ПРОТЕСТ ОСЕТИНСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО СОВЕТА ВЕРХОВНОМУ КОМИССАРУ АНТАНТЫ НА КАВКАЗЕ АМЕРИКАНСКОМУ ПОЛКОВНИКУ В.Н. ГАСКЕЛЮ ПО ПОВОДУ ВКЛЮЧЕНИЯ ОСЕТИИ В СОСТАВ ВНОВЬ ВОССОЗДАВАЕМОЙ ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Не ранее 27 августа 1919 г.[1]
«Правитель Осетии и Осетинский Совет, заслушав ноту, поданную Верховному Союзному Комиссару полковнику Гаскелю от имени какого-то «Меджлиса горских народов», считаю своим национальным и политическим долгом выразить со своей стороны самый энергичный протест против всех тех, которые, не имея решительно никаких полномочий от осетинского народа или его представительных учреждений, тем не менее, имеют смелость, возможную только в нашу смутную эпоху, выступать с дипломатическими нотами по вопросам, касающимся судьбы и политических интересов Осетии.
Мы считаем необходимым изложить свои соображения по поводу этой ноты, во-первых, по вопросам, которые непосредственно относятся к Осетии, во-вторых, по вопросам, которые относятся, главным образом, к интересам других народов, но которые под влиянием разнообразных политических движений нашли ополоски в Осетии, или, но крайней мере, затрагивали ее существенные интересы.
Говорить же по существу о национальных и политических интересах других горских народов мы не имеем никакого права, но не сомневаемся, что истинные представители этих народов заявят также протесты против тех, которые толкают малые народы Кавказа на путь кровавой авантюры и грозных национальных бедствий.
В настоящее время, когда осетинский народ под Верховным руководством вновь возникшей Единой России, русской власти, напрягает все свои силы против банд изменников и грабителей, подобные ноты представляют из себя не только акты самозванных злоупотреблений народным именем, но и акты величайшего государственного преступления перед малыми народами Кавказа и залитой кровью родиной.
Эти ноты одним своим появлением в столь тревожное время чреваты многими кровавыми последствиями, способствуют во многом деморализации народных масс, толкают их на безумную борьбу, вызывают новые вспышки большевизма и шовинизма, поощряют новые вооруженные столкновения с воинскими частями, а в конечном результате новые бедствия для народов, новые источники обогащений для политических авантюристов.
В ноте «Меджлиса горских народов» упомянута «Осетия», как неотделимая часть горской территории, упомянуты также осетины – свободные, полномочные граждане России, как подданные «несуществующей Горской Республики». Подобное преступное злоупотребление именем, территорией, честью осетинского народа, Правитель Осетии и Совет ни в коем случае ни с чьей стороны допустить не могут. При всех условиях мы всегда будем против тех, которые в столь ужасные времена не только не забыли свой долг перед Родиной, но даже дерзают торговать ее священным именем и телом на международном рынке, ища выгодных покупателей.
По мнению правителя и Совета, веете осетины, которые входят в состав «Меджлиса» и служат ему, никто иные, как враги России, Осетии и горских народов. Они более, чем другие, должны знать, за что осетинский народ борется в эти годы революций и анархий.
Политические цели осетинского народа в высшей степени ясны, так как представители народа на всех своих съездах с первых же дней государственного переворота заявили одно и то же, что народ не мыслит ни своего существования, ни духовно-культурного развития вне России, что Осетия – неотъемлемая часть Единой Великой России.
Эти политические стремления народа находятся в явном противоречии с основным требованием «Меджлиса», а именно, признанием «независимой горской республики». Здесь необходимо остановиться на одном из национально-политических движений, которые отразились не только на положении горцев, по и осетин.
В начале переворота возник «Союз горцев Северного Кавказа». Борьба с анархией, создание, поддержание правопорядка среди горцев, мирное разрешение столкновений, как между самими горцами, так и между горцами с русским населением и с казаками в области землепользования и, наконец, совместное отставание некоторых общегорских интересов в созываемом учредительном собрании – таковы были первоначальные, приемлемые для всех народов Северного Кавказа цели.
К сожалению, по мере того как анархия углублялась в России и на ее окраинах, по мере того как усиливался распад единой власти, которая, в конце концов, оказалась достоянием политических авантюристов и подонков населения, горский союз под влиянием фанатизма одних и честолюбивых замыслов других, перешел сначала к чисто горской автономности, а позже к независимому государственному образованию, требуя от всех признания своего суверенитета над территорией и над народами, населяющими во многих местах чсресполосно с русскими и казаками Северный Кавказ.
Эти политические стремления дали осетинам и остальным горским народам только между-племенную вражду и его большевиков в Терском крае. Не располагая умственными и материальными силами даже при совместной автономности, не говоря уже о государственной независимости, горцы на пути своей независимости стали добычей как авантюристов из собственной среды, так и большевиков.
Это было неизбежно. Ведь в прошлом Кавказ представлял из себя арену непрерывной войны его народов, и только сильная, русская власть была в состоянии умиротворить их, отчасти заставить их приступить к мирным видам труда.
Это было неизбежно. Ведь в прошлом Кавказ представлял из себя арену непрерывной войны его народов, и только сильная, русская власть была в состоянии умиротворить их, отчасти заставить их приступить к мирным видам труда.
На все эти обстоятельства невозможности и нежелательности независимости и даже совместной автономности горских народов осетины всегда указывали представителям других народов.
Политическая позиция осетин во многом обуславливается тем духовным и материальным развитием, которого осетинский народ достиг в течение прошлого столетия. Культурное же сознание народа было достаточно велико, чтобы он понял в самый разгар анархии и «национальных самоопределений» всю невозможность независимости горцев, но и все преступности со стороны тех, которые толкали темные народные массы на путь кровавой авантюры.
Когда же «Союз» провозгласил себя горским правительством в г. Владикавказе после большевистского переворота в центре России, то осетины вступили с ним в борьбу. Правительство пало, но зато осетины потеряли и часть своих хуторов и богатое село Батака-Юрт.
Мы сочли необходимым остановиться на этом факте не только потому, чтобы выяснить отношение народа к независимости горских народов, но и потому, что в состав «Меджлиса» входят и те, которые, натравливали на осетин другие народы. Эти же лица были значительно позже виновниками всех тех национальных бедствий, которые испытывал ингушский народ.
Мы считаем необходимым остановится также на периоде господства большевиков, чтобы показать все то зло, которое последние причинили Осетии.
В своей борьбе с большевиками осетины потеряли свои цветущие села, свои богатства, накопленные знанием, трудом и торговлей, и зато сохранили национальную честь. В ноте сказано, что «жезлом и кровью Добровольческая армия прошла на территории горских народов». Действительно, осетинские села подверглись сожжению, разгрому и расхищению, но составители ноты забыли только одно: указать Верховному Союзному Комиссару, когда и кто поджигал наши села, кто обездолил многие семьи, кто расхитил имущество нескольких тысяч осетинских домов. Все это было не в период царизма, не после прихода Добровольческой армии, а в прошлом году, когда теперешний председатель «Меджлиса» был председателем Терского областного Совета[2], когда некоторые из членов его были Комиссарами края. Вот именно тогда осетины в первый раз увидели свои пылающие села, увидели пепел аулов, убийства, грабежи, увидели насильственное вторжение в пределы Осетии банд большевиков, тех самых банд, которые теперь вновь вторгаются на Северный Кавказ и которые стремятся зажечь наш край.
За короткое время господства большевиков осетины потеряли: Алагир, Солугадан, Бираг-Занг, Тамиск, Карагач, Уредон, две горские слободки, две станицы Черноярскую и Ново-Осетинскую и множество хуторов в Терском крае. Все это потеряли тогда, когда одни преподносили с востока осетинам независимость горской республики, а другие с севера-социалистический строй, – а сам народ боролся за торжество русской государственности в крае.
Поэтому эта нота не права, говоря о «насильственном» вторжении в пределы горской республики Добровольческой армии. В Осетию она пришла не насильственно, а свободно, так как народ еще в прошлом году ждал прихода своих освободителей с севера. Это не произошло во многом по вине тех, которые стремились малые народы увлечь в кровавый водоворот русской революции.
Одним словом, можно сказать, что Осетия была на границе своей национальной гибели и только приход Добровольческой армии спас ее от новых национальных бедствий. Хотя мы и не считаем себя вправе высказываться относительно других народов, но мы можем засвидетельствовать, что были только частичные столкновения горских народов с Добровольческой армией и в тех случаях, когда большевики, покупая отдельных лиц, влиятельных среди горцев, увлекали за собой те или иные села. Фактически значительная часть горцев добровольно присоединилась к России. В особенности это справедливо в отношении Дагестана, который без единого выстрела присоединился к России.
Подобное, почти безболезненное, присоединение горцев к Добровольческой армии и признание ее власти не могли, конечно, понравиться некоторым авантюристам, которые на средства большевиков Закавказья начали постепенную агитацию среди горцев. Быть может, что агитация и была бы совершенно безуспешна, если бы некоторые из лиц, назначенных Добровольческой армией, не вызвали бы недовольства и недоумения среди горцев своими нецелесообразными мероприятиями Но это неизбежно в период гражданской войны.
Несмотря на это, Совет считает возможным засвидетельствовать, что только теперь осетинский народ начинает постепенно приходить в себя от всего того насилия, которое он пережил за эти тяжелые годы, что только теперь у него появилось сознание, что он не станет предметом погромов, что его села не будут сожжены.
В ноте также отмечено, что Добрармия вводит насильственную мобилизацию среди горцев. Это не совсем так: горские народы могут вводить у себя ту или другую систему набора, но с обязательством выставить вполне определенное число воинских частей. Что же касается осетинского народа, то он еще до государственного переворота отбывал воинскую повинность в своем конном полку, но на несколько других основаниях, чем русские казаки. Во время мировой войны народ возбудил ходатайство перед верховной властью о преобразовании своего дивизиона в конный полк, а к концу войны была создана и пешая бригада. Кроме того и остальные горские народы свободно и добровольно со своей стороны выставили конные национальные полки для участия в мировой войне.
В период же революции и анархии представители осетинского народа, сознавая безусловную необходимость иметь свои национальные полки, выносили соответствующие постановления, но агенты большевиков, вроде теперешнего председателя «Меджлиса», препятствовали народу создать полки на началах всеобщей воинской повинности. Они предпочитали организовать отряды по наймам на воров и грабителей, и этими средствами поддерживать кровавый террор.
Добрармия в этом случае значительно облегчила разрешение этого вопроса, которому осетинский народ придавал громадное значение.
По мнению составителей ноты горские народы должны быть освобождены от участия в гражданской войне, так как это дело исключительно самих русских. Мы протестуем против такого взгляда на гражданскую войну. В прошлом году теперешние члены «Меджлиса», а тогда агенты – большевизма, призвали те же самые горские народы образовать единый революционный фронт, дабы принять участие в (гражданской войне против генерала Деникина. На большевистских съездах они даже отстаивали всеобщую воинскую повинность, требуя, чтобы горцы явились с оружием.
Оказывается, что тогда горские народы должны были принять участие, а теперь должны быть освобождены, но не это заставляет нас протестовать, а то, что Осетия смотрит на создание порядка в стороне и выработку основных законов России как на свое неотъемлемое право, так как осетины, прежде всего граждане России, а гражданами России могут быть признаны только те, которые несут кровавую подать в величайшей гражданской войне. Поэтому-то осетинский народ гордится тем. что с самого начала возникновения Добрармии на Кубани осетины-партизаны и осетины Кубанской области боролись в ее рядах не только за освобождение России, но и всего культурного мира от большевистской заразы.
А теперь на всем фронте от Киева до Астрахани осетинские и воинские части совместно с русскими казаками, черкесами, кабардинцами и остальными горцами бьются в первых рядах, неудержимо стремясь в самый центр России – в Москву.
Если даже и в настоящее время, к величайшему сожалению осетинского народа, часть горцев увлечена фанатиками, политическими авантюристами и большевиками на путь борьбы с Добрармией, то народ усматривает в этом не столько желание горцев отделиться от России, сколько политические интриги большевиков Закавказья, которые стремятся наносить удары в глубоком тылу через горцев Добровольческой армии.
Члены «Меджлиса», если они истинные представители своих народов, должны понять всю постыдную роль, которую они полагают свои малые народы[3].
Правитель Осетии и Осетинский Совет не сомневался, что в недалеком будущем все остальные горские народы поймут, что осетины были правы в своей политике с самого начала переворота.
Они поймут, что только самое тесное и духовное единение горцев с Россией даст им внутренний международный мир и «Союз» даст нормальные условия для их духовного и материального возрождения.
Правитель Осетии полковник Хабаев
Члены Совета:
Помощник по военной части генерал-майор Эйхе
Помощник по гражданской части полковник Кочисов
Присяжный поверенный Исмали Баев
Доцент политехникума Ан. Баев
Агроном Аликов
Доктор Хетагуров
Кандидат прав Г. Каргинов
Учитель Саукуда Постов
Директор учительской семинарии Г. Бекоев
Член совета Осетии Г. Каргинов
Отдел рукописных фондов СОНИИ ИЭЯЛ. Ф 21. Oп. I. Д. 175.
[1] Датирован по дате образованного Союзного Меджлиса (Парламента) Горских Народов Кавказа.
[2] Речь идет о А. Цаликове.
[3] Так в тексте.