«СВОБОДА В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ».
СТАТЬЯ С. КОЛИЕВА В ГАЗЕТЕ «СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ»
9 марта 1919 г.
Кому из нас не памятна бессмертная фраза дедушки Крылова: «а воз и ныне там». Кто ее не произносит даже машинально при виде неудачной коллективной работы с налаженным устами моралиста припевом «когда в товарищах согласия нет, на лад их дело не пойдет», не заботясь при этом о верности сентенции, что взявшиеся везти воз животные действительно были товарищами или нет, и что их несогласие явилось причиной, что воз и ныне там.
Что у лебедя, рака и щуки в их работе согласия не оказалось, очевидно, но, что будто они были товарищами – это верно.
Чтобы быть товарищами, нужно совпадение природных особенностей, должны быть общие идеалы, общие цели, к которым вели бы общие пути; необходима солидарность в действиях.
У названных животных ничего подобного не было.
Желая вывести мораль, что «когда в товарищах согласия нет, на лад их дело не пойдет и выйдет из него не дело, а только мука». Крылов умышленно впряг в воз существа с противоположными природными особенностями. Кому из них естественными законами положено двигаться вперед, а кому – пятиться назад.
Мудрено ли, что при таких обстоятельствах других результатов, как «воз и ныне там», не получилось. Что моралисту и нужно было.
По-моему, было бы правильнее, если бы, вместо «когда в товарищах согласия нет» и пр., сказать: «когда в общем деле товарищей нет, на лад их дело не пойдет».
Так или иначе, а история с возами в басне Крылова как пример необходимости солидарной работы в общем деле, могла бы сослужить большую службу тем, кто искренно взялся устроить свою судьбу на новых свободных началах в великий и исторический момент, нами переживаемый, когда воистину совершается переоценка всех ценностей в человеческой жизни, когда из великих идей человечества одна – свобода – как зависимая в своем осуществлении от нашей доброй воли, следовательно, возможная, наконец, готова перейти из области фантазии в действительность.
Туг я, как не трудно догадаться, имею в виду новые политические образования на Кавказе, которые стали бельмом на глазу у гонителей революции со всеми ее атрибутами, гонителей, уже снова попирающих ногами священные права на свободное существование мелких, к несчастию дня них самих, разрозненных народов у подножья гор Северного Кавказа, где ко всеобщему ужасу, у горцев разбушевавшиеся животные страсти взяли верх над рассудком и началось взаимное уничтожение при аплодисментах непримиримых врагов, аде народы перестали различать – кто враг, кто друг; где правда, где ложь; где опасение их и где гибель.
К крайнему сожалению, история с возом в басне русского моралиста для народов Закавказья в деле закрепления своего независимого существования прошла совершенно незаметно, точно о ней никогда помину не было. Сначала они, было, взялись вместе тянуть бремя жизни, устраивать свою судьбу общими силами и закреплять приобретения революции, точь-в-точь, как лебедь, рак и щука взялись везти разными идеалами при отсутствии общих путей к общей цели – к независимости.
Короче говоря, оказались не товарищами они и с даром доставшейся им свободой (не будь русских неудач в мировую войну, свободы бы никому не видать, как своих ушей) потянули в разные стороны.
Кто рвется в облака, кто пятится назад, в речную тину, а кто стремится на дно морское при общей фатальной тенденции, – обособиться, войти в заколдованный круг, назвавшись республикой, и уйти в самого себя.
Тщетно Союз Горцев зовет эти отмежевавшиеся друг от друга республики к единению в форме конфедерации, тщетно старается уверить их, что десятимиллионное население Кавказа солидная, для отражения натиска, откуда бы он ни был, сила, только ее нужно собрать, что край наш золотое дно, способное при правильном приложении труда к нему давать столько добра, что его хватит для поднятия экономического благосостояния всех республик Кавказа до кульминационного пункта.
Тщетно горцы в своем органе печати («Северный Кавказ»), как преддверии к конференции и для поднятия всего Кавказа, твердят о необходимости введения, в первую голову, единой денежной системы для всех закавказских республик и союз горцев тоже о немедленном снятии таможенных перегородок между республиками, о сквозном незамедлительном открытии всех путей сообщения по всему Кавказу, дабы тем дать широкую возможность народам всего края сообщаться между собой, как того властно требуют экономические, культурно-просветительные и политические интересы всех вновь образовавшихся на Кавказе политических единиц.
Тщетно, наконец, горцы Северного Кавказа, снова проливая потоки своей крови в борьбе с насильником над индивидуальной, национальной свободой чужой нации[1], и отстаивая своей грудью независимость нашего края, обращали свои взоры на свой тыл – в ущелья гор – не идет ли оттуда товарищей помощь. Увы. Три республики, – уподобившиеся трем животным Крылова, при грохоте пушек и треске пулеметов, окутанных заревом пожара в аулах горцев, не повели ухом.
Кто из них, в инертности обросши мохом, поленился сдвинуться с места, кто, прикрывшись массивом Кавказских гор, ошибочно полагает, что он недосягаем, а кто, вечно лебезя перед внешней силой, всю свою жизнь из огня чужими руками для себя каштаны вытаскивает и сию минуту эту же систему применяющий, свое опасение ищет только в чужой передней, а не на бранном поле рука об руку с рыцарями чести и защитниками свободы.
Но подойдет время, когда, быть может, все взлелеянные в мыслях мечты народов Кавказа о независимости лопнут, как мыльные пузыри, не получив санкции на Всемирной конференции в древней Лютеции[2], где кроить судьбы народов, проигравших войну империй, собираются только лить державы согласия о законности рождения кавказских республик и о праве на дальнейшее их существование.
Сопоставляя все действия и распоряжения держав согласия и их представителей на территории бывшей Российской империи, не трудно представить себе цель, к которой стремятся союзники. Ясно, им нужно вернуть материальные убытки, которые они понесли за время последней войны. А с кого и как их взять. Кроме того, им нужно получить колоссальный долг с России, но как это устроить. С. Деникина и К0 взятки гладки. Есть уголки в бывшей Российской империи, которые кое-кому давно спать не дают. Следовательно, на них и можно наложить руку, предварительно парализовав всякие попытки их с туземцами, с русской кровью ничего общего не имеющим населением, к сепаратизму, чтобы не потерять юридического права в своих притязаниях на эти утолки, как части «единой неделимой», задолженной до горла России, благо, они занимают окраины ее с легкими доступами.
Уголки эти всем известны – Кавказ, Малороссия с Крымом и Сибирь.
Чтобы не быть голословными в своих предположениях перед читателем, я укажу на создавшееся положение и на Кавказе, которому мы являемся непосредственными печальными свидетелями.
Как памятно всем, к нам по приглашению Грузии явились немцы. Через некоторое время, благодаря перемене боевого счастья на поле битвы, их сменяют англичане, занимают сердце Кавказа узел всех сообщений – Тифлис, занимают Батум, занимают Баку; устраиваются на мирный лад: в общественных садах и на площадках городов резвятся в национальных играх при дружном гикании детей дошкольного возраста.
Все смотрят на них в недоумении. Все спрашивают друг друга, не исключая и министров кавказских республик: зачем эти милые культурные сыны «Коварного Альбиона» в юбочках, фартучках, с патронташами через плечо, будучи без оружия, находятся среди «дикарей».
Что им тут надо? На эти вопросы не только обыкновенный смертный Обыватель, ушедший весь в заботы о голодном желудке, но даже правители края ответа ни у себя, ни у других не находят. Им лишь многозначительно пальцем указывают на запад. Гам, мол, вам в свое время окажут. А теперь понимайте, как вам угодно. Все и усиленно пялят свои очи на запад – на конференцию в Париже, и не замечают того, что происходит у них под носом.
Вслед за занятием англичанами главных пунктов на Кавказе, в Сочи, на берегу Черного моря, в пределах Грузинской республики появляется часть Добровольческой армии ген. Деникина, субсидируемая всем Необходимым, не исключая денег, англичанами. Поднимается тревога во всей Грузии. Объявляется мобилизация. Тогда союзное командование на Кавказе приказывает Деникину прекратить свое движение в пределы Грузинской республики и очистить Сочи. Глава Добровольческой армии покорно слушается, уступив свое место в Сочи англичанам и расположившись невдалеке от этого города. Одновременно с этими событиями в Баку является генерал Пржевальский, видимо много беседовавший в Тифлисе с командованием союзными войсками на Кавказе. Генерал, завладев частью бичераховского отряда, тоже стремящегося к «единой и неделимой России», собирает добровольцев. Теперь, как сообщают, генерал Пржевальский точкой своей опоры выбрал г. Петровск, куда и переехал.
Раньше, до этих событий генерал Томсон, приласкав правительство союза горцев, послан длинное воззвание к горцам Северного Кавказа, чтобы они работали в контакте с Добровольческой армией Деникина против большевиков. Подготовив, таким образом, канву, господа союзники пошли вышивать на ней узоры. Чтобы связать две крайние точки Кавказа, часть Добровольческой армии под командой разных «героев» двинулась в Терскую область, где она навела порядки. Из Терской области она пошла на Дагестан, предъявив предварительно ультимативные требования правительству союза горцев: 1) чтобы оно расформировало свои войска, 2) чтобы комплектовать Добровольческую армию горцами, начиная от 18 летнего возраста до 45 лет и 3) чтобы оно после всего этого сложило с себя полномочия. Правительство союза горцев отказалось выполнить эти требования, и представитель Англии покинул Темир-Хан-Шуру, резиденцию сказанного правительства что весьма знаменательно. Чем все это кончится, трудно предсказать и особенно при такой разрозненности, которая существует между народностями Кавказа и их республиками. Но если союзу № 2 англо-деникинскому удается выполнить шин – окружить Кавказ кольцом англо-добровольцев, и таким образом, включить его снова в «единую и неделимую Россию», уничтожить на нем сначала всякие самостийности, то Кавказу не миновать участи Египта.
Достойно особенного внимания туг то, что кто-то опять должен вытаскивать капитаны из ОГНЯ и кто-то, будучи обречен на смерть, должен сам себе рыть могилу по-большевистски. Свобода в смертельной опасности, говорю я, и не потому, что враг силен на боевом, фронте, нет.
Достойно особенного внимания туг то, что кто-то опять должен вытаскивать капитаны из ОГНЯ и кто-то, будучи обречен на смерть, должен сам себе рыть могилу по-большевистски. Свобода в смертельной опасности, говорю я, и не потому, что враг силен на боевом, фронте, нет.
Добровольцы твердой политической почвы под собой не имеют, они идут против течение общественной мысли – они добровольцы больше от желудка, чем от идеи. Что же касается резвящихся на площадях и в садах, то не только жизнь каждого из них, но даже волос на его голове у него, и особенно в настоящее тревожное время. Недаром вместо них на большевиков, во что бы то ни стало, норовят толкнуть «дикарей» горцев. Свобода в смертельной опасности, потому что между народностями Кавказа нет солидарности в защите своей независимости, как на боевом фронте, так и в тылу. Нет сомнения, ее не будет и на конференции, где защита своих человеческих прав па независимое существование должна быть выявлена в степени наивысшего напряжения и не в одиночку каждой нацией, а всех вместе, имея в виду, что на конференции враги свободы мелких народностей будут вооружены доводами, сильнее удушливых газов и танков. Не даром нам с иронией пальцем указывают на запад. Время еще не ушло. Делу свободы можно еще помочь. Добрый почин сделан благородной Грузией своими нотами миссиям союзников о республике горцев, о се неприкосновенности. Очередь за братом Азербайджаном. А там весь Кавказ вместе.
Рукописный фонд Института ИАЭ ДИЦ РАН. Ф. 2. Oп. 1. Д. 58. Л. 120- 125.
[1] Так в тексте.
[2] Лютеция – древнее название Парижа.