДЕНИЯ

по программе об адате или суде у чеченцев .

1843 ГОДА.

1. Разделение чеченского племени на сословия, включая и крепостной класс людей. Все чеченское племя делится на вольных людей и на рабов или лаев. Собственно в Чечне крепостного сословия не имеется. В оставшихся же нам верными Теречных и Сунженских деревнях, Старой и Новом Юрте и Брагунах, существуют князья и чагары, принадлежащие к крепостному сословию. Духовенство составляет особый класс в народе.
2. Права и обязанности каждого класса и отношение одного сословья к другому. Отношение лая к своему господину есть то безусловное рабство, которое существовало в древнем мире. Лай или холоп понимается не членом общества, а вещью своего хозяина, имеющего над ним полную власть. Лай может быть продан, лишен жизни по воле своего господина; приобретенною им собственностью он владеет до тех пор, пока господин не вздумает себе ее присвоить. Как скоро лай отпущен на волю, то называется азатом и вступает в новый класс людей. Дети отпущенника пользуются всеми правами коренных чеченцев.
3. Какие дела и преступления должны рассматриваться адатом. Адат есть свод обычаев или законов, передаваемых через предания судом. По адату разбираются преимущественно дела воровские и женские. Адат тоже имеет место в некоторых случая и при наследстве и дележе имения. Bсе личные обиды и важнейшие преступления, как то: убийство, насилие, по адату никогда не судятся и право канлы, т. е. кровомщение, предоставленное в этих случаях обиженным, заменяет закон.
4. Права и обязанности каждого сословия. Как в Чечне весь народ разделен на вольных людей и рабов, то и права сословий могут заключаться в одних только отношениях, существующих между хозяином и рабом. Духовенству особенных прав в Чечне никаких не предоставлено.
5. Наследственное право всех состояний. Наследственные права для всех состояли в Чечне одни и те же, за исключением рабов, которые собственности не имеют.
6. Раздел имений. В определении порядка наследства и взаимных прав родственников на имение определено руководствоваться законами шариата; но и тут древний обычай чеченский заменяет часто повеления Корана и адат действует совместно с шариатом, отстраняя частью последний. Естественное право сыновей наследовать поровну отцовскому имению признано одинаково по адату и по шариату, но права дочерей определены ими различно: адат устраняет их совершенно от дележа имения, тогда как по шариату дочь получает третью долю имения, достающегося брату. Надо заметить, однако, что незамужняя сестра поступает обыкновенно по смерти отца на попечете старшего брата или дяди, которые обязаны содержать ее до замужества и составить ей приданое.
7. Обряд духовных завещаний и исполнения по оным. Когда умирающий человек одинокий, без родства, ему предоставлено завещать имение, кому он захочет по произволу. Это единственный случай, в котором духовное завещание покойника имеет полную силу; когда же остаются по нем родственники, он не может ни под каким предлогом отстранить их от законного наследства в пользу постороннего лица. Посмертные пожертвования в мечеть и на благоугодные дела дозволяются, если они не превышают третей доли имения. Составление духовных завещаний, как дело, требующее грамотного и добросовестного человека, принадлежит духовным лицам — кадию или, по неимению его, мулле. Желающий передать свою последнюю волю призывает кадия и двух посторонних свидетелей, при которых кадий пишет с его слов духовное завещание и скрепляет своею печатью вместе со свидетелями. Составленная таким образом духовная хранится у завещателя и по смерти его получает законную силу.
8. Отношение детей к родителям и их права. В Чечне не существует ни одного закона, определяющие или ограничивающие власть отца над детьми. Пока дети малолетние, пока не могут сопротивляться насилию, они в беспредельной зависимости у отца; коль скоро подросли и владеют оружием, право сильного становится их законом, определяя отношение между ними и отцом. Все они почитаются членами одного дома и перед судом адата стоят во всем наравне. Право канлы может иметь место даже между отцом и детьми и нередко бывали примеры, что если отец убивал одного из сыновей своих, то братья мстили отцу. На домашнее имущество отец и сыновья имеют равное право, и последние могут заставить первого, когда им вздумается, делиться с ними, и по адату предоставляется и одинаковая доля с отцом. Сколь независимы сыновья, столь, напротив, дочери подчинены отцу, пока они находятся в его доме. Он содержит их, как знает, и выдает замуж, за кого хочет. Дочерям не предоставлено по адату никакого права участвовать в дележе отцовского имения, потому что, за какое либо совершенное убийство ни дочь, ни дети ее не отвечают. Если по смерти отца дочери остаются незамужними, то старший брат иди ближайший родственник обязан содержать их у себя и выдать замуж. Вообще адат не признает за женщиною никакой собственности, кроме калыма или кебина, получаемого от мужа, и женихового подарка. Над детьми мать не имеет ни малой власти и едва только пользуется тем почитанием, которое сама природа вложила в человека в виновнице его бытия.
9. Отношение мужа к жене и обратно. Калым и жениховый подарок составляют неотъемлемую собственность замужней женщины, и на имение жены муж не имеет никакого права. Впрочем, жена у чеченцев во всем подчинена мужу, как своему законному господину. Она должна работать на него, сносить безропотно наказания и во всем своем поведении оказывать ему раболепное уважение холопа к вольному; жена не садится при муже и не ест вместе с ним. По случаю неверности муж не имеет права умертвить свою жену, иначе он бы имел канлы с ее родственниками. По чеченскому обычаю он может в помянутом случае откусить ей нос.
10. Мера наказанья за преступленья всякого рода. По адату никаких не положено наказаний за преступление, кроме небольших штрафов.

III. СВЕДЕНИЯ

об адате или суде по обычаям кавказских горцев Владикавказского округа

(ЧЕЧЕНСКИХ ОВЩЕСТ-ДЖЕРАХ, КИСТИН, ГАЛГАЕВ, ЦОРОВ ИНГУШ И КАРАБУЛАГ), 1844 ГОДА .

Разделение обществ на сословия.

1. Народы чеченского племени, живущие на северной покатости кавказского хребта, вдоль правого берега Терека до равнин малой Кабарды, суть: джераги, кисты, галгаи, цоры, назрановцы или ингуши и карабулаки.
2. Народы чеченского племени не разделяются на сословия, а все они состоят из одного только сословия вольных людей, из коих ни одна фамилия не имеет никакого преимущества перед другими.

Об адате и суде по адату.

3. У народов чеченского племени судьи (келохой) выбираются из посторонних почетных людей и каждая из противных партий высылает на суд равное число судей, смотря по важности дела, от одного до пяти. См. второй осетинск. сборник, общие адаты осетин и чеченцев, стран. 19, статья 66-84.

Наследственное право.

См. второй осетинский сборник стр. 24, статьи 85-86.

Раздел имения.

4. Если есть несколько сыновой, то имение разделяется у народов чеченского происхождения поровну между всеми сыновьями.
См. выше, во втором осетинском сборнике общие адаты осетин и чеченцев, стр. 24, статьи 87, 94-96.

Отношения членов семейства между собою.

См. во 2-м осетин. сборнике, общие адаты осетин и чеченцев, стр. 26, статьи 97-104.

Мера наказания за провинности всякого рода.

5. У народов чеченского происхождения платится за смертоубийство первоначально 12 коров и сверх того требуется непременно кровь за кровь, что и исполняется при первой встрече враждующихся.
6. Если чеченец убьет свою жену, и она не имеет детей, то он должен заплатить родственникам ее 85 коров. Если же убитая им жена им4ла детей, то он заплатит только 12 коров. Вообще муж, убийца своей жены, будет всеми презираем, и он не может более показываться ни в каком обществе.
7. За нанесенную рану платится у чеченцев: за отрубленную ногу или руку и за выколотый глаз 70 коров; за рану в голову и за отрубленное ухо 12 коров; за менее значительные раны — от 1 до 5 коров.
8. Между народами чеченского племени существуете обычай, что если кто задолжал так, что не может расплатиться деньгами, то он, без позволения заимодавца, не может выдать замуж свою дочь, пока окончательно не расплатится с долгом.
См. во 2-м осетин. сборнике общие адаты осетин и чеченцев, стр. 28, статьи 109, 118-123.

IV. ВЫПИСКА

о правах и обычаях чеченцев Владикавказского военного округа 1849 г.

I. Народный обычай Джераховского общества.

1. За девицу платят калыма 300 р. серебром.
2. За вдову платят калыма 200 р. серебром.
3. За смертоубийство. Если джераховец убьет кого из общества тагаурцев или из других кого, тогда они мстят ему за кровь смертоубийством же; если же из прочих обществ кто убьет джераховца, то следуют тому же обычаю; а если этот случай произойдете с галгаевцами, тогда в течение года, как тем, так и другим, платится 12 штук рогатого скота и три барана, а по истечении года они убивают его на смерть.
4. За нанесение ран. Если ссора произойдет с народом галгаевского общества и друг другу нанесут тяжелую рану, тогда раненному платят 60 штук рогатого скота; если же рана будет незначительна, тогда платят 12 штук скота.
5. За обиды и оскорбления. Обидчик делает обиженному угощение и отдает ему за обиду лошадь с конскою сбруею.
6. За прелюбодеяние. Если муж со своею женою застал прелюбодея, тогда он его тут же убивает; если же не успел убить и прелюбодей скрылся от него, тогда муж жене своей отрезает нос и отправляете к ее родственникам. Потом объявляет о сем своему обществу, которое по их нему обычаю налагает штраф, заключающийся в 46 штуках рогатого скота в пользу предъявителя штрафа. Этот разделяется на две части: одна на прелюбодея, а другая на отца или родственников прогнанной женщины.
7. За насилие. Если мужчина изнасильничает женщину или девицу, тогда преступник платить ей за бесчестие 24 штуки рогатого скота.
8. За воровство. Если кто украдет лошадь и потом возвратит ее обратно к хозяину, то он платит 22 коровы и угощает. Если же не возвратит лошади, тогда платит 32 штуки скота и угощает.

II. Общество Назрановцев.

9. За девицу платят калыму 21 корову.
10. За вдову платят такой же калым, как и за девицу, а иногда, по уважению родственников вдовы, платят только 12 коров.
11. За смертоубийство. Если из Назрановского общества кто-либо убьет человека этого же общества, тогда он должен в течение года уплатить 12 коров и 3 барана, а по истечении года он убивается родственниками убитого. Если же человек Назрановского общества убьет тагаурца, тогда назрановец платит родственникам убитого за кровь 70 штук рогатого скота и если тагаурец убьет назрановца, тогда оп платит такое же число скота. Два эти общества, назрановцы и тагаурцы, полагаются ближними так, что по случаю сватовства они дочерей своих берут один из общества тагаурцев, а другой из общества назрановцев, которые общества держат один обычай; только в том разница, что тагаурцы за убитого берут с назрановцев 70 штук скота, а назрановцы с тагаурцев меньшее число скота.
12. За нанесение ран. Если ранить человека так, что он будет подвергаться смерти или увечью, тогда платят в пользу раненного 70 штук рогатого скота. Если же рана будет незначительна, тогда платят за оную только 12 коров.
13. За разного рода обиды и оскорбления виновный делает обиженному прощение по их нему обычаю.
14. За прелюбодеяние. Если муж со своею женою застанет прелюбодея, тогда он его тут же убивает. Если же не успел убить и прелюбодей скрылся от него, тогда муж жене своей отрезает нос и прогоняет к ее к родственникам потом объявляет о сем своему обществу, которое по их нему обычаю налагает штраф, заключающая в 46 штуках рогатого скота в пользу предъявителя. Штраф этот разделяется на две части: одна на прелюбодея, а другая на отца или родственника прогнанной женщины.
15. За насилие. Если мужчина снасильничает женщину или девицу, тогда преступник платит ей за бесчестие 24 штуки рогатого скота.
16. За воровство. Если кто украдет лошадь, тогда вор платит хозяину 30 штук рогатого скота. Если же он доставит украденную лошадь обратно к хозяину, тогда он платит 20 штук скота. Если же украдет из дому какое либо платье или оружие, тогда вор за все это платит деньгами то, что стоит хозяину вещь, и сверх того отдает 12 штук скота.

III. Общества Галгаевцев, Камбилеевцев и Карабулаков.

17. Они следуют тому же обычаю, как и назрановцы, только в том разница, что карабулаки за смертоубйство платят в течение года две коровы, а по истечению года преступник также подвергается смерти от родственников убитого.

IV. Общество Кистинцев.

18. За девицу платят калыма 18 коров, а в случае если кто возьмет за себя замуж силою, без согласия ее родителей, то он должен внести такой же калым.
19. За вдову платят калыму 12 коров, а в случае же на не будет любить своего мужа и выйдет за другого замуж, тогда последний должен заплатить 45 коров, и такое же число платит отец ее.
20. За смертоубийство. Если смертоубийство произойдет между собою, тогда виновный в течение года платит родственникам убитого 5 коров и 4 барана; а по истечении года его убивают на смерть родственники убитого. Если же родственники убьют преступника ранее года, тогда отданные 5 коров и 4 барана должны рассчитаться по времени года и сколько недоставало времени до года, он должен ту часть возвратить обратно; а если виновного убьют по истечении года, тогда отданный скот остается в пользу родственников. Если же таковой случай произойдет с галгаевцами, тогда они равномерно платят в течение года 12 коров и 3 барана, а по истечении года он также подвергается убийству, и если преступник имеет родственников, живущих раздельно, то самый ближний платит, независимо от уплаченных первым, еще 5 коров и по нем все родственники следуют тому же обычаю, только пониженною платою так, что последний от первого платит самую малую часть из баранов; а если кто не уплатить, то его могут убить вместо преступника и бывает по обычаю примирение, т. е. за кровь убитого мужчины виновный платит 130 коров, а женщины 90 коров, и по уплате преступник свободен и иногда происходит в их нем народе друг с другом драка; а с другой стороны, если человек кого-либо из них убьет, то кровомщение за убийцу не считается, а за оную уплачиваете 30 коров тот, с кем убитый имел драку.
21. За нанесете ран. Если ранить шашкою в руку так, что раненный не будет владеть ею, платят ему 70 коров, по локоть 50, по кисть 30. За таковые же раны, если будут нанесены в ногу, то платится тоже самое, как сказано выше. Если выбьет вовсе глаза, то платят 60 коров. Если рана будет нанесена в голову, так что будет виден мозг, тогда платят от 10 до 12 коров. Если же рана незначительна, тогда платят от 1 до 5 коров. Если ранят человека так, что будет видна печень, или в какую-либо часть тела, без повреждения кости, платят 12 коров.
22. За различного рода обиды и оскорбления. Так как обиды и оскорбления не считаются унизительными, то потому за это ничего не взыскивается.
23. За прелюбодеяние. Если муж со своею женою застанет прелюбодея, тогда он в азарте убивает его на смерть; за это он должен отдать родственникам убитого 12 коров, а кровь остается за ними если через несколько времени родственники убитого убьют первого, тогда они платят родственникам последнего ружье в 10 коров, лошадь в 8 и сверх того еще 8 коров, что составить 24 коровы Бели же прелюбодея первый не успел убить, тогда он платит ему за бесчестие жены его 24 коровы; жене же своей муж отрезает нос и прогоняет к ее родителю. Если же он прогнал жену без оскорбления, тогда муж получает от отца жены тоже 24 коровы.
24. За насилие. Если мужчина изнасильничает девушку засватанную, то он платить жениху ее 45 коров. Ему же такое число коров платит отец ее, но уже первый жених отказывается от нее, и она выходить замуж за того, кто ее изнасильничал.
25. За воровство. Если кто украдет лошадь, быка или корову со двора и доставить лошадь обратно к хозяину, тогда вор платит 22 коровы; а буде не доставить украденную лошадь обратно, тогда платить 32 коровы, за одного быка платить 4 быка и 2 коровы, за корову 7 коров. Если украдет с поля, платить за лошадь 30 коров, за быка и корову за каждую по 4 скотины. Если вор украдет оружие, платят 12 коров. Если украдет что-либо из платья, с вора взыскивается в пользу хозяина 10 коров. На все пропавшее доказчик не должен говорить одному хозяину секретно, а предъявлять о том пред обществом всех старшин, назначенных в суд.

V. СВЕДЕНИЯ

о величине калыма и о штрафах, налагаемых согласно определения адата у жителей над-Теречных деревень, т. е. чеченцев . 1849 года.

1. Величина калыма.

Калым между князьями существует по 700 руб. сер., между узденями по 120 руб. серебром — случается и менее почесть редко. Если, случится, что женится без воли родителей невеста, то в этом случае происходить ссора с обеих сторон, но дело решается на 700 руб. серебром. Если отпущенник женится на узденьской дочери по согласию, должен уплатить калыма 240 руб. серебром, а если без согласия, то 240 руб. и сверх того, бесчестье: лошадь со всем прибором и угостить. Холопья платят калым по условию хозяев. О чагарах же, по несуществованию у нас таковых, неизвестно.

2. Штрафы.

Если случится смертоубийство, то остается на воле родственников убитого, т. е. отмстить или простить убийцу; но если прощают, то убийца с родственниками своими должен удовлетворить их 630 руб. серебром. Если же при обоюдной драке будет нанесена рана с лишением члена, то нанесший эту рану должен удовлетворить раненного 210 руб. серебром; если же рана окажется менее опасною, то взыскивается вознаграждение обиженному по усмотрению. Если муж застанет у жены своей прелюбодея, то имеет право убить его, или же если простить, то прелюбодей должен удовлетворить его 70 штуками рогатого скота; если же это произойдет у девки или вдовы, то взыскивается с прелюбодея калым. В случае воровства, обличенный в воровстве должен возвратить украденное; если же это растеряно им, то платят хозяину стоящую цену, и в том и другом случае пополняет издержки на докащиков, а сверх того делает угощение.

VI. СВЕДЕНИЕ

о величине калыма и о штрафах, налагаемых согласно определения адата у чеченцев над-Сунженскихских деревень . 1849 года.

1. Величина калыма между князьями у чеченцев неизвестна, потому что между ними князей не имеется; но существует только обычай уплати калыма между чеченцами, с согласия, по 100 руб. сер., а без согласия, сверх 100 руб., требуется лошадь со всем прибором. О чагарах также неизвестно. У холопов же калым платится по условию хозяев, смотря по достоинству, 200 руб., более и менее того.
2. Штрафы. Если случится смертоубийство, то родственники убитого ищут имения на убийцу или ближних родственников его и по отомщению превращается ссора. Если же родственники убитого желают дело превратить мирно, то убийца должен уплатить им 630 руб. серебром деньгами или на эту сумму скотом или каким иным товаром и этим также ссора прекращается.
Если кто будет ранен и рана будет такового свойства, что без лекарственного пособия нельзя будет обойтись, в таком разе взыскивается с нанесшего рану 100 руб. серебр. в пользу раненного и 30 руб. лекарю.
За обиды, нанесенные словесно, брань с поношением чести и т. п., обиженный имеет право также обидевшему мстить; но если обида будет такого рода, например: кто украдет, у кого либо сына или дочь и продаст или передает в другие руки, то по уличении его в этом и как виновный должен возвратить дитя родителям и кроме того удовлетворить за бесчестие 18 штуками рогатого скота; если же родители выручат сами свое дитя, в такого случай продавец должен удовлетворить родителей деньгами в половину того, как назначается за убитого, т. е. за бесчестье 315 руб. серебром и 18 штук рогатого скота; если же в случаи проданное дитя умрет, пока его еще не возвратили родителям, то продавший удовлетворяет родителей умершего 630 руб. серебр. и 18 штуками рогатого скота.
Если будет украдена вещь из дома, то вор должен возвратить украденное и отдать хозяину оной 18 штук рогатого скота за бесчестие.
Если кто обличен будет в прелюбодеянии с девицею, еще никем не засватанною, то должен удовлетворить за нанесенное бесчестие 18 штук рогатого скота; а если девица уже будет кем засватана или замужняя жена, тогда прелюбодей должен удовлетворить 80 штуками рогатого скота, если на это будут согласны родственники женского пола; а если не согласятся принять этого, то прелюбодей должен послать в их распоряжение по сему предмету свою жену, буде женат, свою сестру, или даже мать. В случае будет украдена лошадь, то вор должен возвратить оную и уплатить 8 руб. серебр. хозяину и также за рогатую скотину и сверх отданной должен еще одну, а за барана сверх украденного должен еще представить своих двух.

VII. СБОРНИК

адатов Жителей Нагорного округа . 1864 года.

Вступление.

1. Нагорный округ состоит из трех племен: Салатовского, Ауховского и Ичкеринского (Зандакского наибства). Каждое из этих племен имеет свои собственные адаты (обычаи), по которым разбираются дела в народном суде; адаты салатовские резко отличаются от ауховских и ичкерииских;-адаты же последних двух пленен более сходны между собою, хотя и имеют некоторую разницу, преимущественно в способе разбирательства дел.
2. Способ разбирательства составляет самую суть дела, — никогда почти не бывает жалобы на большее или меньшее назначение взыскания, но всегда на неправильное разбирательство дела; почему считаю необходимым предварительно изобразить основания производства дел вообще и потом уже описать таковое по каждому преступлению отдельно.
3. Вообще местное судопроизводство состоит из двух способов разбирательства: шариата (духовного суда) и адата (суда по обычаям).
4. Ведению шариата подлежат все дела, до религии и совести касающиеся; дела по бракам, разводам, опеке над малолетними детьми и умалишенными; по наследству; по разделам имущества; дела торговые, долговые (если нет процентов) и вообще исковые и тяжебные, если суд затрудняется в решении последних по неимению ясных фактических доказательств.
5. Некоторые из дел, подлежащих ведению шариата, ежели они имеют ясный вид, решаются и прямо судом, имея впрочем, в виду шариатские постановления. Таким образом, делается постепенное уменьшение значения шариата и перенесено дел из его ведения в порядок адатного производства. Дела такового рода суть: по бракам, долговые — ежели есть проценты, исковые и тяжебные. Эти дела, хотя бы и принятые судом к разбирательству адатным порядком, обращаются на шариат, если суд затрудняется произнести приговор.
6. Ведению адата подлежат следующие дела:
1. Уб1йство.
2. Поранение с увечьем или без увечья.
3. Грабеж.
4. Воровство.
5. Поджог.
6. Прелюбодеяние.
7. Блуд.
8. Бесчестие.
9. Изнасилование девушки или женщины.
10. Увоз девушки.
11. Сватовство.
12. Побои.
13. Ложная присяга.
14. Долги.
15. Зарезание чужой скотины.
Исковые и тяжебные дела.
7. Для открытия истины при разбирательстве по адату по делам исковым, тяжебным, долговым и за ложную присягу, употребляются свидетели. Во всех же других случаях употребляются или укащики, или свидетели, или назначаются подозреваемому тусевы, число которых определяется адатом, для каждого рода преступления особо.
8. Тусевы суть некоторого рода заочные свидетели; они назначаются поименно непременно самим истцом из родственников ответчика и частью из посторонних людей, если истец подозревает, что эти люди знают обстоятельства дела и образ жизни ответчика. Тусевы, без всяких объяснений дела, принимают присягу, по которой половина из них должна положительно обвинить или оправдать ответчика, — другая же половина имеет право при присяге или обвинить или отозваться, что они не знают, сделано ли взводимое преступление ответчиком.
9. Никто не имеете права отказаться от свидетельства под присягою, если выбран в тусевы. Исключено делается только для тех, которые представят записки от кадиев или докажут свидетелями, что они раз навсегда приняли присягу в том, что никогда ни за себя, ни за других, присягать не будут. Такого рода люди навсегда избавляются от всякого свидетельства и не имеют права по своим делам давать присягу другим.
10. Свидетельство тусевов основано на знании ими образа жизни обвиняемого; поэтому назначаются в них: в первую половину ближайшие родственники ответчика, как то отец, братья, дяди и т. д. родные по мужской линии; во вторую же линию назначаются дальше родственники и частью посторонние люди, знающие обвиняемого. Ответчик, при назначении ему тусевов, имеет право отвести их, но обязан указать уважительные к тому причины, как то: вражду, не одобрительное поведете, близкое родство, или дружбу с истцом, а также, если может доказать, что тусев когда либо прежде присягал ложно, — голословных обвинений тусева суд не принимает. Если по присяге тусева обвинен ответчик и потом этот докажет в суде, что тусев тот прежде того по какому либо другому делу присягнул ложно, то дело считается неоконченным, и истец должен назначить другого тусева. Перед принятием присяги, тусевы дают присягу ответчику; если же кто из тусевов прежде объявить, что он обвинит ответчика, то последний к присяге не допускается. От воли истца зависит назначить меньшее против положенного числа тусевов. Тусевы доставляются в суд непременно ответчиком.
11. Для отыскания виновного, если таковой неизвестен, истец употребляет докащика (айгака), который разыскивает виновного и раскрывает дело; за доказательство айгаку платятся деньги в размере, для каждого рода разыскиваемого дела определенном. Докащики могут быть двух родов — явные и тайные; первые должны быть представлены в суд и, если показание такого докащика определительное, т. е. он сам очевидец, и притом, если он известен с хорошей стороны, то он присягою обвиняет ответчика; в противном случае ответчику назначаются тусевы. Если докащик тайный, то всегда назначаются тусевы, в число которых истец имеет право поместить и этого докащика.
12. В исковых, тяжебных и прочих делах, где решение произносится на основании показаний свидетелей, таковые назначаются прежде истцу; если же он не может выставить свидетелей, то дается присяга ответчику. Если тот не пожелает принять присягу, то таковая дается истцу, и тем дело оканчивается. Если же обе спорные стороны имеют свидетелей, то таковые принимаются судом и если свидетели эти хорошие люди, никогда ложно не присягавшие, то приводятся к присяге; при этом проигрывает та сторона, свидетели которой откажутся принять присягу, или которая выставит, хотя одним свидетелем меньше противной стороны. Если же обе стороны выставят равное число свидетелей и эти одинаково примут присягу, в таком случае предмета спора разделяется поровну между истцом и ответчиком.
13. Оканчиваются вообще всякого рода дела еще и таким образом: если обе стороны спорные пожелают, то, не требуя свидетелей или тусевов, дается присяга истцу или, если он не захочет присягать, то ответчику.

Примечание. У туземцев обыкновенно заявляется жалоба так: истец жалуется, что ему препятствует ответчик владеть землею, или претендует то-то, т. е. почти всегда истцом является тот, у кого во владении находится спорный предмет.

14. Сверх этого, существует еще род разбирательства всех вообще дел — это маслагат (миролюбивое окончание дела), или медиаторский суд. К этому способу туземцы часто прибегают, не обращаясь даже в суд, а избирая сами посредников; но иногда, если на предложение суда окончить дело маслагатом тяжущиеся согласны, маслагат делается в суде и даже у кадия, когда дело на шариате. В таком случае депутаты суда или кадия есть посредники тяжущихся. На маслагатное разбирательство должны быть согласны непременно обе тяжущиеся стороны, и затем никто из тяжущихся не имеет права заявлять неудовольствие на состоявшееся уже маслагатное решение, и оно по обычаю не принимается на аппеляцию ни адатом, ни шариатом.

Убийство.

15. Убийство или смерть от нанесенной раны, при каких бы обстоятельствах то ни произошло, т. е. в драке ли, преднамеренно ли, нечаянно, или даже при защите себя от нападения, — влечет за собою канлы (кровомщение).
16. Хотя кровомщение и запрещено русскою властью, но согласно с обычаем, для прекращения вражды между родственниками убийцы и убитого, делается примирение между ними по адату; а в некоторых случаях, с разрешения начальника области, по адату же кончают дела и относительно самих убийц, которые в таких случаях обязаны делать материальное удовлетворение за кровь родственникам убитого. В случаях несогласия убийцы сделать удовлетворение или если родственники убитого не согласятся принять таковое, виновный высылается в Россию административным порядком.
17 Малейшее нарушение обычаев, предписанных адатом при примирении, вызывают новый взрыв вражды и примирение становится невозможным так как это принижается за обиду; поэтому, здесь излагаются обычаи относительно примирения.
18. По совершении убийства убийца и ближайшие его родственники непременно обязаны скрыться из места преступления и никто из них ни под каким видом не должен показываться на глаза родственникам убитого, пока не последует примирение.
19. В это время почетные люди принимают участие в деле и стараются примирить сперва родственников убитого и убийцы; примирение это называется машар. Машар обязателен для родственников и по сделании его остается ответчиком один убийца; на родственников же после машара ни в каком случае не может простираться месть.
20. Согласив на машар родственников убитого, почетные люди приводят к ним родственников убийцы; которые при этом делают честь.
21. Честь эта заключается в том, что родственники убийцы дают:
У салатавцев от дома, в котором жил убийца, одного быка, от родного брата один рубль серебр. и далее, смотря по степени родства, деньги в меньшем размере.
У ауховцев отец убийцы платит 12 р.; родной брат, если он живет нераздельно с убийцею, 12 р., если же он разделен, то 8 р.; двоюродный брать 4 руб. и т. д., смотря по степени родства, до 10 руб.
У ичкеринцев платы при машаре никакой нет, а только из того дома, где жил убийца, приводится бык и один или два (смотря по состоянию) барана и тем дело между родственниками кончается.
22. Если бы машар был нарушен, т. е. кто либо из родственников убитого поранил или убил одного из родственников убийцы, то у всех трех племен полученное при машаре возвращается, а у ауховцев и ичкеринцев, сверх того, виновный в нарушении машара предается народом проклятию.
23. Затем уже почетные люди и родственники убийцы ходатайствуют за последнего и испрашивают ему прощение и дозволение явиться ему с повинною; ходатайство это продолжается довольно долго и по обычаю следует, чтобы родственники убитого не сразу согласились на прощение.
24. Когда сделано соглашение, то убийца, в сопровождении почетных людей и родственников своих, идет в дом убитого, причем делается следующая честь:
У ауховцев приносится кровная плата (размер ее будет показан ниже), приводится оседланная лошадь и при ней винтовка, один бык и два барана; родным сестрам убитого дарится каждой по шелковой рубахе, а матери полный наряд; сверх того, убийца на свой счет делает в доме убитого обед и угощает водкою или бузою; при этом убийца, сняв шапку и с отращенными на голове волосами, обходит всех родственников убитого и, кланяясь в ноги, у каждого отдельно испрашивает себе прощение; потом он уже принимает их к себе в дом.
25. У ичкеринцев кровная плата производится постепенно; честь же примирения делается по состоянию, как то: приводится лошадь, бык, один или два барана, один обед в доме убитого с обрядами испрашивания прощения, а другой в доме убийцы; при расплате же за кровь эти издержки засчитываются.
26. У салатавцев примиряет все общество аула и приводит убийпу в дом убитого, потом убийца приглашает родственников убитого к себе, угощают их и с того времени они считаются кровными братьями.
27. Бели бы в драке были убиты двое, то кровь одного засчитывается за кровь другого.
28. Все это относится к тем случаям, когда убийца известен и сам сознается; если нужно открыть виновного, то поступается следующим порядком:
29. У салатавцев обвиняется подозреваемый, если убитый перед смеряю при ком-либо постороннем или из своих родственников назвал убийцу; тогда никакое отпирательство не принимается от обвиняемого и он признается виновным. Если убийство случилось в доме или вообще на месте преступления осталась какая-либо вещь убийцы, тогда обвиняется тот, кому принадлежит та вещь. Обвинение также произносится, если есть докащик или свидетели. Если же нет никаких из этих доказательств то подозреваемому назначается 50 тусевов, которые присягою должны оправдать или обвинить его. Если убийство совершено в драки нескольких лиц, то родственники убитого избирают из числа участвовавших в драке одного, который считается им канлы. Если два человека или более нанесли раны одному и тот умер, то почетные люди свидетельствуют эти раны и определяют, от которой из них произошла смерть, тогда нанесший эту рану есть канлы настоящий, а остальные, нанесшие раны, считаются канлы только в продолжение одного года и тогда примиряются.
30. У ауховцев, если убийца не сознается, то, во всяком случае, назначаются ему 40 тусевов, с которыми он должен оправдаться или быть обвиненным; ни свидетелей, ни докащиков, ауховсый адат не допускает. Если убийство случится в драке нескольких лиц, то подозреваемому в нанесении раны назначаются 40 тусевов. Если же два или более человека нанесут раны одному и этот умрет, то поступается также, как и у салатавцев, т. е. раны свидетельствуются почетными людьми, которые определяют, от которой из них произошла смерть, и тот, кто нанес эту рану, есть канлы; остальные же, нанесшие раны, тотчас же примиряются с родственниками.
31. У ичкеринцев, по древнему обычаю, для оправдания себя, подозреваемый должен без оружия сам прийти в дом убитого, но при этом родственники убитого имеют право убить его; другого средства к открытию виновного, как то докащика, свидетелей или тусевов, старый ичкеринский адат не допускает. В настоящее время, когда подобный способ открытия виновного не может быть допущен, назначаются тусевы, но в большем количестве, чем у ауховцев и салатавцев, а именно по одному делу, разбиравшемуся в суде Нагорного округа, было назначено 60 тусевов. Относительно убийств, совершенных в драке или двумя человеками, нанесшими две раны, адат ичкеринкий сходен с ауховским.
32. Кровная плата за убитого человека следующая: у салатавцев, по преданиям в древности, за кровь человека платилось 100 верблюдов; ныне же, если только родственники убитого соглашаются на примирение, то всегда даром и никакой платы не берут. У ауховцев за кровь платится 100 руб. сер. У ичкеринцев — 630 р. сер.
33. При окончании дела суд старается по возможности примирить спорные стороны и согласить истцов на получение материального удовлетворения в возможно уменьшенном размере.

Поранение.

34. При поранении, с увечьем или без увечья, поступается также, как и при убийстве, т. е. виновный и его родственники обязаны скрыться и почетные люди тотчас же приступают к деланию машара; затем следует примирение ранившего с раненым и при том делается честь последнему.
35. Лечение больного и плата лекарю производится на счет виновного. Самое же удовлетворение за рану делается через год после нанесена и, тогда определяется судом степень виновности и последствия раны и соразмерно тому назначается уплата.
36. Машар за раны и примирение виновного с обиженным делаются следующим порядком: у ауховцев родственники виновного приводятся почетными людьми в дом раненного и при этом приносят из дома виновного: 1 барана, 1 1/2 ф. меду, 2 ф. масла, 1 собу пшеничной муки и холст для перевязки.
37. По выздоровлении больного, а если последует согласие истцов, то и ранее, делается почетными людьми примирение виновного с раненым и его родственниками, при этом делается честь, состоящая из подарков: 5 руб. сер., 1 барана и 1 бузы или водки, потом виновный приглашает раненного и его родственников к себе и угощает их.
В это же время платится лекарю, лечившему больного; плата зависит от раны и уговора с лекарем.
38. До окончания примирения виновного с раненным родственники первого обязаны давать дорогу, встречаясь с родственниками последнего; а иногда, если сделано условие при машаре, то должны ходить без оружия.
39. Чрез год по освидетельствовании раны определяется степень важности ее и соразмерно тому плата. Плата эта бывает от 80 до 1 руб. сер.
40. У ичкеринцев машар не делается тотчас же по нанесении раны, а первоначально почетные люди назначают границу, чрез которую обе стороны не должны переходить; если же кто перейдет и произойдет драка, то взыскивается штраф 100 руб. серебром; если же рана, послужившая поводом к назначению границы, не важная, то 50 руб. Когда же объяснится, что рана не смертельная, то делается примирение одновременно родственников и самого виновного, при этом, если рана важная, т. е. в голову или в грудь, то делается честь — 2 быка, 2 барана и холст; если же рана не важная, то 1 бык, 1 баран и холст и в обоих случаях плата лекарю; затем виновный приглашает раненного и его родственников к себе и угощает их.
41. По истечении года и по освидетельствовании раны, назначается плата от 300 до 1 рубля.
42. У салатавцев машар делается также, как и у ауховцев, тотчас же по нанеснии раны и также присылается из дома виновного: 1 баран, 1 1/2 ф. меду, 2 ф. масла, 1 1/2 собу пшеничной муки и холст для перевязки. По выздоровлении раненого, виновный присылает ему деньги; если рана была до кости, то 6 руб. раненному и 6 лекарю; если же рана не до кости, то 3 раненному и 3 лекарю. Затем, при примирении ничего не приносится, а виновный приглашает раненного и его родственников к себе и угощает их. Через год по освидетельствованию раны назначается плата от 500 до 3 руб.
43. Если же виновный не сознается в нанесении раны, то у салатавцев считается достаточным для обвинения, если раненный назовет ранявшего его. Если же он сделать этого не может, то назначается 6 тусевов. Если поранение сделано в драке из нескольких лиц, то обвиняется тот, на кого укажет раненный. У ауховцев же и ичкеринцев раненый подтверждаете присягою указание на того, кто ранил его, а иначе назначается у ауховцев 18, а ичкерцев 5 тусевов; если же поранение случилось в общей драке нескольких лиц, то каждый из участвовавших в драке должен очистить себя от подозрения в нанесении раны, присягнув, что это не он сделал; тогда признается виновным тот, кто отважится присягнуть. Если же случится, что все, участвовавшие в драке, примут присягу, то взыскание налагается на всех их поровну.

Грабеж.

44. Уличенный в грабеже делает удовлетворение обиженному: у ауховцев возвращает ограбленное, или платит по стоимости его и сверх того делает честь обиженному, по древнему обычаю 18 коров; теперь же принято в таких случаях платить по 5 р. с. вместо каждой коровы, т. е. 90 р.
45. Если же виновный не сознается, то дело раскрывается с помощью докащика, если он есть, или свидетелей; если же нет ни докащика, ни свидетелей, то назначается 18 тусевов.
46. У ичкеринцев тоже, что и у ауховцев, — только по принятому обычаю взыскание чести в пользу обиженного несколько смягчается и вместо 18 коров виновный приводит обиженному: лошадь, 1 быка, рога которого украшены канаусом, 2 барана и штуку какой-либо материи.
47. У салатавцев удовлетворение обиженного состоит только в возврате ограбленного; чести при этом никакой не делается.
Если виновный не сознается, то для раскрытия дела также употребляются докащик или свидетели, если они есть; в противном случае назначается 12 тусевов.

Воровство.

48. 25 октября 1862 года состоялось народное постановление, по которому определено во всех трех наибствах одинаковое взыскание за воровство.
49. По приговору этому воровство наказывается: за первое преступление взысканием вдвое против ценности украденного, денег докащику, — штрафа 15 руб. и месячным арестом; за второй раз сделанное удовлетворение истца также вдвое, штраф 30 рублей и двухмесячный арест; за третье же раз взыскание истцу и штраф тот же, что за второй раз, но сверх того виновный ссылается на год в Россию в арестантскую роту.
50. Докащику платится: за лошадь 30 руб., за рогатую скотину 20 руб., за барана 10 руб. и за улей пчел 10 руб.; в случаях же здесь непоименованных, истец дает присягу в том, сколько он уплатил докащику, и эта сумма всегда взыскивается с виновного.
51. Если вор не сознается, то для улики его употребляются следующие средства:
Если есть докащик явный, то он представляется в суд, где и допрашивается, и если показание его определительное и он известен, как человек никогда ложно не присягавший, то ему дается присяга, по которой подозреваемый обвиняется.
52. Если же докащика нет, или он тайный т. е. когда истец без всяких объяснений объявляет подозрение на какое либо лицо в воровстве у него чего-либо, то подозреваемому назначаются тусевы, число которых определяется адатом, для каждого рода украденного особо.
53. Если украдено одним или несколькими человеками несколько вещей или штук скота, хотя бы и однородных, то на каждое из украденного назначается отдельно положенное число тусевов; так например: за украденного быка у ауховцев полагается 3 тусева, следовательно на пару баков назначается 6, а на трех 9 тусевов и т. д.
54. Если воровство сделано из сакли или из двора, то число тусевов назначается больше против того, если бы воровство было сделано в поле или на улице.
55. К воровству из сакли или двора присоединяется мысль о бесчестии, почему у ауховцев и ичкеринцев, кроме вознаграждения за украденное, вор делает еще честь обижен ному. При разбирательстве дела принимается в соображение у ауховцев и ичкеринцев, из какого места сакли сделано воровство. Так, место от переднего или почетного угла до столба считается важнее, а от столба до входной двери — считается как двор. У салатавцев же нет этого различия и из какого бы места сакли ни было сделано воровство, оно считается важнее сделанного на дворе или в поле; со двора украденное считается у них одинаково как и в поле.
56. Число тусевов за воровство полагается: у салатавцев за лошадь — 6 тус., кобылу – 4, быка — 3, корову- 2, осла — 3, барана 1 тус.
Если украдено из сакли, то назначается 18 тус, при краже денег 12 тус, при краже со двора 5 тус. и более, смотря по ценности украденного. За украденное из сакли особенной чести не делается. У ауховцев за лошадь назначается 12 тус. за кобылу — 6 тус, за быка — 3 тус, за корову — 2 тус, за барана — 1 тус.
За воровство оружия или из кармана назначается 18 тус. За воровство из сакли (до столба) — 18 тус. За воровство из сакли (от столба) и на дворе 9 тус.
57. За воровство у ауховцев из сакли, сверх удовлетворения, вор делает честь, т. е. приходить с посторонними почетными людьми, просит прощения и приносит барана, кусок ситцу и бузы.
У ичкеринцев все тоже, что и у ауховцев; только когда делают честь за воровство из сакли, то приводит быка или барана и кусок материи; если же украдено от столба сакли, то честь делается в половину меньше.

Поджог.

58. Ауховское племя сделало общественный приговор, по которому за поджог сакли или мельницы, или сена, если не откроется виновный, то удовлетворяет обиженного весь аул; если же откроется виновный, то он подлежит высылки в Россию, если того пожелает общество аула; если же оно не пожелает того, то с виновным поступается, как с вором. Если виновный не сознается в поджоге и есть на то докащик (которому плата по условии до 50 р.), то поступается как при воровстве, т. е. докащик присягою обвиняет подозреваемого. Виновность подозреваемая можеть быть так доказана и свидетелями. Если же ни докащика, ни свидетелей нет, то назначается 18 тусевов; если же поджог в поле, то 9 тусевов.
59. У ичкеринцев за поджог виновный удовлетворяете обиженного по стоимости сожженного и, сверх того, делает честь, как за грабеж, т. е. в старину по 1 корове на каждого тусева, а ныне по 5 руб. за каждую корову.
60. Разбирательство тоже, что и у ауховцев, т. е. принимаются докащик или свидетели, если они есть, в противном случае назначаются тусевы,- если поджог сделан во дворе — 27, а в поле 18. По числу тусевов назначается честь обиженному, т. е. когда назначено 27 тусевов, то честь состоит из 27 воров или 135 руб.
61. У салатавцев виновный делает удовлетворение, затем никакой чести или штрафа не полагается.
62. При разбирательстве также принимается докащик или свидетели, если они есть; иначе назначаются тусевы, — если поджог во дворе, то 12 тусевов; если же в поле, то на каждый стог сена или скирды хлеба по два тусева; докащику платится по условию, но не свыше 10 руб. серебром.

Прелюбодеяние.

63. Все три племени сделали постановление, по которому виновный в прелюбодеянии с чужою женою подвергается тому же наказанию, как и убийца, т. е. по русским законам, но вина его определяется народным судом; взамен же прежнего наказания женщина, виновная в прелюбодеянии (отрезания носа и губ), положено, чтобы родственники ее сделали честь обиженному мужу.
64. Если виновный не сознается, то к улике его принимаются следующие средства. У ауховцев подозреваемому назначается 18 тусевов; докащик же и свидетели не до пускаются.
65. У ичкеринцев допускаются свидетели, но с условием, чтобы они не были ближайшие родственники ни мужа, ни жены; если же свидетелей нет, то назначаются 18 тусевов, или, по согласию с истцом ответчик должен очистить себя присягою с 60 человеками.
66. У салатавцев ни свидетели, ни докащик не принимаются, а назначаются 12 тусевов.

Блуд.

67. За блуд между мужчиною и замужнею женщиною у ауховцев виновный должен жениться на той женщине, с которою имел связь; если же он этого не пожелает, то отдает ей гебенгак, какой следовал бы при браке; если же от связи этой есть ребенок, то таковой отдается ему на попечение.
68. Если виновный не сознается в связи, то ему назначаются 18 тусевов, если женщина беремена, а 12, если нет. Сверх всего этого, виновный делает честь родственникам женщины; причем, сверх обычной просьбы почетных людей и подарков, дает им 20 руб. серебром.
69. У ичкеринцев виновный должен жениться на имевшей с ним связь женщине, но при этом должен до брака еще дать на руки ее родственникам гебенгак, следуемый при браке; если виновный не пожелает жениться, то гебенгак этот остается в пользу женщины. Если от связи этой есть ребенок, то таковой отдается виновному на попечение.
70. Если виновный не сознается, то один ближайший родственник женщины с 18 человеками присягою обвиняет ответчика. Сверх всего этого, виновный делает честь по обычаю, но денег не дает, а приводит трехлетнего быка.
71. У салатавцев виновный непременно должен жениться на женщине, имевшей с ним связь; родным ее не делает никаких подарков, а только делает честь, испрашивая прощение. Если он не захочет жениться, то общество аула принуждают его к тому; иначе изгоняет его из своей среды.
При разбирательстве дела принимаются свидетели, а если их нет, то назначается 12 тусевов.

Бесчестие.

72. Бесчестием считается у всех трех племен; а) обнять, поцеловать, снять платок или даже дотронуться до девушки или вдовы; б) если кто во время драки бросится за спасающимся и вбежит в чужой двор; в) отрезать хвост у чужой лошади и г) если кто убьет чужую собаку.
73. Удовлетворение за эти случаи бесчестия следующее:
a) За бесчестие, нанесенное девушке:
У ауховцев делается честь ее родственникам состоящая в том, что виновный с почетными людьми просит прощения и делает удовлетворение за бесчестие: 20 руб. сер, 2 барана и кусок ситцу. Если же бесчестие сделано в сакле, то удовлетворение вдвое против сказанного; если виновный не сознается, то принимаются свидетели; если же их нет, то назначается 12 тусевов.
74. У ичкеринцев также, как и ауховцев, делается честь родственникам обиженной, при чем отдается удовлетворение: 3-х летний бык, 1 баран и кусок холста или ситцу; за бесчестие же, сделанное в сакле, удовлетворение следует вдвое; при разбирательстве дела принимаются свидетели, если же их нет, то назначается 9 тусевов.
75. У салатавцев платится обиженной 10 руб. серебр.; если же бесчестие сделано в сакле, то к этой сумм прибавляется еще 3 руб. сер.; при разбирательстве принимаются свидетели или назначаются 12 тусевов.
б) За бесчестие двору:
76. У ауховцев, если кто, преследуя, спасающихся от драки, вбежит в чужой двор, то обязан сделать хозяину двора честь, т. е. прийти с почетными людьми и просить прощения; при этом не определено подарков. Если же виновный не сознается, то вина доказывается или свидетелями, или назначаются ему 18 тусевов.
77. У ичкеринцев тоже, что и у ауховцев. При расследовании употребляются свидетели или назначается 5 тусевов.
78. У салатавцев виновный удовлетворяет хозяина двора 3 р. сер. и никакой чести не делает. При расследовании употребляются свидетели или назначаются 3 тусева.
в) За отрезание хвоста у чужой лошади:
79. У ауховцев виновный удовлетворяет хозяина лошади 25 р. сер. и сверх того делает честь, причем приходит с почетными людьми и приводит быка. Если виновный не сознается, то назначаются 12 тусевов.
80. У ичкеринцев удовлетворение и честь те же что и у ауховцев. Если виновной не сознается, то употребляются докащик или свидетели; если же их нет, то назначается 5 тусевов.
81. У салатавцев виновный удовлетворяет обиженного, отдавая ему 3ех летнего быка, при этом чести не делается. Если виновной не сознается, то для улики его употребляют докащики или свидетели или назначается 3 тусева.
г) За убитие чужой собаки:
82. У ауховцев, если кто убьет чужую собаку, то де лается удовлетворено хозяину: за овчарную собаку 3 руб., за дворовую 1 р. сер. и должен сделать честь. Если виновный не сознается, то ни докащиков, ни свидетелей, ни тусевов не назначают, а только подозреваемый должен очистить себя присягою.
83. У ичкеринцев удовлетворено — за овчарную собаку 3-х летнего быка, барана и холст; за дворовую же 1 барана и холст; в обоих случаях честь. При разбирательстве назначаются тусевы, за овчарную собаку 5; а за дворовую 1 тусев.
84. У салатавцев за овчарную собаку отдается удовлетворение 3х летний баран, а за дворовую двухлетний баран. Не сознающийся виновный должен очистить себя присягою; докащики же, свидетели и тусевы не принимаются.

Изнасилование женщины.

85. Изнасилование судится и наказывается одинаково у всех трех племен.
Если изнасилована замужняя женщина, то с виновным поступается также как и с прелюбодеем, т. е. как с убийцею; разбирательство по этим делам такое же, как и по прелюбодеянию.
86. Если же изнасилована девушка или вдова, то поступается, как если бы сделан был блуд, т. е. виновный должен жениться и т. д. Разбираются такие дела также как и за блуд.
87. Если же девушка была засватана, то изнасиловавший ее делает честь жениху, а не родные девушки.

Увоз девушки или вдовы.

88. Если это увезет девушку или вдову без согласия ее родных, то виновный обязан возвратить ее; у ауховцев и ичкеринцев, сверх того, делается честь ее родным; если же увезенная засватана, то честь делается жениху, а не родным ее.
89.Таким образом, разбираются подобные дела: если у ауховцев с согласия или без согласия девушки или вдовы, она увезена, то за это делается честь родным ее (или жениху, если она засватанная), причем платится 20 руб. сер., 1 баран, ситец и буза. Если увезенная девушка или вдова пожелает выйти замуж за увезшего ее и на это согласятся родные ее, то она выходит замуж, но при этом увезший ее отдает вперед родным девушки на руки гебенгак и все делает туже честь, как и в вышеприведенном случае.
Вообще обычаи у всех трех племен относительно вдов те же, что и для девушек.
90. У ичкеринцев, если девушка увезена с согласия или без согласия ее и при этом переночевала хотя одну ночь у увезшего ее или у родственников его, то в удовлетворение родственников девушки отдается калым и гебенгак, а девушка возвращается домой. Если же девушка не пожелает выйти замуж за увезшего ее, то имеет право. В остальном все сходно с ауховским адатом.
91. У салатавцев, если с согласия или без согласия девушки, она увезена, во всяком случае виновный удовлетворяет ее родных платою 10 руб. серебром; чести же при этом не делается никакой. Если девушка увезена с согласия ее, то выдается замуж за увезшего ее. Если же девушка была засватана за другого, то увезшие ее обязаны год скрываться от жениха и тогда уже, примирившись, уплачивает ему (а не родным ее) 10 руб. серебром.
Во всех трех наибствах увоза замужней женщины не бывало и на это даже нет адата.

Сватовство.

92. Сватовство делается всегда через почетных людей, которые заключают условия калыма и гебенгака за невесту, — через них же передаются подарки жениха невесте и д4хается угощение ее родных.
93. Родственники девушки имеют право выдать ее, за кого пожелают; от них зависит принять во внимание желание невесты.
94. Но бывают случаи, что какая-либо из засватанных сторон пожелает уничтожить это сватовство, тогда, если противная сторона не желает этого, иди не хочет кончить миролюбиво споров за подарки и калым (гебенгак же от дается девке по выходе ее замуж), споры разбираются по адату в народном суде.
95. У ауховцев 1) жених всегда имеет право отказаться о засватанной им невесты, причем подарки, им сделанные, и калым возвращаются ему; если же родные не весты докажут, что жених хотя бы дотронулся до невесты, то подарки, ей сделанные, остаются у нее. 2) Если же родственники девушки отказывают жениху, тогда они возвращают ему все подарки и калым вдвое. 3) Бывают случаи, что родные невесты отказывают жениху под тем предлогом, что будто бы невеста не хочет выйти замуж за засватанного ей жениха; тогда суд спрашивает самую невесту и если она не подтвердит показания своих родственников, то суд приказывает ее родным выдать ее замуж. Бели же окажется, что она действительно не хочет идти за этого жениха, то последнему отказывается и возвращается вдвое все полученное при сватовстве.
96. У ичкеринцев все совершенно также, как и у ауховцев, с тою лишь разницею, что по пункту первому — если жених отказывается т невесты, то во всяком случае получает свои подарки и калым обратно; если же будет доказано, что он хотя дотронулся до невесты, то делается ей честь, как за бесчестие.
97. У салатавцев все также, как и выше сказано, исключая 1 пункта, по которому жених имеет право отказаться от невесты, но в таком случай все, полученное от него при сватовстве, остается у невесты; сверх того, если жених не очистит себя от того, что не дотрагивался до невесты (способом, как за бесчестие), то должен отдать ей половину условленного при сватовстве гебенгака.

Побои.

98. Если при нанесенных побоях перебиты кости или нанесены раны, то у всех трех племен дело разбирается и удовлетворение делается, как при поранении оружием.
99. Если же побои сделаны только до крови, то у всех трех племен делается честь обиженному. У ауховцев приносится водка или буза и с почетными людьми просят прощения. У ичкеринцев при чести приносится баран, а у салатавцев баран и три меры муки.
100. Если же от побоев никаких знаков и следов нет, то никакой чести или удовлетворения не делается; а только у всех трех племен одинаково посторонние люди примиряют ссорившихся.

Ложная присяга.

101. При назначении свидетеля или тусева, или принятии докащика, таковые могут быть устранены, или показания их, уже сделанные, могут быть уничтожены, если окажется, что кто-либо из них когда-либо прежде присягал ложно. Чтобы устранить показание такого человека, или уничтожить таковое, если оно уже сделано, ответчик должен представить по меньшей мере хотя бы одного свидетеля, показание которого должно быть непременно определительно. Показание это проверяется исследованием. Этот обычай существует у всех трех племен одинаково.
102. Относительно взыскания с ложного докащика сделано народом общее у вс4х трех племен постановление, по которому ложный докащик по тому делу, в котором он ложно свидетельствовал, наказывается как вор и удовлетворяет истца тем, чем должен бы был удовлетворить обвиненный их человек.

Долги.

103. Спорные дела о долгах подлежат ведению шариата; но если есть расписка, подлинность которой несомненна, то дело кончается судом (по адату); шариат не принимает при разбирательстве дел расчетов о процентах, а считаете законным только самую сумму долга; поэтому дела, в которых есть проценты, разбираются адатным порядком, — причем требуются письменные обязательства или свидетели.

Зарезание чужой скотины.

104. Ауховское общество сделало постановление, по которому за зарезание чужой скотины или за вред, ей сделанный, виновный наказывается так же, как и за поджог.
105. У Ичкеринцев за зарезание или вред, нанесенный чужой скотине, виновный удовлетворяет истца по стоимости вреда, или сделанного; если же он не сам сознался, а открыт разбирательством, то платить вдвое; в обоих случаях делается честь.
106. У салатавцев виновный удовлетворяет хозяина по стоимости вреда, ему сделанного.
Разбирательство по этим делам у всех трех племен одинаково, делается так же, как и по воровству, и число тусевов, как и там, зависит от рода скотины.

Исковые и тяжебные дела.

107. Дела этого рода подлежать шариатскому разбирательству; но прежде передачи их кадию, они рассматриваются судом по адату. При этом принимается в соображение: подходит ли дело к постановлению 10-летней давности (так как для шариата давности не существует), или не было ли дело решено прежним до покорения края правительством, или не было ли когда по этому делу маслагатного решения, и вообще обсуждается, — следует ли дело принять к разбирательству. Затем, если дело не сложное и может быть решено с помощью показаний свидетелей или на основании ясных письменных документов, то оно разбирается адатным судом; в противном случае оно передается кадию, для решения по шариату.
Bсе эти сведения об адатах составлены из примеров, бывших уже в суде, и из показаний депутатов суда. За погрешимость этого сборника положительно ручаться нельзя, так как и сами туземцы не имеют адатов положительных, а все их адаты изменялись в продолжение многих лет и оставались только изустными; с течением времени многие изменения в адатах утеряны в памяти народа. Вообще народ и в настоящее время, видя необходимость и применяясь к настоящему положению жизни общества, изменить какой-либо из старых адатов, охотно делает это. В таком случае дело вашей власти постепенно указывать народу на необходимые изменения и давать должное направление имеющимся составиться народным постановлениям.
О всяком изменении или дополнении к этим сведениям, а равно о каждом новом постановлении относительно адатов, я буду иметь честь доносить каждый раз особо.

VIII. КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ

обычаев, существующих между туземцами Ингушевского округа. 60-х годов.

Кровные деда.

1. К кровным делам относятся: а) убийство, б) нанесете ран, в) изнасилование, г) нарушение женой супружеской верности и д) увоз жен и невест. Дела эти возбуждают у туземцев самые сильные страсти, отуманивают их горячие головы и побуждают туземцев на самые отчаянные и кровавые преступления.

Убийство.

2. Полная кровная плата — 130 коров; но по существующему обычаю, убийство не искупается таковою платою: она служит только, как maximum нормы, при определении вознаграждения за нанесение ран.
3. За всякое же убийство, как нечаянное, так и намеренное, убийца в Галгаевском обществе (в Назрановском и Горском участках) платит 12 «похоронных» коров (хелюм), в Карабулакском — 3 коровы (агер мерчи, т. е. жертву на саван ) и преследуется кровною местью, распространяемою на его родных братьев, дядей и племянников по мужской линии. Означенную степень родства обычай принимает и в делах по денежным обязательствам.
4. Если убийца, по совершении преступления, преследуемый родственниками убитого, спасается у кого-либо в сакле, гостеприимство, под страхом потери общественной чести и непримиримой вражды спасающегося и его родственников налагает на хозяина дома непременную обязанность оказать убийце, как гостю, ищущему покровительства, защиту и благополучно доставить виновного к его родственникам. Но за таковое гостеприимство хозяин, принявший под свою защиту гостя — убийцу, должен уплатить родственникам убитого 12 «покровительствующих» коров (мери керва акер, т. е. врага спасших) немедленно или дать надежных поручителей исполнить указанную плату в назначенный срок. Тогда только родственники убитого, осаждающие саклю и требующие от хозяина выдачи скрывшегося кровника, расходятся по домам. В этом своеобразном и характерном зрелище, отличающемся всеобщим говором, бестолковым шумом, дикими криками мужчин, воплями женщин, неистовою бранью, кровавыми угрозами и частыми выстрелами в гостепринявшую саклю, самое деятельное и едва ли не большее участие, со стороны осажденного кровника, принимает нежный полродственницы его. Вооружившись палками, кольями и длинными хворостинами, они становятся у дверей и у окна сакли, где скрылся убийца, родственник их, и с оглушительным криком и воплями бойко отражают натиски осаждающих, сыпля на них, куда ни попало, палочные удары и самую циническую брань. От ударов со стороны мужчин гарантирует защитниц их, пол: по обычаю, большой стыд мужчине ударить женщину, в особенности каким-нибудь оружием.
5. Покровительствующих коров (в числе 12) убийца в свою очередь, обязан возвратить принявшему его под свою защиту.
6. Если в убийстве участвовало несколько человек, плата 12 похоронных коров разлагается по равным частям на всех виновных, и каждый из них считается кровником, по годичной очереди, назначаемой жребием.
7. Отмщение, сделанное одному из кровников, освобождает всех остальных от дальнейшего кровного преследования.
8. Если кто-либо из участников преступления под каким-нибудь предлогом отказывается от убийства, суд предоставляет виновному право или отвести его от ответственности, или уличить своего отказывающегося сотоварища присягою 18 присяжников.
9. Убийца или кто-либо из родных братьев, дядей или племянников (все они считаются кровниками) может быть наказан смертью во всякий момент, но с тою только разницею, что если отмщение последует раньше года со дня совершенного преступления, то 12 похоронных коров возвращаются родственникам отмщенного кровника. Из этого видно, что 12 коровами обычай покупает человеку жизнь на один год, но покупка эта обязательная, а неустойка возвращает только взысканную плату.
10. Похоронная плата, т. е. 12 похоронных коров, за убийство кровника не взыскивается.
11. За повод словом или делом к убийству, с виновного взыскивается плата 12 «подводных» коров (мот барна, т. е. указывающих), но кровником он не считается.
12. Если кто-либо убит в собственной сакле или в собственном дворе, обычай взыскивает с виновного 12 коров за бесчестие двора.
13. Если убийца, во время совершения им кровного преступления, ранен своею жертвою, или впоследствии будет ранен родственником убитого, за раны никакой платы кровнику не полагается, если отмщение поразить его самого.
14. Если же отмщению подвергнется кто-либо из его родственников, тогда освобожденный от кровной мести убийца, получает по приговору суда плату за нанесенные ему раны.
15. Обычай этот, направляя месть на самого убийцу, имеет в виду предохранить его неповинных родственников от мести, которая немало сдерживается материальным расчетом.
16. С последним обстоятельством неразрывно связан и тот обычай, который, при разборе кровных дел, оставляет без взыскания все долги и денежные обязательства убитого или его родственников в отношении к убийце, до воспоследовавшего отмщения за кровь.
17. Если совершивший убийство снимет с убитого оружие, или унесет платье его, или скроет тело убитого, лишив его своевременных похорон, и вообще если убийца каким-либо образом обесчестит труп убитого им человека, то, кроме 12 похоронных коров, виновный платить еще 12 коров за оскорбление тела.
18. Нередко случается, что убийца, кроме неизбежной опасности быть убитым своими кровниками, подвергается довольно высокой плате: 12 похоронных коров за убийство, 12 покровительствующих коров за оказанное ему покровительство, столько же за бесчестие двора и 12 коров за бесчестие тела, всего 48 коров.
19. Хотя кровная вражда должна прекратиться убийством за убийство, но на самом деле большею частью убийство влечет за собою целый ряд новых убийств с обеих сторон.
20. Отмщение за кровь редко делается открытой силой. Чуждый благородства и незнакомый с великодушием, туземец не считает за бесчестие и низость напасть на безоружного, убить слабого и даже зарезать сонного.
21. Сделавши убийство, туземец принимает всевозможные меры скрыть его, чтобы избегнуть мести или чтобы за кровь своего родственника загубить двух, трех и сколько возможно более человек.
22. Кроме того, раздраженный кровник не разбирает степени родства между членами враждебной и ненавистной ему фамилии: он нередко убивает самого дальнего родственника убийцы, кто только попадется под его мстительную руку. Случается даже, что родственники убитого, ослепленные неистовою враждою к своим кровникам и отуманенные пролитою кровью, убивают совершенно невинного человека, ошибочно признав его за родственника убийцы. Таким образом, кровная несть подводит под удары самых дальних родственников убийцы и даже людей посторонних, — из вражды двух семейств возникает уже вражда трех фамилий.
23. Часто родственники убитого, отмстив за смерть, в свою очередь, преследуются родственниками отмщенного на том основами, что один был убит лучше другого, храбрее, почетнее, что жизнь первого дороже жизни второго и т. д. в подобном роде. С обеих сторон падает несколько жертв, кровная вражда переходит в целые поколения.
24. Случается, но очень редко, что родственники убитого прощают своего кровника. Есть два средства выхолить прощения. Кровник, отрастив бороду и волосы, без оружия, в изорванном платье, с бледным и исхудалым лицом, вообще приняв наружность, соответствующую трагическому моменту, отправляется на могиле убитого им человека и делает знать родственникам его, что он, кровник с повинной головою, с жгучими слезами на глазах, лежит на дорогой им могиле, вымаливая у Бога прощение тяжелым грехам своим и отдавая себя, безоружного кровника в полное их распоряжение. Стыдно отказать такой смиренной и униженной просьбе, тем более, что толпа людей, в числе их и по четные старики, собравшись в саклю хозяина, у которого кровник вымаливает прощение, общим говором представляет свои убеждения и прямо объявляете, что она не оставит сакли, пока смирившемуся и кающемуся кровнику не будет даровано прощение. Последнее убеждение между прочими увещаниями весьма действительное и довольно грозное: хозяин; приходится угощать по большей части голодную толпу. Часто хозяин скрывается из сакли на несколько дней в надежде наскучить просящему кровнику своим тайным отсутствием, и тогда употребляются все меры для его разыскания.
25. Другое средство к примирению — молочное родство. Кровник, дотронувшись губами до обнаженной груди матери убитого им, делается молочным братом покойника и его братьев и, следовательно, как родственник не подлежит уже преследованию за пролитую им кровь.
26. Но оба эти средства примирения кровников весьма редки, так как они, по понятиям самих туземцев, не соответствуют характеру и достоинству мужчины.
27. Скрытность и изворотливость туземцев часто служат неодолимыми препятствиями при разборе кровных дел. Понятно, что обстоятельства, наводящие сомнение и допускающие возможность обвинения подозреваемого в преступлении, не принимаются судом в делах кровных, от коих зависит жизнь и смерть обвиняемого; в таких делах требуются ясные и несомненные доказательства.
28. Кровные дела, по большей части, замаскированные туземною изворотливостью и непроницаемою скрытностью, представляют при разборе тем большую трудность, что присяга, как обвиняющий юридический факт, весьма редко допускается и считается исключением из общего обычного права.
29. Подобные исключения терпит обычай только в таких случаях, когда например есть доказательства того, что убитый накануне или в день смерти был в гостях у обвиняемого, или встретился с ним на дороге, или напал вместе из какого-либо аула и между ними или родственниками их была какая-нибудь вражда и т. п. сильно обвиняющие обстоятельства.
30. В таких только случаях суд, сообразив все обстоятельство дела, предоставляет подозреваемому в убийстве известный срок для розысков.
31. Если в определенный судом срок подозреваемый в убийстве не найдет других виновных, кровная ответственность со всеми ее последними налагается на него; в противном случае, подозреваемому в преступлении назначается присяга с 18-ю присяжниками из его фамилии, заслуживающими доверия в обществе хорошими хозяевами, следующего содержания: «такого-то убили такие-то».
32. Указанным под присягою виновным, в свою очередь, предоставляется право, если могут, с 18-ю же свидетелями, под присягой, указать на обвинителя своего, или на кого-либо другого, как на участника сделанного ими преступления. Цель этой второй присяги — открыть всех участвовавших в убийстве и возложить на них кровную плату по равным частям.
33. У туземцев нет обычаев для разбора дел об убийстве сына или дочери отцом или матерью и обратно; мужа женой и обратно, т. е. жены мужем, если только у нее есть сын. Если же у убитой жены нет сына, родственники ее могут наказать убийцу по кровному обычаю. В вышеизложенных делах не существует обычая на том основании, что ответственность за преступление остается в кругу семейства: «никто же самому себе не враг».
34. Краткое извлечение правил о плате за убийство:
а) Похоронная плата 12 коров, а у карабулак — 3 коровы (все тельные).
б) За покровительство кровнику 12 коров.
в) За бесчестие тела 12 коров.
г) За бесчестие сакли 12 коров.
35. В последних трех случаях в плату определяются также коровы тельные, но цена каждой 7 р. 50 к. или 8 р., не более.

Присяга.

36. Одна из самых главных и употребительнейших юридических фикций в туземном судопроизводстве — присяга; но, к сожалению, туземная присяга едва ли заслуживаете большой веры. Можно без большой ошибки сказать, что с весьма малым исключением присяга у туземцев в разладе с чувством правды и справедливости и зависит от большого или меньшего интереса в деле. Подобного убеждения не чужды и сами туземцы; у них даже сложилась шуточная поговорка: «слава Всевышнему, который создал темную ночь и присягу». Идущий в суд мечтает о присяге, как о простом средстве выиграть дело, или избавиться от ответственности; выходя из суда, он говорит: «я выиграл дело, присяга назначена мне!» Оттого в решениях туземных дел должно быть обращено самое строгое внимание на назначение присяги — этой почти одинокой, но весьма эластичной пружины в механизме туземного судопроизводства.
37. Требуется величайшая осторожность не только в выборе присяжников, от личных качеств, которых зависит справедливость или погрешность в решении дела, но и в назначении самих слов присяги, т. е. в формулировании той присяжной фразы, которую принимающий присягу должен произвести у корана, с приложением двух пальцев правой руки. Вот назидательный пример: один туземец, объезжая свой сенокос, поймал на месте преступления вора, который, свалив на арбу копну сена, готов был отправиться домой. Отпустив виновного с арбой, хозяин сена потребовал его на другой день в суд. Так как между тяжущимися были давние неудовольствия и обвиняемый не сознавался в покраже, суд назначил ему очистительную присягу в том, что он не брал для себя сена жалующегося и не свалил копны на свою арбу. Присяга была принята и обвиняемый освобожден от ответственности. Чрез несколько времени, когда товарищ ответчика, хорошо знавший о деле, стал укорять его в принятии ложной присяги, обвиняемый горячо доказывал, что он ложной присяги не принял, так как он воровал сено не для себя, а для дяди своего, и свалил копну не на свою арбу, а на арбу дяди. Вот до чего и в присяге доходит туземная изворотливость.
38. Присяжники бывают поименованные или непоименованные. В делах большой важности и где есть причины к подозрению, обвиняемому назначаются присяжные по выбору суда по именам, т. е. выбирают людей, пользующихся в обществе особенно хорошею репутацию, людей нравственных и зажиточных хозяев.
39. Но присяжники и непоименованные во всяком случае должны быть люди не бездомные, а иметь саклю и какое-нибудь хозяйство (пару быков, корову или несколько овец).
40. Обыкновенно присяжники назначаются из того аульного квартала, где живет тяжущийся, коему определена присяга.
41. При присягах не фамильных, т. е. где родственники виновного присяжиикаии быть не могут, обычай не допускает 2-х лиц из одной сакли или двора.
42. Если совершивший преступлена перешел в другой аул или даже в другое общество, присяжники назначаются ему по месту прежнего его жительства из общества, где он совершил преступление, служащее темою судебного разбирательства.
43. Если между тяжущимся, которому назначается присяга, и кем-либо из поименованных присяжников существует вражда или родство между поименованными свидетелями и истцом, ответчику предоставляется право предъявить об этом суду и просить поименовать новых присяжников.
Есть у туземцев одна обычная особенность, противоречащая их неуважительному взгляду на присягу. Некоторые из них, в присутствии духовных лиц, и приносят на коране присягу в том, что они никогда в жизни ни для кого, не только для посторонних, но даже и для родных, ни по каким делам, к корану подходить не будут, т. е. не станут принимать присягу. Принявший подобную присягу получает от кадия или от муллы разрешительный билет на арабском языке. Имеющих подобные билеты, суд не назначает в присяжники.
45. Но так как существуют фальшивые билеты, т. е. выданные муллами без вышесказанной присяги, обычай не освобождает обладателей подобных билетов от присяги до тех пор, пока они в суде не подтвердят на коране, что при получении разрешительных билетов они действительно приняли означенную присягу в присутствии тех мулл, кои выдали им билеты. По-видимому, святость присяги и благоговейный страх в ней служат основанием происхождения разрешительных билетов; но доброе убеждение исчезает, при более основательном взгляде на вышеозначенный факт.
46. Надо заметить, что в делах между родственниками обычай употребляете все средства отстранить присягу родственников против родственников, так как присяга раз водит и окончательно сеет вражду между ними. Но настоящее дело в том, что собственно не присяга разводит родственников, но самое обвинение, подтвержденное судебным доказательством (присягой). Присяга по той же самой при чине разводит не одних только родственников, но и людей совершенно посторонних; только суд не отменяется в последних случаях. Не одна присяга, но и улика и личные свидетельства поселяют вражду между людьми такого закала, как туземцы. Так как в туземном судопроизводстве улик почти не существуете по причине нравственного неразвития народа, и так как личные свидетельства в суде весьма редкое явление между туземцами и таких людей клеймят постыдным словом «докащик», то остается одна только присяга, которая, как сказано уже, служит единственным обличительным фактом в туземном праве. Вот и цель разрешительных билетов, которые гарантируют обладателей их от личных неудовольствий людей, против которых они, не имея билетов, по необходимости должны бы были присягать, т. е. обвинять.
47. Так как улики и личные свидетельства являются в суде весьма редкими, исключительными доказательствами, и главную роль играет присяга, то рождается вопрос: кому дается присяга — истцу или ответчику, или другими словами: преобладает ли в туземном судопроизводстве присяга обвинительная или оправдывающая, очистительная) За исключением только тех редких случаев, где является личный свидетель (докащик) или сознавшийся участнику или где сам истец, по характеру тяжебного дела (например, хозяин, опознавший украденную у него вещь), делается личным свидетелем, во всех других делах господствует присяга очистительная.
48. Число присяжников бывает различное, смотря по сущности дела и по ценности иска. Может быть назначено 30 присяжников, что впрочем, весьма редко; обыкновенно maximum — 24, но чаще только — 18, наконец, minimum — 1 присяжник.
49. Присяга о 9 свидетелях и т. д. выше 9-ти, называется фамильною, так как для подобной присяги назначаются обыкновенно родственники ответчика; но случается и присяга смешанная, т. е. часть родственников и часть людей поименованных.
50. Вывести общие правила о назначении известного числа присяжников при решении известного рода дела не представляется возможности; так как все зависит от содержания искового дела, нравственных качеств тяжущихся, также от различных побочных обстоятельств, связанных с тяжбою и вытекающих из дела различных обстоятельств.
51. Для принятия присяги определяется судом срок; но если в назначенный день тяжущийся не доставит в суд присяжников по причинам уважительным или выйдут какие-либо недоумения и споры относительно присяги между тяжущимися в присутствии уже доставленных присяжников, то суд может назначить новый срок присяги. День, в который не состоялась определенная присяга, называется у туземцев «непризнанным» (ха-яцыр). Отсрочка или привилегия ответчику допускается только один раз.

Докащик.

52. Здесь, кстати, сказать, о докащиках, играющих в туземном судопроизводстве весьма существенную и частую роль. В туземных обычаях есть два рода судебного разбирательства: один гласный (медиаторский и депутатский), другой, так сказать, при закрытых дверях, посредствам докащика. Оба вида разбирательства присущи правилам народным и, следовательно равно обязательны для тяжущихся своим решением.
53. Второй род судебного разбирательства состоит в следующем: является докащик к старшему наибу, ныне приставу или к другому начальнику и в присутствии одного или двух самых доверенных людей, депутатов местного суда, подробно и обстоятельно рассказывает, как личный участник, о деле.
54. Здесь главное условие, чтобы докащик был порядочный человек и зажиточный хозяин. Эти обстоятельства должна гарантировать доверие к показаниям докащика.
55. Кроме того, докащик не должен иметь никакой вражда с тем, на кого доказываете, и особеной дружбы и родства с теми, в пользу которых он свидетельствует.
55. За сим докащик приводится еще к присяге в том, что все его показания совершенно справедливы, и что к открытию виновных не побуждали его ни ненависть, ни вражда к обвиняемому или к кому-либо из его родственников, равно как ни дружба, ни родство, ни другие какие-либо близкие связи с истцом.
57. Все обстоятельства дела двумя присутствующими при доказательстве депутатами переносятся в суд и мнение последних разделяется согласием остальных членов народного суда.
58. Имя докащика остается в тайне; но, за весьма редкими исключениями, докащик не станет перед лицом целого общества, боясь общественной ненависти, вражды и кровной мести целой фамилии того, на которого он доказывает.
59. Докащик, за оказанную им услугу, получает плату, количество которой зависит от уговора его с истцом.
60. При определении платы за воровство, суд обязывает виновного уплатить и докащичьи деньги, сколько истец покажет под присягой и все равно — уплачены ли им уже деньги, или только обещаны ему тяжущимся.
61. Нередко является к истцу докащиком один из участников воровства и вообще преступления, с условием освободить его от наказания и от той части платы, которая по определению суда будет наложена на него самого.
62. Дело обнаруживается следующим образом: истец вызывает в суд самого докащика и выданных им сотоварищей и объявляет, что он подозревает всех вызванных людей и преимущественно одного из них (при этом он указывает на докащика) в покраже у него известных вещей. Суд определяет подозреваемым очистительную присягу. Все являются в назначенный день, каждый со своими присяжниками, и истец требует определенной судом присяги, прежде всего от того, кого он назвал главным коноводом в воровстве (т. е. докащика). Понятно, что последний отказывается от присяги, убеждая всех присутствующих, что он никогда не принимал и не может принять ложной присяги, т. е. сознается в воровстве. Когда суд требует от сознавшегося указать участников, виновный заверяет и Богом, и Сибирью, и виселицею, что у него не было товарищей, что он вор один и что он готов платить все по определению суда. Но у корана таже история, что и в первый раз, и, наконец, он обнаруживает всех своих соучастников.
63. Докащик иногда бывает условный, т. е. не знающий дела, наверное, а только подозревающий в воровстве известных лиц; следовательно, и плата за доказательство тоже условная.
64. Плата условному докащику зависит от случая, — принесли ли подозреваемые определенную судом очистительную присягу, или нет. Надо заметить, что обычай предоставлять обиженному право требовать очистительную присягу от каждого, кто только по каким-либо причинам, даже самым маловажным, подозревается истцом в воровстве.
65. Случается, что докащик выдаете своих товарищей, закадычных друзей и верных сопутников во всех его воровствах и грабежах, из одного лишь неудовольствия, что они миновали и не пригласили его на какой-либо грабеж, доставивши им хорошую добычу. И много других причин побуждают туземца к измене и вероломству, но все эти пружины и нравственные побуждения можно резюмировать одним словом — интерес: как бы он не был гадок и преступен, общество пользуется им.

Нанесение ран.

66. Дела о нанесении ран не принимаются судом к разбору, пока раны, по выражению туземцев, «мокрые», или другими ловами, пока раны не заживлены и ясно не обнаружены все последствия их.
67. Для больших ран время судебного разбирательства обыкновенно полагается через год.
68. Прежде всего, виновный обязан доставить раненому доктора и все средства для пользования больного. Расходы за лечение доктору и на лекарства падают на виновного.
69. За лечение самых больших ран и ушибов, нанесенных самому себе, обычай полагает доктору 30 р.
70. Если виновный не доставит ни лекарства раненному, ни задаточной платы доктору за труды, суд, при разборе дела, включает все издержки по лечению больного в число платы, определенной за нанесение ран.
71. Доктору обычай назначает по одному барану с каждой коровы, присужденной судом на удовлетворение раненого.
72. Плата за лечение падает на виновного; издержки же свои раненый показывает под присягой.
73. При обсуждении свойства ран и определения за них обычной платы, туземное право замечает следующие части человеческого тела: 1) верхнюю часть головы, прикрытую папахою, 2) лицо, уши и шею (части открытые), 3) часть тела и от шеи до пояса, включая и руки, и 4) от пояса до ступней включительно.

Головные раны.

74. За рану в голову, с легким рассечением кожи, без обнаружения кости, обычай присуждаете только мировое угощение: барана и котел араки.
75. За рану, с царапиной на черепе, требующей очистки ножом, или, как говорят туземцы, требующей взяться за нож, хоть для самой легкой очистки кости, полагается в плату 3 коровы (тельные) и на угощение малый баран и 4| котла араки.
76. Рана, с раздроблением черепа до второй, по выражению туземцев, мягкой кости (ганжел тад), т. е. до твердой мозговой оболочки (dura mater), оценивается в 6 коров (тельных) и назначается для угощения большой баран или 4 котла араки.
77. За рану, с раздроблением черепа и рассечением обеих мозговых оболочек (dura mater et pia mater) до паутинной плевы (membrana arachnoidea) или, как говорят туземцы, до мозга (но его еще не видно), обычай назначает 8 коров (тельных) и на угощение большого барана и 6 котлов араки или только большого барана и столько же араки.
78. Раздробление черепа, с рассечением всех трех мозговых оболочек, или, по выражению туземцев, если сразу обнаружится мозг, оценивается в 10 коров (тельных) и одного быка с куском бумажной материи, в цене 3 руб. (уст-дери), что составляет 12 коров; на угощение полагается большой баран и малый и 6 котлов араки.
79. За такую же рану, нанесенную женщине, таже плата, но с прибавлением какой-нибудь женской одежды: бишмета, рубахи или головного платка.

Примечание. Уст значить бык, дери — кусок бумажной материи. В прежние времена, когда туземцы не имели сношений с русскими, когда мануфактурные изделия считались у горцев большою редкостью и когда у туземцев вся одежда верхняя и исподняя была суконная, обычай за известные раны назначал в плату за исключением коров быка и кусков бумажной материи, в цене трех кусков сукна. Каждый кусок сукна в 25 локтей (на одну черкеску) ценился в старину в одного барана, стоившего прежде не больше серебряного рубля; следовательно, кусок бумажной материи (дери), назначенный в плату, стоил 3 р. сер.

80. Тогда виновный шел к раненому с поклоном и нес ему определенную плату, впереди толпы, сопровождавшей ответчика, гнали быка, рога которого были обвиты куском белой бумажной материи на подобие чалмы. Этот-то бык с чалмой и есть усть-дери. Вся толпа, предшествуемая чалмопосным быком, шла в саклю обиженного и каждый из участвовавших в толпе стариков более или менее почетных просил раненного сбавить часть назначенной платы с виновного ради его бедности. Хозяину стыдно отказать просьбе уважаемых гостей, и плата сбавляется; за этим следует угощение.
81. Такая же плата, тот же поклон виновного, те же старики и те же просьбы остались и теперь, но церемония с быков, увенчанным белой чалмой, ныне вышла из народных обрядов, хотя плата и самое название остались те же, как и прежде.
82. Ушибы и простые наружные раны в голову часто сопровождаются у туземцев весьма оригинальными последствиями, заслуживающими по своеобразности особенного внимания. Если туземец, легко раненный или ушибленный кем-либо в голову, начинает страдать головою (весьма часто совершенно от других причин), он объявляет об этом своим родственникам, с изъявлением желания и просьбы освидетельствовать по обычаю его череп. Никакой период времени от ушиба до появления головной боли не вправе ограничить осуществления подобных требований. Самое мрачное воображение о смерти не столько пугает больного туземца, сколько мысль о смерти без отмщения. Чувство себялюбия и самосохранения, коими туземцы исполнены в высшей степени, равно и естественное влечение продлить свое загробное поминальное существовало тревожить душу умирающего туземца. В назначенный день приглашаются: нанесшие удар, родственники его, родственники больного и туземный доктор. За сим следуете обычная операция над черепом больного. Простым искривленным ножом (на туземном наречении — гаш) доморощенный хирург разрезывает крестообразно покров черепа на том месте, куда нанесен удар (часто по одному показанию больного); тем же ножом, если заметит на черепе темные пятна, признаки гниения кости, обскобляет ее и потом зашивает надрезанную кожу. Те же приемы туземной хирургии имеют место и в том случае, если от ушиба образовалась на черепе трещина и омертвение раздвинувшихся сочленений или пролом черепного панциря (necrasis). Доктор, вырезав ножом, изгнившие части черепной кости, свидетельствует состояние твердой мозговой оболочки (по выражению туземцев — вторую мягкую кость). Если от омертвения поврежденной кости образовалось нагноение на мозговой оболочке, хирург высасывает скопившуюся на ней материю. Тут все заботы и внимание доктора сосредоточено на том, чтобы дочиста высосать гной с мозговой оболочки и тщательно остругать ножом и, в случае надобности, вырезать края омертвелых костей, для предупреждения дальнейшего нагноения. Малейшая частица оставшегося гноя и плохое очищение разлагающейся кости ведут за собою вторую и часто третью операцию. Весьма часто мучительная операция, совершенная без малейших знаний хирургической анатомии, не по силе туземных стоиков: больной умирает и нанесший ему удар признается по обычаю кровником умершего у его родственников.

Лицевые раны.

83. Обычай налагает самую высокую плату за раны, нанесенные в открытую часть тела, которая, как говорят туземцы, «на виду и скрыть на ней раны невозможно», т. е. в лицо. Здесь, кроме вознаграждения за рану, прибавляется еще и плата за оскорбление чести (барч).
84. За лишение глаза — половина человеческой крови, т. е. 65 коров и на честь 20 коров, всего 85 и 90 коров, и угощение — два больших барана вечером и большой баран утром, араки 10 ведер.
85. За отсечение носа та же плата и угощение.
86. За отсечение уха — 60 коров и на честь 10, всего 70 коров, и вышеозначенное угощение.
87. Если рана нанесена в ту часть головы, которая не прикрыта шапкой и прорублена кость, чрез что у раненного искривится глаз и вообще лицо, обычай требует платить 70 коров, из коих 10 на честь, и соответственное угощение.
88. Оценка простых мелких ран, нанесенных в лицо, зависит от свойства их; есть плата в 50 коров, и в 40, и в 30, и ниже, но при всех этих ранах назначается плата на честь я соответствующее плате угощение.
89. Рана в шею с повреждением горла и последствии охриплости или потери голоса, стоит 70 коров, с вышеозначенным угощением.

Раны от шеи до пояса.

90. За отсечение руки от плеча или от локтя и за отрубание кисти платится 70 коров и в барч (почетная плата) не ниже 40 р., угощение вечером два больших барана и утром один баран, араки 10 или 8 котлов.
91. За рану в плечо или около плеча, с лишением движения руки — 70 коров без барча и угощение из двух больших баранов и 8 котлов араки и утром один баран.
92. Рана в локоть или вблизи локтя, с лишением движении руки от локтевого сочленения, стоит 46 коров, из коих 6 коров на барч; угощение 2 барана и 6 котлов араки.
93. За рану в руку, с лишением движения кости иди пальцев, платится 70 коров, барч в 4 коровы и угощение — большой и малый бараны и 6 или 4 котла араки.
94. Большой палец стоит 5 коров и на угощение большой баран и 4 дотла араки; указательный — 4 коровы и угощение баран и два котла араки; средний — 3, безымянный — 2 и мезинный 1 корова.
95. За отсечение каждого из последних трех пальцев полагается на угощение малый баран и один котел араки. Большой и указательный пальцы называются у туземцев хозяйственными.
96. За отсечение двух выше означенных пальцев полагается 30 коров и угощение большой и малый бараны и 6 котлов араки.
97. За отсечение трех пальцев (нехозяйствённых) 25 коров и в барч — 4 коровы; угощение большой и малый бараны и 8 котлов араки.
98. За отсечение двух пальцев, из коих один мезинный, 6 коров и угощение большой баран и четыре котла араки.
99. За рану в бок, с рассечением ребер и, по выражению туземцев, «если выходит дух», полагается 10 коров (все тельные) и усть-дери, всего 12 коров, угощение баран и 6 котлов араки.
100. За такую же рану, с повреждением ребер, «но если не выходит дух», — 8 коров и угощение один баран и.5 котлов араки.
101. Рана в бок по ребрам, без повреждения их, — 5 коров; угощение — баран и 4 котла араки.
102. За рану в грудь или в бок пулей, прошедшей под кожей и не повредившей кости, если расстояние от места выхода пули до выхода ее не более как на ладонь или трех вершков, полагается 5 коров (3 тельных и 2 яловых) и угощение большой баран и 4 котла араки.
103. Если пуля прошла вовнутрь — 10 коров (тельных) и усть-дери, что составляете 12 коров, и угощение большой и малый бараны и 6 котлов араки.

Раны от пояса до ступней.

104. За отсечение ноги от таза или от колена и за отсечение ступни платится 70 коров и в барч лошадь, на которой, по выражению — туземцев, «не стыдно бы было ездить всякому благородному человеку», угощение вечером два больших барана и утром один баран, араки 10 или 8 котлов.
105. За рану в таз или около таза, с лишением движения ноги, 70 коров без барча и вышеозначенное угощение.
106. Рана в колено или около колена, с лишением движения ноги от колена или с последствием хромоты, стоит 40 коров и барч из 6 коров, всего 46 коров, и угощение два барана и 6 котлов араки.
107. За рану в ногу, с лишением движения ступни или пальцев, полагается 30 коров и 4 на барч, всего 34 коровы, и угощение большой и малый бараны и 6 или 4 котла араки.
108. Пальцы на ноге стоят тоже самое, что и на руке.
109. Между вышеозначенными minimum и maximum плата существует разная таксация ран, зависящая от свойства раны и от части тела, подвергнувшейся поранению; размеры платы также разнообразны, как и самые раны. Понятно, здесь открывается возможность членам суда варьировать плату различными соображении и обстоятельствами: принимать в расчет и степень виновности, и состояние ответчика и его хорошее поведете и тому подобные побочные обстоятельства, смягчающие определение суда. Между тем, по духу туземной юрисдикции все обычаи применяются к тяжущемуся, не справляясь ни с личностью подсудимого, ни с нравственными его качествами. Все права относительно определения меры наказания имеют характер обязательный, а де факультативный: суд не может действовать по своему усмотрению, сообразно обстоятельству увеличивающих или уменьшающих вину подсудимого.
110. Во всех лицевых ранах и в тех, куда входит усть-дери (стоющий 15 руб. сер.), платятся тельная корова; во всех же других случаях число определенных в плату коров делится пополам: одна половина — тельных, другая — яловых; в нечетных же числах превышающая единица прикладывается к половине количества тельных коров. Цена тельной коровы 8 руб., яловой — 4 руб. и 50 коп. сер.
111. Плата производится не одними только коровами: и лошади, и быки, и бараны и оружие — все идет в плату по оценке депутатов. Здесь корова принимается в смысле денежной единицы, как предмета — отвлеченный.
112. Оценка скота и оружия, предназначенных в плату, производится депутатами и, для избегания нескончаемых споров, без всякого участия тяжущихся.
113. Передача оцененных вещей в плату условная: если в определенный депутатами срок часть принятого оружия или скота окажется с ранами, плательщик обязан обратно принять недоброкачественную вещь и заменить ее новою, по оценке тех же депутатов.
114. Угощение обиженному, назначаемое судом при плате по различным делам, не имеет строго определенной нормы, а зависит от характера искомого дела и от качества и количества вреда, нанесенного истцу. Цель угощения двоякая: изгладить дурное впечатление обиды, примирить тяжущихся хлебом- солью, располагающей к душевным излияниям аракой и выпросить у обиженного прощение какой-либо части платы, положенной судом на ответчика. Вследствие последнего обстоятельства в деле большой важности, где определяется плата довольно значительная, угощение назначается вечером и утром, следовательно и сбавка определенной платы делается два раза, по просьбе почетных гостей, запивающих аракой горячий шашлык и упрашивающих хозяина банкета пощадить ответчика, ради его бедности и глупости (обычное выражение туземцев).

Брак.

115. Еще весьма недавно туземцы, населяющие Ингушевский округ, по обычаю доброго старого времени смотрели на женщин, как на рабочий скот, считали женщину вещью, не подозревая в ней никакой человеческой личности.
116. Родственники девушки или женщины, получив калым 18 коров, выдавали ее замуж, не спрашивая и даже не думая о ее согласии.
117. И по смерти мужа, женщина не пользовалась свободным выбором: вдова обязана была даже против желания выйти замуж за брата или родственника покойного мужа; в случаи же отказа последних она снова поступала в полное распоряжение своих родственников.
118. Но с конца 1862 года, по общему согласию туземцев Ингушевского округа, первым непременным условием брака полагается свободная воля и непринужденное согласие не одного лишь мужчины, но и женщины, выходящей в замужество.
119. Ныне калым, покупная плата за женщину, не существует и имеет значение только при разборе прежних дел о браках. В настоящее же время мужчина, сватая девушку или вдову, платит родственникам невесты: во 1-х 25 руб. серебр. в задаток, коим она может располагать по своему произволу — употребить на свое приданое или отдать часть их или все деньги родственникам своим за воспитание и присмотр за ней, — и во 2-х 80 руб. в обеспечение на случай своей смерти или развода с ней.
120. Обеспечение это, по желанию невесты, платится или до брака, или записывается, как неизменный долг, который она может требовать от мужа во всякое время и, по выходу в замужество, располагать этою собственности по своему желанию.
121. Истраченные из обеспечения деньги жена, по смерти мужа, как и в случае развода с ним, не имеют права от него требовать.
122. Засватанной девушке или вдове дается свобода отказаться от своего жениха; в этом случае задаток 25 р. и обеспечение 80 руб. (если оно было выдано) возвращаются жениху.
123. Когда же «нечих» (религиозный свободный обряд, где присутствуют мулла и два свидетеля) уже совершен, равным образом и по выходе замуж, жена на развод права не имеет, без согласия мужа. Мужу же дозволяется развод во всякое время, не спрашивая согласия жены.
124. По смерти мужа или после развода с ним, женщине дается полная свобода выйти замуж, за кого пожелает.
125. За нарушение означенных правил с жениха, родственников невесты и старшины аула, допустившего нарушение установленных правил, взыскивается штраф по 50 руб. с каждого виновного.
126. Если невеста отдается в замужество в другое общество, где означенного постановления о браке не существует, и родственники невесты возьмут с жениха более определенной платы, виновные платят штраф 100 руб., а аульный старшина 50 рублей.

Увоз девушки.

127. Бели девушка увезена насильно, ей дается свобода возвратиться в дом родителей. Увезший же ее, во всяком случае, платит штраф 50 руб., а участвовавшие с ним в увозе — по 15 руб. серебром с каждого.
128. За обеспечение увезенной девушки до брака, с виновного, кроме определенного штрафа, взыскивается строго по усмотрению начальства.
129. Если обесчещенная девушка пожелает возвратиться в семейство, штраф 50 руб, взысканный с виновного, поступает в ее пользу.
130. Главное виновный в увозе девушки редко отговаривается в своей проступке, так как самый факт похищения изобличаете виновного; но ответчик весьма редко выдает своих товарищей-соучастников.
131. Указание самой девушки на участников в ее похищении принимается обычаем без всяких доказательств; но улики ее редко можно слышать в суде: увезенная девушка, вследствие стыдливости, смущения и страха, испытанного ею при ее похищении, обыкновенно не замечает сподвижников своего похитителя, боясь навлечь вражду их на своих родственников.
132. Если же сами родственники увезенной девушки указывают на участников, главного виновного, но ясных улик не представляют, суд назначает каждому обвиняемому присягу с двумя присяжниками (из соседей, людей благонадежных) в том, что он не участвовал в похищении девушки, и не знает других участников.
133. Такая же присяга назначается и главному зачинщику похищения; он обязан оправдать каждого из подозреваемых участников в том, что никто из них не содействовал ему в похищении, что проступок он сделал один, без помощи других.

Изнасилование.

134. Изнасилование девушки или женщины обыкновенно разрешается на месте преступления убийством; но последнее преступление не искупается первым, каждое из них самостоятельно и ответственно.
135. Если виновный успел ускользнуть от смерти, родственники обесчещенной женщины тайно преследуют его кровною местью или предъявляют иск и требуют обычного удовлетворения.
136. Если мужчина принимает на себя позор, обнаруживая перед обществом сделанное оскорбление его жене или сестре, суд признает его показание без всяких улик и доводов.
137. Таким образом, сознание обесчещенной женщины служит неопровержимым доказательством преступления.
138. Это единственная в туземном праве тяжба, предъявление которой служит и самим доказательством, не требующим присяжных удостоверений.
139. Суд расследует только обстоятельства дела, которая могут иногда стать в разрез физической возможностью преступления.
140. В этих редких случаях обвиняемому назначается очистительная присяга с 5 присяжниками (в числе их двое посторонних и двое родственников).
141. Такую же присягу требует суд и от ближайшего родственника обвиненной женщины, которую присяжные должны очистить от подозрения мужа.
142. За изнасилование замужней женщины виновный платит оскобленному мужу три барча (т. е. три почетные платы). Первый барч есть 10 коров, второй 8, третий — 6, всего три барча составляю 24 коровы (половина тельных и половина яловых).
143. Жена, по желанию мужа, или весьма редко остается в доме, или обыкновенно отправляется к своим родственникам, т. е. получает развод.
144. За изнасилование засватанной девушки виновный платит жениху ее в честь хорошую лошадь, стоящую не менее 30 руб. серебром, и на угощение большого барана и 4 котла араки.
145. Жених может отказаться от изнасилованной девушки и получит обратно калым, — в настоящее же время, за уничтожением калыма, задаток 25 р. и обеспечение 80 р.
146. Та же плата и угощение за обесчещение незасватанной девушки поступает от виновного в пользу ее родственников.
147. Кроме того, виновный, для избегания кровной вражды оскорбленных родственников, нередко женится на изнасилованной им девушке, но следует заметить, что женитьба эта необязательна.
148. Изорванную одежду, как на женщине, таю и на девушке, виновный обязан заменить новой.
149. Покушение на изнасилование женщины равно ответственно, как и совершенное изнасилование.

Нарушение супружеской верности.

150. За нарушение супружеской верности мужем обычай не полагает никакого взыскания с виновного. Требовать развода за измену мужа жена не имеет права.
151. За нарушение супружеской обязанности женой полагается оскорбленному мужу три барча с наперстника неверной супруги и столько же с родственников ее — всего 6 барчей, что составляет 48 коров (половина тельных и столько же яловых).
152. Развод с неверною женою зависит от желания мужа.
153. Для доказательства вышеозначенного преступления, достаточно одного только предъявления жалобы мужем. Одни лишь дикие угрозы мужа, пытка и боязнь насильственной смерти вырывают тайну жены о ее любовной связи; стыд же и совесть далеко на заднем плане.
154. Туземная женщина и в особенности девушка сладострастна, доступна и бесстыжа. Самый безобразный Диоген нигде не мог бы навербовать столько последователей в свою циническую школу, как в среде туземного женского населения. Едва ли большой город превзойдет туземный аул развратом и любовными похождениями. Вся разница в том, что проституция в аулах несравненно менее показывается на лицо, чем в больших городах; она прикрыта тайной, которую стерегут убийство и кровная месть. Редкая туземная девушка, достигшая 20-ти летнего возраста, выходит замуж девственницей; большая часть из них падает жертвою страстей, легкого и соблазнительного обмана развратной молодежи. Анонизм развит между туземными девушками на менее, как в цивилизованном обществе. Можно было бы привести несколько примеров самых безобразных и бесстыдных, но приличие не изобретет слов для изображения их.

Увоз жен и невест.

155. За увоз замужней женщины обычай полагаешь туже плату, как и за изнасилование, т. е. 6 барчей, три с виновного и три с родственников увезенной женщины. Взыскание за похищение засватанной девушки обозначено выше, в статье о браке.
156. В настоящее время у туземцев, населяющих Ингушевский округ, существенным условием брака полагается свободный выбор и непринужденное согласие на брак девушки или вдовы; но еще весьма недавно, до 1862 года, личность женщины была порабощена, — она не имела никаких человеческих прав. Несмотря на слезы, ни на мольбы, ни на сопротивление, ее, как барана, продавали за калым, сваливали на арбу и везли в дом жениха.
157. Единственный протест порабощенной женщины против насилия ее человеческой воли, принуждения родственников и дурного обращения мужа, выражается в бегстве ее из дому, где она переносит от своего господина супруга все нравственные и физические пытки. Но ее опять, как проданную вещь, родственники возвращают мужу; она снова бежит и снова переносит еще большие страдания.
158. Когда господин, ее муж, наскучив ее частыми побегами, является с жалобой в суд, обычай решает дело следующим образом: от родственников женщины и от жалующегося мужа суд берет поручителей — честных и почетных людей, в том, что жена в назначенный срок будет возвращена мужу и останется у него в доме, а муж будет доставлять жене все необходимое в жизни и хорошо обращаться с нею.
159. Иногда подобное решение под бдительным надзором хороших и умных поручителей достигает цели: жена остается в доме и восстановляется семейное спокойствие; большею же частью, бегство жены возобновляется, не смотря ни на каких поручителей. Наконец, муж, потеряв терпение, бывает вынужден, и печальным положением дела, и увещаниями судей, дать жене развод.

Развод.

160. Муж во всякое время, по своему желанию, может дать развод своей жене.
161. Весь калым, все издержки по свадьбе и даже все мельчайшие подарки, сделанные при сватовстве, возвращаются мужу сполна, за исключением расходов, сделанных родственниками жены на ее приданое и свадьбу.
162. Расчет при разводе не забывает даже и тех мелочных на поминки расходов, которые туземный похоронный обряд налагает на породнившиеся браком фамилии.
163. Возвращение калыма при разводе касается только прошлых браков, заключенных до нового постановлена, т. е. до 1862 года.
164. По прежнему обычаю, женщина, получившая развод, до тех пор не могла выйти замуж, пока весь калым, уплаченный ее мужем, не был возвращен ему сполна.
165. Женщина, получившая развод, за которой оставался какой-либо долг по первому браку, вышедшая замуж за другого, считалась отбитой женой, что возбуждало кровную вражду и месть.
166. Молодая женщина, получившая развод, весьма часто обречена была вести безбрачную жизнь или потому, что родственники ее не имели средств возвратить какой-либо ничтожной доли калыма ее мужу, или чаще потому, что сам муж уклонялся от принятия калыма, единственно с тою целью, чтобы разведенная жена не была «ни ему, ни другому».
167. Злой нрав туземца можно было переломить только насильственными мирами: родственники женщины, получившей развод, доставляют калым в участковое управление; депутаты оценивают калым и вручают его мужу.
168. Упрямство некоторых туземцев доходило до того, что они бросали на произвол судьбы врученный им калымный скот, который нередко пропадал без вести.
169. При скрывательстве же и неявке мужа за получением калыма, женщине выдается от управления свидетельство на свободное вступление в брак, с обязательством ее родственников возвратить калым прежнему мужу по его первому требованию.
170. Если родственники разведенной жены были не в состоянии в определенное время возвратить калым ее мужу, они выдавали ему корову с толком, которая при окончательном расчете в плату калыма не идет, но считается фактическим выражением согласия мужа на развод.
171. Если муж, давший жене развод отказывается впоследствии от исполнения своего обещания, корова с телкой служит обычной уликой и доказательством в суде, что женщине действительно дан развод.
172. В настоящее время, с уничтожением калыма, плата 25 руб. в задаток и 80 р. в обеспечение, как личная и неотъемлемая собственность жены, не возвращается мужу при разводе.
173. Варварское обращение мужа с женой: побои, обжоги, поранение, пытка голодом и холодом и вообще насилие и истязания мужа, служат причиной развода, принимаемой судом со времени учреждения окружного управления в основание при решети тяжб по делам семейным.
174. По разводе мужа с женой, прижигая в супружестве дети, сыновья ж дочери, остаются в доже отца, в его попечение; жена не имеет никакого права требовать их от мужа в дом своих родственников.

Порядок наследства.

175. У туземцев Ингушевского округа дела по наследству решаются адатом.
176. Наша юридическая пословица: «сестра при брате не вотчиница», беспощадно осуществляется у туземцев в делах по наследству. Так как женщина, по убеждению туземцев, существо без личности, следовательно, лишена прав общественных и семейных и самостоятельности нравственной и материальной, все имущество умершего, без малейшего выдала в пользу дочерей его, переходит к сыновьям и делится между ними поровну.
177. В случае же смерти сына часть, следуемая последнему, дробится также на равные части, по числу его сыновей (внуков умершего по мужской линии) и т. д.
178. Дочери умершего остаются на попечении своих братьев или, за смертью последних, в доме своих племянников, которые по мере средств обязаны кормить и одевать их. Попечительная обязанность братьев в отношении сестер их менее основана на родственных связях, чем на обычае калыма, который поступает в пользование отца девушки, выдаваемой в замужество, и следовательно входит в состав наследства, переходящего к сыновьям; по смерти же отца калым за девушку обращается в пользу того из братьев (обыкновенно по старшинству), который содержал ее в своем доме. В этом случае женщина, как дорогой товар, приносит в хозяйство порядочный процент и, как товар живой, нуждающийся в пище и одежде, должен быть поддерживаем для дальнейшего оборота.
179. Есть у туземцев обычай единственный, который несколько намекает на определенную и весьма незначительную долю наследства, переходящего от отца в семейство дочери (но не лично ей), у которой есть сыновья, следовательно, обычай условный. Дядя обязан своему племяннику (сыну сестры, но не брата), достигшему 16 и 17 летнего возраста, сделать барч, т. е. почетную плату, состоящую в подарке хорошей лошадью (minimum руб. в 30). Подарок этот обязателен до такой степени, что взрослый и нетерпеливый племянник может отнять у своего дяди означенный барч силой, обманом и воровством.
180. Если умерший не оставил сыновей, имущество его поступает к родным братьям на тех же основаниях в отношении раздела и с тем же обязательством в отношении дочери, как указано выше.
181. За неимением родных братьев и их наследников, имение переходит в двоюродным братьям (по мужской линии) и т. д.
182. Вообще надо заметить, что родство по женской линии не имеет у туземцев никакого значения в отношении прав на наследство, если у умершего есть хоть самые дальние родственники по мужской линии.
183. Хотя с 1862 года калым уничтожен, по обычай призрения братьями своих сестер строго сохранил свою силу.
184. Девушка, в знак благодарности за попечение о ней, имеет право подарить своему брату выдаваемые женихом в задаток 25 руб. и даже обеспечение свое (80 рублей), но последнее не иначе, как с согласия мужа.
185. До изменения устарелых обычаев у туземцев Ингушевского округа, сыновья имели полное право требовать при жизни отца раздела приобретенного им имущества и даже выгнать его из собственного дома; по ныне варварское право это уничтожено, и выдел сыновей, при жизни отца, зависать от доброй воли последнего.

Воровство.

186. Один из главных пороков, развитых между туземцами — воровство. Воровство, не раздельное в диком воинственном народе с хищничеством, обратилось в доблесть, прославляемую в песнях девушек, в легендах и сказках; но, в утешение, все эти предания заметно бледнеют при постепенном экономическом и нравственном развитии народа их новых требованиях жизни.
187. Но порой и в настоящее время прорывается старый взгляд туземца на воровство. Эта доблесть выражается и в самых лучших сторонах туземного быта. Гостеприимство, первобытная добродетель всех народов, не гнушается воровство и хозяин, чтобы почтить своего гостя, доставит ему наибольшее удовольствие и радость, наводит его на воровство, коим угощает его, как лакомым десертом вслед за шашлыком; скрывает воровские вещи и даже жертвует собою для гостя-вора, принижая на себя всю ответственность преступления. Можно безошибочно сказать, что главные воры и проводники воров — хозяева, те из туземцев, в земле коих случается хищническое происшествие; краденные же вещи немедленно скрываются передачею в другие отдаленные местности.
188. Для обвинения кого либо в воровстве, обычай требует или свидетельских показаний неприкосновенных к делу людей под присягой, или показаний благонадежного докащика секретного (в присутствии двух депутатов суда и пристава) или явного, или обнаружения какой-либо вещи из украденных, или сознания самого виновного, или одного из участников его; вообще обычай требует улик, не оставляющих сомнения в виновности подозреваемых.
189. Во всех же случаях, где не имеется явных улик, истец может требовать от подозреваемого очистительной присяги.
190. Если кто либо указывает вора при свидетелях, а потом отказывается от своих показаний, обычай назначает присягу свидетелям, от заявления и коих зависит решение дела.
191. При определении вознаграждения за украденные вещи, обычай взыскивает с виновного: цену украденных вещей, определяемую присягой истца, вторую плату, равную стоимости вещи, за исключением 5 или 10 руб. (объяснение ниже) и в некоторых случаях, ниже указанных, плату за бесчестие сакли, двора, хутора и т. д.

Воровство из стад.

192. Для охранения общественных аульных стад, выгоняемых на пастьбу, жителя аула нанимают, смотря по величине стада, известное число пастухов (maximum — 3 человека), которое за охранение стада в продолжение летнего и осеннего времени получают за каждую лошадь по 50 коп. сер., а за каждую штуку рогатого скота по 20 копеек.
193. За пропавший скот пастухи не отвечают, но истец имеет право требовать от них очистительной присяги.
194. За открытое нападение на стадо или на табун, если воры, по выражению туземцев содвинут стадо с места, сверх стоимости украденного скота и второй платы за каждую голову, виновный обязан уплатить в честь хозяину стада 10 коров и усть-дори, а пастухам приличного коня.
195. Но если пастух ограблен и ему сделано какое-либо насилие (связали руки, били, держали арестованным), то виновный платит обиженному 10 коров и устъ-дери.
196. Правило это относится и ко всякому ограбленному человеку, коего хищники держали под арестом, связанным и вообще лишенным свободы.
197. За простое же ограбление, кроме полного удовлетворения за ограбленные вещи, виновный платит в честь обиженному приличного коня.
198. За ограбление при преследовании человека, виновного в каком-либо проступке, плата за честь не полагается.
199. За выстрелы в стаде, дворе или сакле, с целью сопротивления хозяину, встретившему вора, виновный платить устъ-дери 15 рублей.

Воровство из сакли и двора.

200. За покражу вещей из сакли, кроме обычного удовлетворения, виновный платит за бесчестие сакля.
201. Так как у туземцев сакля — вещь священная, всегда открыта, и летом и зимою, готовая простить гостя, обычай за оскорбление сакли установил некоторые тонкости при взыскании за бесчестие хозяина, смотря по тому, из какой части сакли выкрадены вещи. Берется в соображение середина сакли, где обыкновенно укрепляется столб, на коем вешают оружие.
202. За бесчестие отделения сакли, от средины или столба к дверям, или, как говорят туземцы, «ниже столба», обычай полагает плату в честь оскорбленного хозяина 5 коров (тельных).
203. За покражу вещей, расположенные от столба к окну, т. е. выше столба, за бесчестие платится 10 коров и усть-дери, т. е. 12 коров.
204. За снятие оружия со столба та же плата за бесчестие.
205. За покражу из двора, кроме обычной платы, полагается еще и плата за бесчестие двора, усть-дери и 15 руб. серебром.

Воровство из хутора или поля.

206. За воровство вещей и скота из хутора, во время полевых работ, из плуга, или какой-либо части из рабочего орудия, за исключением обычной платы за каждую вещь и каждую штуку скота, с виновного взыскивается за бесчестие хутора или плуга усть-дери или 15 руб. серебром.
207. Таким образом, кроме удовлетворения за похищение вещи, обычай делает взыскание и за бесчестие стада (в вышеуказанных случаях), сакли, двора, хутора и плуга.

Обыск.

208. В случаи сильного подозрения кого-либо в воровстве, обиженный имеет право с аульными стариками сделать обыск в сакле подозреваемого.
209. Если последний окажет сопротивление, он признается виновным.
210. При открытии обыском какой-либо вещи, опознанной истцом, обычай назначает ему присягу с пятью присяжниками (из коих 3 из родственников, два посторонних) в том, что опознанная вещь действительно его собственная. В случаи непринятия присяги, истец платит хозяину сакли за бесчестие 6 коров.

Обычная плата, взыскиваемая с вора.

211. За покражу лошади обычай взыскиваете стоимость ее и вторую плату 10 руб. менее стоимости.
212. За быка 20 руб. и 2-ю плату 15 руб., всего 35 руб. сер. За корову 15 р. и 12 — (вторая плата), всего 27 руб.
213. Угощение во всех трех случаях, если воров несколько, полагается по одному годовалому барану (центо) и по 2 котла араки с каждого. Бели же вор один, он платит на угощение большого барана и четыре котла араки.
214. За каждый улей с пчельника виновный платит корову (тельную) и на угощение большого барана и 4 котла араки. При участии же нескольких человек к воровству каждый из них платит угощение, как указано выше.
215. За большого барана 3 руб. серебром и 2-ю плату 2 руб.; за малого (центо) 2 р. и 2-ю плату — 1 руб.
216. За козу, как и за малого барана.
217. За гуся, индюка, утку и курицу по одному рублю серебром и такую же двойную плату.
218. За сено — стоимость его; количество украденного сена определяется присягой.
219. За немолоченный хлеб с поля возвращается стоимость хлеба; за воровство же хлеба из двора виновный платит двойную цену и на угощение большого барана и 4 котла араки.
220. Во всех указанных случаях, если вещи похищены со двора, виновный платит хозяину за бесчестие уеть-дери или 15 руб.
221. Из вышесказанного следует, что двойная плата (за исключением взыскания за потраву хлеба) налагается обычаем только за воровство предметов одушевленных.

Поджог.

222. За поджог хлеба или сена виновный платит стоимость вещей и, кроме того, 10 коров и усть-дери, т. е. 12 коров.

Подрезание жил у скота.

223. Кроме обычной двойной платы, с виновного взыскивается 10 воров и усть-дери.

Опознание похищенного скота и вещей.

224. Туземец, опознавший своего быка или лошадь, обязан представить в управление 2-х свидетелей, людей благонадежных и лично знающих опознанный скот.
225. Последний возвращается истцу, если он с двумя свидетелями примет в суде присягу, что опознанный скот действительно принадлежите ему, как доморощенный или купленный у кого либо.
226. Присяга с двумя честными свидетелями выручает в похищенную вещь, опознанную кем-либо у другого.
227. Если с опознанным быком, лошадью и вообще какою-либо вещью в одно и тоже время и из одного и того же места похищено еще нисколько штук скота или другие какие-либо вещи, обиженный, для получения полного удовлетворения за всю пропажу, обязан подтвердить свою претензию при ягою с двумя присяжниками, пользующимися доверием в обществе.
228. Если с уворованным или опознанным скотом пропал скот и другого хозяина, который с двумя свидетелями может представить в суд присяжное удостоверение в том, что скот его похищен в одно и тоже время из одного и того же места с опознанным скотом, ответчик обязан сделать полное удовлетворение претенденту.

Проценты на занятый капитал.

229. Хищническая натура туземцев и их характер насилия вполне обнаруживаются в их взаимных денежных сделках. Туземные кредиторы взыскивают с своих заимодавцев по 50 коп. с 10 р. в месяц, что составляет в год с 100 руб. 60%; но этот процентный грабеж — домашнее дело туземцев, строго преследуемое туземным начальством, как дело безнравственное и весьма вредное для общества. Суд же при разборе дела по удовлетворению кредитора процентами на занятый им капитал, принимает в расчета с 10 руб.-10 коп. в месяц, или с 100 р.- 12% в год.
230. Хищнические проценты существуют в горской участки не только на деньги, но и на баранов. Долг, состояний из двух или трех баранов, чрез 5 или 6 лет, считая проценты на проценты, т. е. приплод с приплода, вырастает до порядочного стада; понятно, расплата с кредитором представляет безвыходное затруднение для бедного человека. Обычай этот был перенесен галгаевцами и на плоскость; но назрановцы не предъявляют ныне подобных требований и ограничиваются снисходительными и миролюбивым сделками по вышеозначенному займу. Горцы же и по настоящее время изредка являются в суд со своими дикими требованиями процентов на баранов; но суд не принимает их претензий, требуя от заимодавца одного лишь возвращена всего количества взятых в долг баранов.