Абу Йусуф Йакуб. Книга о харадже

Абу Йусуф Йакуб «Китаб ал-жарадж» («Книга о харадже»)

Фасл фи ахл ад-даара ва-т-талассус ва-л-джинайат ва-ма йаджибу фихи мин ал-худуд («Глава о людях безнравственных и занимающихся воровством, о преступлениях и о том, какие следует за это налагать наказания»)
Ты спрашиваешь меня, о повелитель правоверных, о людях порочных и безнравственных, занимающихся воровством, нужно ли им, если они будут привлечены за какой-нибудь проступок и подвергнуты тюремному заключению, выдавать что-нибудь на пропитание, пока они находятся в тюрьме, и должна ли эта выдача идти за счет собранной садаки (заката) или за счет другого источника, и как вообще надлежит обращаться с ними.
Так вот, если у человека, находящегося в таком положении, как упомянутые заключенные, нет, чем питаться, нет ни имущества, ни вообще чего-либо, чем бы себя поддержать, то, безусловно, необходимо выдавать содержание или из средств заката, или из государственной казны . За счет какого из этих двух источников ты будешь производить этот расход – предоставляется на твое усмотрение, [о повелитель правоверных], но я считаю предпочтительным, чтобы каждому из заключенных необходимое для пропитания выдавалось из государственной казны, так как, [по-моему], незаконно и неправильно поступать иначе. Ведь необходимо питать и пленника из захваченных в плен неверных и хорошо с ними обходиться, пока не будет вынесено относительно него какое-либо решение. Так как же возможно оставить умирать с голоду мусульманина, который совершил проступок или грех, которого к содеянному им привели либо судьба, либо невежество. О повелитель правоверных, все халифы неизменно выдавали на заключенных то, что необходимо им для пищи и приправы и для зимней и летней одежды. Первым завел такой порядок в Ираке Али б. Аби Талиб, так же стал поступать и Муавийа в Сирии, так же поступали и все халифы после него.
Рассказывал мне Исмаил б. Ибрахим б. ал-Мухаджир со слов Абд ал-Малика б. Умайра: «Если в каком-нибудь племени или вообще в народе обнаруживался человек преступный, Али б. Аби Талиб подвергал его заключению в тюрьму; если у этого человека было какое-либо имущество, затраты на его содержание производились из его имущества, а если никакого имущества у него не было, то затраты на его содержание производились из государственной казны, причем Али говорил: «Люди ограждены от того зла, которое он может им причинить, а потому затраты на его содержание должны производиться из государственных средств».
Рассказывал нам один из наших шейхов со слов Джафара б. Буркана; Умар б. Абд ал-Азиз написал нам: «Не содержите в ваших тюрьмах ни одного мусульманина закованным в цепи таким образом, чтобы он был лишен возможности стоя совершать молитвенный обряд , и пусть ни один не оставляется на ночь в оковах, кроме такого человека, который преследуется за убийство; и выдавайте им из сумм садаки (заката) столько, чтобы им хватало на пищу и на приправу. Привет!»
Прикажи, о повелитель правоверных, определить то, что необходимо заключенным на пропитание в виде пищи и приправ, и вели пересчитать это на дирхамы , которые должны отпускаться им ежемесячно и передаваться лично им. Ведь если ты велишь отпускать на них хлеб, то начальники тюрем, надзиратели и тюремщики будут брать его себе. Ты поручи это дело человеку добропорядочному; пусть он запишет имена тех, кто находится в тюрьме и которым ты распорядился выдавать содержание [из сумм] садаки (заката). Пусть список их имен находится у него, и пусть он выдает им это содержание из месяца в месяц. Пусть он при этом садится и вызывает поименно одного человека за другим и выдает им это содержание на руки, а если кто из них окажется освобожденным и выпущенным на волю, то отпущенное на его содержание он должен вернуть. Размер отпускаемого содержания пусть будет по десять дирхамов в месяц на каждого заключенного, но, конечно, не каждый заключенный нуждается в отпуске ему содержания из казны. Зимняя одежда заключенных должна состоять из рубахи и плаща киса, а летняя – из рубахи и плаща изар. Заключенным женщинам следует выдавать такое же содержание, а их одежда должна состоять зимой из рубахи, покрывала и киса, а летом – из рубахи, изара и покрывала. Избавь заключенных от необходимости выходить в оковах и собирать милостыню у людей, ибо было бы ужасно, чтобы люди из мусульман, совершившие грех или проступок, причем Аллах предопределил это положение, в которое они попали, будучи заключеными в тюрьму, выходили в оковах просить милостыню. Я не думаю, чтобы неверные поступали таким образом с находящимися в их руках пленными мусульманами, так как же можно допустить такое обращение с последователями ислама. Ведь они могут дойти до того, чтобы выйти в оковах просить милостыню, только под гнетом голода. Иной раз они, может быть, и соберут необходимое для пропитания, а иной раз ведь и не соберут. Человек ведь не свободен от греха. Так ты, о, повелитель правоверных, справляйся о положении заключенных и прикажи выдавать им содержание в соответствии с тем, что я тебе объяснил.
Если кто-нибудь из заключенных умрет и не окажется у него ни близкого, ни родственника, то его надо омыть, завернуть в саван за счет государственной казны, прочитать над ним молитву и похоронить его. Мне привелось слышать, причем мне это говорили люди, заслуживающие доверия, что зачастую умрет из заключенных какой-нибудь чужеземец, а труп его остается лежать в тюрьме и день, и два , пока не попросят начальника тюрьмы распорядиться похоронить его и пока другие заключенные не соберут среди заключенных же доброхотные пожертвования и не наймут кого-нибудь, чтобы снести его на кладбище. И хоронят его в таких случаях не омытым, без савана, не прочитав над ним молитвы. Как ужасно при господстве ислама такое отношение к его последователям!
[Затем, о, повелитель правоверных], если бы ты приказал налагать [в подлежащих случаях] положенные законом наказания (хадд) , то, несомненно, уменьшилось бы количество заключенных в тюрьмах, и люди безнравственные и лиходеи стали бы бояться и воздерживались бы от тех преступных деяний, которые они совершают. Количество заключенных в тюрьмах так велико именно потому, что мало занимаются разбором их дел. Посадят человека в тюрьму и только, а разбора дела нет. Так ты прикажи своим наместникам каждодневно разбирать дела заключенных: кто заслужил телесного наказания [по усмотрению судьи], того пусть накажут и выпустят, а за кем нет никакого проступка, того пусть освободят. Накажи своим наместникам также, чтобы они не были неумеренны в телесных наказаниях и не выходили при наложении их за пределы того, что законно и допустимо. Мне привелось слышать, что и по одному только подозрению, и за действительно совершенный проступок они подвергают человека 300 или 200 либо более или менее ударам. Ведь это незаконно и недопустимо. Спина правоверного заповедна, за исключением тех случаев, когда нарушено право, когда налицо безнравственный поступок, клевета или пьянство, когда на человека наложено телесное наказание (тазир) судьей за проступок, не влекущий за собой хадда, но ни в одном из поименованных случаев не полагается подвергать провинившегося дополнительным ударам, как это, по дошедшим до меня сведениям, делают твои наместники. Подлинно, посланник Аллаха запретил подвергать ударам тех, кто выполняет мусульманские молитвенные обряды.
Рассказывал нам один из наших шейхов со слов Хауды б. Ата, со слов Анаса, что Абу Бакр сказал: «Посланник Аллаха запретил подвергать ударам тех, кто соблюдает молитвенные обряды». По моему мнению, а Аллаху это ведомо лучше, смысл этого хадиса таков, что посланник Аллаха запретил подвергать их ударам, если они не присуждены к хадду, влекущему за собою для них наказание плетьми. А то, что по дошедшим до меня сведениям в этом отношении делают твои наместники, ни в какой мере не связано ни с судебным решением, ни с проступком, влекущим за собой предписанные [Аллахом] наказания (хадд), [а вне этого] такие наказания не могут налагаться на преступника, совершил ли он малый или большой проступок.
Если кто-нибудь из заключенных совершил что-либо такое, за что он подлежит кровавой мести (кисас) , хадду или тазиру, то его следует этому подвергнуть. Равным образом, если кто-нибудь нанес другому такую рану, за которую возможно возмездие путем нанесения обидчику такой же раны, то, если факт будет установлен свидетельскими показаниями, характер нанесенной им раны точно устанавливается и ему отмщается тем же, разве что пострадавший его простит. Если же рана такова, что виновнику нельзя отмстить нанесением таковой же, то на него налагается пеня, он подвергается наказанию и длительному заключению в тюрьме, пока не принесет раскаяния, после чего его освободят. Равным образом, если кто-нибудь совершит такую кражу, за которую полагается отрубить [руку], ее отрубают.
Воистину, награда [в загробной жизни] за наложение хадда в подлежащих случаях велика, и велика от этого польза для обитателей земли!
Рассказывал мне ал-Хасан б. Умара со слов Джарира б. Йазида, что он слыхал, как Абу Зура б. Амр б. Джарир рассказывал, что он слыхал, как Абу Хурайра говорил: «Посланник Аллаха сказал, что применение хадда на земле для обитателей земли лучше, чем утренний дождь в течение тридцати дней».
Имам не имеет права быть пристрастным к кому бы то ни было в применении хадда и не может освобождать от хадда по чьему-либо предстательству. В этом вопросе он должен бояться осуждения осуждающего. Другое дело, если в отношении необходимости применить хадд существуют какие-либо сомнения. В таком случае имам устраняет хадд на основании тех преданий, которые дошли до нас от сподвижников посланника Аллаха и их последователей, которые говорили: «Насколько это возможно, устраняйте предписанные законом наказания (хадд) при наличии каких-либо сомнительных обстоятельств, ибо ошибка в помиловании лучше, чем ошибка в наказании».
Нельзя применять хадд к тому, кто его не заслужил, как нельзя отменять хадд в отношении того, кто его заслужил, если только не имеется сомнение в этом. И нельзя мусульманину ходатайствовать пред имамом о сложении хадда, если он заслужен и это доказано показаниями свидетелей. Если же дело еще не доведено до имама, то большинство законоведов допускают ходатайство, но относительно того, что после доведения дела до имама следует воздержаться от ходатайства о сложении хадда. Насколько нам известно, по этому вопросу нет разногласия среди законоведов. Но Аллаху сие ведомо лучше.
Рассказывал нам Хишам б. Урва со слов ал-Фурафисы ал-Ханафи: «Вели вора мимо аз-Зубайра, и он ходатайствовал о его освобождении. Ему сказали: «Неужели же ты ходатайствуешь о сложении хадда?» Он ответил: «Да, раз его еще не привели к имаму; вот если его приведут к имаму, то не простит Аллах последнему, если он простит виновного». Рассказывал мне также Хишам б. Сад со слов Абу Хазима, что Али ходатайствовал за вора. Ему сказали: «Неужели ты ходатайствуешь за вора?» Он ответил: «Да, раз его еще не довели до имама; вот если его приведут к имаму, то Аллах не простит последнему, если он простит вора». А ал-Амаш рассказывал нам со слов Ибрахима: «Устраняйте предписанные законом наказания (хадд) от рабов божьих до пределов возможности».
Я видел немало наших законоведов, которые самым решительным образом не одобряли ходатайства о сложении хадда и остерегались возбуждать таковые, ссылаясь при этом на слова Ибн Умара: «Если кто-либо своим ходатайством помешает применению какого-либо из предписанных Аллахом наказаний (хадд), то он тем самым окажется препятствующим Аллаху [действовать по своему усмотрению] в отношении тех, кого он сотворил». Рассказывал мне Мухаммад б. Исхак со слов Мухаммада б. Талхи, со слов его отца, со слов Аиши дочери Масуда, которая рассказывала со слов своего отца: «Какая-то женщина из племени курайш украла одеяло (катифа) из дома посланника Аллаха, и люди стали говорить о том, что посланник Аллаха собирается отрубить ей руку. Люди ужаснулись этому, и мы пришли к пророку, чтобы переговорить с ним об этом, и сказали: «Мы выкупим ее за 40 унций» . Он ответил: «Очиститься [от греха] будет для нее лучше». Уловив кротость в словах пророка, мы пошли к Усаме и сказали ему: «Поговори ты с посланником Аллаха». Тот поговорил с ним, и тогда посланник Аллаха встал и обратился к нам со следующими словами: «Что это за повторное обращение ваше ко мне по поводу одного из установленных Аллахом наказаний, которое должно поразить одну из рабынь Аллаха? Клянусь тем, в чьих руках находится моя душа, если бы Фатима, дочь Мухаммада, содеяла нечто такое, что содеяла эта женщина, то Мухаммад, безусловно, отрубил бы ей руку». Затем пророк прибавил: «О, Усама, не ходатайствуй о сложении установленного Аллахом наказания (хадд)».
Рассказывал нам Мансур со слов Ибрахима, что Умар б. ал-Хаттаб сказал: «Лучше мне отменять хадд в сомнительных случаях, чем налагать его в сомнительных случаях». А Йазид б. Зийад рассказывал мне со слов аз-Зухри, со слов Урвы, что Аиша говорила: «Устраняйте от мусульман установленные Аллахом наказания по мере возможности. Подлинно, лучше имаму ошибиться в помиловании, чем ошибиться в наложении наказания». Рассказывал нам ал-Хасан б. Абд ал-Малик б. Майсара со слов ан-Наззала б. Сабры: «В то время, когда мы вместе с Умаром находились в Мина , вдруг появилась дородная плачущая женщина верхом на осле, а люди так теснились вокруг нее, что чуть насмерть не задавили ее, и кричали ей: «Ты совершила прелюбодеяние! Ты совершила прелюбодеяние!» Когда она подъехала к Умару, тот спросил ее: «Как это с тобой случилось? Ведь нередко женщина подвергается насилию». Она ответила: «Была я женщина малосообразительная ; сподобил меня Аллах совершению ночных молитв, и вот однажды ночью я помолилась и заснула, и проснулась только от того, что на мне оказался мужчина. Посмотрела я на него, лежа под ним, но не осознала, что это за творение аллахово». Тогда Умар сказал: «Если бы эта женщина была убита, то, боюсь, огонь пожрал бы оба Ахшаба» . Затем Умар написал поставленным в различных городах эмирам, чтобы ни один человек не подвергся убиению без его ведома».
Мугира рассказывал нам со слов Ата, который говорил, что Мухаммад б. Умар рассказывал ему, что Умар б. Абд ал-Азиз сказал: «Имам является попечителем того, кто сражался против веры, хотя бы имам и казнил его отца или брата» .
Если на заключение имама будет представлен человек, который умышленно убил мужчину или женщину, причем сам факт будет общеизвестен и несомненен, а против этого человека будут представлены соответствующие доказательства, то имам должен войти в рассмотрение [достоверности] этих доказательств. Если будет установлена безупречность репутации свидетелей или хотя бы одного из них, то имам отдает этого человека во власть ближайшего родственника убитого, который может по желанию убить его или простить. Так же имам поступает в тех случаях, когда убийца добровольно признается в совершенном им убийстве , хотя бы против него и не было представлено [требуемого законом] доказательства.
Если же будет донесено о человеке, который при помощи железного оружия умышленно перерезал сустав руки другому человеку или одного из пальцев его правой или левой руки, или же перерезал сустав его ноги или пальцев ноги, или же один или два сустава какого-либо пальца, то во всех этих случаях применяется возмездие тем же. Возмездие тем же применяется также тогда, когда человек отрежет другому ухо целиком или частично, а также в отношении зубов, если они все или частично будут им сломаны или выбиты. Впрочем, в отношении зубов полагается возмездие тем же, если человек сломает другому зуб целиком, если же зуб не сломан целиком, а остается еще часть зуба, то за это взимается пеня (арш) .
Если же человек отсечет другому руку в локтевом суставе или голень в коленном суставе, то за это полагается возмездие тем же. Если он преднамеренным ударом лишит человека глаза, то полагается возмездие тем же. Возмездие тем же полагается и в случае нанесения ран по всему телу, если только к этому имеется возможность, а в противном случае взимается пеня (арш). Если же кто-нибудь ударом раздробит другому какую-либо кость, как, например, берцовую или лучевую кость, бедро или одно из ребер, то возмездие тем же недопустимо и [за причиненное увечье] взимается пеня (арш). Нет за причинение этих увечий и предписанного Кораном наказания (хадд) в качестве возмещения обидчику, ибо [при увечьях] возмездие тем же допускается лишь при отсечении [той или иной части тела] в суставе.
Не допускается возмездие тем же в случае каких-либо увечий в области головы, за исключением нанесения зияющей раны. Если человек умышленно нанесет другому такой удар [по голове], что обнажит кость, то за это полагается возмездие тем же, но при всяких других увечьях [в области головы], более легких или более тяжелых, чем нанесение зияющей раны, возмездие тем же не допускается. Если эти увечья причинены умышленно, за них взимается пеня.
Всякий, кто умышленно нанесет другому рану, от которой он умрет или будет в результате ранения прикован к постели до самой смерти, подлежит кровомщению и должен быть в соответствии с этим предан смерти. Если же не было умысла и человек убил другого случайно, и это было доказано [показаниями свидетелей], безупречная репутация которых, всех или хотя бы двух из них, будет установлена путем расспросов, то сродники убийцы со стороны отца обязаны уплатить пеню (дийа) за убитого в течение трех лет, уплачивая ежегодно по одной трети. Однако ни в случае мировой [между убийцей и сродниками убитого], ни в случае наличия умысла, ни в случае признания в таковом со стороны убийцы его сродники не обязаны платить пеню (дийа) за убитого.
Согласно тому, что сообщается со ссылкой на посланника Аллаха и на имамов из числа его сподвижников, пеня за убийство (дийа) должна составлять 100 верблюдов или 1000 динаров , или 10 000 дирхамов, или 2000 овец, или 200 одеяний , или, наконец, 200 голов крупного рогатого скота.
Рассказывал нам Мухаммад б. Исхак со слов Ата, что посланник Аллаха обязывал людей уплачивать пеню за убийство из своего имущества: владельцев верблюдов он обязывал отдавать 100 верблюдов, владельцев овец – 2000 овец, владельцев крупного рогатого скота – 200 голов, а владельцев одежд – 200 одеяний, а Ибн Аби Лайла рассказывал нам со слов аш-Шаби, со слов Убайды ас-Салмани, что в качестве пени за убийство Умар б. ал-Хаттаб обязывал людей, владевших золотом, вносить 1000 динаров, владевших серебром – 10 000 дирхамов, владельцев верблюдов – 100 верблюдов, владельцев крупного рогатого скота – 200 голов, владельцев овец – 2000 овец, владеющих одеждами – 200 одеяний. Рассказывал нам Ашас со слов ал-Хасана, что это именно Умар и Усман пересчитали пеню за убийство на деньги и предоставили тому, кто ее должен платить, право по желанию вносить ее верблюдами или же соответствующим денежным эквивалентом.
Вот так учат те наши ученые в Ираке, которых я еще застал, а ученые мединской школы исчисляют стоимость пени за убийство серебром в 12 000 [дирхамов].
Сподвижники Мухаммада – да благословит и приветствует Аллах его и да помилует его сподвижников! – расходятся во мнениях относительно возраста верблюдов, [отдаваемых в качестве] пени за неумышленное убийство. Абдаллах б. Масуд сообщает, что посланник Аллаха сказал: «Пеня (дийа) за неумышленное убийство взимается верблюдами пяти возрастных групп – из каждой группы по одной пятой от [общего числа верблюдов]». Об этом же мне рассказывал и ал-Хаджжадж со слов Зайда б. Джубайра, со слов Хишфа б. Малика, со слов Абдаллаха, говоря, что пророк сказал: «Пеня за неумышленное убийство взимается [верблюдами пяти возрастных групп] – по одной пятой от [общего числа из каждой группы]». А Мансур со слов Ибрахима и Абу Ханифа, со слов Хаммада, со слов Ибрахима же рассказывали мне, что Абдаллах говорил: «Пеня за неумышленное убийство взимается пятыми долями от [общего числа идущих в уплату пени верблюдов из следующих пяти возрастных групп]: 20 верблюдиц «хикка», 20 верблюдиц «джазаа», 20 верблюдиц «бинт лабун», 20 верблюдов «ибн лабун» и 20 верблюдиц «бинт махад» . То же самое говорил в отношении пени за неумышленное убийство и Умар б. ая-Хаттаб.
Рассказывал мне Абу Ханифа со слов Хаммада, со слов Ибрахима, что Абдаллах говорил: «Пеня за неумышленное убийство взимается пятыми долями от [общего числа идущих в уплату верблюдов из пяти возрастных групп]», но Али б. Аби Талиб говорил: «Пеня за неумышленное убийство взимается четвертыми долями от [общего количества идущих в уплату пени верблюдов из следующих четырех возрастных групп]: 25 верблюдиц «хикка», 25 верблюдиц «джазаа», 25 верблюдиц «бинт лабун» и 25 верблюдиц «бинт махад», а Усман и Зайд б. Сабит оба говорили, что пеня за неумышленное убийство взимается 30 верблюдицами «джазаа», 30 верблюдицами «бинт лабун», 20 верблюдами «ибн лабун» и 20 верблюдицами «бинт махад». Об этом мне рассказывал Шуба со слов Катады, со слов Саида б. ал-Мусаййиба.
Что же касается пени за убийство, которое похоже на умышленное, то и тут мнения расходятся в вопросе о возрасте подлежащих отдаче в виде пени верблюдов. Умар б. ал-Хаттаб говорил: «При наличии сходства с умышленным убийством пеня должна состоять из 30 верблюдиц «джазаа», 30 верблюдиц «хикка» и 40 верблюдиц на шестом году жизни (санийа), все вперемежку обоего пола», а Али б. Аби Талиб говорил: «Пеню за убийство, похожее на умышленное, составляют 33 верблюдицы «хикка», 33 верблюдицы «джазаа» и 34 верблюдицы на шестом году жизни, все вперемежку обоего пола». Абдаллах б. Масуд при наличии сходства с умышленным убийством говорил о 25 верблюдицах «джазаа», о 25 верблюдицах «хикка», о 25 верблюдицах «бинт лабун» и о 25 верблюдицах «бинт махад» – по одной четверти от [общего количества из каждой возрастной группы]. Усман б. Аффан и Зайд б. Сабит говорили: «В этом случае [взимается] усугубленная пеня , а именно 40 верблюдиц «джазаа», 30 верблюдиц «хикка» и 30 верблюдиц «бинт лабун», а Абу Муса и ал-Мугира б. Шуба говорили, что [в этом случае пеня состоит из] 30 верблюдиц «хикка», 30 верблюдиц «джазаа» и 40 верблюдов в возрасте от шести до девяти лет, причем все вперемежку обоего пола.
Вот основные мнения сподвижников Пророка относительно возраста верблюдов, [отдаваемых в уплату] пени за убийство неумышленное, и я уповаю, [о, повелитель правоверных], что тебе, если на то будет соизволение Аллаха, будет нетрудно остановить свой выбор на одном из приведенных мнений.
Что касается неумышленного убийства, то таковое имеет место, когда человек метит в одну цель, а попадает в другую . Ал-Мугира рассказывал мне со слов Ибрахима: «Неумышленное убийство имеет место в том случае, если человек попадает в какую-либо цель, хотя и не имел ее в виду. Вот это и есть неумышленное убийство, и [пеня за него] лежит на сродниках [убийцы]».
А что касается убийства, похожего на умышленное, то ал-Хаджжадж б. Арта рассказывал мне со слов Катады, со слов ал-Хасана б. Аби-л-Хасана, что посланник Аллаха сказал: «Если кто убит криком или ударом палки, то налицо убийство, похожее на умышленное». А Абу Ханифа передал нам со слов Хаммада, со слов Ибрахима: «Убийство, похожее на умышленное, налицо при всяком умышленном покушении без употребления железного оружия. Всякий, кто погиб без того, чтобы против него было пущено в ход оружие, падает жертвой убийства, лишь похожего на умышленное, и за это на сродниках [убийцы] лежит уплата пени». Аш-Шайбани со слов аш-Шаби, ал-Хакама и Хаммада, со слов Ибрахима рассказывал мне: «Если удар нанесен камнем, плетью или палкой и повлек за собою смерть, то налицо убийство, похожее на умышленное, и взимается за него усугубленная пеня».
В случае нанесения в голову резаной раны, которая только кровоточит, полагается возмещение [с обидчика] по справедливому судебному приговору. В случае нанесения в голову резаной раны с поверхностным рассечением мяса, а таковая более тяжка, чем просто кровоточащая рана, за нее полагается более суровый приговор. В случае нанесения в голову резаной раны с глубоким рассечением мяса, а она более тяжка, чем предыдущая, за нее полагается еще более суровый приговор, а в случае нанесения в голову глубокой резаной раны, почти до самой кости, а такая рана еще более тяжка, чем предшествующая, за нее полагается еще более суровый приговор. А что касается раны, обнажившей черепную кость, то за нее полагается возмещение в пять верблюдов или в 500 дирхамов, причем возмещение (арш) меньшее, чем за такую рану, не возлагается на сродников. Всякое возмещение (арш), меньшее, чем за рану, обнажающую череп, уплачивается самим обидчиком из собственных средств, а все, что выше этого, лежит на его сродниках. За нанесение раны с раздроблением черепной кости полагается возмещение в размере 10 верблюдов или 1000 дирхамов, т.е. в размере 1/10 пени за убийство. За нанесение раны со смещением черепных костей полагается возмещение в размере 3/20 пени за убийство. За нанесение раны, дошедшей до мозга, полагается возмещение в размере 1/3 пени за убийство, а если в связи с ней последует потеря рассудка, то за нее уплачивается полностью вся пеня, полагающаяся за убийство. Если же с такою раною и не связана потеря рассудка, но связана потеря волос , то за нее тоже полностью уплачивается вся пеня (дийа), полагающаяся за убийство, которая таким образом поглощает и возмещение (арш) за нее. Ни в одном из приведенных случаев не полагается возмездия тем же, даже если рана была нанесена умышленно, кроме раны, обнажающей череп. Если такая рана нанесена умышленно, за нее полагается возмездие тем же, а ведь во всех остальных случаях, кроме раны, обнажающей череп, невозможно осуществить возмездие тем же.
Рассказывал мне ал-Хаджжадж со слов Ата, что Умар б. ал-Хаттаб говорил: «Мы не допускаем кровомщения за повреждение костей», а Мугира рассказывал мне со слов Ибрахима: «Нет кровомщения за нанесение раны, обнажившей мозг, сместившей черепные кости или поразившей мозг. Если такая рана нанесена умышленно, за нее взимается пеня с имущества виновного». Нечто подобное дошло до нас и от Али.
За отсечение кисти руки полагается возмещение в размере половины пени, полагающейся за убийство, за отсечение [всех] пальцев – тоже половина пени, полагающейся за убийство, а за отсечение каждого отдельного пальца – 1/10 пени, полагающейся за убийство. За отсечение каждого из суставов пальца полагается треть той пени, что полагается за отсечение пальца, если же это касается большого пальца, имеющего только два сустава, то за отсечение каждого из них полагается 1/2 той пени, что полагается за весь палец. Те же нормы имеют силу и для ступней, и для пальцев ноги.
За повреждение обоих глаз полагается полная пеня, как за убийство, а за повреждение каждого отдельного глаза – половина этой пени. За веки обоих глаз полагается полная пеня, а за каждое отдельное веко – 1/4 пени, за обе брови, если они повреждены так, что больше не растут, полагается полная пеня, а за каждую отдельную из них – 1/2 пени.
За каждое [отсеченное] полностью ухо полагается половина полной пени, а если отсечена только часть уха, то пропорционально, исходя из этого расчета. В случае потери слуха уплачивается полная пеня. За отсечение носа полагается полная пеня. Полная же пеня уплачивается и за отсечение мягкой части носа, даже если не затронут хрящ, и при потере обоняния настолько, что пострадавший лишен возможности воспринимать запахи.
За обе губы причитается полная пеня, за каждую отдельную губу – 1/2 пени. За отсечение языка, если это связано с полной потерей речи, уплачивается полная пеня, а если отсечена только часть языка, то пропорционально, исходя из этого расчета.
За отсечение головки члена полагается возмездие тем же, если oнo произведено умышленно, а если случайно, то уплачивается полная пеня. За отсечение обоих яичек уплачивается полная пеня. Если сначала отсечен член, а затем оба яичка, то за все это уплачивается двойная пеня, если же сначала были отсечены оба яичка, а затем член, то за оба яичка уплачивается ординарная полная пеня, а за член – возмещение по приговору судьи. Если человек сразу отсечет и то, и другое, то уплачивает за них двойную пеню.
За груди мужчины уплачивается возмещение по приговору судьи, за груди женщины – полная пеня, полагающаяся за убийство женщины, за оба соска ее или за один сосок – половина пени.
За отсечение руки в локтевом суставе уплачивается половина пени, а за то, что отсечено выше этого, по мнению Абу Ханифы, уплачивается возмещение по приговору судьи. Я же, Абу Йусуф, утверждаю, что [и за это] уплачивается половина пени, таково также мнение Ибн Аби Лайлы.
За выбитый зуб полагается 1/20 пени, причем все зубы равноценны. Если отбита лишь часть зуба, то за это полагается пропорциональное возмещение из того же расчета. Если в результате удара зуб почернеет, покраснеет или позеленеет, то пеня за него полагается такая же, [как за выбитый зуб]. Если же зуб [в результате удара] только пожелтеет, то за него полагается возмещение по приговору судьи.
За то, что сломают локтевую часть руки, уплачивают возмещение по приговору судьи. Таким же образом поступают за предплечье, голень, бедро, ключицу или одно из ребер – за каждое из этих увечий уплачивается возмещение по приговору судьи в соответствии с его значимостью.
За повреждение спинного хребта, если в результате этого пострадавший становится горбатым или теряет способность к половым сношениям, уплачивается полная пеня.
За бороду, выдранную так, что она больше не растет, уплачивается полная пеня, за нанесение глубокой раны с поражением внутренних органов – 1/3 полной пени, а если рана очень глубока – 2/3 полной пени.
За отсечение отсохшей руки, хромой ноги, за то, что выбьют слепой глаз или почерневший зуб, за отсечение языка немого, члена евнуха или страдающего половым бессилием уплачивается возмещение по приговору судьи в соответствии с его значимостью. За отсечение обеих ягодиц уплачивается полная пеня.
За зуб, выбитый у ребенка, из еще не сменившихся молочных зубов, уплачивается возмещение по приговору судьи, хотя Абу Ханифа утверждает, что за него ничего не уплачивается, ибо он вновь вырастет в прежнем виде. За лишний палец и за лишний зуб уплачивается возмещение по приговору судьи.
За разрыв промежности у женщины, не лишающий ее возможности удерживать мочу и извержения, уплачивается 1/3 полной пени, ибо это увечье приравнивается к нанесению глубокой раны с поражением внутренних органов. Если же в результате этого увечья ни то, ни другое выделение либо одно из них не удерживается женщиной, то за это увечье полагается полная пеня.
За всякое увечье, за которое свободному человеку возмещается полная пеня, рабу выплачивается в полном размере. За всякое увечье, за которое свободному человеку возмещается половина полной пени, рабу выплачивается в половинном размере. В таком же соотношении уплачивается пострадавшему [рабу] и возмещение за нанесенные ему раны.
При увечьях, умышленно наносимых мужчинами женщинам и наоборот, возмездие тем же не допускается, за исключением случаев со смертельным исходом. Если мужчина убьет женщину, его за это убивают. Если женщина убьет мужчину, ее за это убивают, но во всех других случаях увечья, помимо убийства, между мужчинами и женщинами не может быть вопроса о возмездии тем же, а уплачивается возмещение (арш). Таким образом, если мужчина отрубит женщине руку или ногу, или один из пальцев или нанесет ей глубокую рану в голову до кости, притом все это умышленно, или, наоборот, если женщина поступит с ним также, то между ними не может быть вопроса о возмездии тем же. За все это уплачивается возмещение (арш), за исключением убийства, ибо в последнем случае вступает в силу кровомщение (кисас) .
Возмещение, уплачиваемое женщинам за нанесенные им раны, равно половине того возмещения, которое уплачивается мужчинам за нанесение им раны, ибо и уплачиваемая за убийство женщины пеня составляет половину той пени, что уплачивается за убийство мужчины. Если, например, мужчина отрубит женщине руку, то он обязан уплатить половину той пени, которая полагается за убийство, а полная пеня за убийство женщины равна 5000 [дирхамов], так что мужчина в данном случае обязан уплатить ей 2500 дирхамов или отдать 25 верблюдов.
Ибн Аби Лайла рассказывал нам со слов ащ-Шаби, что Али, бывало, говорил: «Причитающаяся за неумышленное причинение женщине увечья пеня равна половине той пени, что причитается за увечье, причиненное мужчине, будь то увечье легкое или тяжелое».
При увечьях, причиняемых друг другу свободными людьми, с одной стороны, и рабами – с другой, тоже нет места кровомщению, за исключением случаев со смертельным исходом. Если свободный человек покусится на жизнь раба и умышленно убьет его железным оружием или, наоборот, раб покусится на жизнь свободного человека и умышленно убьет его, то в отношениях между ними вступает в силу кровомщение. Если это убийство не будет умышленным или если один из них вырвет другому оба глаза, или один из них отрежет ему оба уха или одно из них, это безразлично, то за все это должно уплачиваться возмещение (арш) пострадавшему. При этом принимается во внимание, в какой мере обесценен раб, и господину раба с виновного причитается соответствующее возмещение. Если же свободный человек неумышленно убьет раба, то он обязан уплатить господину последнего его стоимость, сколь бы высока она ни была. По мнению Абу Ханифы, уплачиваемая виновным стоимость [раба] не может доходить до размеров полной пени, уплачиваемой за убийство свободного человека.
Рассказывал нам Саид со слов Катады, что Саид б. ал-Мусаййиб и ал-Хасан говорили относительно свободного человека, который неумышленно убил раба: «Он обязан уплатить [господину убитого раба] столько, сколько последний стоил в день убийства, как бы ни была высока его стоимость».
Если какой-либо человек неумышленно нанесет другому две раны в одно и то же место или в два различных места, и тот от одной раны излечится, а от другой умрет, то сродники нанесшего эти раны обязаны уплатить полную пеню за убийство, как это мы выше разъяснили. За рану, от которой убитый успел исцелиться, никакого возмещения (арш) не уплачивается. Если же этот человек нанес эти раны умышленно, то вступает в силу кровомщение за убийство, но за ту рану, от которой убитый успел исцелиться, никакого добавочного возмещения (арш) не уплачивается. А Абу Ханифа говорил: «Если зажившая рана была на таком месте, что возможно возмездие тем же, то вопрос должен быть представлен на решение имама. Если имам захочет, он применит возмездие тем же и за несмертельную рану, и за убийство или же прикажет осуществить кровомщение только за убийство, оставив без внимания несмертельную рану».
Если одна из таких двух ран нанесена случайно, а другая умышленно, и раненый умрет от обеих ран, то сродники виновного должны уплатить половину полной пени, а сам виновный должен уплатить другую половину из своих средств. Если же раненый умрет от случайно нанесенной раны, исцелившись от раны, нанесенной умышленно, то сродники виновного должны уплатить полную пеню за случайно нанесенную рану, а за рану, нанесенную умышленно, виновному отмщается тем же. Если же, наоборот, раненый умрет именно от умышленно нанесенной раны, исцелившись от раны, нанесенной случайно, то в отношении виновного осуществляется кровомщение за убийство, а его сродники должны уплатить возмещение (арш) за рану, нанесенную случайно. Если, наконец, раненый умрет от случайно нанесенной раны, исцелившись от раны, нанесенной умышленно, причем последняя рана будет таковой, что отмщение тем же не представляется возможным, то в таком случае только сродники виновного обязаны уплатить ординарную полную пеню, а уплата возмещения (арш) за умышленно нанесенную рану не требуется. Также поступают в случае нанесения двух ран: одной случайной, а другой умышленной, если раненый от одной из них умрет, исцелившись от другой.
Если какой-нибудь человек умышленно отрубит другому руку железным оружием, но рана заживет, а имам велит пострадавшему отмстить обидчику тем же, а тот это исполнит, и обидчик в результате этого умрет, то, по мнению Абу Ханифы, сродники отмстившего обязаны уплатить пеню за павшего жертвой отмщения. Нечто подобное утверждал и Ибн Аби Лайла. Я же, Абу Йусуф, утверждаю, что на отмстившего за себя не падает никакой вины, как явствует из дошедших до нас по этому вопросу преданий, ибо он искал своего законного права, искал своего права с обидчика, который [затем] умер, причем не преступил закона по отношению к обидчику, так что последний пал жертвой [осуществления] постановлений [Священной] книги и сунны [Пророка]. А вот если пострадавший отмстил обидчику тем же без разрешения имама и без согласия обидчика, и этот последний в результате этого умрет, то за него должна быть уплачена полная пеня из средств того, кто отмстил ему за себя. Абу Ханифа делал оговорку: «Это только в том случае, если рана на таком месте, что возможно возмездие тем же».
По поводу такого случая, когда убит человек, у которого из родных только два сына: один взрослый, а другой малолетний, а других наследников нет, [наш] авторитетный законовед Абу Ханифа говорил: «Я считаю приемлемым доказательство, представленное одним только взрослым сыном, «и присуждаю ему право кровомщения, не дожидаясь, пока подрастет малолетний». Причем Абу Ханифа прибавляет еще: «Как ты полагаешь, если бы этот малолетний, выросши, оказался умалишенным, неужели я стал бы задерживать [осуществление кровавой мести] этим старшим сыном?» А Ибн Аби Лайла говорил: «Я не считаю приемлемым представление доказательств, пока не подрастет малолетний, и рассматриваю последнего как находящегося как бы в отсутствии. До возвращения находящегося в отсутствии [родственника убитого] убийца не может быть убит». Абу Ханифа на это возражал: «Нельзя ставить на одну доску находящегося в отсутствии с малолетним, ибо вали имеет право распорядиться за малолетнего, но не может распоряжаться за находящегося в отсутствии взрослого иначе, как по доверенности». Дело в том, что Ибн Аби Лайла допускал кровомщение по доверенности за умышленное убийство, тогда как наш [авторитетный] законовед Абу Ханифа в вопросе о кровомщении за умышленное убийство не допускал действия по доверенности, и это, по моему мнению, лучше. В оправдание точки зрения Абу Ханифы я должен сказать, что ведь убил же ал-Хасан б. Али Ибн Мулджама, хотя у Али в то время был еще и малолетний сын.
Если кто-нибудь из торговцев, что живут на базарах, в пригородах и в городских кварталах, прикажет одному из своих работников полить водой дорогу перед жилищами мусульман и кто-нибудь, [поскользнувшись], убьется насмерть, то ответственность падает на того, кто дал этот приказ, а если этот торговец приказал наемнику [полить водой дорогу], а тот на дороге совершил омовение, то ответственность [за этот несчастный случай] падает на совершившего омовение, ибо из омовения извлекает пользу совершивший его, а из поливки дороги пользу извлекает отдавший соответственное распоряжение.
Если кто-нибудь наймет работника [для рытья колодца], а тот выроет ему колодец на дороге [общего пользования] мусульман, не имея на это распоряжения правителя, и какой-нибудь человек, упав в колодец, разобьется насмерть, то, по аналогии, ответственность за это должна бы пасть на работника, но в данном случае мы отказываемся от аналогии, ибо, если колодец вырыт много раньше, работники никому не будут известны, и потому в данном случае ответственность падает на того, кто нанял работника. Если же кто упадет в этот колодец, споткнувшись о камень , то ответственность падает на положившего там этот камень, ибо он как бы толкнул того своими руками, но если неизвестно, кто положил там этот камень, ответственность падает на владельца колодца. Если же человека в этот колодец столкнуло перегруженное поклажей вьючное животное , то ни владелец этого животного, ни владелец колодца за это не отвечают. Если при этом вьючном животном имеется погонщик, вожак или верховой, то на него и ложится ответственность. Наконец, если обрушившаяся стена столкнет человека в этот колодец, и он там погибнет, то если владелец стены был предупрежден о необходимости ее сломать, но не сделал этого, он за это и отвечает, как отвечает и за смерть всякого, кто будет задавлен этой стеной. Если владельцу стены не было сделано такого предупреждения, то он не отвечает ни за один из этих несчастных случаев, а ответственность за того, кого рухнувшая стена столкнула в этот колодец, ложится на владельца последнего.
Если человек поскользнется из-за того, что кто-нибудь пролил на дороге воду или на ней остались остатки воды от совершенного кем-нибудь омовения, или из-за того, что кто-нибудь побрызгал дорогу водою, и упадет в колодец, а также если кто-нибудь, поскользнувшись в связи с этим, убьется насмерть, еще не упав в колодец, то отвечает за это проливший воду. Если оказавшаяся на дороге вода дождевая и человек, поскользнувшись, упадет в колодец и убьется насмерть, то отвечает за это владелец колодца.
Если человек, поскользнувшись или запутавшись в своей одежде, упадет со своей крыши в упомянутый колодец, ответственность падает на владельца колодца. Также на него падает ответственность, если идущий по дороге запутается в своей одежде и упадет в колодец, а если этот упавший упадет на другого человека и насмерть задавит его, то на владельце колодца лежит ответственность за смерть обоих этих людей.
Если человек упадет в колодец, но останется невредим и, желая выбраться из него, зацепившись за стенку его, вскарабкается на некоторую высоту, а затем сорвется и разобьется насмерть, то на владельце колодца не лежит никакой ответственности, ибо его не было там, чтобы удержать его от этого. Сам посуди, ведь если бы упавший в колодец (и оставшийся невредимым) разбился насмерть, расхаживая по дну колодца , разве может пасть ответственность за это на владельца колодца? Предположим, что на дне колодца лежит обломок скалы и упавший в колодец (и оставшийся при этом невредимым), расхаживая по дну колодца, насмерть разобьется об этот обломок скалы, то, если обломок скалы находится на своем исконном месте, владелец колодца за это, конечно, не отвечает. Вот если владелец колодца раньше успел сдвинуть этот обломок скалы с его первоначального места и передвинул его на какое-нибудь другое место (в колодце же), то он, конечно, отвечает за смерть этого человека. Владелец колодца отвечает и в том случае, если упавший в колодец человек умрет с горя.
Если к имаму приведут кого-нибудь, обвиняемого в прелюбодеянии, и четыре свидетеля, свободных мусульманина, дадут показания против него в совершении им прелюбодеяния и убедительно докажут совершение этого безнравственного поступка, то об этих свидетелях надлежит навести справки. Если их безупречная репутация будет установлена и уличенные – не малолетние, то каждый из них, мужчина или женщина, наказывается ста ударами плетью.
Мужчина подвергается наказанию в штанах , стоя, причем удары плетью распределяются по всем частям тела, за исключением лица и половых органов. Некоторые говорят, что и за исключением головы, но большинство законоведов говорит, что удары наносятся и в голову. Самое правильное, что нам пришлось слышать по этому вопросу, это то, что удары должны наноситься и в голову в соответствии с тем, что по этому поводу нам передавали об Али б. Аби Талибе. Рассказывал нам Ибн Аби Лайла со слов Ади б. Сабита, со слов ал-Мухаджира б. Умайры, что привели к Али человека, подлежавшего наказанию по предписанию Корана (хадд), и Али сказал: «Бей его и удели каждой части тела причитающуюся ей долю, но остерегайся бить по лицу и по половым органам». Женщина же подвергается наказанию сидя, причем ее закутывают в ее одежды так, чтобы не были видны не подлежащие обнажению части тела.
Обоим (и мужчине, и женщине) удары наносятся средней силы, не слишком длительные и не слишком легкие. Так мне рассказывал Ашас со слов своего отца, который говорил: «Я присутствовал, когда Абу Барза подвергал хадду женщину, причем около него находилась небольшая кучка людей . Он сказал: «Наноси ей удары средней силы, без оттяжки и не слишком легкие, и пусть она будет одета в свою одежду, когда ты будешь наносить ей удары».
Плеть, которою наносятся удары, должна быть средней жесткости, не слишком жесткой и не слишком мягкой, ибо Мухаммад б. Аджлан рассказывал нам со слов Зайда б. Аслама, что к Пророку привели человека, заслужившего наказание хадд, и принесли ему плеть крепкую и жесткую, но он сказал: «Мягче этой». Ему принесли расплетшуюся, но он сказал: «Крепче этой». Тогда принесли Пророку плеть высохшую, и он сказал: «Вот эта годится». А Асим рассказывал нам со слов Абу Усмана, что к Умару привели человека для того, чтобы он подверг его хадду, и он велел принести плеть. Ему принесли плеть, но она оказалась мягкой, и он сказал: «Пожестче этой». Тогда ему принесли плеть средней жесткости, и он сказал (человеку, который должен был привести в исполнение наказание): «Бей так, чтобы не были видны твои подмышки, и удели каждой части тела то, что ей причитается».
Если свидетели дадут показание о совершении прелюбодеяния мужчиной или женщиной, находящимися в состоянии ихсана , и убедительно расскажут о совершении этого безнравственного поступка, то имам приказывает побить их камнями до смерти. Рассказывал нам Мугира со слов аш-Шаби, что евреи спросили Пророка: «Кто наказывается побиванием камнями?» Пророк ответил: «Если четыре свидетеля покажут, что видели, как человек совершал прелюбодеяние наподобие иглы для сурмления век, проникающей в коробку с сурьмой, то побивание камнями обязательно».
Полагается, чтобы первыми бросали камни свидетели, затем имам, а затем уже остальные люди. Во время казни мужчину не зарывают в землю, тогда как женщину зарывают в землю до пупка. Так, Йахйа б. Саид рассказывал нам со слов Муджалида, со слов Амира, что Али подверг побиванию камнями женщину, причем она была зарыта в землю до пупка. Амир говорил: «Я сам был свидетелем этого». Равным образом нам передавали, что, когда к Пророку пришла женщина из рода гамид и призналась ему в совершении прелюбодеяния, он велел зарыть ее по грудь, затем велел людям побивать ее камнями, после чего распорядился совершить над нею молитву, а затем похоронить.
Если кто-нибудь явится к имаму и признается ему в совершении прелюбодеяния, имам не должен принимать на веру его заявление, пока он не сделает его повторно. А если сделавший такое признание явится к имаму с признанием четыре раза, каждый раз заново повторяя его, то имам, все еще не принимая от него этого признания, наводит о нем справки, не одержим ли он, не сошел ли с ума и нет ли в его рассудке чего-либо, что вызвало бы осуждение или неприязнь. Если ничего этого не окажется, то к сделавшему признание применяется хадд, состоящий, если он мухсан , в побивании камнями . В случае применения этой меры на основании одного только признания, первым бросает камень имам, а затем остальные люди. Если же виновный был девственником, имам приказывает наказать его 100 ударами плетью. Как нам передавали, посланник Аллаха так поступил с Маизом б. Маликом, когда тот явился к нему и признался ему в совершении прелюбодеяния.
Мухаммад б. Амр рассказывал нам со слов Абу Саламы, со слов Абу Хурайры: «Пришел Маиз б. Малик к Пророку и заявил: «Я совершил прелюбодеяние». Пророк отвернулся от него, пока тот не подошел к нему четыре раза (с тем же признанием), и лишь тогда велел побить его камнями. Когда первый камень поразил Маиза, он повернулся и быстро побежал. Ему повстречался человек, державший в руке верблюжью челюсть, которой он и нанес Маизу смертельный удар. Пророку сообщили, что Маиз бежал, когда его поразил первый камень, и Пророк сказал: «А почему вы не оставили его в покое?» Передавали нам также, что Пророк осведомлялся о состоянии умственных способностей Маиза б. Малика и спрашивал: «Не знаете ли вы о какой-либо ненормальности его рассудка? Не находите ли в его рассудке чего-нибудь плохого?» Ему ответили: «Мы знаем его только как человека, находящегося в здравом уме, и, насколько мы можем судить, как одного из наших добропорядочных людей».
Наши товарищи (по ханафитской школе права) расходятся во мнениях о значении термина ихсан. Некоторые говорят, что свободный мусульманин бывает мухсан, только находясь в законных брачных отношениях со свободною женщиной-мусульманкой. Такие же отношения с женщиной из зиммиев, обладателей Откровенной книги или других не создают состояния ихсан. Другие же говорят, что обладатели Откровенной книги, равно как и все зиммии, состоя в браке между собой, создают друг другу состояние ихсана. Третьи говорят, что состояние в браке с невольницей не делает свободного мусульманина мухсаном, а потому он за совершение прелюбодеяния подлежит только наказанию плетью, тогда как состояние в браке с женщиной из числа обладателей Откровенной книги делает его мухсаном. Другие, напротив, утверждают, что жена из числа обладателей Откровенной книги не делает его мухсаном, и, наконец, некоторые утверждают, что такая женщина, состоя в браке со свободным мусульманином, находится в состоянии ихсана, а он нет.
Аллаху это, конечно, ведомо лучше, но, [по-моему], самое правильное из того, что нам пришлось слышать по этому вопросу, это то, что свободный мусульманин становится мухсан, только состоя в браке со свободной женщиной-мусульманкой, если же он состоит в браке с женщиной из числа обладателей Откровенной книги, то она через него становится мухсана, но он через нее не становится мухсан.
Рассказывал нам Мугира со слов Ибрахима и со слов аш-Шаби по поводу свободного мусульманина, который женится на еврейке и христианке, а затем совершит прелюбодеяние. Оба они сказали: «Он карается ударами плетью, но не побивается камнями». Равным образом рассказывал нам и Абдаллах со слов Нафи, что Ибн Умар считал, что жена из числа многобожников не делает мужа мухсаном. Абу Ханифа рассказывал нам со слов Хаммада, со слов Ибрахима: «Ни жена еврейка, ни жена христианка, ни жена собственная невольница не делают мужа (свободного мусульманина) мухсаном».
Если против беременной женщины, находящейся в состоянии ихсана, будут даны показания в том, что она совершила прелюбодеяние, или она сама повторно, четыре раза, признается в этом, то не следует побивать ее камнями, пока она не разрешится от бремени. Как нам передавали, так именно поступал и Пророк.
Рассказывал нам Абан со слов Йахйи б. Аби Касира, со слов Абу Килабы, со слов Абу-л-Мухаллаба, со слов Имрана б. Хусайна, что женщина из племени джухайна пришла к Пророку и сказала: «Я заслужила хадд, примени его ко мне». Эта женщина была беременна. Пророк приказал бережно обращаться с ней, пока она не разрешилась от бремени. Разрешившись от бремени, она опять пришла к Пророку и опять призналась в том, в чем призналась ранее. Тогда Пророк приказал донизу закрыть ее одеждами, а затем, подвергнув ее побитию камнями, совершил над нею молитву. Ему сказали: «О, посланник Аллаха! Ты совершаешь над нею молитву, а между тем она ведь совершила прелюбодеяние». Пророк ответил: «Она принесла такое покаяние, что, если бы поделить его между 70 жителями Медины, его хватило бы на них всех. Могла ли она сделать что-нибудь лучшее, как пожертвовать своею жизнью?»
Если четыре человека, будучи слепыми, будут свидетельствовать о том, что мужчина или женщина совершили прелюбодеяние, то имаму следует применить к ним хадд, но не подвергаются хадду те, против которых они давали показание. То же самое имеет место, если свидетелями окажутся рабы или люди, подвергавшиеся хадду за ложное обвинение в прелюбодеянии, или зиммии. В этих вопросах принимаются показания только четырех свободных мусульман безупречной репутации. Если же эти четыре свидетеля окажутся людьми порочными или если по наведении справок о них ни у одного из них не будет установлена безупречная репутация, то они не подвергаются хадду, поскольку их все же четверо, но не подвергается хадду также и то лицо, против которого они давали показания.
Рассказывал нам Ашас, что аш-Шаби по поводу четырех свидетелей, давших показания о ком-нибудь, что он совершил прелюбодеяние, причем один из них или даже все они не имели безупречной репутации, говорил: «Я никого из них не считаю нужным подвергать телесному наказанию». Рассказывал нам ал-Хаджжадж со слов аз-Зухри: «Со времени посланника Аллаха и первых двух халифов после него установилась такая практика, что не считается допустимым принимать показания женщин в вопросах, связанных с применением хадда».
А если кто будет представлен на суд имама за то, что выпил вина, много или мало, то он должен быть подвергнут хадду, ибо малое или большое количество вина одинаково запретно и влечет за собою хадд. Оопьянение каким бы то ни было напитком запрещено и влечет за собою хадд.
Рассказывал нам ал-Хаджжадж со слов Хусейна, со слов аш-Шаби, со слов ал-Хариса, со слов Али: «Безразлично, и за малое, и за большое количество выпитого вина полагается 80 [ударов плетью]», а со слов Ата ал-Хаджжадж рассказывал нам, что за потребление ни одного, ни другого напитка, за исключением вина, не полагается хадда, пока он не вызовет опьянения.
Рассказывал нам Ибн Аби Урва со слов Абдаллаха ад-Данаджа, со слов Хусейна, со слов Али: «Посланник Аллаха и Абу Бакр Правдивый назначали [за пьянство] 40 ударов плетью, а Умар б. ал-Хаттаб довел количество ударов плетью до 80. И то, и другое количество одинаково считается сунной в отношении наказания за потребление вина. А то, что единогласно признано законоведами нашей школы, сводится к тому, что всякий, кто выпьет вина, мало или много, карается 80 ударами плетью. Всякий, кто опьянеет от какого-либо другого, кроме вина, напитка настолько, что потеряет способность рассуждать и различать вещи, тоже карается 80 ударами. Умар за опьянение от финикового вина наказывал тоже 80 ударами.
Рассказывал нам аш-Шайбани со слов Хассана б. ал-Мухарика: «Какой-то человек, в то время как раз постившийся, сопровождал Умара б. ал-Хаттаба в пути. Когда он разговелся, то набросился на принадлежавший Умару мех, привязанный к [седлу], в котором было финиковое вино, выпил из него и опьянел. Умар наказал его ударами [плетью], как того требует хадд. Тогда человек сказал Умару: «Ведь я пил из твоего меха». Умар ответил: «Я наказал тебя за то, что ты опьянел, а не за то, что ты пил». Рассказывал мне Мисар, что ему рассказывал Абу Бакр б. Амр б. Утба со слов Умара: «Хадд полагается только за то, что сковывает рассудок». Не следует применять хадда к пьяному, пока он не протрезвился. Как нам передавали, Али так поступил с ан-Наджаши. Мугира рассказывал со слов Ибрахима: «Если человек опьянеет, то его оставляют в покое, пока он не протрезвится, а затем уже наказывают ударами плетью».
Если кто-нибудь будет приведен к имаму за то, что пил вино в месяце рамадан или в рамадане выпил другого, кроме вина, напитка и опьянел, то он подвергается ударам [плетью] в соответствии с требованием хадда. Кроме того, после хадда наказывается несколькими ударами плетью еще и по усмотрению судьи (тазир). Как нам сообщали, такого или подобного образа действий придерживались Али и Умар. И ал-Хаджжадж рассказывал нам со слов Абу Синана: «К Умару привели человека, выпившего вина в рамадане. Умар наказал его 80 ударами плетью, [как это полагается по хадду], и сверх того наказал его [по своему усмотрению] еще 20 ударами». Как нам рассказывал ал-Хаджжадж со слов Ата б. Аби Марвана, со слов отца последнего, подобное наказание применял и Али к приведенному к нему человеку, выпившему вина в рамадане.
Если имаму донесут о ком-либо, что он ложно обвинил свободного мусульманина в совершении прелюбодеяния, и если против клеветника дадут показания два свидетеля, безупречная репутация которых будет установлена, или если сам клеветник сознается в своей клевете, то его подвергают телесному наказанию (хадд). Если он ложно обвинит в прелюбодеянии мать или отца другого человека, причем они оба мусульмане, то он тоже подвергается хадду, а если такой клеветник, еще не будучи наказан за первую клевету, провинился в таковой вторично, он подвергается хадду один раз за оба проступка.
Если ложно обвинивший другого в прелюбодеянии – раб, то он подвергается хадду, установленному для рабов, а именно 40 ударам плетью. Если же он, таким образом оклеветав другого и еще не подвергшись наказанию, получит свободу и лишь тогда его приведут к судье, тот не повышает наказание от этих 40 ударов, ибо они являются той мерой наказания, которой он подлежал в тот день, когда провинился в клевете. Если же этот раб, будучи отпущен на волю и еще не подвергшись наказанию, оклевещет другого человека, его за оба проступка наказывают 80 ударами плетью. Если в счет этих 80 ударов плетью за двукратную клевету он получил некоторое количество ударов, а затем оклеветал еще третьего человека, то он дополучает удары, оставшиеся до полных 80, так что полученные раньше удары принимаются в расчет, и он не подвергается заново 80 ударам, пока из ранее заслуженного хадда останется хотя бы один недополученный удар. Даже если он оклевещет еще четвертого человека, а из ранее заслуженного хадда остался хотя бы один недополученный удар, он только дополучает удар до полных ранее заслуженных 80 ударов. За четвертый случай клеветы не подвергается большему против этого количеству ударов. Если же этот (отпущенный на волю) раб, уже получив полностью эти 80 ударов, оклевещет еще другого человека, то за это его вновь наказывают 80 ударами плетью, предварительно выдержав его некоторое время в заключении, дабы он легче мог перенести вторичное наказание.
По поводу раба, ложно обвинившего свободного человека в прелюбодеянии, Саид рассказывал нам со слов Катады, со слов Али, что таковой наказывается 40 ударами плетью. Катада говорил, что таково мнение Саида б. ал-Мусаййиба и ал-Хасана. Ибн Джурайдж рассказывал нам со слов Умара б. Ата, со слов Икримы, со слов Абдаллаха б. Аббаса по поводу раба, который оклеветал свободного человека, что он карается 40 ударами плетью.
Законоведы нашей школы единогласно утверждают, что от человека, раз ложно обвинившего другого в прелюбодеянии, уже никогда впредь не принимаются свидетельские показания, а если он раскается, то раскаяние его имеет значение только для его отношений с Аллахом. В отношении же того, кто ложно обвинит в прелюбодеянии еврея или христианина, Мугира рассказывал мне со слов Ибрахима: «Он не подвергается хадду».
Совершивший прелюбодеяние подвергается телесному наказанию одетый [в одни] штаны , также как и пьяница, тогда как тот, кто ложно обвинил другого в прелюбодеянии, подвергается наказанию полностью одетым. И только если на нем надета шуба, она с него снимается. Рассказывал нам Лайс со слов Муджахида, а равно Мугира со слов Ибрахима: «Клеветник подвергается наказанию полностью одетым. Рассказывал нам Мутарриф со слов аш-Шаби: «Клеветник подвергается телесному наказанию полностью одетым. Только если на нем надета шуба или подбитая чем-нибудь каба , они с него снимаются, с тем чтобы он мог чувствовать удары». Рассказывал нам Абу Ханифа со слов Хаммада, со слов Ибрахима: «С прелюбодея снимается одежда, и подвергается он телесному наказанию в [одних] штанах». Абу Ханифа процитировал: «…и пусть не одолеет вас сострадание к обоим (прелюбодеям) при исполнении (предписаний) веры аллаховой» . Равным образом и пьяница подвергается наказанию в [одних] штанах.
Прелюбодею наносятся более сильные удары, чем пьянице, а пьянице – более сильные удары, чем клеветнику, а наказание по усмотрению судьи (тазир) еще более жестко, чем все перечисленные.
Впрочем, относительно тазира законоведы нашей школы расходятся во мнениях. Тогда как, по мнению одних, наказание по тазиру не может доходить и до наименьшего назначаемого по хадду количества ударов плетью, то есть до 40. Другие утверждают, что наказание по тазиру можно довести до 75 ударов плетью, то есть меньше того, что полагается по хадду свободному человеку. Третьи говорят, что можно довести наказание по тазиру и до большего количества ударов. Аллаху это, конечно, ведомо лучше, но, по-моему, лучшее мнение по этому вопросу – это то, что определение меры наказания по тазиру предоставляется имаму в зависимости от тяжести или легкости проступка и в соответствии с присущей, по его мнению, наказуемому выносливостью. В зависимости от этого, наказание выносится в пределах от упомянутого наименьшего количества ударов до неполных восьмидесяти.
Что касается рабыни и раба, совершивших прелюбодеяние, то законоведы нашей школы единогласно утверждают, что каждый из них карается 50 ударами плетью. Как нам передавали, это ведется так от Умара б. ал-Хаттаба и от Абдаллаха.
Рассказывал нам Йахйа б. Саид со слов Сулаймана б. Йасара, со слов Ибн Аби Рабии: «Призвал нас Умар в числе других юношей-курайшитов для [приведения в исполнение хадда в отношении] нескольких рабынь из числа невольниц города Медины, уличенных в прелюбодеянии, и мы нанесли им по 50 ударов плетью». Рассказывал нам также ал-Амаш со слов Ибрахима, со слов Хам мама, со слов Амра б. Шурахбила, что Макил пришел к Абдаллаху и сказал ему: «Моя невольница совершила прелюбодеяние», тот ответил: «Накажи ее 50 ударами плетью».
Рассказывал нам Ашас, что аз-Зухри, ал-Хасан и аш-Шаби говорили: «Изнасилованная женщина не подвергается хадду». Это лучшее из того, что мы слыхали по этому вопросу, но Аллаху это ведомо лучше.
Если кто-нибудь приведен [к имаму] по обвинению в воровстве и против него будут представлены доказательства, причем стоимость украденного в виде вещей будет равна 10 дирхамам или же украдены просто 10 дирхамов чеканной монетой, то пусть ему отрубят руку у сгиба. Если он вновь после этого украдет 10 дирхамов или что-либо равноценное, то ему следует отрубить левую ногу. Относительно того места, в котором следует отрубить ногу, среди сподвижников Мухаммада существовали разногласия. Одни говорили, что нога отрубается в суставе, а другие говорили, что она отрубается в подъеме. Так ты, [о, повелитель правоверных], придерживайся того из этих мнений, какого пожелаешь, ибо я уповаю, что в этом тебе предоставлена свобода действий. Относительно же того, что рука должна отрубаться в месте сгиба, разногласий нет. После того как [рука или нога] будет отрублена, рану следует прижечь .
Рассказывал нам Майсара б. Мабад, что он слыхал, как Ади б. Ади рассказывал Раджа б. Хайве, что Пророк велел отрубить ногу [вору] в суставе, а Мухаммед б. Исхак рассказывал нам со слов Хакима б. ал-Ала, со слов Аббада б. ан-Нумана б. Мурры, что Али велел отрубить вору ногу в середине, то есть в середине ступни.
Рассказывал нам Исмаил со слов Умм Разин, которая сказала, что слышала, как Абдаллах б. Аббас говорил: «Неужели эти ваши эмиры не могут отрубить так, как это делал этот бедуин (т.е. Наджда), который рубил ногу и не давал промаху, оставляя только пятку?»
Рассказывал нам Ибн Джурайдж со слов Амра б. Динара и Икримы, чтo Умар б. ал-Хаттаб заставлял отрубать руку в сгибе, а ногу заставлял отрубать в подъеме, причем Умар указывал на его середину, а Абд ал-Малик (т.е. Ибн Аби Сулайман) рассказывал нам со слов Саламы б. Кухайла, со слов Худжаййи б. Ади, что Али приказывал отрубать ворам руку, а затем прижигать рану.
Наши законоведы расходятся во мнениях относительно [минимума] того, за кражу чего полагается отрубать [руку или ногу]. Одни говорят, что эта мера применяется только в том случае, если стоимость [украденной вещи] равна 10 дирхамам и выше, другие же говорят, что отрубать [руку или ногу] следует только в том случае, если стоимость украденной вещи равна 5 [дирхамам и выше], а некоторые представители хиджазской школы говорят о 3 дирхамах [как о минумуме]. Аллаху это, конечно, ведомо лучше, но я полагаю, что лучшее, на чем мы можем остановиться в этом вопросе, это 10 дирхамов и выше, принимая во внимание то, что по этому поводу дошло до нас в преданиях от сподвижников Мухаммада.
Рассказывал нам Хишам б. Урва со слов своего отца, что при жизни посланника Аллаха кара отсечением [руки или ноги] применялась за [кражу вещи], равной по стоимости щиту «миджанн», который имел в то время определенную (не малую) цену, а из-за малозначащей вещи эта кара ведь не применялась. А Мухаммад б. Исхак рассказывал мне, что ему рассказывал Аййуб б. Муса со слов Ата, со слов Ибн Аббаса: «Вору не следует отрубать руку за [кражу вещи] стоимостью, [равной стоимости] миджанна, а стоимость миджанна – 10 дирхамов». Рассказывал мне также Абдаллах б. Масуд: «Отрубается [рука или нога] за [кражу вещи] стоимостью не ниже одного динара или 10 дирхамов».
Подобное этому дошло до нас и об Али. А Хишам б. Урва рассказывал нам со слов своего отца, что Аиша говорила: «При жизни посланника Аллаха отсечение [руки или ноги] не применялось из-за малозначащих вещей».
Если четыре свидетеля дадут показания против какого-нибудь человека в том, что он совершил прелюбодеяние, приурочив этот поступок к давно истекшему времени, хотя удаленность от имама не могла помешать им своевременно дать свои показания, то их свидетельство не принимается, а провинившийся не подвергается хадду за этот проступок. Равным образом, если свидетели дадут показания против какого-нибудь человека в краже вещи стоимостью в 10 дирхамов или более, но приурочат эту кражу к давно истекшему времени, вор также не подвергается за это хадду, но несет материальную ответственность за украденное.
Если свидетели дадут против кого-нибудь показание в том, что он ложно обвинил мусульманина в прелюбодеянии, и приурочат этот проступок к давно истекшему времени, а оклеветанный человек явится и потребует своего права, то клеветник подвергается хадду и давность проступка не избавляет его от кары, так как этот случай относится к нарушению прав человеческих. То же самое имеет место и в случаях умышленного нанесения раны, за которое полагается отмщение тем же, и в случаях неумышленных ранений, за которые полагается материальное возмещение (арш).
Если кто-нибудь оклевещет одного человека в Басре, другого в Городе мира , а третьего в Куфе и уже после этого будет подвергнут хадду за один из этих проступков, то эта кара зачитывается ему за все три проступка вместе. Точно так же если человек совершит несколько краж, то ему отрубают только одну руку за все эти кражи.
Рассказывал нам Абу Ханифа со слов Хаммада, со слов Ибрахима, а равно и Мугира со слов Ибрахима: «Если человек совершил несколько краж, то отрубается у него только одна рука, и если он несколько раз пил вино или несколько раз провинился в клевете, он подлежит хадду только один раз».
Относительно случая, когда человек сам признается в совершении такой кражи, за которую полагается отрубить руку, среди законоведов нашей школы существуют разногласия. По мнению одних, эта кара приводится в исполнение после однократного признания провинившегося, а другие говорят, что ему отрубают руку только после двукратного признания. По моему мнению, лучшее, на чем мы можем остановиться в этом вопросе, это то, что такому человеку не отрубают руку, пока он не признается [в краже] дважды, и притом в два приема. Таков смысл предания, [которое] дошло до нас и от Али б. Аби Талиба. То же самое и в отношении того, кто признался в том, что он пил вино, причем от него разит вином. Он тоже не наказывается ударами плетью, пока не повторит своего признания два раза. Что же касается признания в клевете, то признавшийся в ней подвергается наказанию плетьми и после однократного признания.
При таких же условиях кара приводится в исполнение и в случаях кровомщения, когда люди в своих взаимоотношениях ищут своего права в случаях нанесения смертельных ран или менее тяжелых ранений, и в случаях признания в нарушениях имущественных прав. По единогласному мнению, в этих случаях достаточно однократного признания.
Если же кто-нибудь признается в совершении такой кражи, за которую полагается отрубить руку, или в том, что он выпил вина, или же в том, что он заслужил хадда за прелюбодеяние, и имам уже распорядился подвергнуть его телесному наказанию или отсечению руки, но он откажется от своего признания прежде, чем это распоряжение будет исполнено, то он хадду не подвергается. Если же провинившийся признается в нарушении какого-либо из прав человеческих, например в клевете или в вопросах кровомщения за убийство и менее тяжкие увечья, или в нарушении имущественных прав, а затем откажется от своего признания, то в отношении его все же приводится в исполнение приговор за проступок, в котором он признался. Ни одно из предусмотренных за эти проступки наказаний не отменяется в связи с его отказом от ранее сделанного им признания.
Рассказывал нам ал-Амаш со слов ал-Касима б. Абд ар-Рахмана, со слов отца последнего: «Сидел я у Али, когда к нему пришел человек и заявил: «О, повелитель правоверных, я совершил кражу». Тогда Али сказал: «Ты дал против самого себя исчерпывающее показание», – и распорядился отрубить ему руку. Я сам видел ее, повешенную ему на шею». Рассказал нам ал-Хаджжадж со слов ал-Хасана б. Сада, со слов Абдаллаха б. Шаддада, что к Умару привели женщину, в четыре приема признавшуюся в совершении прелюбодеяния. Умар сказал ей: «Если ты откажешься от своего признания, мы не станем подвергать тебя хадду». Рассказывал нам также Ибн Джурайдж, что сообщил ему Исмаил со слов Шихаба: «Если кто-нибудь [хотя бы] многократно признается в воровстве или [вообще] в проступке, влекущем за собой хадд, а затем откажется от своего признания, то не подлежит он никакому наказанию». Подобное этому дошло до нас и от аш-Шаби.
Если раб, не имеющий полномочия на самостоятельное ведение торговых операций или лишенный ранее полученного полномочия, признается в умышленном убийстве человека, в клевете, в краже, влекущей за собой отсечение [руки], или в прелюбодеянии, то такое его признание принимается от него [как доказательство] против него, ибо за первый из названных проступков он отвечает своею жизнью, за клевету, кражу и прелюбодеяние он отвечает телом (т.е. подлежит телесному наказанию). В этих случаях его нельзя заподозрить [в корыстных целях]. Такое подозрение по отношению к нему возникает в денежных делах и в преступлениях [против личности], не влекущих за собою кровомщения, ибо, если такой проступок [раба] будет подтвержден его господином, последнему могут сказать: «Отдай раба» или «Откупи его [проступок]», или «Уплати сделанные им долги». Раб может также быть продан [в уплату полагающегося] за это [возмещения]. Поэтому и не принимают на веру признания раба, не обладающего временной право- и дееспособностью, в неумышленном убийстве, в нанесении кому-нибудь несмертельного увечья, в незаконном присвоении чужого имущества или в долгах. И, напротив, если раб получил от своего господина соответствующие полномочия на ведение торговли, то его признание в долгах и в незаконном присвоении чужого имущества имеет законную силу. Если даже такой раб и не признается сам в совершении такого проступка, но против него будут представлены доказательства в совершении им неумышленного убийства или неумышленном нанесении кому-нибудь несмертельных увечий, то его господину можно сказать: «Отдай его в возмещение этого или выкупи его путем уплаты пени за убийство (дийа) или уплаты денежного возмещения (арш) за нанесение раны». Если свидетели покажут против такого раба, что он незаконно присвоил себе чужое имущество, его господину могут сказать: «Выкупи его или продай его для [возмещения] этого [убытка]».
Все то, что мы выше сказали относительно раба, в одинаковой мере относится и к рабыне, и к рабу-мукатабу .
Рассказывал нам Мугира со слов Ибрахима: «Применение хадда к мукатабу, поскольку за ним еще остается часть предусмотренной договором суммы выкупа, оговаривается теми же условиями, что и применение хадда к обыкновенному рабу». Рассказывал нам Абу Ханифа со слов Хаммада, со слов Ибрахима: «Признание раба имеет законную силу в отношении всех проступков, влекущих за собою применение к нему хадда, но не имеет его признание законной силы в отношении такого [правового действия], с которым связан его выход из рабского состояния».
Не может быть применено наказание в виде отсечения [руки] ни к кому, кто совершил кражу у своего отца, у своей матери, у своего сына, у своего брата, у своей сестры или вообще у лица, состоящего с ним в такой степени родства, которая исключает возможность брака . Равным образом не подвергается наказанию отсечением [руки] ни женщина за кражу имущества своего мужа, ни раб за кражу имущества своего господина, ни господин за кражу имущества своего раба, ни раб-мукатаб за кражу имущества своего господина, ни господин, условно освободивший своего раба-мукатаба, за кражу имущества последнего. Точно так же не подвергаются этому наказанию ни тот, кто совершил кражу из добычи-фай , ни тот, кто совершил кражу из пятой доли (хумс) военной добычи, ни совершивший кражу в бане, в общедоступной лавке, в которой производится торговля, или же в караван-сарае, получив туда доступ, ни участник торгового товарищества, совершивший кражу у своего товарища из принадлежащих товариществу товаров. Не подвергается наказанию отсечением [руки] также и тот, кто украл имущество, данное ему на хранение, в виде ссуды или в залог.
Относительно человека, раскапывающего могилы с целью грабежа, мнения законоведов расходятся. Кое-кто из них считает, что ему следует отрубить руку, а кое-кто говорит: «Я не нахожу нужным отрубать ему руку, так как то, что он крадет, находится не в сохранном месте». Аллаху это, конечно, ведомо лучше, но, по-нашему, лучшее, что по этому вопросу можно сказать, это то, что такому [грабителю] следует отрубать руку. То же самое нужно сказать и о карманщике. Если он, разрезав рукав [другому человеку], вытащит из него десять дирхамов, ему отрубают руку. Если же то, что он, разрезав рукав [другому человеку], вытащит у него, меньше десяти дирхамов, то руку ему не отрубают, но подвергают его наказанию и заключают в тюрьму до того момента, пока он раскается [в своем проступке]. Что же касается человека, обсчитывающего при размене денег, и [мелкого] жулика, то и тот, и другой подвергаются наказанию по усмотрению судьи и заключению в тюрьму до тех пор, пока они не раскаются.
А что касается взломщика, который взламывает двери людских жилищ или двери лавки, то, если он унесет из дома или лавки товар и этот товар будет обнаружен при нем, ему следует отрубить руку за унесенный товар. То же самое относится к женщине, которая, проникнув в чье-либо жилище, унесет оттуда одежду или что-либо подобное стоимостью в десять дирхамов. Если при выходе из жилища при ней окажутся эти вещи, ей следует отрубить руку. Отрубают руку и вору, укравшему что-либо из палатки, доступ в которую запрещен, отрубают руку и тому, кто вспарывает мешки и крадет из них, отрубают руку и тому, кто, проломив стену дома и просунув в отверстие свою руку, украдет из дома что-либо, не входя в него.
Относительно карманщика, который украдет десять дирхамов и более, взрезав кошелек, находящийся в рукаве, некоторые из наших законоведов утверждают, что ему следует отрубить руку, если кошелек был привязан внутри рукава, но что ему не следует отрубать руку, если кошелек торчал наружу.
Если кто-нибудь будет пойман с поличным в тот момент, когда он, проломив стену, забрался в дом или в лавку и уже собрал вещи, но не успел их вынести до поимки, то ему не отрубают руку, но подвергают его жестокому наказанию и заключают его в тюрьму впредь до того, как он раскается. Рассказывал нам ал-Хаджжадж со слов Хусейна, со слов аш-Шаби, со слов ал-Хариса, что к Али б. Аби Талибу привели человека, проломившего стену дома и застигнутого как раз при этом, и что Али не велел отрубать ему руку. И Асим рассказывал нам со слов аш-Шаби: «Не следует отрубать руку такому человеку, если он не успел унести вещи из дома».
Рассказывал нам ал-Масуди со слов ал-Касима, что какой-то человек украл деньги из государственной казны и Сад написал об этом Умару, а Умар ответил ему, что этому человеку не следует отрубать руку. А Саид рассказывал нам со слов Катады, со слов ал-Хасана: «Если кто-нибудь совершит кражу из военной добычи, из которой и ему причитается некоторая доля, то ему не отрубают руку, но если ему из этой добычи ничего не причитается, ему отрубают руку». Рассказывал нам также Саид со слов Катады, что Саид б. ал-Мусаййиб сказал относительно человека, который вступит в половые отношения с девушкой, входящей в состав добычи-фай: «К нему не применяется хадд за нее, если и он (как участник файа) имеет некоторую долю права на нее». Рассказывал нам Абу Муавийа со слов ал-Амаша, со слов Ибрахима, со слов Хишама, со слов Амра б. Шурахбила, что Макил ал-Музани пришел к Абдаллаху и сказал ему: «Мой раб похитил мою рабыню. Должен ли я отрубить ему руку?» Абдаллах ответил: «Нет, ибо отдельные части твоего достояния связаны между собой». Рассказывают также, что к Умару привели раба, совершившего кражу у своего господина, и Умар не подверг его отсечению руки. Сообщают также, что Али говорил: «Если мой раб украдет что-либо из моего имущества, я не подвергну его отсечению руки».
Ал-Хаджжадж рассказывал нам со слов ал-Хакама, что Ибрахим и аш-Шаби говорили: «Тому, кто грабит наших мертвецов, отрубают руку точно так же, как тому, кто грабит наших живых». Ал-Хаджжадж сказал: «Я спросил Ата относительно человека, разрывающего могилы с целью грабежа, и он мне ответил, что такому человеку отрубают руку».
Рассказал нам Ибн Джурайдж со слов Абу-з-Зубайра, со слов Джабира: «Не отрубают руку ни мелкому жулику, ни воришке, ни обманщику».
Рассказывал нам Ашас со слов Абу-з-Зубайра, со слов Джабира, что посланник Аллаха сказал: «Обман не карается отсечением [руки]».
Согласно тому, что сообщается в преданиях, действительно, обман не карается отсечением руки, ведь сообщают же, что посланник Аллаха сказал: «Если вы уличите кого-нибудь в обмане, то сожгите его товары». Сообщают также об Абу Бакре и Умаре, что они оба за обман налагали жестокие телесные наказания. Точка зрения, которой, на моей памяти, придерживались наши законоведы, сводится к тому, что [обманщика] следует наказывать, и притом жестоко наказывать, и отбирать у него все наличное имущество. Равным образом не применяется кара отсечением [руки] к человеку, укравшему вино, свиней и всякие музыкальные инструменты . Не применяется эта кара за кражу финикового вина, за кражу какой-либо птицы, добычи, взятой на охоте, каких-либо диких животных, финиковых косточек, земли, гипса, извести и воды. А Абу Ханифа говорил: «Не карается отсечением [руки] ни кража съестных припасов, то есть хлеба, ни кража свежих плодов, ни кража дров или строительного леса, ни кража всякого рода камней, гипса, извести, мышьяка, глиняной посуды, глины, охры, котлов, сурьмы, стекла, ни кража рыбы, как соленой, так и свежей, ни кража каких-либо овощей, душистых трав, цветов, соломы, ни кража деревянных плах , ни кража свитка Корана, ни кража свитков со стихами». А что касается кражи клевера и уксуса, то Абу Ханифа полагал, что за нее следует карать отсечением [руки]. Я же, Абу Йусуф, полагаю, что, если кто украдет чернильный орех, мироядерный плод или что-либо из сухих лекарств, пшеницы, ячменя, муки, ягод, сухих плодов, драгоценных каменьев, жемчуга или каких-либо мазей, благовоний, вроде алоэ, мускуса, амбры или других, подобных им, он карается отсечением [руки], если стоимость украденного равна десяти дирхамам или более. Это лучшее из того, что нам привелось слышать по этому вопросу, но Аллаху это ведомо лучше.
Тому, кто украдет плоды с верхушки финиковой пальмы, не отрубают руку. Ему отрубают руку, если он украдет финики после того, как они сложены для хранения на гумне или в домах, если стоимость украденного равна десяти дирхамам или более. Не карается отсечением руки тот, кто украдет каких-нибудь животных с пастбища. Если он украдет их из помещения, в котором они заперты для сохранности, эта кара к нему применяется. Не карается отсечением [руки] тот, кто украдет тростник, доски текового дерева или строительный лес, если только кража не совершена уже после того, как эти материалы были переработаны в сосуды или двери. Если он украдет какую-нибудь такую вещь (сделанную из этих материалов) и стоимость ее будет равна десяти дирхамам, ему отрубают [руку]. Но не отрубают руку тому, кто украдет какой-нибудь идол , будет ли он сделан из дерева, из золота или серебра. Это лучшее из того, что нам привелось слышать по этому вопросу, но Аллаху это ведомо лучше. Рассказывал мне Йахйа б. Саид со слов Мухаммада б. Хаййана, со слов Рафи б. Хадиджа, что посланник Аллаха сказал: «Ни кража плодов, ни кража семенной пыли финиковой пальмы не караются отсечением руки». Рассказывал нам Ашас со слов ал-Хасана, что к Пророку привели человека, укравшего съестные припасы, и он велел отрубить ему [руку]. Передавал нам ал-Хаджжадж б. Арта со слов Амра б. Шайба, со слов его отца, что его дед сказал: «Кара отсечением руки не применяется ни к тому, кто украдет животное, еще не загнанное в стойло, ни к тому, кто украдет плоды, еще не сложенные на гумне». Нечто подобное дошло до нас и от Ибн Умара. Слыхал я также, как Абу Ханифа говорил, что он слыхал, как Хаммад говорил, что Ибрахим сказал: «Али б. Аби Талиб кражу какой-либо птицы не карал отсечением [руки]». А Ибн Аби Лайла считал, что не следует карать отсечением [руки] того, кто украл какой-либо из покровов ал-Кабы. Этого мнения держусь и я.
Если кражу совершает человек с отсохшей правой рукой, то ему отрубают эту отсохшую руку, если же у него отсохла левая рука, то правую руку уже не отрубают, ибо, если отрубить ему правую руку, он останется совсем без рук, поэтому отрубать ее не следует. Если у вора парализована правая нога, то правую руку ему не отрубают, чтобы он не оказался без руки и без ноги с одной и той же стороны тела. Если же у вора правая нога здорова, а парализована левая, то ему отрубают правую руку, так как паралич у него с другой стороны тела. Если такой вор вновь совершит кражу, ему отрубают парализованную левую ногу, а если он еще в третий раз совершит кражу, то ему уже не отрубают [другую руку], а заключают в тюрьму, чтобы изолировать его от мусульман, и подвергают жестокому наказанию, пока он не раскается. Как нам передавали, такого образа действий держались Абу Бакр и Умар.
Рассказывал нам ал-Хаджжадж б. Арта со слов Амра б. Мурры, со слов Абдаллаха б. Саламы, что Али по поводу вора говорил: «Ему отрубают руку. Если он вторично совершит кражу, ему отрубают ногу, если же он после этого вновь совершит кражу, то его сажают в тюрьму». Рассказывал нам ал-Хаджжадж со слов Симака, со слов тех, кто ему это передавал, что Умар советовался с людьми, как быть с вором. Все сошлись на том, что за [первую] кражу ему следует отрубить руку, если он вторично украдет, то ему следует отрубить ногу, а если он затем вновь совершит кражу, то его следует посадить в тюрьму. Рассказывал нам ал-Хаджжадж со слов Амра б. Динара, что Наджда письмом запросил Абдаллаха б. Аббаса, как быть с вором, а тот ответил ему то же самое, что по этому вопросу сказал Али. Нам передавали, что точно так же поступил с вором и Абу Бакр.
Если вор совершает такую кражу, за которую следует отрубить руку, но до того, как это приведут в исполнение, он потеряет правую руку в сражении, в результате кровомщения или иным каким-нибудь образом, то ему (за эту кражу) не отрубают левую ногу. Он подвергается жестокому наказанию, несет материальную ответственность за украденное и заключается в тюрьму.
Хадд не применяется к юноше, еще не достигшему половой зрелости, а в сомнительных случаях эта кара не применяется к юноше, пока он не достигнет пятнадцати лет. Некоторые говорят и о возрасте старшем, чем этот. Ни один вид хадда не применяется к девушке, пока она не имеет регул или не достигнет пятнадцатилетнего возраста.
Убайдаллах рассказывал нам со слов Нафи, что Ибн Умар говорил: «В день сражения при Ухуде Пророк посмотрел, гожусь ли я для сражения, и, сочтя меня слишком молодым, отставил меня, а было мне тогда четырнадцать лет. Затем в день сражения у рва, когда мне было пятнадцать лет, Пророк вновь посмотрел, гожусь ли я, и разрешил мне (принять участие в сражении)». Нафи говорил: «Рассказал я этот хадис Умару б. Абд ал-Азизу, когда тот уже был халифом. Он сказал: «Вот это грань между взрослым и малолетним», – и написал своим наместникам, – «Если кто достигнет пятнадцатилетнего возраста, то назначайте ему [содержание] в числе воинов, а кто еще не достиг этого возраста, тому давайте на содержание наравне с детьми». Это лучшее из того, что нам привелось слышать по этому вопросу, но Аллаху это ведомо лучше.
Рассказывал нам Абан со слов Анаса, что к Абу Бакру привели юношу, совершившего кражу. Так как не было ясно, достиг ли юноша половой зрелости, Абу Бакр не подверг его отсечению руки, а кто-то из шейхов рассказывал мне, что Макхул говорил: «Когда юноша достигнет пятнадцати лет, принимаются его свидетельские показания и обязательно распространяются на него наказания хадда». Рассказал нам ал-Мугира, что Ибрахим сказал, что девушка, которая выйдет замуж, с которой муж вступит в половые отношения и которая потом совершит прелюбодеяние, не подвергается хадду, пока она не имеет регул.
Человека, о котором предполагают или которого подозревают в том, что он совершил кражу или иной какой-нибудь проступок, не следует подвергать побоям, не следует ему угрожать и не следует его запугивать, ибо если он, подвергшись такому обращению, признается в совершении кражи, в совершении проступка, караемого хаддом, или в убийстве, то такое его признание не имеет никакого значения и не разрешается ни подвергать его отсечению руки, ни вообще возлагать на него ответственность за то, в чем он признался.
Рассказывал мне аш-Шайбани со слов Али б. Хан залы, со слов его отца, что Умар сказал: «Человек не может поручиться за себя в том, что во вред себе не признается в чем-либо, [им не содеянном], если ты его заставишь голодать, станешь его запугивать или бросишь в темницу». А Мухаммад б. Исхак рассказывал мне следующее со слов аз-Зухри: «Привели к Тарику в Сирии человека, схваченного по подозрению в краже. Тарик подверг его побоям, и тот признался [в краже]. Затем Тарик отправил его к Абдаллаху б. Умару, спрашивая его, как быть в этом случае. Ибн Умар ответил, что этому человеку нельзя отрубать руку, так как он признался [в краже] лишь после того, как Тарик подверг его побоям».
Так ты, о, повелитель правоверных, накажи своим наместникам, чтобы они не хватали людей по одному только подозрению. Придет, например, какой-нибудь человек к другому и расскажет ему: «Такой-то заподозрил меня в том, что я совершил у него кражу». И вот уже хватают этого человека за это и подобное этому. Такой образ действий противоречит закону. Возводимое одним человеком на другого обвинение в убийстве или краже не должно приниматься. И хадд к обвиняемому не должен применяться иначе, как по предоставлении не опровергаемых доказательств или по [добровольному] признанию обвиняемого, сделанному не под влиянием угроз и запугивания со стороны наместника, как я тебе уже изложил. Не разрешается и недопустимо сажать человека в тюрьму по одному только высказанному другим человеком против него подозрению. Ведь и посланник Аллаха не привлекал людей к ответственности на основании одних только подозрений. Нет, необходимо устроить очную ставку обвинителя с обвиняемым. Если у обвинителя имеется доказательство, то на основании последнего и выносится судебный приговор, а в противном случае от обвиняемого требуют поруки и отпускают его. Если после этого обвинитель что-нибудь выяснит против обвиняемого, [иску дается ход], а в противном случае обвиняемого оставляют в покое. То же самое сдедует проделывать с теми, которые заключены в тюрьму по одному только подозрению, и с теми, которые их обвиняют. Сподвижники посланника Аллаха так тщательно старались избегать применения хадда там, где это могло оказаться неуместным, и видели такую заслугу в устранении такой кары при наличии сомнения, что к лицу, приведенному к ним в качестве вора, обращались с вопросом: «Совершил ли ты кражу? Скажи, что нет». Передают также, что к Пророку привели какого-то человека и сказали: «Вот этот украл покрывало». Пророк же спросил: «А что заставляет считать его вором?» Рассказывал нам Суфйан б. Уйайна со слов Йазида б. Хусайфы, со слов Мухаммада б. Абд ар-Рахмана б. Саубана, что привели к Пророку человека, укравшего покрывало. Пророк спросил: «Что заставляет думать, что он украл? Совершил ли ты кражу?» А Саид б. Аби Аруба рассказывал мне со слов Алима ан-Наджи, со слов Абу-л-Мутаваккила, что к Абу Хурайре в бытность его эмиром привели вора. Абу Хурайра сказал ему: «Украл ли ты? Скажи, что нет. Украл ли ты? Скажи, что нет». Рассказывал мне Абд ал-Малик б. Джурайдж со слов Ата, что к Али привели какого-то человека, против которого два человека показали, что он совершил кражу. Али занялся какими-то общественными делами, а затем высказал угрозы в отношении лжесвидетелей и прибавил: «Если только мне приведут лжесвидетеля, я поступлю с ним так-то и так-то». Наконец, он вызвал обоих свидетелей, но их уже не нашел, и тогда он отпустил приведенного к нему человека.
Если имам распорядится, чтобы человеку за совершенную им кражу отрубили правую руку, а тот протянет левую руку и ее отрубят, то правую руку ему уже не отрубают. Это нам передавали со ссылкой на аш-Шаби, и это, по нашему мнению, самое правильное.
Мусульманин, который совершит кражу у зиммия, карается точно так же, как тот, что совершит кражу у мусульманина. Если вор – зиммий, он карается также, как вор-мусульманин. Рассказывал нам Ашас со слов ад-Хасана: «Если кто-нибудь совершит кражу у еврея или христианина или у иного какого-нибудь зиммия, ему отрубают [руку]».
А что касается того, кто будет схвачен за вооруженный разбой на большой дороге, то Абу Ханифа говорил: «Если он грабил с оружием в руках и захватил чужое добро, то ему отсекают одну руку и одну ногу с противоположных сторон тела, но не убивают его и не распинают на кресте. Если же этот грабитель одновременно с грабежом чужого добра совершил убийство, то назначение для него меры наказания предоставляется на усмотрение имама. Если пожелает, он его казнит, не подвергая его отсечению руки и ноги, а пожелает – так велит его распять на кресте, не подвергая его отсечению руки и ноги, и, наконец, если пожелает, то велит отрубить ему руку и ногу, а затем распять его или казнить. Если же грабитель совершит убийство, но не совершит при этом грабежа, то он должен быть просто казнен. Изгнать [грабителя] из страны – это значит заключить его в тюрьму ». Все это Абу Ханифа сообщил со слов Ибрахима.
Я, Абу Йусуф, думаю, что если [разбойник] совершил убийство, но без грабежа, то его следует просто казнить, а если он совершил грабеж без убийства, то ему следует отрубить одну ногу и одну руку с противоположных сторон тела. Это нам рассказывал ал-Хаджжадж б. Арта со слов Атии ал-Ауфи, со слов Ибн Аббаса, а Лайс рассказывал нам со слов Муджахида: «Решение вопроса о каре за вооруженный грабеж предоставляется на усмотрение имама».
Если тебе, [о, повелитель правоверных], представят на суд человека, который женился на [разведенной] женщине до истечения срока идда , то он не подлежит хадду в соответствии с тем, что дошло до нас об отношении Умара и Али к этому вопросу, ибо они оба не считали нужным применять в этом случае хадд. Поженившиеся в таких условиях должны быть просто разведены. Не подлежит хадду человек, которого представят тебе на суд по обвинению в том, что он вступил в связь с рабыней, совладельцем которой он является. Не подвергается хадду также ни тот, кто вступил в связь со своей рабыней, условно освобожденной по договору (мукатаба), ни тот, кто вступил в связь с рабыней своей жены, своего отца или своей матери, если он скажет: «Я не знал, что это мне запрещено». Если он скажет: «Я знал, что это мне запрещено», то он подвергается хадду. Не применяется хадд к тому, кто вступает в связь с рабыней своего сына или своего внука, хотя бы он сказал: «Я знал, что связь с ней мне запрещена», так как в связи с этим приводятся слова посланника Аллаха: «И ты, и то, чем ты владеешь, принадлежите твоему отцу». Но если кто-нибудь вступит в связь с рабыней своего брата или сестры или с рабыней родственника, находящегося с ним в запретной [для брака] степени родства, кроме тех, которые я перечислил, то его подвергают хадду.
Рассказывал нам Исмаил б. Аби Халид со слов Умайра б. Нумайра: «Спросили мнения Ибн Умара относительно такого случая, когда один из совладельцев рабыни вступил с нею в связь. Ибн Умар ответил, что такой человек не подлежит хадду». Рассказывал нам ал-Мугира со слов ал-Хайсама б. Бадра, со слов Харкуса, что Али не подверг хадду человека, вступившего в связь с рабыней своей жены, а Исмаил рассказал нам следующее со слов аш-Шаби: «Пришел какой-то человек к Абдаллаху и сказал ему: «Я вступил в связь с рабыней своей жены». Тот ответил: «Побойся Аллаха и не повторяй этого». Рассказывал нам также Ашас, что ал-Хасан сказал относительно человека, вступившего в связь с рабыней своей матери: «Он не подлежит хадду. В этом отношении и рабыня деда или бабушки находится в одинаковом положении с рабыней матери или отца».
Если кто совершит прелюбодеяние со свободной женщиной, а она в результате этого умрет, то он должен уплатить пеню за убийство (дийа). Кроме того, он подвергается хадду. Если кто совершит прелюбодеяние с женщиной, а затем женится на ней, то он подвергается только хадду. Равным образом подвергается хадду тот, кто совершит прелюбодеяние с рабыней, а затем только купит ее. Если же человек совершит прелюбодеяние с рабыней и [при этом] убьет ее, то я считаю наиболее правильным возложить на него уплату ее стоимости, но не подвергать его хадду .
Если имам или поставленный им наместник сам видел, как какой-нибудь человек воровал,или пил вино, или совершал прелюбодеяние, то он не должен подвергать этого человека хадду на основании того, что он сам был свидетелем, но должен ждать, пока ему не будут представлены доказательства. Это предпочтительная точка зрения на основании дошедших до нас по этому вопросу преданий, но если судить по аналогии, то [имам или правитель] подвергает виновного хадду [на основании одного только того, что сам был свидетелем проступка]. Нечто подобное дошло до нас и со ссылкой на Абу Бакра и Умара. Если [имам или правитель] сам слышал, как виновный признавался в нарушении какого-либо права другого человека, то он возлагает на виновного ответственность за это нарушение и без представления свидетельских показаний об этом.
Не следует приводить хадд в исполнение ни в мечетях, ни на вражеской территории.
Рассказывал нам ал-Амаш со слов Ибрахима, со слов Алкамы, который говорил: «Мы отправились в поход на византийскую территорию, с нами был Хузайфа, а над нами был поставлен какой-то человек из курайшитов. Этот курайшит выпил вина, и мы хотели подвергнуть его хадду, но Хузайфа сказал: «Вы хотите подвергнуть хадду вашего эмира теперь, когда вы подошли к своим врагам, и они вас подстерегают?». Дошло также до нашего сведения, что Умар отдал приказ начальникам войсковых частей и отрядов, чтобы они никого не подвергали телесному наказанию до возвращения из похода. Он не желал, чтобы внушенное шайтаном негодование могло побудить наказуемого перейти на сторону неверных. Рассказывал нам Ашас со слов Фудайла б. Амра ал-Фукайми, со слов Макила: «Пришел к Али [в мечеть] какой-то человек и набросился на него . Али крикнул: «Эй, Канбар, выведи его из мечети и подвергни хадду». Рассказывал нам также Лайс со слов Муджахида, что [в прежние времена] неодобрительно относились к тому, чтобы наказание хаддом приводилось в исполнение в мечетях.
Если зиммий насильно заставит женщину-мусульманку отдаться ему, то он, по мнению наших законоведов, подвергается такому же хадду, как и мусульманин. По поводу этого передают ряд хадисов, в том числе то, что нам рассказывал Дауд б. Аби Хинд со слов Зийада б. Усмана, а именно что какой-то человек из христиан насильно заставил женщину-мусульманку отдаться ему. Это было доложено Абу Убайде. Он сказал: «Не на таких условиях мы заключили с вами мирный договор», – и велел отрубить виновному голову. Рассказывал нам Муджалид со слов аш-Шаби, со слов Сувайда б. Гафалы, что какой-то человек, зиммий из сирийских набатейцев, ткнул женщину, сидевшую на верховом животном, острием палки. Она не упала. Тогда он толкнул ее и повалил на землю. Ее одеяния развернулись и обнажили ее, а он бросился на нее и овладел ею. Это было доведено до Умара б. ал-Хаттаба, и он велел распять виновного и сказал: «Не на таких условиях заключили мы с вами договор».
Рассказывал нам Саид со слов Катады, что Абдаллах б. Аббас по поводу свободного человека, продающего другого свободного человека , сказал: «Они оба должны быть подвергнуты [телесному] наказанию, но не подвергаются отсечению [руки]».